***
- С вами Баб-Ягун, неофициальный комментатор официального Матча! Раньше я носил гордое имя "играющий комментатор", ныне же, увы, только "летающий". В матче я участия не принимаю, но на поле меня все равно выпустили, и даже, вообразите, на пылесосе. Хотя поначалу многие убедительно просили меня остаться на скамейке запасных и молчать в тряпочку. Тряпочку при этом обещали предоставить совершенно бесплатно. Большое спасибо Сарданапалу и Соловью О. Разбойник, которые подобрали все-таки если не ключик, то отмычку к сердцу тренера невидимок! Отмычка эта сидит в одном из двух ангаров, пется огнём на восемьдесят метров и зовётся Гоярын. Продолжая комментировать все, что движется и не движется тоже, Ягун медленно дошёл до представления Сборной Мира. - Но ближе к делу! Номер первый сборной мира - Рамапапа. Гандхарв. Помнится, мы видели его в синеньком небе над Тибидохсом. Индийские гандхарвы прирождённые драконболисты. Большую половину жизни они проводят в воздухе. Где они проводят другую половину жизни , науке так и не удалось выяснить. В руке Рамапапа держит свою неизменную трехзарядную... пардон, трехструнную... лютню. Насколько я понимаю, лютня нужна Рамапапе для тех же целей, для которых Шмыглингу требуется в команде Кэрилин Курло.***
- Номер девять. Маланья Нефертити. Славянка египетского происхождения. Младенец был подброшен к подножию одной из египетских перамид из проезжающего мимо туристического автобуса с рязанскими номерами. Была подобран жрецом древнего культа, который, масуируясь пол нищего, собирал у пирамиды милостыню. При попытке принести её в жертву издала такой крик, что в жреческой секте сразу образовалось множество свободных вакансий. Выжившие жрецы передали Маланье свои знания и навыки. Сейчас Маланье лет семнадцать-восемнадцать. Красавица, умница, летает на крышке от гробнице египетского фараона не совру какой династии. Будь я посмелее, я бы обязательно в неё влюбился, однако я не хочу боятся своей жены, - усмехнулся Баб-Ягун, и осматривая всех своих слушателей, наткнулся на угрожающий взгляд Таньки. - И, к слову, от Гроттерши тоже тоже. Вот, что значит женская солидарность! Правда раньше я такаго поведения у неё не замечал... Набрав высоту, Ягун бросил орлиный взгляд вниз: -Опаньки! Мой безошибочный нюх подсказывает, что Глеб Бейбарсов заинтересован! Глазки заблестели! Она не для тебя, Глеб! Куда тебе Маланью Нефертити! Такую тросточкой не напугаешь. "Конечно не напугаешь, такая... девушка сама из кого хочешь тросточку сделает!" - мысленно усмехнулась Танька, на всякий случай стявя блок.***
- Смотрите! Маланья Нефертити атакует Гоярына! - воскликнул Тарарах. Действительно, египетская волшебница Маланья Нефертити не теряла времени Даром. На крышке древнего саркофага она не ласт наперерез Гоярыну с перцовым мячом в руках. Её гладкие тёмные волосы были зачесаны назад. Ни одной непослушной пряди. Высокий лоб, широкие скулы. Безмятежное и высокомерное лицо. Она мчалась с такой уверенностью, точно вокруг была обжигающая пустыня, кроме неё, на полу больше ничего не существовало. Гоярын же был просто мусорной корзиной, в которую требовалось выбросить скомканный лист бумаги. Таня невольно засмотрелась на Маланью, ловя себя на мысли, что Нефертити добьётся своего в любой ситуации. Даже, если ей придётся устранить попавших я ей на пути. -А девочка-то нравная, с характером! - заметила Медузия Горгонова. Великая Зуби хмыкнула.***
Таня, пытавшаяся добиться от своего покалеченного контрабас хотя бы минимального послушание, внезапно перестала различать слова Ягуна. Они становились все тише и тише, словно кто-то постепенно убавлял звук. Вначале она решила, что это иссякает магия серебряного рупора, но почти сразу поняла, что дело в другом. И ей стало жутко, потому что именно в эту минуту она начала ощущать боль. Локон Афродиты в кармане у Тани раскалтлся настолько, что прожег комбинезон. Жар достиг тела. Боль была невыносимой, точно в кожу вгрызлось расскаленное сверло. Она перестала Что-либо видеть, слышать и понимать. Осталась одна боль. Не думая ни о чем ином, Таня отпустила гриф контрабас и схватилась за карман. В ту же секунду ураганил порыв ветра, возникший из ниоткуда, сбросил её с контрабас. Таня падала и сквозь белую клейкую массу, заполнившую её сознание, понимала, что не сможет произнести подстраховочное заклинание и заклинание смягченного падения. В мыслях все путалось, мешалось. Не было ни страха, ни удивления. Ей почему-то казалось, что она падает не вниз, а вверх. И вообще не падает, а скользит по бесконечно у золотому волос, который сплетается с лучами солнца. Наверное, это был единственный раз, когда Маланья начала беспокоится за какого-либо человека.***
Таня очнулась спустя 12 часов в магпункте. Кто-то смочил ей губя и лоб мокрым полотенцем. Таня открыла глаза и увидела Медузию. Доцент Горгонова сидела у её кровати на стуле. На коленях у неё была миска с каким-то остро пахнущим содержимым. "Яблочный уксус и что-то ещё в этом духе", - подумала Танька. За спиной у Медузиии угадывалась хлопочущая Ягге. Через некоторое время у Таньки с Доцентом состоялся разговор, в процессе которого выяснилось, что результат матча до сих пор не известен. Обдумывая все сказанное преподавателем, Таня решила задать вопрос: -Почему я не разбилась? Там же была мачта! Медузия ответила не сразу. -Тебя подстраховал Ванька, - произнесла она после долгой паузы. Таня вновь закрыла глаза. Вот сильные руки Ваньки охватывают её. Вот пылесос тянет её вверх, а далее неведомая сила вновь влечёт её на обломок мачты. -Да, но у него не получилось. Я помню, как заглох пылесос, - сказала она, восстанавливаю прошлое из осколков. Осколки были острые и кололи память. - Что ж.. Тому, кто знает одну половину, нужно знать и другую. Ваньке помог Глеб, а когда и он не справился - Маланья Нефертити. Втроём они ослабили магию. Кроме того, Маланье удалось уничтожить ту торчащую железку. Отклонить твоё падение даже она не смогла... Заклятие было подобрано на славу. Таня благодарно моргнул. - А зачем Маланья помогла мне? С какой стати? Медузия слегка пожала плечами: - Возможно, она хотела даказать Бейбарсову, что может чуть больше чем он. А возможно, пожалела тебя. Душа темнеет не в один день, надеюсь, у Маланьи там немало светлого...***
Таня лежала и смотрела на свечу. Незадолго перед тем, как она проснулась, Ягге решила загрузить эльфов носильщиков и сказала им перетаскивать лекарства. Эльфы, одетые кто в шапочку, кто в один только галстук, хмуро взяли ящики. Один из них из озорства зачем-то потрогал банки с зелья и, другие же просто рассматривали колбы и шептались. -А вот этого не надо! Чтоб у меня без фокусов, ясно? - строго сказала Ягге, выпуская в потолок трускучую искру. Поняв, что со старушкой шутки плохи, эльфы вздохнули. И вот теперь среди ночи Таня лежала в одиночестве и смотрела на толстую белую свечу. Её пламя дрожало. Оно то начинало метаться, то замирало, то вытягивалось и горело тонко и остро, отблескивая на ширмах. Девушка ждала египетскую волшебницу. Всё то время, что она лежала здесь, все ночи, Маланья приходила и навещала её. Первую ночь они просто разговаривали и общались на разные темы. Вторая бессонная ночь была куда интереснее (по мнению Тани) , чем первая. Девушки куда сильнее сблизились и в ту же ночь поцеловались. Так мягко и трепетно, словно боясь спугнуть друг друга. Эта ночь не стала исключением. Из тени грациозно вышла девушка. Сев на край кровати Тани, она аккуратно взяла её руку в свою. Взгляд рыжей скользнул по больничной кровати прямиков переходя к глазам Маланьи. -Привет, - слегка улыбнувшись прошептала светлая ведьма, и приняв сидячее положение, приснилась лбом к лбу Нефертити. - Привет-привет, - по доброму усмехнулась египтянка и, не долго думая, поцеловала Таньку. В этот самый момент в магпункте появился Глеб Бейбарсов, некромаг. Его глаза резко расширились, от увиденное картины. Маланья, недолго думая и размыкая поцелуй, взмахом левой руки отправила Бейбарсов за дверь. Таня, тихо посмеиваясь, отодвинулась на край кровати и освобождая место Нефертити, стала ждать, пока та ляжет. Получив задуманное, она обняла руками Маланью и уткнулась носом ей в плечо.***
Настал момент переезда обратно в Тибидохс. Всё утро перед вылетом Таня провела с Маланьей, молча наслаждавшись обществом друг друга. Паря на крышке Саркофага, их было почти не заметить над крышей Магфорда. Не следя за временем, а ориентируясь по высоте солнца и количеству людей на "посадочной площадке", они решили отправить полетный инструмент на автопилоте в комнату египетской ведьмы, а самим пойти пешком. Взявшись за руки, они вышли из-за дверей Магфорда, что произвело своеобразный фуррор. Найдя свободную лавку, Маланья и Таня прислонились лбами, все еще не размыкая руки. Через толпу, к подруге пробивался Ягун, явно не ожидавший такого поворота событий. Он тут же развернулся и сославшись на то, что ему надо срочно искать Лоткову, удалился. Маланья лишь хмыкнула и что-то прошептала Тане. - Я поступаю в Магспирантуру, - с грустью сообщила рыжая, - я смогу свободно передвигаться по России, да и ты можешь в любое время прилетать... Мы же обязательно увидимся, да?.. - Конечно, - усмехнувшись сказала Маланья и прижалась губами к губам Таньки. Пришедшие в себя преподаватели, объявили о вылете. Таня села на контрабас, и на прощанье махнула рукой. Все прилетевшие из Тибидохса летели на ставший родным им Буян...