Драмантон

      Два блядских месяца дома.       Два.       Антон заебался настолько, что начал готовить, хотя к плите обычно подходил в защитном костюме, с щитом в виде крышки от сковородки и с воинственным кличем. Но сейчас, когда делать примерно нечего, он соглашается на все — обустраивать балкон, чтобы глазеть на соседей, по сто раз переставлять мебель, играть в настольные игры, плести фенечки… Просто скажите время и занятие — он согласен.       В том, что он дома не один, есть плюсы — в одиночку он бы давно съехал кукухой и начал бы сочинять продолжение «Катьки-Каракатьки», а это уже танец с шизой в обнимку. А так они вместе с Ирой готовят, убираются, смотрят фильмы, просто сидят на балконе и молчат.       Но ему все равно мало — он слишком привык крутиться в жизни, общаться регулярно с десятками людей и наоборот уставать от количества разговоров. А сейчас… Он даже курьеров сразу не отпускает, когда те приносят им еду — стоит в коридоре и расспрашивает обо всем на свете, лишь бы еще один человек, лишь бы больше живого общения.       Он никогда не был фанатом телефонных разговоров, со скайпом не очень дружит, а зум для него и вовсе что-то от дьявола, но в последнее время он вообще не вылезает оттуда, пытаясь затащить в диалог кого угодно — я скоро начну разговаривать со своим отражением и Люком, помогите, пожалуйста!       Пиздеж, уже давно начал.       Еще одна проблема — секс. Нет, с Ирой у них все хорошо — страсть, конечно, за три года поутихла и движения туда-сюда в постели уже не вызывают такую бурю эмоций, но, в принципе, у них все хорошо. Его устраивает. Но все равно не хватает… кое-чего.       Когда Ира случайно наткнулась в его ящике с трусами на резинового «друга», то только посмотрела на Антона исподлобья, длинно выдохнула и, махнув руками, мол «я просто не буду спрашивать», ушла, от души немного отлегло. Не доебались — и на этом спасибо.       За эти два месяца Антон изучил, кажется, все категории порно и посмотрел даже то, что клялся никогда не открывать. Немного странно от того, что теперь он шарит за все термины и жанры, но, как говорится, новая информация лишней не будет.       Даже если это названия различных техник связывания.       Разумеется, сам бы он в такое никогда не влез — он скорее пережмет себе все жизненно-важные органы и скончается в муках, став новым поводом для стеба от полиции, чем реально осилит даже простую технику, но если бы кто-то толковый предложил ему попробовать что-то такое… Кто знает.       Как толково пояснил в своем последнем стэнд-апе Поперечный — дрочат все, и не важно, в отношениях ты или нет. Иногда просто хочется остаться наедине с самим собой и все сделать так, как нравится, а не только кивать на попытки девушки взять глубже, которые, к слову, не всегда доставляют удовольствие. Но это дело десятое — он бы все равно никогда в этом не признался.       Но даже с сексом и дрочкой что-то не так. Точнее все так, но… Короче, он просто скучает по Арсу, ок? Чего приебались? Слишком он привык к тому, что они изредка встречаются и делают все на высшем уровне, потому что один мужик всяко лучше другого мужика поймет, чем даже самая любящая девушка.       А сейчас этого нет. Кайфа от секса по переписке Антон не получает — они большую часть времени ржут и кончают далеко не всегда, по телефону тоже параша — Антон кончает почти сразу, потому что у Арса такой голос, что никакого порно и dirty talk не надо — встает сразу на два часа, даже если он рассказывает прогноз погоды. А тот потом стебет, падла.       У Антона на телефоне есть запароленная папка с фотками, которые ему изредка отправляет Арс, и иногда Антон листает ее и грустно поджимает губы, потому что хочется сюда, рядом, теплого, откровенного, пошлого настолько, что кончики ушей горят. Но пока никак — пока только кверху каком и справляйся, Антоша, как хочешь.       Ира еще днем уехала к Дарине на пару дней — девчонки тоже соскучились по их посиделкам, — так что Антон полностью предоставлен сам себе. Ужинает, моет посуду, лениво слоняется по квартире, а потом заваливается на кровать и включает первый попавшийся фильм, который выдает рандомайзер. Какая-то романтическая драма, и он зевает так широко, что чуть не выворачивает челюсть.       Скучно — пиздец, поэтому в какой-то момент на очередной дохера слезливой сцене он лезет в комод за дилдо, стягивает одежду, чтобы не мешало, и снова ложится на постель. Обхватывает резиновый ствол одной рукой, другой сжимает свой член и откидывается на подушки. Херня та еще, но он зачем-то продолжает синхронно водить руками, дыша через нос.       Низ живота напрягается, тело реагирует на ласки, и Антон закусывает нижнюю губу. Стоит еще вяло — не то настроение немного, но возбуждение уже начинает набухать, и он двигает рукой немного быстрее, поглядывая на покачивающийся резиновый хер. Изредка смотрит на экран, пытаясь вникнуть в незамысловатый сюжет.       А потом вытворяет такую херню, что сам поражается, — тянется за мобильным, фотографирует себя сбоку, чтобы все было хорошо видно, и отправляет Арсу вместе с подписью: Шаст Это могли бы быть мы, но у нас карантин *прикрепленный файл* 22:04       Антон заранее предугадывает реакцию Арса и только кусает губы, впившись взглядом в галочки под сообщением, дожидаясь, пока то будет прочитано.       Арс появляется в сети спустя минуту, галочки загораются зеленым, и Антон садится ровнее. Вариантов развития событий несколько: Арс может просто поржать и никак не прокомментировать его сообщение, может скинуть что-нибудь в ответ и может позвонить. Антон даже не знает, какой вариант ему нравится больше, но потом Арс снова уходит в оффлайн и становится обидно.       Не то чтобы он рассчитывал на клишированный сюжет всяких порно-переписок, потому что на него это едва ли действует, но на какую-то реакцию он все-таки рассчитывал.       А потом телефон в руке вибрирует, и Антон от неожиданности дергается, из-за чего дилдо с противным шлепком падает на пол.       — Блять! — зачем-то натягивает трусы, садится ровнее, опершись спиной о стену, и отвечает на звонок. — Извини, ты, наверное, был занят.       — Мы фоткались с парнями, только разошлись, — Арсений хмыкает и, судя по голосу, где-то идет. — Собирались, чтобы обсудить тот наш фильм, ну, ты помнишь, я говорил.       — Конечно, помню, — ты о нем говорил всего лишь каждую свободную секунду, с чего бы мне его помнить.       Антон немного напрягается, потому что Арс говорит о чем угодно, но только не о, так сказать, насущном, и это нервирует. Этот пиздун же нарочно так себя ведет — чувствует власть над ситуацией и пользуется ею сполна.       — Ира не дома, что ли? — а вот это уже ближе к телу.       — К Дарине ушла. У них там какие-то девчачьи посиделки.       — А ты, я так вижу, тоже себе компанию нашел, — и ржет. Вот же пидорас несчастный, ну что за человек. Антон оскорбленно фыркает и закатывает глаза.       — Какая же ты сука, Попов.       — Я же шучу, Антох. Я оценил фотку, все нормально, просто… — он делает паузу, видимо, проходя мимо людного места, и Антон слишком отчетливо видит, как тот кусает и облизывает губы, сверкая лисьим огоньком в глазах. — Пока я ничего не могу сделать, сам понимаешь. Сейчас я на улице, а тут народа немеренно — все вылезли гулять под вечер. А дома сам понимаешь.       Антон понимающе вздыхает и прикрывает глаза. В такие моменты он хочет себе телепорт, чтобы метнуться на пару часов в Питер, снять какой-нибудь номер в отеле и просто стереть эту вечную насмешку с губ Попова. Ну, и трахнуться. Как бонус. Но, увы, он всего лишь человек, и его главная суперспособность — виртуозно перевоплощаться на сцене от нимфоманки до престарелого мужика с акцентом.       — Но… — слышится скрип двери, и Антон догадывается, что Арс, видимо, вошел в один из дворов, — могу сказать, что это дело поправимо, потому что… — любит же он тянуть кота за яйца. Ебучие театральные паузы, — я завтра приеду в Москву.       Антону требуется пара секунд на то, чтобы осознать смысл сказанных слов, распрямиться и уставиться в экран, на котором по-прежнему идет какая-то херня, немигающим взглядом.       — В смысле завтра? — кое-как выдавливает он.       — Стас же писал в беседе. Я думал, ты видел.       — Я… Они там с Серегой срались, я уведы отключил и, видимо, проебал… — мямлит он, таращась в пустоту, потом облизывает губы и ведет плечами. — То есть реально? Ты завтра приедешь?       — Ну, запреты же немного снимают, а нам надо нормально обсудить, что делать дальше со съемками. На месте как-то проще, так что да, у меня самолет рано утром. Димка уже, насколько я понял, едет в поезде. А ты, дурачина, все продрачиваешь, — и снова заливается смехом.       Ублюдок сука ебучий ой блять уебан.       — Ой, пошел в жопу, Арс! — в сердцах бросает Антон.       — Да я бы и без приглашения сходил, ты меня знаешь. Но спасибо, — и опять, сто пудов, эта ухмылочка.       Антон стонет и сползает с подушек на кровать, закрыв свободной рукой лицо. Уши горят, щеки полыхают, в груди тепло-тепло, а это все он — питерско-омский кусок сарказма и подъеба. Пора бы привыкнуть за столько лет и не реагировать так ярко каждый раз, но нет — от мысли, что завтра они увидятся, внутри все сжимается от предвкушения, и Антон облизывает губы.       — А ты… ты надолго? — как бы между делом спрашивает он, переложив мобильный в другую руку, потому что эта вся липкая.       — Для тебя я найду время, если ты об этом, — спокойно отзывается Арс. — Всегда находил, ты же знаешь. Я тоже соскучился, Шаст. Как-то непривычно не видеть тебя так долго.       Антон расплывается в довольной улыбке и забивает хуй на то, что ему через год тридцать — сейчас он счастливый ребенок, которого обещали отвезти в Мир Гарри Поттера.       — Значит, до завтра?       — До завтра, Антох, — он почти отключается, но тут Арс продолжает: — Стой, а как назвал-то?       — Кого? — тупит Антон, нахмурившись.       — Как кого? — Арс старается говорить серьезно, но у него то и дело прорываются смешки, и Антон снова видит эти лучики у глаз и ямочки на щеках. — Друга твоего резинового. С которым ты сфотографировался.       Умильная улыбка от представленной картины рассыпается пазлами, и Антон, выплюнув:       — Блять, Попов!       отключает мобильный и беспомощно падает на кровать.       Ну что за человек.