Любимая Дочь.

Он вернулся домой на час раньше и поспешил подняться к себе, чтобы успеть переодеться к ужину. Мальчишки играли в гостиной, Софи репетировала очередной школьный спектакль, а младшей, Паркер, нигде не было видно. Лихо взобравшись по ступенькам на второй этаж, он взялся за ручку двери, ведущей в его комнату, как внезапно услышал тихий, едва различимый всхлип из-за соседней стены. Позабыв про ужин и про всё на свете, он тотчас же вошёл туда. Глазам его представилось следующее зрелище: посреди комнаты, обняв коленки, сидела его двенадцатилетняя дочь и, опрокинув голову на руки, тихонько шмыгала носом. Лёгкий шорох в дверях привёл её в чувства и заставил поднять глаза. - Что тут происходит? - растерянно спросил отец. - Мальчишки, - фыркнула Паркер. - Эллиот назвал меня "странной", когда я отказалась играть с Софи в "дочки-матери". Он сказал, что у меня не всё в порядке с головой и после этого спрятал мою отвёртку в комнате Хардисона, как раз когда я разбирала свой конструкторный стол... Нейт с ужасом покосился на остатки оного, сгромоздившиеся в углу комнаты рядом с альпинистским снаряжением, купленным в подарок дочери на день рождения, ровно месяц назад. - И что потом? - переведя взгляд обратно, поинтересовался он. Паркер шмыгнула носом. - Софи обиделась на меня. А Хардисон сказал, что я - пришелец, потому что только пришельцы не играют в кукол и не носят платья. Мужчина спрятал предательски возникшую улыбку, стараясь выглядеть более деликатным. - Я не пришелец! - воскликнула его дочь и заплакала. - Нет, конечно же, нет, - поспешно согласился Нейт, оглядываясь в поисках подходящего места, чтобы пристроить свой дипломат, который всё ещё находился у него в руках и мешал как следует сосредоточиться на ситуации. - Да, у меня плохой вкус, я не умею готовить, и мне больше нравятся конструкторы, чем барби, но я просто хочу чтобы папа меня любил... Слёзы ручьями текли по её щекам. - Все зовут меня "Паркер", - горько всхлипнула она, - но это даже не моё имя. Никто... Никто просто не знает моего настоящего имени! Тут она разрыдалась в голос. Мужчина, аккуратно поставив дипломат на ближайший стул, не спеша подошёл к ней. Она почувствовала его близость по тонкому аромату одеколона, исходившего от него, а через мгновение ощутила и тёплое прикосновение его руки к своей голове. Нейт гладил её по волосам. - Я знаю твоё имя, - очень тихо сказал он, успокаивая её, и, заметив недоверчивый взгляд двух опухших от слёз глаз, добавил: - Тебя зовут Энн. Наклонившись, он посмотрел ей прямо в лицо. Тепло, по-отцовски. Девочка перестала плакать и с удивлением уставилась на него. - Как?!.. Эта новость настолько поразила её, что она даже забыла утереть рукавом нос своим фирменным мальчишеским жестом. Нейт снова улыбнулся. На этот раз заговорщически. - Ты забыла, что моя работа - всё про всех знать, - он подмигнул ей, возвращаясь обратно к дверям. - Пойми, я не стану любить тебя меньше только потому, что ты не носишь платья и не играешь в куклы, - добавил он. - Для меня ты идеальна. Я не много знаю отцов, которые бы могли гордиться своими дочерьми так, как это делаю я... Он не успел толком закончить фразы, так как миниатюрное тельце, весом в тридцать пять кило, и облаченное в зелёный комбинезончик, стремглав бросилось ему на шею. - Я люблю тебя, пап, - прошептала она, уткнувшись носом в его плечо. Нейт приобнял её одной рукой и почувствовал, как тает от счастья. Для него это оказалось ещё большим испытанием, чем для его двенадцатилетнего ребёнка, поэтому, пока он не растерял всей своей невозмутимости окончательно, спокойно сказал: - Я тоже тебя люблю, Паркер, - но заметив упрекающий взгляд дочери, тотчас же исправился: - Энн. Она улыбнулась. Нейт отдал бы всё на свете, только бы видеть эту открытую улыбку почаще. - А Эллиоту мы надерём уши, - неожиданно произнёс он. - И пусть они с Хардисоном сегодня моют посуду после ужина. Никаких компьютеров, занятий тай-ши, бокса и видеоигр. Будут знать, как обижать моих девочек! И, крепче подхватив дочь на руки, он поспешил выйти из комнаты, чтобы вернуться вниз.