Thaw/ Оттепель

Принимать необдуманные решения удел людей, которые не обладают здравым смыслом и мало задумываются о выборе и последствиях. Энди Сакс совершенно не из таких людей. Энди Сакс всегда была умна и рациональна. За исключением, очевидно, таких ночей, как эта. У умных и рациональных людей в такую ночь хватало здравого смысла оставаться дома. Энди же, напротив, тащилась по верхнему Ист-Сайду в самый разгар ледяной бури. В защиту Энди следует сказать, что на самом деле она не знала, что грядет ледяная буря. Подобная непогода непредсказуема, и поэтому Энди не стоит считать полной идиоткой, раз она решилась на прогулку в одиннадцать часов вечера в четверг. Ледяной град, летящий в лицо, словно свинцовые пули, словно бритва, впивался в ее лицо, обдирая кожу, причиняя боль и замораживая. Она шла, низко опустила голову, не сводя глаз с в миг обледеневшего тротуара, который хрустел как хрусталь под подошвами ее Мартенсов (видите? не совсем идиотизм) и, крепко скрестив руки на груди в попытке согреться, пыталась разглядеть дорогу. Хорошие новости. В поле зрения не было ни одной машины, которая могла бы потерять управление на таком гололеде и превратить ее в лепешку, прижав к телефонному столбу, разве не настоящее облегчение? Плохие новости. Такси тоже не было, а это означало, что ей придется еще немного побыть лицом к лицу со стихией. Энди уже начала паниковать. Все было бы не так уж плохо, если бы у нее была возможность нырнуть в ресторан или кафе, но быть так поздно вечером и так далеко от центра города означало, что ее возможности в этом были серьезно ограничены. Ей еще предстоял немалый путь, прежде чем она доберется до ближайшего метро. Возможность позвонить только что отпала, после того как она пыталась замерзшими пальцами выудить мобильник из кармана пальто и он выскользнул из рук на тротуар. Он проскользил целых два фута по корке льда и упал в канаву. Когда возникла реальная возможность замерзнуть вот так, посреди ветра, холода и града, она представила в голове заголовки газет: «Репортер становится первой человеческой ледяной скульптурой». «Ледяная буря уносит жизнь журналиста-идиота». «Отважный чихуахуа обнаруживает мумифицированного журналиста». «Бывшая ассистентка «Подиума»… «Подиум». Миранда. Миранда жила всего в нескольких кварталах отсюда. Дорога до ее дома займет на пятнадцать минут меньше, чем до ближайшей станции метро. Еще не отмерзшая часть мозга напомнила ей, что было бы крайне неосторожно просить помощи у бывшего работодателя. Особенно у Миранды Пристли, прости господи, из всех людей, и Энди почему-то подозревала, что она могла бы быть той женщиной, которая будет наблюдать, как Энди замерзает до смерти на обледеневшем крыльце ее теплого особняка. Пока Энди мысленно перебирала все "за" и "против", она поскользнулась и упала на колени, почувствовав треск джинсовой ткани и острый лед, царапающий ее кожу. Она витиевато выругалась, мигом придумав несколько новых ругательств, и решила, что лучше рискнуть с Мирандой Пристли, чем ожидать неминуемую гибель в бурю. Путь до особняка, казалось, занял несколько часов. В нескольких ярдах от нее упала толстенная ветка дерева, напугав ее так сильно, что она снова поскользнулась, на этот раз, приземлившись на задницу. Она сморгнула слезы, опасаясь, что они застынут в ее глазах. Когда она приблизилась к дому Пристли, ее уже основательно колбасило от холода. Нервы и замерзшие до смерти внутренности определенно не были хорошей комбинацией. Она стояла перед крыльцом, глядя на входную дверь. Она видела, что горит свет, и вздохнула бы с облегчением, если бы ее легкие не были готовы взорваться. Хотя до крыльца было всего несколько шагов, путь казался бесконечным. Возможно, именно так она и умрет: доберется до верха, поскользнется и сломает себе шею, прежде чем замерзнет на нижней ступеньке. Интересно, кто найдет ее первым? Рой? Близнецы? Миранда? Энди неуверенно делала каждый шаг, вознося благодарность всем богам, которых только могла вспомнить, пока приближалась к двери. Она дошла до благодарности Кришне, когда поднялась на верхнюю ступеньку и остановилась перед дверью. Она раздумывала, не вернуться ли обратно, пока сверху не упала семидюймовая сосулька, врезавшаяся в ткань ее темно-коричневого пальто. Тогда она подняла руку и с удивлением обнаружила, что та уже сжата в кулак. Она не чувствовала своих пальцев. Она начала стучать в дверь и поморщилась, чувствуя, что каждая косточка в ее руке ноет от боли. Энди чувствовала себя не в своей тарелке, она стучала, ее голова была тяжелой и онемевшей, а рука, казалось, разбита на тысячу осколков. Но никто не открывал дверь. Она умрет прямо здесь. Она сама не помнила, как оказалась на коленях. Она прислонилась к дверному косяку и еще несколько раз устало постучала в дверь. Свернувшись калачиком в позе эмбриона, Энди прижалась лбом к двери и попыталась закрыться от ледяного дождя. - Какого черта ... Андреа? Энди моргнула, глядя в лицо Миранды Пристли, прежде чем опустилась темнота. По сути, она не потеряла сознание. Если бы она это сделала, то не почувствовала бы, как удивительно сильные руки Миранды обхватили ее за талию и повели в гостевую спальню на втором этаже. У нее кружилась голова, она почти отключилась и парила где-то высоко над своим телом. К тому же ей было очень стыдно, потому что ловкие руки Миранды стаскивали с нее мокрую одежду. Обледеневшее пальто было отброшено в сторону. Ее любимые ботинки упали на пол. Ее ужасная клетчатая фланелевая рубашка была быстро расстегнута и скинута, вскоре за ней последовала и майка с длинными рукавами. Ей очень хотелось насладиться румянцем на щеках Миранды (румянец? Неужели Энди все это не выдумала?) пока та размышляла, стоит ли снимать лифчик. Затем сняла. И занялась мокрыми джинсами, что оказалось настоящим подвигом. Ледяная, грязная и рваная джинсовая ткань прилипла к ней, как вторая кожа, и без помощи ее было не снять. Энди действительно хотела бы насладиться выражением лица Миранды, когда женщина, наконец, освободила ноги Энди, но в этот момент она начала неудержимо трястись и отчаянно тереть руки, пытаясь согреться. - Не надо тереть руки. - Х-холодно, - пробормотала Энди, наклоняясь вперед. При обычных обстоятельствах она была бы крайне шокирована, оказавшись перед Мирандой Пристли в одних трусах. Но, возможно, переохлаждение было определенно необычным обстоятельством. А Миранда всегда была такой заботливой? Или она попала в сумеречную зону. - Подними руки, - приказала Миранда, и Энди сделала, как ей было сказано, подняв свои окоченевшие руки над головой. Она моргнула, удивленная тем, что ей удалось лишь наполовину поднять их. Этого оказалось достаточно для Миранды, которая провела полотенцем по телу Энди. Она нежно вытирала каждый дюйм влажной кожи. Быстро просушив волосы Энди полотенцем, Миранда принялась ее одевать. Она начала с того, что натянула через голову толстую хлопчатобумажную рубашку. Энди была весьма удивлена, что у Миранды есть хлопчатобумажная пижама. Она была больше похожа на тех дам, что спят сугубо в шелке. Когда ткань обернула ее тело, она поразилась ее мягкости. Должно быть, стоит как годовая зарплата Энди. С огромным трудом Миранда натянула хлопчатобумажные штаны в тон на бедра Энди. Энди смутно наслаждалась, наблюдая за ее усилиями. Наверное, это была самая большая физическая работа, которую редактор делала за год. - Залезай под одеяло. Я вернусь через минуту. - А я не могу просто принять горячий душ? Или ванну? - Нет, пока я не посоветуюсь с врачом. - Глаза Миранды были суровы. - Под одеяло. Сейчас. Тело Энди рефлекторно выполнило команду. Миранда помогла Энди поудобнее устроиться под толстым одеялом. Энди снова начал бить озноб. - Я скоро вернусь. Энди кивнула и свернулась калачиком в позе эмбриона, натянув на голову толстое одеяло. Сложив ладони чашечкой, она выдохнула между ними, предвкушая момент, когда снова начнет чувствовать свои пальцы. Неужели все это происходит на самом деле? Кровать скрипнула от тяжести рядом, и Энди нахмурилась. Миранда уже вернулась? Она высунула голову из-под одеяла и ахнула, увидев перед собой большие карие глаза сенбернара. Патриция тяжело дышала и плюхнулась на кровать всем своим весом. Через несколько секунд она уже спала, и Энди, смутно ощущая внушительную массу и тепло собаки, обвилась вокруг нее всем телом. Она прижалась лицом к свежевымытому меху и снова задрожала, ее веки тяжело опустились. Она очень устала. Так устала. Патриция фыркнула и пошевелилась, еще глубже зарывшись в удобный матрас и мягкое одеяло. Энди задумалась, позволяется ли собаке подобная вольность. Она почему-то не верила, что Миранда Пристли приветствует наличие животных на кровати. Конечно, это не объясняло, почему Патриция появилась так неожиданно, но Энди было все равно. Собака была теплой, и это все, что имело значение. - А я когда-нибудь снова буду т-теплой? - Пробормотала Энди. - Да. Энди моргнула и почувствовала, что должна повернуться лицом к Миранде, но не нашла в себе сил. - Ко мне, Патриция. Энди надула губы, когда собака спрыгнула с кровати и рысцой подбежала к своей хозяйке. Миранда стояла в дверях с кружкой в одной руке и собачьим лакомством в другой. - Хорошая девочка. Вниз. Патриция с готовностью приняла угощение и послушно удалилась. - Сядь. Тебе нужно выпить горячего чая. - Я ненавижу чай. - Ты появляешься на моем пороге и отказываешься от моего гостеприимства? - Миранда поставила кружку на ночной столик. – Пей. Энди поняла, что любое проявление великодушия со стороны Миранды следует использовать в своих интересах, и с ворчанием приняла сидячее положение. - Мой врач считает, что у тебя может быть небольшое переохлаждение. Энди отхлебнула обжигающий чай и зашипела, когда он обжег ей язык. - Может, мне лучше поехать в больницу? - Если станет хуже, то да. - Миранда села рядом с Энди, внимательно изучая ее. – Пей. - Ты уверена, что это не серьезно? Я чувствую себя умирающей. - Не драматизируй. Твой цвет уже начинает возвращаться. - Я и не знала, что он исчезал. Миранда закатила глаза. - Мы оставим синие губы трансвеститам, хорошо? Тебе они не идут. - Неужели все было так плохо? Миранда кивнула: - Как долго ты там пробыла? Энди наморщила лоб, напрягая память. У нее адски болела голова. - Я... я не знаю. Недолго. Может быть, тридцать минут? Миранда покачала головой. - Ты хоть представляешь, как это было глупо? - Я вовсе не собиралась бегать трусцой в ледяной шторм. - Чай был не так уж плох. У него был приятный цитрусовый привкус. - Это очень серьезно, Андреа. Ты приняла невероятно опасное, необдуманное решение. - Какое тебе до этого дело? Миранда помолчала. - Это ... имеет значение. Прошлой зимой в такую вот непогоду погибла одноклассница моих дочерей. На них это сильно подействовало. Ребенок. Это ощущалось больнее, чем царапины на ее лице. – Какой ужас. - Да, так оно и было. - Мне очень жаль. Я... девочки здесь? - Зимние каникулы. Они с их бабушкой. Энди понимающе кивнула, вспоминая те дни, когда она была посвящена в эту информацию. - С ними все в порядке? - Да. Энди уставилась в чашку. - Почему ты так добра ко мне? - Сама задаюсь этим вопросом. Ты определенно не заслуживаешь этого после того, как покинула свою работу. - Миранда, я… Миранда подняла руку: - Нет. Только не сегодня. Мы можем обсудить это в другой раз. Энди открыла было рот, но тут же закрыла его. - Ты не обязана была меня впускать. - Я не могла оставить тебя замерзать на моем пороге. У желтой прессы был бы настоящий праздник. Энди усмехнулась в свою чашку. Чай почти остыл. Она сделала еще один большой глоток и, осушив кружку, поставила ее на ночной столик. Она вжалась в кровать и натянула одеяло на голову. - Не будь ребенком, Андреа, - сказала Миранда, откидывая одеяло. Она подняла бровь. - Неужели ты действительно думала, что я оставлю тебя на произвол судьбы? - Твоя репутация… - Это основано на предположениях. Я думала, что тебе лучше знать. Энди пожала плечами и отвернулась. - Ты могла бы хотя бы притвориться благодарной. - Я тебе очень благодарна! Что ты хочешь, чтобы я поцеловала твои ноги? Поклонилась? Прости, Миранда... мне больше некуда было идти. Мне было холодно, страшно и больно… - И ты пришла сюда. - Да, но только потому, что до метро было слишком далеко. Миранда поджала губы и кивнула, глядя на свои руки, лежащие на коленях. - Я не хочу ссориться с тобой, - пробормотала Энди, чувствуя, как чувство вины камнем ложится ей на живот. - И я тоже. - Миранда облизнула губы. - Ты начинаешь согреваться? - Немного. - Ты можешь дотронуться мизинцем до большого пальца? Энди подняла руку и попыталась сделать это. С некоторым усилием ей удалось свести их вместе. - Хорошо. Это хороший знак. - Мне пора идти. - Не говори глупостей, Андреа. - Я не хочу навязываться тебе. - Ты уже это сделала. Энди вздохнула и откинула одеяло, свесив гудящие ноги с кровати. – И зачем тебе это нужно? - Нужно что? - Миранда встала. - Ложись обратно. Энди стояла, слегка покачиваясь всем телом. Ладно, стоять было не очень хорошей идеей. - Возвращайся в постель. Ты проведешь здесь всю ночь. Ты сможешь драматично уйти утром. - Миранда натянула одеяло на Энди и поправила ей подушку. Энди наблюдала, как Миранда выключила свет и вернулась к кровати, устраиваясь с другой стороны. - Что ты там делаешь? - Тепло моего тела поможет тебе поднять температуру. - Ооо. - Дрожь совершенно другого рода пробежала по телу Энди, когда Миранда прижалась к ней всем своим существом. - Может быть, ты объяснишь мне теперь, из-за чего ты так вспылила? - У тебя бывают такие моменты, когда ты становишься нормальной, доброй и человечной, а потом ты становишься снова... холодной. - Таблоиды называют меня «Ледяной Королевой». - Да, но они же не сами все это придумали. Тебе не обязательно становиться такой. Ты просто должна оставаться самой собой. - Возможно, это и есть та, которой я являюсь. - Ледяные королевы не заботятся об идиотках, которые их бросили. Миранда немного помолчала, а потом обняла Энди за талию. - Может быть, я оттаиваю. - Но почему же? - У меня нет ответа на этот вопрос. Энди обернулась и уставилась на Миранду в темноте комнаты. Серебристая прядь волос упала ей на глаза. Она бы поправила ее, если бы ее рука не чувствовала себя так, словно была заключена в цемент. - Из-за меня? - Не знаю. Энди кивнула, чувствуя тяжесть в груди. - Мне действительно очень жаль. За все. Миранда кивнула и притянула Энди к себе, потирая спину кругами. Энди свернулась калачиком на боку, положила голову на плечо Миранды, пока та рассеянно гладила ее холодные влажные волосы. - Ты же могла умереть. Голос Миранды был тихим. Сломленным. - Но я этого не сделала. - Но ты могла умереть. - Я могу умереть в любой момент. Я могу умереть в метро или в Старбаксе. Смерть всегда неожиданна. Миранда вздрогнула, словно собираясь возразить. Энди всмотрелась в лицо Миранды, ища хоть какой-то знак, хоть какой-то доступ к ее мыслям. - Ты могла умереть, - шепотом повторила Миранда. А потом руки Миранды обхватили ее щеки, и ее губы прижались к ее губам, и они целовались, жарко и отчаянно. Губы Энди были влажными, потрескавшимися и шершавыми, но ей было все равно, потому что язык Миранды скользил в ее рот и обжигал все, к чему прикасался. Это было так, как будто Миранда вцеловывала жизнь обратно в нее. Миранда отпустила рот Энди и переключила свое внимание на шею Энди, покусывая, посасывая и прижимая кончик языка к точке пульса. Руки Миранды скользнули вниз по боку Энди, сжимая ее талию и бедра, притягивая ближе. Там, где Энди было холодно, Миранда обжигала. Она никогда не считала Миранду такой ... теплокровной. Пальцы Энди заныли, когда она попыталась обхватить ладонью щеку Миранды. Она застонала от отчаяния, желая только одного, прикоснуться к женщине, которая спасла ей жизнь. - Позволь мне, - пробормотала Миранда, беря Энди за руку. Она прижала ее к голове Энди и поцеловала снова, ее рот искал и хотел все большего. Всегда большего. У Энди закружилась голова. Мурашки, которые пробежали по ее коже в ту минуту, когда дождь ударил по ее телу, вернулись, и она задрожала. Миранда прикусила губу и, не колеблясь, сунула свою руку Энди в брюки. В ту же секунду, как пальцы Миранды коснулись ее лона, она почувствовала, что вся горит. Она раздвинула ноги, задыхаясь, когда Миранда одновременно начала ласкать ее клитор и тереться бедрами о бедро Энди. Движения Миранды были неистовыми; она целовала, гладила и двигалась на бедре Энди так, словно без этого могла умереть. - Ты не можешь ... оставить... меня... - выдохнула Миранда, втягивая в рот нижнюю губу Энди. - Только не снова. - Я здесь, - шептала Энди, выгибая бедра под рукой Миранды. Ее волнообразное движение заставило ее бедро еще сильнее прижаться к бедрам Миранды, отчего редактор едва сдержала стон. Пальцы Миранды яростно работали, скользя по гладким складкам Энди с каким-то хаотичным неистовством. Было очевидно, что Миранда никогда не делала этого раньше, и это знание доставило Энди волну удовольствия от того, что именно она зажгла необузданную страсть в Нью-Йоркской Ледяной Королеве. Она была до неприличия мокрой, и когда Миранда начала коротко и быстро дышать ей в ухо, она поняла, что вот-вот кончит. - М-Миранда... я ... ох... я собираюсь ... да ... я собираюсь... - прежде чем Энди успела сказать Миранде, что именно она собирается сделать, она сделала это. Она кончила с громким криком, ее тело сотрясалось в резких, быстрых судорогах и она почувствовала себя совершенно опустошенной. Когда ее тело затряслось, Миранда отпустила его, сильно уперлась бедрами в бедро Энди, двигаясь на нем, пока не кончила со сдавленным криком, удивительно похожим на «Андреа». Обе женщины глубоко вздохнули. Грудь Энди горела, легкие пытались раздобыть хоть немного столь необходимого воздуха, который поступал судорожными, неглубокими вдохами. Миранда же, напротив, резко выдохнула ей в шею. Энди вздрогнула. - Тебе все еще холодно? - Теперь уже не так уж. Губы Миранды дернулись к шее Энди. Интересно, улыбается ли она сама? - Хорошо. Тебе надо немного поспать. - А как же ты? - Я не из тех, кто резвится в ледяной буре. - Я вовсе не резвилась. Я просто шла по следу. - И посмотри, к чему это привело. - На самом деле я не могу сказать, что огорчена. - Энди подняла глаза на Миранду, затаив дыхание. Лицо Миранды на мгновение напряглось, прежде чем она улыбнулась. - Я тоже не могу. Энди запустила пальцы в волосы Миранды. Ей стало тепло. Она чувствовала себя живой.