Doom And Gloom

Уголок автора Я не знаю, что на меня нашло, я вообще сегодня изначально села писать нечто совсем иное, но неожиданно для меня самой из-под пальцев вышла новая глава. Надеюсь, что этому хоть кто-то рад. Знаете, меня крайне печалит ситуация с отзывами. Я понимаю, что кто-то не пишет отзывы вовсе, кто-то читает с планшетов/телефонов и ему отзывы писать неудобно, а кто-то просто считает, что главы отзывов не достойны. Но когда отзывов нет, мне кажется, что то, что я пишу, никому не нужно. Работа в любом случае будет закончена, просто потому, что Я, именно я сама, ее люблю. Но, пожалуйста. Если вы читаете, напишите хоть пару слов. Я не прошу отзывов на три страницы, хотя бы точку поставьте. Просто чтобы я знала, что это кому-то нужно. Лишь когда Эштон подъехал к полицейскому участку, в котором работала мама Майкла, кусочки паззла заняли свои законные места. Видимо, беспокойство за Люка и острое ощущение вины мешали парню мыслить трезво, иных объяснений тому, что присланный Клиффордом адрес поначалу показался ему незнакомым, Ирвин не видел. Эштона здесь прекрасно знали, ведь раньше они с Майклом нередко забегали на работу к миссис Клиффорд, так что он беспрепятственно прошел к нужному кабинету. Заметив парня, женщина вскочила из-за своего стола, порывисто обнимая его. - Эштон, милый, как я давно тебя не видела! Совсем забыл о старухе, когда ты в последний раз забегал на обед?.. Хотя нет, не так, когда ты вообще в последний раз обедал? Как можно было себя так запустить, ты сам-то видишь, как ты похудел?! Парень рассмеялся, отвечая на объятия: - Прости, Карен, что-то совсем забегался, времени ни на что нет… И какая ты старуха? Ты молодая и красивая женщина, так что хватит кокетничать, - Эштон абсолютно не кривил душой, мало кто, видя миссис Клиффорд впервые, мог предположить, что она является матерью взрослого сына, - прости, но даже сейчас я заехал не просто так. Я кое-кого ищу, и Майкл скинул мне адрес твоего участка… - Дадада, я знаю, милый, - перебила его женщина, - это чудовище, которое всегда слишком занято, чтобы просто побеседовать со своей матерью, говорил мне, что один ваш друг пропал, просил сообщить, если я узнаю что-нибудь. Два часа назад поступил один мальчик… И если верить описанию, это именно тот, кого вы ищете. Блондин, голубые глаза, на вид лет семнадцать-восемнадцать, татуировок нет, только пирсинг… - Что он натворил? – Эш не нуждался ни в каких подтверждениях, он чувствовал, что Хэммингс где-то рядом, чувствовал совершенно иррационально, но от этого не менее точно, - Это серьезно? Может быть, возможно отделаться штрафом?.. - О наказании говорить рано, ведь мы даже не можем пробить его по нашей базе на предмет прошлых нарушений – отпечатков пальцев в базе нет, но больше мы ничего о нем не знаем, он отказался сообщать даже имя. Наверное, боится, что мы позвоним его родителям. А насчет того, что он натворил, - женщина хихикнула, разом помолодев лет на десять, - начиналось все вполне невинно. Судя по всему, он собирался остаться ночевать на вокзале… - Что?! – удивлению Ирвина не было предела, ведь если верить тому, о чем ему рассказал Джейк, парню было, куда пойти, даже помимо родительского дома. - Солнышко, не перебивай, это невежливо, - Карен чуть нахмурилась. Даже сейчас, когда Эш вырос, она считала себя ответственной за его воспитание, - так вот, он был на вокзале, причем его внешний вид оставлял желать лучшего. Патруль подошел к нему, чтобы проверить документы, но этот мальчик почему-то решил, что попытаться убежать – наилучшее решение. Он ошибался. Кстати, он всегда такой неуклюжий, или просто в этот раз испугался?.. - Насколько я мог заметить, всегда. - Я почему-то так и подумала. Потому что нужно особое везение, чтобы запнуться о чью-то сумку на почти пустом вокзале и, падая, заехать в глаз полицейскому. А ведь Джон, как он уверяет, просто хотел поймать мальчика… Не удалось. Но это еще не самое худшее… При задержании он начал вырываться и… Укусил Джона за ухо. Он обижен, очень. Эштон закрыл руками лицо. Все сомнения отпали – на такое был способен только Люк. - Люк Хэммингс. - Прости, что? - Его зовут Люк Хэммингс. Шестнадцатого июля ему исполнилось восемнадцать. Второго имени, прости, не знаю. Преступлений на его счету быть не должно, хотя черт знает этого идиота… Я готов оплатить все, что нужно, и принести извинения тому полицейскому за Люка, этот балбес слишком горд. Только пусть его выпустят, как можно скорее, пожалуйста, - парень схватил миссис Клиффорд за руку, умоляюще глядя на нее. - Ладно… - пробормотала женщина, - На моей памяти ты так только за моего Майки просил. Даже интересно, что там за Люк такой, - заметив беспокойство на лице Ирвина, она потрепала его по волосам, - не бойся, расспрашивать не буду, ты же знаешь меня. Но пообещай мне, что однажды познакомишь его со мной. Официально, - многозначительно приподняв брови, она усмехнулась и вылетела из кабинета прежде, чем Эш нашел, что ответить. Карен слишком давно знала этого мальчика, чтобы не понять, насколько далеко от истины было опущенное ее сыном «наш с Эштоном друг». *** Ирвин докуривал уже третью сигарету, когда в дверях участка наконец показался Хэммингс. Блондин выглядел мягко говоря паршиво – Эш и не представлял, что скинни могут так болтаться на ком-либо, а цвету кожи Люка могли позавидовать самые образцовые готы, даже в жару старательно покрывающие свои лица светлой пудрой. Хэммингс трясся от холода, ведь рваная майка мало способствовала поддержанию нормальной температуры тела, и когда он, наконец, приблизился к Эштону, кудрявый, не говоря ни слова, накинул на его плечи свою куртку. - Ну и как это понимать? – судя по хрипоте в голосе голубоглазого, он был простужен, и Эштон в который раз за этот невероятно длинный день мысленно стукнул себя головой об стену, ведь во всем произошедшем виноват лишь он один. - Жест доброй воли. Садись в машину, я отвезу тебя домой. Парень не сдвинулся с места. - Нет. - Почему? - Я не поеду домой. Лучше вернуться в участок. Судорожно сжатые губы Люка убедили Эштона в его непреклонности. После нескольких минут, которые парни провели, просто глядя друг другу в глаза, Эш кивнул: - Хорошо. Не домой. Садись в машину, тебя трясет. - Сначала объясни. - Что именно? - Зачем ты делаешь это? - Заглаживаю вину. - Это не ответ, - Люк пожал плечами, но все же сел в машину, а Эштон, поздравив себя с маленькой победой, включил обогреватель, чтобы мальчик хоть немного согрелся. Люк не понимал, куда они едут, и Эштон видел это по его недоуменному взгляду, но либо не решался спросить, либо ему было по большому счету наплевать. Наконец, мальчик повернулся к Ирвину и приготовился было что-то сказать, но Эш опередил его: - Потому что ты нуждаешься во мне – это ответ? – Хэммингс медленно кивнул, - И я хочу кое-что тебе показать. Я должен объяснить. - Что именно? - Почему я не могу нуждаться в тебе. Почему не имею на это права. Порш затормозил у массивных ворот, и Люк понял, что Эштон привез его на городское кладбище. - Я настолько достал тебя, что ты решил прикопать меня в одной из могилок? – нервный смех Люка не вызвал никакой реакции со стороны Эштона, и ему ничего не оставалось, кроме как выйти из машины. Эштон же чуть задержался, доставая с заднего сидения букет ярко-красных роз. Решение привезти сюда Люка не было спонтанным, и пока в участке оформляли все необходимые бумаги, у него было время, чтобы подготовиться. Люку было не по себе в этом царстве смерти, и он еле тащился вслед за решительно шагающим мимо надгробий Эштоном. Было видно, что парень здесь частый гость – он не притормаживал, не оглядывался, он шел уверенно, и в каждом его шаге было заметно знание того, куда он идет. Наконец, Эш опустился на колени перед одной из могил, с какой-то странной нежностью укладывая на землю цветы. К этому времени Люк весьма ощутимо отстал от него, и ему пришлось немножко пробежаться, чтобы как можно скорее оказаться возле Ирвина. На первый взгляд могила ничем не отличалась от тысяч других на этом кладбище, лишь множество цветов показывало, что человек, похороненный здесь, был очень дорог кому-то. Какие-то цветы лежали здесь довольно давно, какие-то были почти свежие, но не было ни одного цветка, отличающегося от других – одни лишь розы, кроваво-красные. Люк понял, что «был» - не самое верное слово, как, впрочем, и «кому-то». Похороненный здесь человек очень дорог Эштону. Был. Есть. И будет. Само надгробие тоже казалось таким же, как и множество других, но лишь на первый взгляд. Имя и возраст – сосчитав в уме, Люк понял, что он прожил лишь двадцать два года – заставили парня вздрогнуть. Почему-то мысль о смерти Дэна даже не приходила ему в голову, он думал, что они с Эштоном просто расстались… Может, потому что в восемнадцать лет кажется, что смерти нет, потому что в восемнадцать хочется верить в это?.. Помимо имени и дат на надгробии было выбито лишь одно слово: «Навсегда», и лишь сейчас Люк понял, насколько тяжело было Эштону без него. Хотя, пожалуй, «тяжело» - не то слово. Был ли Эштон вообще? Осталось ли в нем хоть что-то от него прежнего? Насколько, должно быть, отличался Эштон, которого Люк знал, от того, которого знал Дэн… Блондин не представлял, что когда-нибудь ему будет так тяжело просто посмотреть на фотографию на чьем-то надгробии, но теперь для этого ему понадобилось собрать все свои силы. С фотографии на него смотрел невероятно счастливый темноволосый парень, его глаза, казалось, светились изнутри, и невозможно было поверить, что этого парня может не быть в живых. Личность фотографа не оставляла сомнений – так смотреть в камеру можно лишь если тебя фотографирует кто-то, кого ты безумно любишь. Опустившись на землю рядом с Ирвином, Люк, не отрывая взгляда от фотографии, нащупал руку Эштона, сжимая его пальцы. - Что случилось? - Спид, - Люк не был готов к такому ответу. Широко распахнув глаза, он повернулся к Эшу. - А ты?.. Ирвин покачал головой: - Я совершенно здоров. Мы всегда предохранялись. Мы узнали, когда он оказался в больнице, - Эш прикрыл глаза. Его губы дрожали, - я чуть не попал под машину, а он оттолкнул меня. Тот день должен был стать началом чего-то нового, а стал началом конца. Если бы не та машина, если бы это меня сбили, а не его, мы бы так и не узнали. И, может быть, тогда ему не пришлось бы уходить одному. Он не оставил бы меня здесь, мы ушли бы вместе. Та машина не оставила мне шанса заразиться, Дэн был слишком осторожен. Они молчали еще какое-то время, держась за руки, сидя на холодной земле перед могилой человека, которого так любил Эштон. Наконец Люк разорвал тишину: - А я из дома ушел. Тогда, в день рождения, - он не понимал, зачем он говорит это, тем более сейчас, но он больше не мог молчать, ему нужно было говорить хоть что-то, а оттого, насколько нелепым и неуместным это звучало здесь, почему-то становилось легче, - родители решили, что теперь я достаточно взрослый, чтобы узнать, что они давно уже спят в разных комнатах. Они развелись, ничего не сказав мне. Просто потому, что решили, что мне не нужно об этом знать, что это не мое дело. Мама переехала к своему любовнику, а отец привел свою любовницу к нам домой. В мой день рождения. - Ты можешь пожить у меня, - голос Эштона звучал равнодушно, будто он давно обо всем догадался, и вопреки ожиданиям, его предложение не вызвало у Люка никаких эмоций. Он лишь кратко кивнул, соглашаясь. Когда они уходили с кладбища, Хэммингс в последний раз обернулся на могилу, и ему показалось, что выражение лица Дэна на фотографии изменилось. Дэн улыбался, но не так, его улыбка была светлой, но чуть грустной и какой-то обеспокоенной. И почему-то Люк был уверен, что улыбается так Дэн именно ему.