За золотом. Туда и обратно.

Утро как обычно началось с воплей мелюзги, что так и норовила залезть на старшего братца и устроить ему перелом всего. Тхруренс, конечно, любил младших братьев и сестёр, но всё чаще стал задумываться о том, чтобы любить их на расстоянии. Многопещерная скала, что расположилась в южных широтах, была ему домом уже пару сотен лет, но вот и родители стали намекать, что пора бы искать своё призвание, а заодно и место жительства, а маман отложила новое яйцо. — Вот ведь вырастили оболтуса, — прокряхтела Рохеис, приоткрыв левый глаз. Рохеис была то ли прабабкой отца, то ли какой-то семиюродной тётушкой матери, Тхруренс не помнил, но в какое бы время суток он ни выходил из своей пещеры, бабка была тут как тут и что-нибудь обязательно ляпала. Правда, сестре доставалось больше. Та у старухи была почему-то гулящей и вызывающей. А сестра всего-то часто летала за перевал, чтобы добыть каких-нибудь игрушек для мелюзги, и обладала фиолетовым рисунком по левому боку. Но Рохеис считала это неприличным и бубнила, что девка им яйцо в крыле принесёт. Как она смогла бы с ним лететь, вызывало у Тхруренса живой интерес, но обычно он молчал и сваливал по своим делам. А дел было невпроворот! Над долинами полетать, рыбу в озере половить, коз и овец попугать, а ещё и подурачиться с людьми, ежели какие необразованные попадались и пытались в дракона из лука стрелами пулять. Тхруренс этого не любил, а потому считал себя вправе подпалить идиотам что-нибудь, желательно улепётывающий зад. Однако этим утром, согнав с себя малолетних шалопаев, дракон решил, что настал тот самый день и тот самый час, когда нужно брать всё в свои руки. А то вон маман о свадьбе заговорила, мол, женить дурака — и пусть жена с ним вошкается. Вот уж дудки. Спасибо этому дому, летим к другому. Но другого спокойного дома не было, а значит, хочешь — не хочешь, а придётся идти в банк за золотом. И не как пару тысяч лет назад делали их предки, грабя и разоряя людей, а как цивилизованные драконы. В человеческой ипостаси. Свою Тхруренс не любил по весьма прозаичной причине. Он был белым. Как говорила маман — красавец, как приговаривал отец — моль бледная. Сам Тхруренс считал, что он чучело, и старался в люди не лезть, но нужда заставила, и, перевоплотившись недалеко от города, он вошёл в него, приковывая к себе ненужные взгляды. Пришлось набросить капюшон на голову, хотя и было весьма жарко. Столицу людей он посещал всего лишь раз, когда родители регистрировали его в какой-то важной книге. Ему как раз исполнилось сто лет, он прошёл обряд инициации и впервые перевоплотился в тощего длинноволосого не пойми кого. С тощими коленками, с белыми, по пояс, волосами и, кажется, весьма длинным носом. Ну по крайней мере ему так показалось в отражении зеркал, что стояли в храме. Он ещё пару раз за жизнь перевоплощался. Чисто чтобы оценить масштаб бедствия, и был вынужден признать, что на нём природа отдохнула. Моль бледная и есть. Однако банку было всё равно, как он выглядит. Его принял какой-то чинуша, весьма любезно рассказал об условиях, распинался так словно Тхруренс ему отец родной. Ещё что-то заливал про драконов и почёт, короче, ничего нового. Драконов боялись — факт. Но и уважали, поэтому Тхруренс не глядя подписал договор, забрал золото и пошёл покупать себе пещеру. Выбор был не особо и велик, как оказалось. Более расторопные разобрали теплые южные горы, менее расторопные — восточные скалы, а ему достались западные холмы. Были ещё северные утёсы, но там ему бы пришлось всю жизнь самому себе в зад огнём дышать, чтобы его не отморозить. Хотя цена была завлекательная — пара монет. Но Тхруренс решил на себе любимом не экономить, да и западные холмы были весьма симпатичные. Тут тебе и озёра с рыбкой, и леса с дичью, и людей по минимуму. Этот факт его радовал больше всего. Ну не любил он стрелы. Пещерка оказалась трёхкамерной, тут он и спальню себе сподобил на оставшиеся монеты, да и так по хозяйству кое-чего раздобыл. Всё ж таки не дикий он зверь, чтобы без удобств жить. Золото требовалось, конечно, вернуть в королевский банк, лет через десять. Для этого он холмы и выбрал, тут жилы были золотые, а значит, ему и для здоровья неплохо, да и королю должок отдаст. Он не жадный. Родители пещеру одобрили, сестра тоже в гости залетела, носом поводила, но претендовать ни на что не стала. Оно и понятно, у неё ухажёр в восточных скалах обитал, куда уж брату со своими холмами. А Тхруренсу нравилось его компактное, а главное отдельное жилище. Да и холмы были не такие уж и низкие, просто название такое с древних времён осталось. *** Греть пузико на солнце было одим из любимых занятий после добычи золота. Золота было много, но оно лежало очень глубоко в недрах, и к особо жирным пластам было опасно подбираться. Оно и так грело дракона и делилось своей энергией через залежи горной породы. Тхруренс не расстраивался. В отличие от предков, ему не нужно было обладать золотом, чтобы быть счастливым. Хотя, вернув долг королю, он почувствовал некоторую досаду. Всё-таки дракон, пусть и кипенно-белый. Сестрица как-то предлагала купить на базаре краску и похимичить с его волосами, когда он в человеческой ипостаси — мол, это отразится и на всём остальном, но Тхруренс вежливо послал сестру с её затеями куда подальше. Слишком свежи были воспоминания, когда эта идейная авантюристка решила с ним пошутить в детстве и сказала, что после возлежания на пике горы в самый солнцепёк он станет приятного шоколадного оттенка. Шоколад дракон тоже любил, хотя и пробовал всего пару раз в жизни. В итоге он обгорел на солнце так, что кожа зудела и чесалась несколько дней, а потом стала нежно розового цвета, как у молочного поросёнка. Из-за этого началась преждевременная линька. Сестра, конечно, получила нагоняй от матери, но смеялась слишком заливисто. С тех пор Тхруренс не доверял ей в вопросах собственного внешнего вида. Став взрослым, он, однако, не разлюбил солнце и частенько нежился в его лучах, подставляя уже окрепшую чешую, которой были не страшны даже стрелы и меч. Жизнь вокруг бурлила и кипела. Пели лесные пичуги, плескалась в озере рыба, а вкусные буйволы и олени манили своим запахом. Тхруренс любил охотиться и делать запасы на несколько месяцев вперёд, благо матушка научила его за эти десять лет всему, что должен уметь холостяк, чтобы не умереть с голоду и не ныть матери, что он хочет жрать. Рохеис, конечно же, подслушивала и потом долго пуляла в него шпильками и остротами. Карга старая. Внезапно звуки стихли, и Тхруренс замер. Кто-то ломился сквозь его лес, распугивая живность и птиц. Непорядок, он гостей не звал. Пришлось покинуть уютное лежбище и перелететь ко входу в пещеру. Мало ли что за лихие гости пожаловали. *** Элеазар с содроганием ждал момента, когда настанет время завязать с ратными подвигами. У рыцарей его Величества Кларенса Первого было строгое правило: двадцать лет отпахал на благо родного королевства — отправляйся на покой. Новые лица король, получивший от прабабки драконьей кровушки и заканчивать правление ввиду долгожительства не собиравшийся, ценил превыше всего. Как-то за кружкой пенного, в сугубо приватной беседе, король поделился соображениями со своим первым рыцарем. — Ну сам посуди, Эле. Людям зрелища нужны, но такие, чтобы интерес постоянно подогревался. А какой интерес, когда одна и та же рожа — пусть и красивая, на турнирах мелькает да на парадах улыбки во все стороны шлёт. Я человек честный. Не заставляю же я тебя под молодого любимчика на турнире ложиться, как сосед мой, король Бейрании. Можешь двадцать лет лучшим быть — пожалуйста. Слава, почести, уважение моё. А потом уступи другому дорогу, отвоевался. Отвоевался… Элеазар не был глупцом и понимал, что перед законом все равны, даже королевские рыцари. А потому, когда по истечении двадцати лет получил от короля приглашение на торжество по случаю «Ухода на покой славного рыцаря Элеазара Смертоносного, любимца Вейларии, победителя двадцати турниров, лучшего рыцаря королевства и короля лично» — не удивился. Расстроился, конечно, но куда без этого. Элеазар уже несколько лет размышлял, куда податься после ухода на покой, но так до сих пор и не определился. Идти в наём к богатым лордам и охранять их во время пьяного разврата — противно. Развлекать народ фокусами с мечом как-то даже стыдно, не по статусу ему. Деревни защищать не от кого — с драконами после мезальянса прадеда Его Величества заключён мир. Крепкий, говорят, мужик был. Взял дракониху в жены, никого не испугался, при его правлении самые спокойные времена были. В минуты душевной слабости Элеазар допускал даже мысль перебраться в соседнюю Бейранию, где рыцари служили королю до самой смерти. Но тут же вспоминал, как часто менялись эти самые рыцари ввиду славной кончины, и отбрасывал губительную идею. Приём был пышным, а от речи, произнесённой королём в честь Элеазара, прослезился даже его новый любимчик — надменный Вейриус, исправно посещающий спальню Его-неразборчивого-Величества, но так ни разу и не одолевший старшего рыцаря на турнире. Элеазар был склонен полагать, что даже после его ухода на покой Вейриус останется лучшим только в постельных подвигах, но произнести эту крамолу вслух не позволяли воспитание и уважение к королю. Сам Элеазар на славящегося вольными нравами короля никогда не претендовал, и если оставался с ним в спальне наедине, то лишь затем, чтобы как следует выпить и поговорить по душам. Но на протяжении всей службы наблюдал, как периодически меняется караул у спальни Кларенса, и только диву давался, что Вейриус продержался уже два года — дольше, чем все прежние любовники. Был у такого долгого фаворитизма существенный минус — парень зазнался и явно потерял связь с реальностью. Элеазару было его даже немного жаль. Как только Кларенс снова решит сменить любовника, Вейриуса ждут тяжёлые времена. Когда отгремели последние звуки волшебных, похожих на кометы фейерверков, знать изрядно перебрала, а Элеазара обняли и поблагодарили за службу практически все гости, Его Величество отозвал своего почти бывшего рыцаря в сторону. Король был удивительно трезв для такого торжества и выглядел встревоженным. — Я сказал тебе сегодня много добрых слов, мой друг. Но прежде чем ты уйдёшь на покой, у меня есть последняя просьба. Дело… — король замялся, — деликатное, потому я могу попросить о нём лишь доверенного человека. Элеазар почти открыл рот, чтобы предложить поручить это деликатное дело Вейриусу, но захлопнул его. В конце концов, не пристало грубить королю, даже отправившему своего лучшего рыцаря в отставку. К тому же, глядя на запрокинувшего голову младшего рыцаря, заливисто смеющегося над какой-то шуткой и кокетливо поправляющего после светлые волосы, Элеазар засомневался в его возможностях выполнить деликатное поручение. Если оно, конечно, не связано с чьим-нибудь соблазнением. — Что за дело, Ваше Величество? Мне нужно знать все нюансы, чтобы сделать всё, как полагается. Король вздохнул и подхватил с серебряного подноса два бокала с вином, протягивая один из них Элеазару. — В последнее время меня тревожат новости из королевского банка. Доход стал ниже прошлогоднего почти вдвое, и я запросил у них бумаги. Изучив их со сборщиком податей и казначеем, я просмотрел списки злостных неплательщиков. Среди которых, представь себе моё негодование, обнаружился мой двоюродный внучатый племянник. Это, наверное, было бы не так страшно, родство дальнее, а за непутёвых родственников я не в ответе. Только вот родственник он с драконьей стороны, где не должно быть нареканий — сын двоюродной сестры. Ты знаешь, что многие недовольны долгим миром с драконами. Кто-то хочет присвоить себе их золото, кто-то — шкуры, а кому-то не даёт покоя месть за былые войны. В общем, как ни посмотри, а ситуация может стать опасной. И не только для родственников, а для самой королевской власти. Банк раз в год обнародует списки неплательщиков, указывая народу на виновников сокращения выплат и повышения налогов. Если всплывёт имя Тхруренса и кто-то залезет в книгу родов, могут начаться беспорядки, а то и переворот. Так что прошу — разберись, пока всё ещё тихо. Если это недоразумение, Мы поможем мальчику, если же он виноват сам — накажем, как полагается, по всей строгости. Но тихо. Элеазар вздохнул. Только нянькой расточительному дракону он ещё и не был. Было ясно, почему Его Величество обращается с таким вопросом именно к нему. Но вразумлять, а тем более наказывать какое-то неразумное драконье дитя совершенно не хотелось. Впрочем, выбора, как обычно, не было. — Я понял, Ваше Величество. Мне нужны будут бумаги, карта и сведения о вашем племяннике. Кларенс широко улыбнулся и крепко обнял Элеазара, кажется облегченно вздохнув. — Всё что пожелаешь. И если справишься с этим делом — проси любую награду. *** Добрый конь, что достался ему от щедрот Его Величества, обладал удивительной выносливостью. Проведший уже неделю в пути Элеазар опережал график. Расстелив в траве почти на опушке леса плащ и полакомившись поднесённой ему в последней деревне копчёной бараньей ногой, рыцарь прилёг на траву и улыбнулся, любуясь небом сквозь кроны деревьев. До места оставалось немного, дальше на холмы путь предстояло держать пешком, чтобы не переломать ноги коню. И хоть задание было не самым почётным, Элеазар чувствовал себя нужным королю и вспоминал молодость. Сладкий сон прервал шум, треск ветвей, тревожные крики птиц и ругань. Всё это слышалось впереди, в той стороне, куда Элеазар держал путь. Быстро собравшись и доведя коня под уздцы до края леса, рыцарь привязал его и поспешил вперёд, за видневшимися на первом подъёме холма варварами с дубинами, крушившими по дороге всё, что попадалось под руку. *** В пещере все было тихо, в котле ароматно побулькивал чаёк из трав и листиков малины, рядом в котле побольше томилось рагу, от которого текли слюнки, а вот на небольшой поляне перед пещерой явно творилось неладное. Тхруренс выглянул из дома и узрел незнакомых мордоворотов в количестве трёх штук, которые играли мускулами и подкидывали дубинки. «Идиоты, что ли?» — мелькнуло у него в голове перед тем, как один из гостей открыл рот. — А ну, выходи, лишенец, базар есть. — Это кто еще тут лишенец? — обиделся Тхруренс и вышел на полянку. — Кто такие? Элеазар перевёл дух и глянул на пещеру, уже видневшуюся вдалеке. Погоня за подозрительными разбойниками, ломавшими дубинами деревья и пугавшими живность, вымотала. А холмы никакими холмами не были — настоящие горы, довольно высокие, и если бы не протоптанная тропа, претендовавшие бы на неприступность. Сверившись с картой и в очередной раз повторив про себя заковыристое драконье имя — Тхруренс, рыцарь бодро зашагал вверх по склону, уже слыша бранную речь неподалёку. — Ты нам зубы не заговаривай, блондинка тупая. Кто золото у короля взял? Ты? Ты. А вернуть кто должен? Тоже ты! — пробасил самый свирепый на вид бандит. — А ты не платишь… — Вы, милейший, грибов объелись что ли? Только два дня назад отнес всё в банк и сдал в ячейку золото. Это какая-то ошибка. На это мужики рассмеялись, чем вызвали по хребту у Тхруренса неприятные мурашки. Мерзкий смех какой-то — почувствовала драконья задница. Так и есть — дело плохо. И совсем не у разбойников, как надеялся Элеазар. Правильно отец его говорил — обмельчали драконы, как мирной жизнью зажили. Этот вот, скорее всего, тот самый Тхруренс, двоюродный внучатый племенник короля — смех сплошной: тощий, мелкий, белый весь. Никакой внушительности. Не удивительно, что разбойники его уже к стеночке теснить стали, дубинами размахивая. Элеазар вздохнул тяжело. Что же это за дело — троим мужикам здоровым парнишку обижать. Взялся за меч, с приятным сердцу лязгом вынул его из ножен. — И что здесь у вас происходит, позвольте узнать? Появление еще одного мужика произвело на Тхруренса самое неприятное впечатление. Он ощетинился, принял боевую позу и выпустил небольшой язык огня из пасти. Помирать — так с музыкой, решил дракон. — А ты что за хрен? — Чо надо? — Иди куда шёл! Бандиты по очереди огрызнулись на Элеазара и продолжили теснить дракона к скале, а когда тот выпустил из пасти язычок огня, один из них замахнулся и прописал ему по лапе дубиной. — Бабки гони, скотина, иначе шкуру твою продадим, чтобы долг вернуть! На такое безобразие Элеазар смотреть спокойно не мог. Удобнее перехватив меч, он пошёл на бандитов, выкрикнув последнее предупреждение. — Я здесь по личному поручению Его Величества, и если вы ещё хоть пальцем тронете его племянника, покараю вас от Королевского имени. У Тхруренса слёзы навернулись от боли, и он всхлипнул, поджимая лапу. Нехорошие люди, очень нехорошие. Знают же, что он не может разорвать их или спалить дотла, как в былые времена, про которые Рохеис любила вспоминать, лёжа перед пещерами в погожий денёк. Да и обидно было, что он всё до последнего грамма вернул, а его бить пришли. От имени пусть дальнего, но родственника. Вот ведь люди, лишь бы шкуру с дракона содрать, изверги. Тут на него накатила такая обида, что Тхруренс запрокинул голову назад и зарыдал. От драконьего воя задрожала земля. Элеазар уже думал уворачиваться от пламени, но с удивлением обнаружил, что дракон плюхнулся на попу и зарыдал крупными слезами. Ну точно — недоразумение. На то, чтобы раскидать бандитов и спустить их пинком с холма, много времени не понадобилось. Разрубив дубины, Элеазар не стал даже пачкать меч в крови, достаточно было пары тычков, чтобы трусы обратились в бегство. Убрав оружие, рыцарь тяжело вздохнул. Нужно было как-то успокоить дракона и привести в чувство, чтобы допросить. — Эй, ты Тхруренс? Прекрати рыдать, нужно поговорить. Услышав нормальный голос, дракон выключил функцию по разведению сырости и уставился на приличного с виду мужчину. Остальных не наблюдалось на поляне, и он приободрился. С одним-то он, пожалуй, справится. — О чём? — О твоих делах с банком и о том, как ты попал в злостные неплательщики. Только орать мне не с руки, прояви уважение, пожалуйста, обратись. Тхруренс отер с морды влагу и внимательно присмотрелся к гостю. Меч, чёрные латы, на вид силён и даже могуч. Опасный, вон как просто с тремя мужланами разобрался. И он помотал головой. — Нет, я не обращаюсь при чужаках. — Как невоспитанно, молодой человек. — Элеазар усмехнулся. — Я не чужак, а посланник твоего родственника, короля Кларенса Первого. Но если тебе страшно, можно поговорить и так. Расскажи мне, как ты задолжал банку. — Понятия не имею, — развёл лапы в стороны Тхруренс. — Я собрал золото и отнёс его в банк. Там велели всё в ячейку сложить после взвешивания, я и положил. Всё. — Судя по тому, что ты в списке неплательщиков и за тобой прислали выбивальщиков долгов — не всё. Покажи бумаги, если сможешь, конечно, сделать это лапами. Элеазар фыркнул. Упрямое нежелание дракона обращаться забавляло. Тхруренс же прищурил глаза, рассматривая незнакомца. — Мне мама не разрешает пускать в пещеру незнакомых дядечек, а вы даже имени своего не сказали, — сложил лапы на груди дракон и упрямо вздернул нос. Ишь ты, какой деловой выискался, бумаги ему покажи. Если бы Тхруренс помнил, где эти чёртовы бумажки, то, быть может, и показал. А так был вариант, что он оставил их у родителей. Забавный малёк. Элеазар тихо рассмеялся и изобразил куртуазный поклон, специально сделав его комичным. — Рыцарь его Величества Элеазар Смертоносный. К твоим услугам. А бумаги тебе показать придётся, если мы не хотим бессмысленного конфликта. Или ты не выполнишь приказ короля? Тхруренс фыркнул и закатил глаза. — Не знаю я, где бумаги, искать нужно, — и он повернулся, чтобы идти в пещеру. — Заходите уж, Смертоносный, милости прошу. Бумаги могли быть под кроватью, а для этого придётся обратиться в человека, но хотя бы в спальне. Почему-то не хотелось показывать доблестному рыцарю, что в человеческой ипостаси Тхруренс выглядит не очень-то презентабельно. Стыдно было, если честно. — Чаю? — вспомнил дракон о правилах приличия. — Можно и чаю, особенно если есть с чем. Мило у тебя здесь, травами пахнет, тепло. На пещеру, что ли, деньги брал? Видно, что новая. Элеазар присел на камень, прикрытый шкурой оленя, и вытянул наконец гудящие от беготни ноги. — А с бумагами непорядок так обращаться, особенно с теми, из-за которых за зад взять могут. Тхруренс не стал на это ничего отвечать. Драконов вообще не должны волновать какие-то там бумажки. Если бы не мезальянс предка, то бабуля Рохеис не зудела бы про это день и ночь. Дракон снял с крюка котёл, поставил его на стол, и туда же — две огромных чашки. Потом посмотрел на гостя, на рагу и полез за тарелками. Было немного неудобно, но он справился и, сунув в руки Элеазару ложку, пошлепал в спальню. — Первый раз вижу такого упрямца. Лапами неудобно, страдает, но не обращается… Элеазар вздохнул, но настроение тут же исправило отменное рагу и не менее вкусный чай. Всё-таки правду говорили, что драконы не только отличные воины, но и заботливые хозяева. Забота этого мальца была натужной, но накормил он рыцаря вкусно, уважил. Пока рыцарь трапезничал, Тхруренс юркнул в спальню, где весьма быстро перетек в другую ипостась, накинул домашний халат и принялся ползать под кроватью в поисках рукописи, что выдали ему в банке десять лет назад. Как назло, попадались фотоальбомы, письма, старые рукописи по письму, которые ему вручила маман на память, но никак не искомый свёрток. Тхруренс практически целиком влез под кровать, выставив наружу только тощую задницу, когда сверху послышался чей-то свист. Доев, допив чай, и помыв за собой посуду в каменной проточной нише, что нашлась рядом с очагом, Элеазар заскучал. Дракон отправился за бумагой и пропал, хоть на поиски отправляйся. Если мальчишка решил сбежать, хорошо не будет никому, поэтому рыцарь пошёл на поиски, надеясь на хотя бы относительное благоразумие Тхруренса. Зрелище, открывшееся его взору, оказалось прелюбопытным. Из-под большой кровати, заваленной подушками, торчали длинные ноги и тощая аккуратная задница ослепительно-белого цвета. Что самое примечательное — голая. Присвистнув, Элеазар скользнул взглядом ниже, на зажатые между бёдер яички и член — они тоже были светлыми, но всё же немного розоватыми, слегка оттеняя общую бледность. Задравшийся халат болтался где-то в районе поясницы, а услышавший его свист дракон дёрнулся так, что треснулся головой о днище кровати. — Блядь, — заскулил Тхруренс, потирая затылок и именно в этот момент углядев сквозь слёзы чёртову бумаженцию. Схватив её, он выполз из-под кровати и, пылая ушами от смущения, посмотрел на рыцаря. Тот смотрел в ответ как-то уж не очень по-отечески. А дракончик-то был очень даже ничего… глазёнки большие, губы капризные, пухлые, а длинные белые волосы так и хотелось на кулак намотать. Элеазар встряхнул головой. Долгое воздержание ещё никого до добра не доводило, а он последний раз в борделе был аж после прошлого турнира. Противно как-то стало любовь покупать, а девиц да парней портить уже несолидно. — Давай сюда свою бумажку, и халат одёрни, если не нарываешься на что-то конкретное. У Тхруренса покраснели даже волосы от такого пренебрежительного замечания. Мужлан какой-то, а не рыцарь. Кто его только на работу брал. Хам. Как есть хам. Дракон сунул свиток не глядя и пошёл в глубь пещеры, чтобы надеть что-нибудь существенное. Раз уж этот словоблуд его уже видел, то и пусть дальше смотрит. Тхруренс не обеднеет. Элеазар только головой покачал. Было непонятно — то ли дракон вертит хвостом, то ли просто бесстыдный от рождения, как некоторые про них говорили. Хочет в неглиже ходить парень — его право. Они не на свидании. Усевшись за стол, где недавно трапезничал, и развернув свиток, Элеазар принялся изучать текст договора и считать в уме, но поняв, что высчитать такие проценты не может, пошёл на поиски хозяина пещеры, чтобы попросить перо. Тхруренс выбирал из своего скромного гардероба блузу менее мятую, когда мужлан снова вернулся в спальню. Он даже не успел как следует завязать брючки, и они упали на пол, оголяя его стройные ноги. Хоть за них не было стыдно. Элеазар резко выдохнул. Этот дракон точно над ним измывался. Иначе как обьяснить тот факт, что он второй раз устраивал рыцарю бесплатные эротические показы. — Скажи мне, милый дракон, чего ты пытаешься добиться, сверкая голым задом, прелестями и стройными ногами? Если это намёк — ты очень даже хорош. Если нет — оденься и не доводи до греха. — Я? Добиться? — непонимающе выдавил из себя Тхруренс. — Вы это о чём, рыцарь? — Это я о том, не говорила ли тебе мама, что если ходить перед взрослым дядей голым, можно быть неправильно понятым? Ты вообще часто обращаешься? Или сама невинность и как люди сексом занимаются не знаешь? Тут уж Тхруренс побагровел и начал перетекать в драконью ипостась, чтобы быть с мужланом хотя бы немного на равных. — Будь мы в обществе, мне пришлось бы вызвать вас на дуэль, сударь. Или вы не знаете, что подобные замечания приличным драконам не делают? — Конечно, не делают, я даже не спорю. Но согласись — приличные драконы не ходят голыми перед незнакомыми рыцарями и не теряют штаны при их виде. Остынь, малыш, кидаться не стану, но намерения прояснить был обязан. Идём лучше изучим твои бумаги. Мне перо нужно и бумага. Тхруренс быстро выбрал первую попавшуюся блузу, наплевав на степень её мятости и приличия, подтянул брючки и вышел из спальни, захватив пергамент и перо, что попросил рыцарь. Внутри кипело возмущение и желание спалить наглеца, но разум взял вверх. Негоже палить посланца короля, тем более, что тот вроде помочь хотел. Сев за стол, Элеазар подтянул к себе свиток и принялся выписывать цифры, делая подсчёты. Проценты выходили грабительскими, и рыцарь только головой качал, сочувственно поглядывая на явно непутёвого дракона. Последние слова, о комиссии и страховке, были написаны до того мелко, что пришлось подносить свиток к глазам, хотя на зрение Элеазар никогда не жаловался. Подсчитав всё и написав общий вес золота, рыцарь передвинул бумагу к дракону. — Столько отнёс? Если бы Тхруренс мог, он бы упал в обморок, но всё, на что его хватило — это неприлично открыть рот. — Нет, — ответил он, когда пришёл в себя и поднял глаза на рыцаря. — Я столько не брал. — Конечно, не брал, смотри сюда, драконёнок. — Элеазар пересел ближе и начал показывать Тхруренсу всё по столбикам. — Это то золото, что ты взял — всего, вес пятидесяти монет. Это проценты — всего, за десять лет, вес пятидесяти монет. Это комиссия банка за десять лет — всего, вес двадцати монет. И страховка за десять лет — вес тридцати монет. Итог — ты должен банку вес ста пятидесяти монет. А ты сколько отнёс? Цифры не были любимым занятием у Тхруренса, но даже он понял, что его весьма и весьма сильно обманул тот улыбающийся клерк в банке. — Пятьдесят, — упавшим голосом ответил он. — Ты уверен, что там именно столько получается? — Да, я уверен, малыш. Получается, ты должен банку ещё вес ста монет, и боюсь, эти грабители тебе ещё и штраф назначили. Судя по тому, что здесь написано — это ещё пятьдесят. Рыцарю стало жалко дракона, который чуть не плакал от растерянности и расстройства. Деньги были огромные, и даже венценосный родственник вряд ли выручил бы Тхруренса. — У меня осталось немного золота, но… — он подсчитал в уме и совсем пал духом. — На сто пятьдесят монет точно не хватит. И добыть ещё я не смогу. Тхруренс перевёл взгляд на выход из пещеры, туда, где только что ласково светило солнце и щебетали беззаботно птицы. Сейчас казалось, что ничего этого нет и за пределами пещеры царит лютая стужа. Рохеис точно будет смеяться, когда он вернётся в родительский дом ни с чем. Про сестру и говорить нечего, до конца жизни будет ему эту оплошность припоминать. А ведь он так гордился своим уютным домиком, даром что пещера. И главное, что на мили вокруг никого из собратьев не было, никто не обзывал его бледной молью и не пытался перекрасить в другой цвет. Он даже смирился с тем, что не сможет отложить яйцо с тем, кто его полюбит и кого полюбит он сам. Рыцарь этот прямо на больную мозоль наступил. В расстроенных чувствах Тхруренс налил себе чаю и отхлебнул, забыв, что он сейчас человек. Половина, конечно, пролилась на белые брючки и блузу, обварив нежную кожу кипятком. — Да что ж такое? — в сердцах воскликнул он и бросился в спальню, снимая на ходу одежду. — Первый раз вижу такого растяпу… — Элеазар пробормотал это себе под нос и пошёл следом за драконом, который, что было уже привычно, голышом метался по комнате. Тяжело вздохнув, рыцарь подошёл к непутёвому парнишке и остановил его хаотичные движения твёрдой рукой. — Не мечись, у меня есть целебный бальзам, от ожога поможет. Больно у тебя кожа нежная. Красота, да и только. Мужчина провёл пальцами по плечу дракона и полез в сумку за мазью. От прикосновения чужих рук стало как-то странно внутри. Тхруренс замер и позволил трогать себя ещё раз, забыв о том, что даже в человеческой ипостаси кожа у него была хоть и нежная, однако драконья. Но отчего-то не вышло ляпнуть это вслух, ибо заботиться о нём давно некому. Было, конечно, немного неловко, ведь никто из чужих прежде не видел его в столь уязвимом виде, но от рыцаря шла такая энергия, что было на удивление хорошо и спокойно. Намазав ожоги дракончика и придя от прикосновений к нежной коже в странный трепет, Элеазар вздохнул и накинул на плечи парня свой плащ, чтобы прикрыть наготу. — Что думаешь делать, малыш-дракон? Ситуация ещё хуже, чем ты можешь представить. — Не знаю. Родители золота не дадут, маман очередное яйцо отложила, им самим мало. У сестры богатый ухажёр, но я даже думать не хочу, что они взамен потребуют. А в моих горах золото очень глубоко лежит. Мне его и за двадцать лет не достать. — Как ты обычно его достаёшь? Расскажи, будем думать. Если хочешь, я в двух словах обрисую тебе ситуацию. Хотя пугать детей не привык. Сколько тебе лет? — Двести шестнадцать на днях будет. Совершеннолетний, если что. А доставал как и все, рыл породу, по запаху искал жилы. — И дорыться до остальных жил не хватит сил и времени? А если позвать семью на подмогу? Ты говоришь, она большая. Элеазар нахмурился и постучал пальцами по навершию меча. — А когда, кстати, у вас наступает совершеннолетие? В каком возрасте? — Эм, двести десять, если дракон может делать полный оборот в человека или позже, пока не научится. А что? Элеазар усмехнулся и покачал головой. — Скажи, в кого ты такой бедовый? Я уже понял, что со счётом у тебя проблемы, но как вышло, что тебе выдали золото до наступления совершеннолетия? Куда смотрели в банке? — Откуда мне знать? — огрызнулся порядком уставший от разговоров дракон. — Я не разбираюсь во всей этой банковской ерунде. Мне просто хотелось жить отдельно и спать до обеда в тишине. Мелкие совсем обнаглели, пытались мне хвост подпалить. Да и тесно в пещере стало. Это я в человеческом виде мелкий и тощий, а как ты мог заметить, дракон я вполне приличный. Поэтому и не люблю вот так ходить. — Ладно, приличный дракон. Собирайся, одевайся в приличную человеческую одежду, бери выписку из книги о твоём рождении и поехали за помощью. Нам нужен хороший волшебник, который поставит зарвавшихся банкиров на место. Основной долг ты вернул, а проценты ты отдавать не будешь, ввиду незаконности сделки. — Это как это? — искренне удивился Тхруренс, а потом резко напрягся. Раньше люди шли на любые хитрости, чтобы втереться к драконам в доверие и выведать их секреты, а ещё похитить яйцо. И он только что сам рассказал, что одно яйцо есть в пещерах его родителей. И ведь никакой выписки у него нет, а значит, придётся идти к ним. Один плюс один сложилось очень быстро, он даже немного загордился собой. — А чего это ты мне помогать решил? Учти, у меня яйца нет, а родители своё так хорошо охраняют, что даже ты не сможешь его похитить. Элеазар посмотрел на драконёнка как на сумасшедшего. Его перепады настроения забавляли, но и пугали немного. Похоже это наивное дитя в своей жизни розг не видало. Впрочем, с такой нежной кожей — и хорошо. — Зачем мне чужое яйцо? У меня свои есть, целых два, как и у тебя, кстати. Так что собери их в кулак и делай как говорю, пока я готов с тобой возиться и время личное тратить. Между прочим, мог бы взять тебя за шкирку и Его Величеству сдать, как есть всё выложив. Но не стану, если слушаться будешь. — Прости пожалуйста, это всё истории Рохеис, вроде бы и понимаю, что они мхом давно поросли, а как накатит, и сам не рад. Я быстро, только вот выписка у родителей, мне только прописи отдали, их не жалко. Тхруренс засуетился. Нужно было собраться в дорогу, а значит, взять с собой котомку с вещами, договор этот, будь он неладен. Интересно, а как рыцарь за тысячи верст пойдёт? Придётся на себе тащить, вот ведь незадача. Лишь бы Рохеис не углядела. У бабки отличное зрение, особенно в неподходящие для всех моменты. — Кто такая Рохеис? Истории твои на бабкины страшилки похожи. Не забудь договор и одежду. Остальное можешь не брать, припасы у меня есть, конь отличный. Доберёмся за несколько дней. Элеазар сам не понимал, почему так заботится о драконёнке. Но было что-то в этом непутёвом мальчишке такое, что в беде не оставишь. Даже если он сам её накликал. — О, это наша родственница, ты её сразу заметишь, — вздохнул с облегчением Тхруренс. — Она постоянно лежит на поляне около пещер и перемывает всем косточки. Но она настолько древняя, что мама не велит с ней ругаться. Дракон собрал запасную одежду, убрал рагу в холод и обратился в дракона уже на пороге пещеры, скидывая с себя вкусно пахнущий плащ рыцаря. — Я готов, — расправил он крылья, пропуская воина вперёд. — Ты лететь собрался? Я не могу оставить коня, так что придётся тебе размять крылья, а после всё же обратиться в милого парня обратно. Ездил когда-нибудь верхом? — Не доводилось, но я быстро учусь, — пожал плечами дракон и посмотрел на небо. — Ночью будет гроза, я не люблю летать среди молний. Ну что? Выдвигаемся? И Тхруренс взмахнул крыльями, чтобы перелететь на выступ повыше. Рыцарь вскочил на коня, что пасся недалеко среди деревьев, и путешествие началось. Дракон любил летать, как и все, кто рождён для этого, но впервые путешествовал не один и не с родителями. Ему было любопытно, как это — ехать в седле, и он не отлетал далеко, наблюдая за человеком. Элеазар поглядывал на дракона и ловил себя на мысли, что вовсе не против усадить человеческую ипостась Тхруренса перед собой и крепко обнять, чтобы непутёвый мальчишка не свалился. Он вызывал странное желание заботиться, что раньше с Элеазаром случалось лишь при виде осиротевших детей во время походов. Про другие желания, которых дети, к счастью не вызывали, а вот дракон — ещё как, рыцарь старался не задумываться. Тхруренс парил над мчащим внизу рыцарем и его восхищало, как мужчина смотрелся в седле, как ловко управлял лошадью. В этом было определенное изящество, которое ему странным образом нравилось. Когда стали собираться сумерки, он опустился ниже, немного опередив своего спутника. До того как рыцарь догнал его, Тхруренс успел одеться и подвязать волосы лентой. Перед Элеазаром он предстал, как и подобает приличному дракону в человеческом облике. Все недоразумения, случившиеся ранее, смущали его, но не настолько, чтобы он считал себя уязвленным. Было даже странно пикантно, что посторонний видел его в неглиже и вроде бы не испытывал отвращения. Хотя люди странные, это он давно уже усвоил из рассказов Рохеис и родителей. Один брак с драконом чего стоит. Элеазар помог причёсанному и прилично одетому Тхруренсу взлететь на коня, который беспокойно заржал от близости дракона, но на дыбы не встал. Рыцарь обнял мальчишку за талию, в очередной раз подивившись, какой он тоненький. — Здесь уже близко, насколько высоко пещера? Проедем до поляны и там заночуем, а к полудню будем на месте. — Пещера высоко, придётся оставить коня ненадолго, и я подниму тебя. Человеку не подобраться, родители специально неприступные скалы выбирали. Видимо, знали, что будут яйца раз в десять лет откладывать. Тхруренс улыбнулся своим мыслям и позволил человеку весьма властно трогать себя, было как-то неловко бить его по рукам за фамильярность. Тем более приходилось приспосабливаться к новому способу передвижения. Это было необычно. Чувствовать, что не ты контролируешь ситуацию, а кто-то другой. Чудно. — Зачем вообще кому-то нужны ваши яйца? Золотые они, что ли? Как по мне — чем драконов грабить, лучше в честном бою врагов побеждать. Хотя говорят, что раньше между людьми и драконами страшные войны были. Тхруренс не стал вдаваться в подробности, зачем людям яйца драконов, в конце концов, если рыцарь не в курсе, то и хорошо. У родителей будет меньше беспокойства на его счёт. А вот насчёт старшего сыночка наверняка опять начнут причитать, какой он вышел недотёпа. От этого неприятно скрутило желудок, но он старался не впадать в уныние. Остановившись на ночёвку, Элеазар озаботился нормальным костром, чтобы дракон не замёрз, и расстелил свой плащ в надежде, что тот не станет обращаться. О мальчишке хотелось заботиться, а ещё не было ни малейшего желания давать ему обращаться. Перспектива обнять его и согреть прельщала гораздо сильнее. Где-то вдалеке сверкали молнии, но ветер был не в их сторону и они оба понадеялись, что гроза обойдёт их стороной. — Ты когда-нибудь спал в лесу? — Конечно, я вообще-то живу в пещере, вокруг лес. А раньше я иной раз специально туда уходил, чтобы от мелких отдохнуть. — А в человеческой форме? Попробуешь? Как ты себя чувствуешь после поездки верхом? — Вполне сносно, спасибо, — улыбнулся дракон, усаживаясь на плащ. — А кушать будем? Я в этом облике мало ем, конечно, но сейчас вот очень хочется. И на лошадке мне понравилось. Необычно, но даже забавно. — Я тебе ещё много всего могу показать нового. Почему ты живёшь один? Пробовал человеческую еду? У меня остались угощения из деревни, ещё сегодня будут съедобны. Ты мясо наверняка любишь? Есть сушеное. — Я всё люблю, меня мама готовить научила. Ты же ел моё рагу, понравилось? — Да, кто бы меня так каждый день кормил. В походах редко удаётся поесть что-то приличное, зато на пиру во дворце и в замках — объедение. Хочешь познакомиться с королём? Решим твою проблему и расскажем твоему родственнику, чем его банк промышляет. — Эм, ты дружишь с королём? Круто, а во дворце и правда всё из чистого золота, даже тарелки? И вилки, и ложки? А правда, что король наш кобель и мужиков каждую неделю меняет? Ой, — покраснел дракон, понимая, что ляпнул. — Извини, это Рохеис так говорит. Элеазар рассмеялся, и хохотал, пока не заболел живот, а после потрепал смущённого мальчишку по загривку. — Последний фаворит каким-то чудом уже пару лет держится, но это всё драконья натура короля, я уверен, у его очередной любви волосы — как чистое золото. А насчёт посуды тоже правда, а вот всё остальное каменное. Тхруренс ещё очень долго засыпал рыцаря вопросами, видя, что тот не сердится и охотно делится ответами, и только когда он начал зевать, вяло жуя вяленое мясо, Элеазар забрал оное из его рук и велел спать. Плащ пах рыцарем, и дракон вдохнул этот запах, погружаясь в сон. Элеазар дождался, когда потухнет костёр, и лёг рядом, крепко обняв мальчика. Его волосы пахли травами и были мягкими. Хотелось уткнуться в них носом и не отпускать Тхруренса. Это желание было странным, новым, но обдумывать его сейчас было несподручно. Притянув мальчика ближе, Элеазар уснул, удивительно спокойно и крепко. *** Тхруренс обреченно вздохнул — Рохеис лежала на своём месте. И как только мхом не поросла по-настоящему? Он опустил рыцаря из лап вниз и сам приземлился рядом, стараясь не задеть того крылом. Элеазар вопросительно глянул на Тхруренса и, увидев несчастное выражение на морде, понял — перед ним та самая бабуля, на которую постоянно жаловался мальчик. Сделав пару шагов вперёд, рыцарь приложил ладонь к сердцу и склонился в учтивом поклоне. — Достопочтенная Рохеис? Наслышан о вас и выражаю своё уважение. Я рыцарь Его Величества Элеазар. Дракониха приоткрыла один глаз, увидела перед собой рыцаря и открыла второй. Людей в их краях сроду не бывало и, признаться честно, она по ним соскучилась. Ах, как было здорово веселиться с ними на балах и дискотеках, но потом… Кхм, так, об этом не стоит даже думать. — И вам не хворать, достопочтенный рыцарь. А чего это вы с Тхруренсом? Никак что-то натворил наш мальчик? — Ваш мальчик ничего не натворил, уважаемая Рохеис. Он стал жертвой коварного обмана, и я прибыл для восстановления справедливости. — Ох, дитёнка обмануть не сложно, всегда таким доверчивым был, и как только мать с отцом отпустили… Тхруренс не стал дослушивать причитания и потащил рыцаря за собой, благо силой обладал сейчас поболее. Родителей не оказалось в ближайших пещерах, зато братьев и сестер сверх меры. Пришлось со всеми здороваться, представлять им Элеазара и смотреть, как все, даже самые мелкие, начинают прихорашиваться и лезут знакомиться, лично жать руку и прочее. Тхруренс даже рыкнул на особо ретивых и пустил пар из носа. А нечего тут, это его друг, а не их. Элеазар старался проявлять доброжелательность ко всем, дети были шумными, весёлыми, и, кажется, строили ему глазки. Это забавляло и улучшало настроение. Но заметив, что Тхруренс фырчит и злится, рыцарь неизменно подчеркивал его значимость для себя. — Рад знакомству с семьей Тхруренса. Я знал, что такой замечательный дракон мог появиться только в такой семье. Малышня пищала от восторга, словно бы рыцарь был какой-то заморской диковиной. Слава Всевышним, на шум появились родители, и все разом притихли. Всё-таки маман у них была кремень. — Мам, пап, привет. Это Элеазар, рыцарь короля, и нам нужно, чтобы вы нашли бумагу, из книги. Ну, обо мне. Нехеих только повела головой, а малышню как ветром сдуло. Она не любила, когда старший сын попадал в неприятности, а это происходило с ним слишком часто. — Что случилось на этот раз? Арнолдус хотел было заступиться за сына, но тут вперёд вышел человек. — Рад знакомству с родителям Тхруренса. Хочу сразу вас успокоить — ваш сын ни в чём не виноват. Он стал жертвой обмана, и нам нужны бумаги, чтобы доказать незаконные действия служителей королевского банка. Нехеих ласково посмотрела на сына и кивнула головой. — Детка, ты такой доверчивый. Если нужно, мы с папой можем написать королю, родня всё-таки. — Ни о чём не волнуйтесь, я прибыл по личной просьбе короля, мы во всём разберёмся. В банке не имели права выдавать ссуду несовершеннолетнему дракону, и мы это докажем. Драконы переглянулись, и после Арнолдус удалился искать нужную бумагу. — Ну, пока папа ищет то, что вам нужно, предлагаю пообедать. И, детка, отнеси Рохеис тарелочку и стопочку огненной, она что-то совсем захандрила в последнее время. — Если вы готовите так же прекрасно, как ваш сын, я буду вдвойне счастлив разделить с вами трапезу. Видя неуверенность Тхруренса, Элеазар старался больше хвалить его, чтобы непутёвый мальчишка хоть немного почувствовал твёрдую землю под ногами, а у его родителей был повод гордиться сыном. Обед прошёл весьма спокойно и дружелюбно, чего Тхруренс не ожидал и даже перетёк в человеческое обличье, чтобы Элеазару было не так одиноко за огромным столом драконов. Благо малышня ушла резвиться в другие пещеры, и места хватило тем немногим взрослым, что тут жили. Провожать их пошли, конечно, всей толпой на радость Рохеис, которая после огненной стала и бодрее, и саркастичнее. — И ещё, кстати, хочу заметить — ваш сын быстро учится и отлично держится в седле. А добродушие в наши времена редкость, стоит ценить такие качества в юных драконах. Элеазар был уже навеселе от огненной и не скупился на похвалу то и дело краснеющего Тхруренса. А древней драконихе и вовсе отвесил глубокий поклон. — Долгих веков жизни, уважаемая Рохеис, был рад знакомству. — А уж как я рада. Редко встретишь рыцаря, да чтоб как настоящий полковник, — икнула дракониха и подмигнула левым глазом. — Эх, а какой был мужчина, а какой был мужчина… Тхруренс потянул рыцаря за собой, понимая, что старушку опять понесло. Она часто говорила странные слова и пела не менее странные песни. Элеазар улыбнулся. Он не знал, что такое полковник, но что его похвалили, да ещё и назвали настоящим мужчиной — приятно. Он бы и рад пообщаться с такой колоритной дамой, но время действительно поджимало. К тому же понять нежелание Тхруренса оставаться здесь тоже было можно. Его семья была гостеприимной, но шумной и явно весьма условно соблюдала личные границы. Зато теперь рыцарь знал точно — в такой семье и при таких драконах вырасти плохим у Тхруренса шанса не было. — Дети рассказали, что Тхруренса обманули в банке, — Рохеис резко сменила тему и посмотрела на них вполне осмысленным взором. — Есть у меня один знакомый волшебник, и если не помер, то может помочь. Шибко умный, жаль только, что ум всё остальное затмевает. Владиславом зовут. Может, слыхали? Вот к нему и летите, то есть скачите. И Рохеис снова прикрыла глаза и, кажется, задремала. — Куда мы теперь? Я с тобой на лошадке поеду? Как тебе моя родня? Извини, их так много и они шумные, а мелкие ещё и впервые увидели человека, — нервно хрустел пальцами дракон. Ему было очень важно, чтобы Элеазару понравилось у них дома. Отчего? Он бы и сам толком не ответил. Важно и всё тут. — Благодарю, уважаемая Рохеис, я знаю, о ком вы говорите, но не знал, что он может помочь. Его дом как раз по пути в столицу, как-то он лечил меня после тяжелого похода. С такими ранами я до дворцового лекаря не доехал бы, умер. Так что Владислава уважаю, и вы правы — ума ему не занимать, как и умений. Ещё раз поклонившись Рохеис, Элеазар повернулся к дракончику, который поправлял на шее котомку с вещами. — На лошадке, чтобы в столице людей не пугать. Я тебя править научу. А родня твоя мне понравилась, душевные они и добрые, а ещё готовят вкусно. Понимаю, почему ты один жить захотел, но семья у тебя славная, я бы не отказался от такой. — А твоя семья? — решил робко уточнить дракон. — У тебя кто-то есть из близких? Слово «жена» никак не хотело произноситься, но именно она волновала Тхруренса больше всего. Он уже начал понимать, что рыцарь вызывает у него странные ощущения внутри. Ему даже хотелось быть подле него именно в человеческом облике, ибо Элеазар не морщил нос и не смотрел презрительно, как мог бы. Наоборот, он смотрел ласково и нежно, особенно сегодня утром, когда они проснулись в обнимку на плаще. Тхруренс даже испытал весьма сильное возбуждение, от которого было неловко, но пикантно. С ним раньше ничего подобного не случалось. — Отец погиб в битве под Сакреном, когда мне было десять, я ношу его меч. Мать прожила долгую по человеческим меркам жизнь. Но недавно тоже ушла к отцу. Так что я один на свете. Братьев и сестёр нет, только воспоминания о счастливом детстве. Сегодня я как раз думал о том, что с твоими родителями так же хорошо, как было с моими. — Мне так жаль, — дотронулся Тхруренс до руки рыцаря. — Я от своих хоть и сбежал, все равно люблю их, они меня тоже любят, я знаю. Элеазар погладил дракона по шее и улыбнулся. Мальчик был так же добр, как неудачлив, и это странным образом умиляло. Хотелось защитить этого наивного ребёнка от всего мира, а от мысли о его участи в случае неудачи с банком, холодели руки. — Всё хорошо, малыш. Сейчас у меня только светлые мысли, и я всегда помню родителей. Полетели, и если нам будет сопутствовать удача, я потребую плату твоим фирменным рагу. Тхруренс зарделся от похвалы и аккуратно взял рыцаря в лапы, чтобы спуститься вниз, где их ждал конь. Поездка в столицу уже не страшила его, надёжный Элеазар внушал доверие и уверенность, что всё получится. *** Найти домик волшебника оказалось непросто. Элеазар был у него очень давно, и они с Тхруренсом едва не заплутали в густом лесу. В какой-то момент рыцарь начал думать, что волшебник нарочно путает следы, а когда дракон поцарапал ногу об острую ветку, и вовсе разозлился. — Владислав, вот так ты встречаешь старых приятелей? Ты же знаешь, что мы здесь, выведи к дому. В чаще раздался разочарованный вздох, и морок развеялся, открывая странникам удобную дорогу к симпатичному домику. Тхруренс даже забыл на время о больной ноге. Раньше он видел волшебников пару раз, и никогда — так близко. Этот был весьма высоким, статным и абсолютно седым. Интересно, что Рохеис про волшебников рассказывала очень мало и даже неохотно. — Играть с нами вздумал, старый плут? Я же с мальчишкой, как будто не видел. Элеазар крепко обнял мужчину, похлопав по спине. — Рад тебя видеть в добром здравии. Знакомься — это Тхруренс. — Добрый день, простите старика, совсем одичал, — посмеялся старик и осмотрел дракона с ног до головы. — Редкий образчик. И где ты его нашёл, Элеазар? Насколько я помню, после мезальянса с королевой драконы, хоть и приняли наши правила, всё равно не любят контактировать с людьми. Гордые слишком. Волшебник пригласил их жестом в дом. На его лице пролегли глубокие морщины, вызванные частым беспокойством. — Всё боятся, что мы их яйца воровать будем. Бабкины сказки. — Да зачем нам яйца-то, хоть ты мне объяснишь? А нашёл я Тхруренса у него дома, и нам нужна твоя помощь. Его в банке обманули и теперь угрожают расправой. Элеазар взял робеющего мальчика за руку и повёл в дом, то и дело приглядываясь к раненой ноге. — Болит? — Немного, но скоро пройдёт, у драконов хорошая регенерация. — В яйце дракона заключается огромная сила. Раньше люди воровали их, чтобы самим обрести её, укротить и подчинить. Кто-то, конечно, умирал, но многие становились действительно сильными. Особенно волшебники, если находились такие негодяи. История помнит одного. Рурганоч его звали, он провёл обряд на поглощение силы яйца и чуть было не расколол наш материк на несколько частей. Хорошо, что его смогли остановить и заточить глубоко под землёй. Но не будем о грустном, дети. Давай намажем рану бальзамом и посмотрим, что у вас за проблемы. — Да уж, невесело. Это же как детей есть, та же история. Я бы всех, кто на яйца драконьи покушается, надвое рубил, или четвертовал, как детоубийц. Прости, малыш. Видел такое однажды, что лучше не вспоминать. Лучше давайте к проблеме. Королевский банк выдал Тхруренсу ссуду до его совершеннолетия, а теперь требует такие проценты, что за всю жизнь не заработать. — О-хо-хо, молодцов с дубинками прислали? Я с банком не связываюсь, у них покровитель сам король, а ты знаешь как мы друг друга любим… Владислав усмехнулся и полез за баночками с бальзамами и настойками. Такие разговоры на сухую вести бесполезно. Как вспомнит короля, так прибить его хочется. Так-то мужик видный, сильный, ебливый, ни одну симпатичную задницу не пропустит, но и золото любит сверх меры. Вот и с Рохеис они из-за короля и поругались. А ведь славная была девушка, весёлая, озорная. Да только ноша службы королю да история эта с яйцом всё испортила. — Прислали, втроём на ребёнка накинулись, лапу отбили. Не знаю, что было бы, если бы Его Величество не отправил меня к Тхруренсу. Из благих побуждений, между прочим. За что ты его так не любишь, никак не пойму. — Руки свои не распускал бы, может, у нас и вышел бы нейтралитет, а так… Ладно, всё это уже мхом поросло, вас тогда обоих и на свете-то не было. Давайте бумаги, буду разбираться. А вы сами себя обслужите. Там в котелке еда, в шкафу тарелки и стаканы. Вот эту настойку разведи один к трём, крепкая вышла. И Владислав забрал свитки, засел за широкий стол и погрузился в чтение. — Спасибо, Владислав, без тебя мы с банком можем и не справиться, а с королём я сам всё решу. В его интересах не начинать конфликт с драконами. Накормив Тхруренса, Элеазар опустился перед ним на колено, освобождая ногу из штанины и осматривая рану. Поранился он знатно, но если всё и правда заживает быстрее, то в сочетании с целебным снадобьем даже шрама не останется. Дракон кокетливо заложил прядь волос за ухо и улыбнулся. Видеть перед собой рыцаря на одном колене было волнительно. А, когда тот начал трогать его за ногу и мягко вытирать мазь, Тхруренс даже про боль забыл и просто получал удовольствие. Элеазар удивился изящности лодыжек дракона, он мог почти целиком обхватить одну пальцами, а от желания прижаться к нежной коже губами удерживали только рамки приличия. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты красивый? Тхруренс непонимающе посмотрел на рыцаря, чей вопрос вывел его из мира грёз. — В смысле? Когда я дракон? — Когда ты человек. Ты очень красивый, просто обращаешься редко, так. А когда дракон — говорили? — Да, мама всегда говорит, что я очень красивый дракон. И сестра иногда. А вот человек я слишком бледный, обычно драконы яркие и красивые, а я белый. — Как раз человек ты красивый. Тонкий, с благородным оттенком кожи, с чудесными волосами. Но и дракон красивый, чем же плох белый цвет? — Слишком приметный в лесу, только в снежных горах меня бы приняли с радостью. Мама там мне невесту хотела искать, вот я из дома и сбежал. — Так не хотел невесту? Заранее испугался? Но я рад, что сбежал, иначе бы со мной не встретился. — Не хотел, ты бы тоже не захотел себе дракониху с северных скал. Они ж огромные, больше меня раза в два. И я тоже рад, что всё так обернулось. Хотя если не выйдет всё уладить, то что меня ждёт? — Я так понял, почти все больше тебя в два раза. А ты тонкий, изящный, это же прекрасно. У драконов крепкие традиции или есть исключения из правил, особенные предпочтения? Элеазар не отпускал ногу Тхруренса, хотя уже закончил обрабатывать рану. Глядя в его светлые глаза, хотелось улыбаться и быть ещё ближе. — Не думай о неудачах, мы всё уладим, а если нет — я защищу тебя от кого угодно, даже от короля. — Вспомни предков короля, но до этого традиции свято чтили и уважали, так говорит Рохеис. Она часто ворчит, что люди развратили драконов, но я так не думаю. Иначе почему у нас вторая форма именно человеческая? — Не думаю, что это просто так, ты прав. Можно будет расспросить кого-то мудрого и древнего, — Элеазар покосился на дверь в комнату волшебника. — А что до предков короля — говорят, всё по большой любви было, кто бы что ни выдумывал. Его Величество застал прабабку, когда был ещё ребёнком, и несчастной она не выглядела. — Драконы не берут силой возлюбленного, у нас это карается страшной смертью. Поэтому уверен, что всё было по любви. И она объединила наши народы, положила конец вражде. Хотя Рохеис всё равно бубнит, что раньше было лучше. Было уже немного неловко, что рыцарь всё ещё держит его ногу, но Тхруренс не отнимал её, а только всё больше ощущал жар внутри. — Я всё же хочу познакомить тебя с королём. Уверен, что он расскажет об этом больше. Прервал их Владислав, вышедший из комнаты с довольным видом. Ехидно глянув на Элеазара, он обронил: — Я бы на твоём месте такую красоту королю не показывал, останешься ни с чем. Поехали, раз уж вы меня побеспокоили. Мне есть что сказать в банке. Полагаю, я смогу уладить вашу проблему. — И без золота? — удивился Тхруренс. — И без золота. Волшебник я или кто? — Владислав подмигнул дракону и вышел из домика. Поманив за собой Тхруренса и Элеазара, он очертил круг и пару раз хлопнул в ладоши. В животе дёрнуло, голова пошла кругом, и когда рыцарь открыл глаза, они уже были на главной площади столицы. — Ого, — осмотрелся вокруг дракон. — Ой, а я накидку не взял. Опять глазеть будут и пальцем тыкать. Он тяжело вздохнул и поправил ту одежду, что была на нём. Брючки, конечно, тоже не в лучшем виде, но что поделать. Зато быстро. — Почему ты считаешь, что не понравишься? Глазеть будут скорее из-за красоты, а плащ я тебе и свой могу дать. Чтобы не глазели. Элеазар чувствовал странное нежелание делить внимание дракона с кем-то ещё, но держал себя в руках. Волшебник покачал головой, глядя на этих голубков, и бодро зашагал вперёд. — Не надо накидок, пусть глазеют. Идём, банк за углом, я им устрою, запомнят, как детей обманывать. В банке было, как обычно, торжественно-шумно. Клерки сновали туда и сюда, рассказывая клиентам про отличные и выгодные условия займа. Но стоило волшебнику переступить порог, как все замерли. — Ну, что, шельмы? Не забыли ещё Владислава, великолепно подкованного в юриспруденции? Вижу, что помните. Дракон понятия не имел, что происходит, но был рад, что всё внимание отдано не ему. — Подкованного в чём? Элеазар задвинул Тхруренса себе за спину, чтобы его не посшибали засуетившиеся работники банка, в спешном порядке прячущие бумаги и едва не хватающиеся за сердце. К волшебнику тут же вышел сам главный казначей, и с натянутой улыбкой предложил выпить чаю и «спокойно во всём разобраться». — Не обращай внимания, старые привычки. Ну, пройдёмте, сударь, — улыбнулся волшебник, и они все втроём двинулись в глубь здания. — Какие у вас претензии к нашему банку? Надеюсь, что обойдётся без форменного безобразия, которое вы учинили в прошлый раз? Его Величество приказал в случае беспорядков доставить вас к нему. Элеазар усмехнулся. — Думаю, Его Величество будет не рад, когда узнает, что ваш банк обманул его любимого племянника. Казначей перед ними спал с лица и хотел было бухнуться на колени, но вспомнил, что он главный, и пригласил сесть за стол. Тхруренс осматривался, ему не доводилось бывать в таких местах ранее, а о чём шла речь, он всё равно слабо понимал. В голову закралась только одна мысль, что из-за накидки отца его могли спутать с совершеннолетним драконом. Но он молчал про это и только сильнее жался к рыцарю. Приобняв мальчика за плечи, Элеазар продолжил, решив оказать на казначея максимальное давление. — Его Величество лично решил разобраться в этом происшествии, и именно потому отправил за своим племянником меня — Элеазара Смертоносного. Я здесь от его имени и по его повелению. В чём же именно ошиблись, полагаю по чистому недоразумению, ваши служащие, вам расскажет уважаемый Владислав. Через час к ним заглянул клерк на дрожащих ногах, чтобы удостовериться, что скандала не будет. Тхруренс понял, что проблема улажена, но не до конца понял, почему. Дело только в возрасте? Странные люди, странные законы. Однако тот факт, что ему не придётся разрушать собственное жильё, чтобы добраться до залежей золота, очень радовал. А приятная забота рыцаря грела, как и его сильные руки, что удерживали худого дракончика рядом. Сердце так сладко стучало, так хотело петь, что щёчки горели, и совсем не от запаха золота, что в банке просто сводил с ума. Сейчас Тхруренс понял, что сходит с ума от Элеазара. Волшебник, всё это время изъясняющийся странными словами, и даже пару раз сыпанувший искрами из пальцев, вздохнул, откидываясь на спинку кресла и, пока никто не видел, подмигнул дракону. — Исключительно по доброй воле юного Тхруренса этот вопиющий случай не будет иметь страшных последствий, но ввиду того, что те бандиты, что вы к нему отправили, повредили мальчику ногу, мы требуем от вас компенсации. Но из уважения к тому, что банк принадлежит его родственнику, Тхруренс выслушает ваши предложения. Пришлось перестать витать в облаках, когда прозвучало его имя. Тхруренс вежливо посмотрел на мужчину перед собой, потом на волшебника и снова обратился взглядом к потеющему казначею. — Если уважаемый Тхруренс изволит принять от нас назад своё золото, то мы с радостью забудем обо всех недоразумениях. Элеазар глянул на хитрого волшебника, и провёл ладонью по плечу мальчика, склоняясь к нему и делая вид, что уговаривает его. — После мы едем к Его Величеству, будет большим знаком уважения принять извинения и согласиться на скромную компенсацию. — Я ничего не имею против, — согласно кивнул дракон. Ему очень нравилась идея поехать ещё куда-нибудь с рыцарем. Внезапно уютная пещера уже не казалась ему пределом мечтаний. Хотя если в ней будет жить этот симпатичный воин, от которого так сладко трепещет всё внутри и не только, то он готов разделить с ним будущее. — Благородство у вашей семьи в крови. Элеазар едва сдерживал смех, но держал лицо до последнего. Когда важный волшебник, весёлый рыцарь и мечтательный дракон вышли из банка, их провожали любопытными взглядами все служащие. Не каждый же день такое происходит — родственник самого короля является. И совершенно не важно, с чем и для чего. — Спасибо, Владислав, от души! Если бы не ты, мы бы их не убедили. Чем можем тебе отплатить? — Ну, если Тхруренс поможет мне подняться на гору, то я буду ему очень благодарен. — Вы хотите посмотреть мою пещеру? Конечно, с радостью покажу вам мой дом. — Ты немного не понял, я говорю про горы, где ты родился. Увы, я не могу попасть туда сам, ибо они окружены сильной магией, через которую даже я не рискну пробиться. Но если меня принесёшь ты, должно получиться. — Вы хотите поговорить с моими родителями? — тут же напрягся дракон. — Нет, у меня есть разговор к одной упрямой особе, но пока рано открывать все карты, мой мальчик. Итак, ты не против? — Наверное, нет. Элеазар? — попросил он помощи у того, кому стал доверять за эти два дня. — Полагаю, что большой беды не будет. Если упрямая особа разговаривать не захочет, то сама об этом скажет. — Элеазар подмигнул волшебнику. — Но попытать счастье всегда стоит. Перенесёшь нас к горе? Или хочешь прокатиться с ветерком? — Я слишком стар, да и путь не близкий. Так что давайте моим способом. Кстати, малыш, а двоих за раз осилишь? Мне бы хотелось иметь поддержку, мало ли как она меня примет через столько лет. — Вы это о ком? — не понял Тхруренс. — О Рохеис, — печально вздохнул волшебник. — Опять бы штаны мне не подпалила. — Вы знаете нашу Рохеис? Сколько же вам лет? — Много, детка, много. Так что? Двоих за раз поднимешь? — Да, если Элеазар сядет мне на спину, то смогу, — и он отчаянно покраснел. Дракон, предлагающий кому-то сесть себе на спину в качестве седока, негласно делал признание в своих чувствах. Элеазар удивился такой бурной реакции мальчика, а увидев хитрый взгляд волшебника, и вовсе запутался. Решив спросить обо всём у Владислава, если его штаны останутся целы, рыцарь погладил дракончика по боку и взобрался к нему на спину, снова принимаясь гладить, на этот раз по шее. — Спасибо, малыш. У Тхруренса откровенно дрожали поджилки, когда он возносил ценную ношу наверх к пещерам. Ведь если родители увидят, то вопросов не оберёшься. Но на их счастье наверху была только неизменная Рохеис. Только вот взгляд её желтых глаз не предвещал ничего хорошего. — Чего приперся, хрыч старый? — гневно спросила она Владислава. — Обдурил этого малахольного и думаешь, что я всё забуду? Проваливай, пока я не рассердилась. — Я его не обдурил, а помог. Сама знаешь, что такое долг и слово. Поговорить мне с тобой надо. Давно, да только ты на горе спряталась и носа не кажешь. Как будто всё равно тебе. Сколько времени пройти должно, чтобы ты простила старые обиды? — Я его к тебе сама и отправила, — проворчала Рохеис и фыркнула, выпуская клубы дыма. — А ты, если так уже сильно хотел прощения, давно бы пешком добрался. Привык к своим штучкам колдовским и обленился. Помню, когда впервые встретились, ты был более активным. Тут дракониха встала, отряхнулась и кивнула головой на какой-то колодец, что оказался под её могучим телом. — Когда впервые встретились, ты на мне штаны не поджигала, только взглядом, и этот пожар мне очень даже нравился. Владислав нахмурился, глядя на колодец. Чувства были противоречивыми. Несколько десятков лет назад он бы рискнул сунуться обратно в свой мир, но теперь… слишком многое пришлось бы оставить здесь. — Разве ты не за этим пришёл? — удивленно спросила Рохеис, глядя на того, кого однажды по глупости сделала своим избранником. — Можешь вернуться, я не буду чинить тебе препятствий. Больше нет. Поняла за сотни лет, что не стоило влюбляться в полковника. — Как была дурой, так и осталась. Красивая, мудрая, но как любви дело коснётся — дура дурой. — Владислав аж притопнул от возмущения. — К тебе я пришёл. И если со мной не пойдёшь, не важно — туда, или сюда, — можешь целиком жечь. И пешком я, кстати, пытался. Только магия ваша следы путает, выходил к подножию горы и всё тут. — Хорошая у нас магия, — обиделась за другое Рохеис и внезапно стала как-то меньше и несчастнее. — Сама знаю, что дура, но когда увидела, что король тебя в опочивальню уводит… Знаешь, драконы не против самых нетрадиционных браков, но я не могла стерпеть измену. — А кто тебе сказал, что я изменил?! Что король ваш кобель, не знала? Или что я тебя люблю, забыла? Ворвалась, как фурия бешеная, хорошо на месте не убила. Поцеловал он меня, не спорю. Только я уже сам его оттолкнул, ещё и в рожу дать хотел, не посмотрев, что король. Пидорас, как есть. В самом худшем смысле слова. Тхруренс абсолютно ничего не понимал, поэтому неловко переминался лапами и мечтал поскорее убраться с поляны. И он бочком стал к пещерам отходить, там хотя бы родители, может стоит их позвать. Элеазар улыбнулся, снова погладил дракона по шее и, склонившись ниже, шепнул. — У них любовь, малыш. Не беспокойся. Дракон замер, покраснел ещё сильнее и прижал к груди хвост, который так и норовил сбить кого-нибудь с ног. Ситуацию спасла мама, которая вылезла из пещеры и позвала всех ужинать. Элеазар не понимал, отчего так смущался Тхруренс. Ну встретились двое бывших любовников, накопивших несколько мешков обид — что с того? Мальчик не мог представить, что его пожилая соседка могла кого-то любить? Вроде бы никаких непотребств они с Владиславом не устраивали. Перед ужином Рохеис исчезла ненадолго и вернулась в облике весьма миловидной стройной женщины. У Тхруренса даже неприлично приоткрылся рот, ибо он никогда не видел старушку в этом облике. Владислав кинулся целовать руки своей возлюбленной, а юный дракон украдкой посмотрел на рыцаря. Тот почему-то не спешил оказывать ему знаки внимания и просить его руки у родителей, хотя повод был более чем очевидным. Элеазар с довольной улыбкой смотрел на милующуюся пару и думал, что никогда не поздно признаться в чувствах и исправить ошибки. Но лучше, конечно, не затягивать так надолго. Глянув на Тхруренса и, столкнувшись с ним взглядами, Элеазар улыбнулся покрасневшему ещё сильнее дракону. Это было так странно. Из-за белой кожи он умудрялся краснеть в обеих ипостасях. Кто бы сказал раньше, что драконы так умеют, — Элеазар никогда бы не поверил. — Я рад, что всё благополучно разрешилось для вас, Рохеис и Владислав. Чувствую, что мы с Тхруренсом сделали доброе дело. — Долг платежом красен, так что мы квиты, мальчики, — ответил Владислав и предложил своей даме вина. Маленьких дракончиков укладывали спать дети постарше, и никто не мешал взрослым вести свои разговоры. Тхруренс рассказал, что больше у него проблем с банком нет и даже появилось золото для сокровищницы, о которой он и не мечтал. К концу ужина он уже клевал носом и попросился остаться у родных, тем более что его никто и не гнал. Элеазару стало неловко напрашиваться на ночёвку. С семьёй Тхруренса он чувствовал себя прекрасно, даже больше — ему прежде не доводилось получать такого душевного тепла от посторонних людей, точнее, драконов. Когда Тхруренс уснул, Элеазар тихонько заглянул к нему в комнату и погладил по шее, а после прижался к ней губами. Уходить не хотелось, но больше поводов оставаться рядом с драконом не было. А навязываться рыцарь не любил. — Кто-нибудь может помочь мне спуститься? Я должен успеть к Его Величеству с докладом. — Нам тоже нужно в столицу, — встрепенулись Рохеис с Владиславом. — Подбросим. И все стали прощаться, обниматься и желать счастья. Нехеих долго стояла на краю обрыва, провожая взглядом Рохеис, несущую волшебника на спине и рыцаря в лапах. Верно ли, что ей не показалось и Тхруренс принёс этого Элеазара на своей спине? Если так, то странно, почему рыцарь не остался. Лишь бы только не было беды, — билась отчаянная мысль. *** Утро началось с дежавю, и Тхруренс посчитал за благо убраться из пещер в свою. Малышня решила, что его волосы подойдут им как трофей в игре и пытались выдрать целый клок. Спастись можно было только бегством, тем более что Элеазара не было рядом. Сердце тоскливо сжалось, но он не мог придумать ни одной причины, почему рыцарь бросил его, не попрощавшись. Оставалось только винить самого себя в глупости. Элеазар захандрил. Даже похвалы короля, его горячая благодарность и обещание сделать для рыцаря, что тот пожелает, не возвращали хорошего расположения духа. Разделавшись с делами, Элеазар понял, что совершенно не знает, чем ему заняться и куда пойти. Он, как и боялся, стал не нужен даже самому себе и не мог придумать никакого дела, что успокоило бы мятущуюся душу. В мыслях то и дело проявлялся Тхруренс, который, наверняка, уже жил своей жизнью и обустраивал уютную пещеру, а у Элеазара на душе было темно. Улизнув из дворца, чтобы не видеть счастливой рожи короля и высокомерной — Вейриуса, Элеазар отправился в гости к обустроившимся недалеко от столицы Рохеис и Владиславу. Это было глупо, но в древней драконихе рыцарь видел последнюю ниточку связи с Ренсом, как он стал ласково называть юношу, и не мог её упустить. Тхруренс вяло жевал свежую морковку, которую собирался добавить в рагу, но задумался и замечтался. Внутри слабо теплилась надежда, что Элеазара просто задержали дела в столице, но она таяла с каждым днём. Рыцаря как древний ящер языком слизал. Пропал, ни слуху ни духу. А ведь такие слова красивые говорил, так смотрел и трогал. Всё-таки невезучий он, Тхруренс: выбрал себе спутника жизни, а тот сбежал при первой возможности. Благо никто, кроме Рохеис, не видел знак его выбора и не будет дразниться. Особенно сестра, она вон к свадьбе готовится, а братец обрёк себя на одиночество. *** Нехеих гневно рассматривала письмо от родственницы, в котором она подтвердила факт сидения рыцаря на спине её сына. Каков нахал! Покатался на драконе и в кусты? Вот уж не угадал, такое драконы никому не спускают с рук. Элеазар удивился, увидев на поляне у дома Рохеис и Владислава разъярённого дракона. В бьющей хвостом по траве самке рыцарь с трудом узнал гостеприимную мать Тхруренса. Спешившись, он поспешил к ней. Беспокойство затопило с головой — вдруг с мальчиком снова случилось несчастье. — Уважаемая Нехеих, рад вас видеть. Что-то случилось? — Случилось, — рыкнула Нехеих и от нервов выпустила дым из ноздрей. — Что же вы себе думаете, Смертоносный? Что с глупым мальчиком можно вот так запросто? Поматросил и бросил? А он теперь должен, как Рохеис, ждать всю жизнь и надеяться на чудо? Ну да, сравнение неудачное. Но факт остаётся фактом. — Простите, я не понимаю о чём вы. Если вы о Тхруренсе, то во-первых, он не глупый, а во-вторых, я ничем не оскорбил его честь. И если бы он сказал, что ему приятно моё общество, я был бы рад остаться. Элеазар вздохнул. Он думал о драконе непростительно часто. У Нехеих даже появилось желание перетечь в людскую ипостась, чтобы посмотреть в глаза рыцарю не с вершины своего роста. Но она сдержалась, сменила боевую позу на мирную и опустила голову пониже. — Ты бросил моего мальчика одного после того, как он разрешил тебе оседлать себя. Разве ты не знаешь, что это значит у драконов? Элеазар, чувствуя, что где-то облажался, помотал головой. — Я не обучен драконьему этикету, его знают только мудрецы и маги. Но уверяю вас — если Тхруренс хочет моего присутствия в своей жизни, я буду только рад. Хотя ума не приложу, для чего ему немолодой рыцарь в отставке. — Это уже не моя забота, — фыркнула успокоенная мать и взмахнула крыльями. — У драконов не так уж и много ритуалов, тем более после того, как породнились с людьми, но один мы чтим свято. Только избранному спутнику жизни позволено оседлать дракона. Так мы признаемся в чувствах. Он торчит у себя в пещере. Боюсь, ещё немного — и мне придётся отнести ему пару братишек, чтобы взбодрился. С этими словами Нехеих взмыла в небо, обдав рыцаря сильным потоком воздуха, но тот к своей чести устоял на ногах. «Так мы признаёмся в чувствах…» Элеазар стоял словно громом поражённый. От мысли о том, что мальчик влюбился в него, сладко ныло сердце. И даже лёгкое раздражение на их идиотские недомолвки не портило настроение. Теперь всё стало ясно, и дальнейший жизненный путь заиграл новыми красками. Один раз опростоволосившись с ритуалами драконов, Элеазар решил не повторять ошибки. Потому подробно выспросил у Рохеис, как выглядит свадебный ритуал и что приносят жениху в дар. Здесь-то и пригодилось обещание короля выполнить любую просьбу и дать всё, что рыцарь попросит. К пещере Ренса Элеазар подошёл во всеоружии. Тхруренс уныло перебирал золотые камешки, что ему вернули из ячейки в банке, и думал о том, что готов отдать их и всё золото, что было под пещерой, за одну только возможность ещё раз увидеть Элеазара. Он чувствовал, что жизненные потоки покидают его, и удивлялся, как Рохеис выдержала столько веков в разлуке. Негромкий свист у входа в пещеру заставил встрепенуться. Мелодия была незнакомой, но насвистывали её красиво и музыкально. Высунув нос, Тхруренс замер, не веря своим глазам. Перед пещерой на одном колене стоял Элеазар, держа в протянутых руках сверкающий прозрачный камень в форме сердца. От неожиданности дракон резко перетек в человеческую форму, забыв, что он только в одном переднике, который ему слишком велик теперь. Но он всё равно бросился к Элеазару и упал рядом с ним на колени, обнимая рыцаря. — Ты всё-таки пришёл, — прошептал он и поднял сияющие глаза. — Если бы я только знал, что значит предложение сесть на спину, то и не уходил бы, малыш. Хорошо, твоя мама всё разъяснила. Ты примешь от меня этот камень? Будешь жить со мной, пока я не уйду к предкам? — Ты хочешь быть моим мужем? Правда-правда? Боги, Элеазар, я думал, что совсем тебе не понравился и ты просто возился со мной по поручению короля. Конечно, я буду твоим супругом. Нужно только маме с папой сказать, чтобы получить их благословение. Тхруренс тараторил как заведенный, понимая, что мелет какую-то ерунду, поэтому когда его губы накрыли чужие, сладкие и властные, он застонал от восторга и полностью доверился своему избранному. Элеазар решил остановить словесный поток и, зарывшись пальцами в мягкие волосы Ренса, прижался к его губам. Первый поцелуй был нежным, сладким, осторожным. Мальчик был неопытным, но страстно откликался на ласки, и это кружило голову. Подхватив Ренса на руки, Элеазар понёс его в комнату, где впервые увидел дракона в человеческом облике и пикантном положении. Сбросив с кровати бумажки, карандаши и что-то не поддающееся идентификации, рыцарь опустил на неё своего мальчика и принялся покрывать поцелуями обнаженное, ставшее ещё тоньше тело. — Эле, я… Я никогда прежде не делал этого. Помнишь, ты спрашивал в начале нашего знакомства? Драконы выбирают одного партнёра и остаются верны ему всю жизнь. Ты будешь нежен со мной, Эле? — Конечно, малыш, я сделаю всё, чтобы тебе было хорошо… Элеазар хотел доставить Ренсу удовольствие, сейчас заботило только это. Только его чистый невинный мальчик, который доверился ему, выбрал его — непонятно, за что и почему. Спустившись поцелуями по впалому животу, Элеазар улыбнулся, видя полностью поднятый красивый член Ренса. Лизнув головку, рыцарь хитро глянул на своего дракона, считывая реакцию. Тхруренсу было настолько волнительно принимать эти ласки, что он даже не думал зажиматься. Он прикрыл глаза, ощущая легкие поцелуи, а когда его члена коснулся влажный язык, то и вовсе протяжно застонал и поджал пальцы на ногах. Того, что произойдёт дальше, он не ожидал совершенно точно. Элеазар никогда прежде не ласкал любовников ртом. Но с Ренсом хотелось попробовать всё — сделать ему так хорошо, чтобы малыш сорвал голос от страсти. Обхватив член губами, Элеазар сосал его, облизывал, слушая музыку стонов мальчика, и сам возбуждался от этого. — Эле, мамочки, Эле, — сучил ножками дракон, когда его плоть то исчезала в горячем рту избранного, то снова появлялась. — Эле, я не могу терпеть, пожалуйста. Он захныкал и тут же зажал рот ладошкой, потому что его нетерпение потекло струйками семени прямо в рот к Элеазару. Семя дракона на вкус было сладковатым, приятным и непривычно вкусным. Облизнув припухшие губы, Элеазар хитро глянул на красного как рак Ренса и прилёг рядом, крепко обняв своего мальчика. — Хочешь потрогать меня, малыш? Посмотри, это совсем не страшно и даже приятно. Положив изящную ладонь Ренса на крепкий член, Элеазар толкнулся бёдрами наверх. Ощущать чужой член было необычно, но приятно. Тхруренс постарался прийти в себя после восторга семяизвержения и оценить избранного так, как он того заслуживал. Но пока он мог только держать его внушительный орган в ладошке и хватать воздух губами. Несколько минут ушло на то, чтобы успокоить сердце и стать снова нормального цвета. — Эле, ты такой крупный, — сообщил он любовнику и услышал смешок. — А мне тоже нужно будет взять у тебя в рот? — Если ты захочешь, малыш. Мы попробуем с тобой всё, постепенно, не спеша. Проведи ладонью вверх-вниз, Ренси, ты когда-нибудь трогал себя, знаешь, как будет приятно? Элеазар шептал это дракону в порозовевшее ушко, легонько толкаясь бёдрами, притираясь ближе. Дракон, конечно, изучал природу собственного тела, но никогда не придавал этому большого значения. Летать ему нравилось больше, чем ублажать себя рукой или лапой. Однако с Элеазаром стало отчего-то так хорошо и возбуждающе приятно, что он начал делать все то, что говорил ему мужчина. И это было сравнимо с полётом. Словно бы он уже взмыл вверх, немного устал и парит сейчас над лесами. А на самом деле он ласкает рукой своего избранного, и ему нравится ощущение бархатной кожи под ладонью, горячий шёпот в ухо и собственное растущее вновь возбуждение. Он закусил нижнюю губу, когда взялся второй рукой за член рыцаря и изучил его ниже, где поджатые яички доверчиво легли ему в ладонь. — Мой красивый, мой мальчик, моя радость, давай, сожми сильнее… вот так, хорошо… Элеазар стонал, дрожа от возбуждения, жарко дыша Ренсу в ухо, целуя его, вылизывая изящную шею и чувствуя себя совершенно счастливым. — Такой тонкий, самый красивый малыш, обожаю твою нежную кожу, двигай быстрее, я почти, Ренси… Когда мощная струя опалила его тонкую кожу, а воздух насытился феромонами другого мужчины, Тхруренс не отдавая себе отчёта слизал семя с пальцев, продолжая выдаивать возлюбленного. Дракон внутри требовал большего, и он припал к губам Элеазара, увлеченно трогая его сильную грудь и ниже. Человека хотелось спрятать, как золото вместе с бриллиантом, что он преподнёс ему в качестве предложения. — Люблю тебя, малыш… мой ласковый мальчик, самый лучший дракон, самый красивый… Элеазар почувствовал изменение настроя, как сильно прижался к нему Ренс, как трётся всем телом, едва слышно порыкивая. Рыцарь тихо рассмеялся, поцеловав дракона в губы, заглядывая ему в глаза. — Чувствую, мы долго не вылезем из постели, чтобы совершить церемонию. Ты страстный мальчик. — Мамочка не будет нас ругать, я уверен, — прошептал в ответ Тхруренс и с легкостью опрокинул рыцаря на спину, чтобы сесть на него сверху. Его глаза горели драконьим огнём, а сам он осознавал, как бы была пуста его жизнь без Элеазара. Как ужасно провёл бы он отпущенные ему богами века, не приди к нему Эле. Элеазар застонал, подхватывая Ренса под бёдра, притираясь между упругих половинок снова поднявшимся членом. — Есть что-то, малыш? Масло, бальзам? Не хочу, чтобы тебе было больно… Дракон непонимающе замер. — Ты голоден, Эле? Элеазар улыбнулся. — Нет, я хочу смазать тебя вот здесь, — Рыцарь надавил пальцем на дырочку Ренса, облизывая губы. — Чтобы тебе не было больно, когда я войду. У Тхруренса сладко сжалось там, куда ткнул рыцарь, и он начал медленно, но верно краснеть. — Ты хочешь закрепить наш союз? Так быстро? Тогда погоди, — Ренс начал слезать, чтобы найти бриллиант и заодно принести крем, которым пользовался время от времени, втирая в нежную кожу. Вернулся он в спальню запыхавшийся, но весьма ободренный. Элеазар полностью обнажился и лежал на его постели. От такого правильного зрелища дракон счастливо пискнул и набросился на возлюбленного, успев в последний момент пристроить крем и камень на тумбочку. Элеазар поймал своего дракона в объятия и целовал до тех пор, пока не перехватило дыхание. Убеждая себя, что торопиться не нужно, рыцарь уложил Ренса на лопатки и, задрав его ноги, сполз вниз, припадая губами к тугому отверстию и начиная вылизывать, как делали друг с другом бордельные мальчики, когда он снимал сразу двоих. — Эле, ты, ты… Тхруренс терял ясность мысли и мог только бессвязно лепетать от восторга. Он и не думал никогда, что люди или драконы могут доставлять друг другу такое невообразимое наслаждение. Оставалось попискивать от счастья и отдаваться своему избраннику. От запаха и стонов Ренса вело, Элеазар испытывал непреодолимое желание искусать и вылизать дракона с ног до головы. Чем он и занимался, уже ввинчивая язык в зад мальчика и наслаждаясь музыкой его стонов. Когда запахло кремом, а вовнутрь проник чужой палец, Тхруренс распахнул глаза и с удивлением посмотрел на любовника. Новый опыт был странным, но он решил не возражать и принять от Эле всё, что он захочет ему показать. — Расслабься, малыш. Просто доверься мне, хорошо? Элеазар осторожно подготавливал своего дракона, растягивая медленно, постепенно, давая привыкнуть и настораживаясь на каждую попытку зажаться. Было чудно. Ренс уже не знал, какого он цвета, он то испытывал холод, то его бросало в жар. Элеазару он доверял полностью и поэтому ни разу не попросил перестать, хотя и больно ему не было, просто непривычно. Когда стало ясно, что Ренс постанывает от наслаждения, а не от боли, Элеазар перевернулся на спину и усадил мальчика себе на бёдра, глядя в глаза. — Давай сам, чтобы ты мог контролировать всё. Тхруренс понятия не имел, как это делается правильно, но инстинкты не подвели. Он своей рукой приставил чужой член к своей дырочке, потёрся об него и попробовал плавно насадиться. Было очень странно, но почему-то ему хотелось этого очень сильно. Внутри всё предвкушающе трепетало, и он насадился посильнее, впуская внутрь любимого. Бриллиант на постели переливался всеми цветами радуги, и он повел носом, чтобы ощутить его аромат. Золото он чувствовал сильнее обычного, а запах Элеазара словно бы пронизывал его тело насквозь. — Хочу быть с тобой вечность, Эле. Бриллиант сверкнул особенно ярко, и Тхруренс насадился до самого конца, постанывая от удовольствия. Их союз, запечатлённый и скрепленный в камне, поблескивал из недр бриллианта. Элеазар сжал пальцами бёдра своего мальчика, глядя ему в глаза, чувствуя невиданное счастье и какую-то новую, чуждую силу, наполняющую всё его существо. Оглаживая бока, спину и ноги Ренса, рыцарь плавно двигался в его теле, признаваясь в любви беззвучно и только выдохнув: «Да!» на признание своего дракона. Тхруренс прогнулся в спине, чувствуя, как сила перетекает к Элеазару, как тот становится одним целым с ним и с драконом. Счастье переполняло его так сильно, что он почувствовал, как изливается на живот супругу под собственный восторженный стон. От пульсации вокруг члена и дрожи Ренса голова пошла кругом. А может быть, всё дело в потоке силы, хлынувшей по венам. Элеазар низко застонал и излился во влажный зад Ренса, крепко прижав его к себе и часто дыша в ухо. — Ты теперь наполовину дракон, — прошептал Тхруренс сразу, как только смог говорить. — И мой супруг. — За что мне такое счастье? Ты мог выбрать любого, малыш, а теперь я тебя никуда не отпущу, никогда. Элеазар устроил дракона в своих объятиях и счастливо улыбнулся. Как бы туманно ни было будущее, теперь у него есть цель в жизни и тот, кому рыцарь её посвятит. Ренс только тихо засопел в ответ и сладко уснул, сжимая в руке камень. *** Быть представленным ко двору было волнительно, но Тхруренс старался не выглядеть, как обычно, неловким и взял с собой несколько смен одежды. Так, на всякий случай. Родители приняли Элеазара, благословили их брак и подарили рубины, чтобы Ренс мог сделать себе красивое свадебное украшение. Бриллиант, что скрепил их союз, просто просился на всеобщее обозрение. Если бы Элеазар не влюбился в своего мальчика раньше, то непременно сделал бы это сейчас. Ренс был великолепен, и даже не осознавал насколько. Чёрный с алым костюм в королевских цветах сидел на ладной фигуре идеально. Белые волосы до поясницы убраны в тугую косу, а венчающая высокий лоб диадема с бриллиантом в центре и россыпью рубинов вокруг дополняла образ. Глядя на Тхруренса, никто не усомнился бы в его родстве с королём. — Я так волнуюсь, Эле, — взял дракон мужа под руку, когда они вошли в тронный зал. Народу набилось так много, что Тхруренс ощущал многообразие ароматов золота и драгоценных камней. Вокруг было очень красиво, и он хотел, чтобы Элеазар гордился им. Их представили, и они неспешно подошли к трону, на котором восседал весьма симпатичный мужчина, а рядом стоял блестящий юноша, от которого даже у дракона зарябило в глазах. Элеазар крепко сжимал ледяную ладошку Ренса. Мальчик волновался так сильно, что едва не стучал зубами, но Элеазар старался передать ему всё своё спокойствие, подбодрить и расслабить. Его Величество Кларенс Первый был сегодня на высоте. Раздаривал улыбки направо и налево и явно пребывал в прекрасном расположении духа. От цепкого взгляда Элеазара не укрылись причины такого довольства. Рыцарь Вейриус, разодетый сегодня, как павлин и распустивший волосы, сейчас лишь перехваченные лентой, стоял подле трона и, сам того не замечая, периодически проводил языком по ярким, припухшим больше нормального губам. — Приветствую вас во дворце. Мой дорогой Элеазар и юный Тхруренс. Я, право, не знал, что мой племянник вырос во взрослого и красивого юношу. Иди сюда, я посмотрю на тебя. Ренс постарался сдержать панику, но руку супруга отпустить было так тяжело. Он со вздохом подошёл ближе к трону и поклонился королю, чего требовал этикет. Рохеис все уши ему прожужжала с этими людскими традициями. Король улыбнулся так сладострастно, что Элеазар напрягся. Жестом приказав Ренсу подняться, Его Величество взял мальчика за плечи, рассматривая, как диковинку. — До чего красив. Полагаю, теперь мы будем общаться чаще, юный Тхруренс. Сегодня торжество в честь твоей свадьбы, не подобает уводить тебя от супруга. Но в следующий раз я буду требовать твоего внимания лично. Вейриус сжал пальцами подлокотник резного деревянного трона так, что он скрипнул, а пальцы рыцаря побелели. — Вряд ли мы будем часто посещать дворец, — с улыбкой ответил дракон и заглянул в глаза королю, ища там родственную сущность. — Драконы выбирают пару один раз в жизни, Ваше Величество. Бриллиант в диадеме сверкнул особенно ярко, осветив соседние рубины. А Ренс понял, что совершенно зря так хотел попасть в это место. Король перенял от драконов долголетие, но забыл о верности. — А люди, к сожалению, не способны распознать свою пару так безошибочно, как драконы, и порой находятся в долгом поиске. Я рад за вас — Тхруренс, Элеазар. И даже горд своей причастностью к вашему браку. Рыцарь подошёл к поманившему его королю и тут же угодил в его крепкие объятия. Кларенс шепнул это совсем тихо, так, чтобы слышал только Элеазар. — Ты с ним ещё намучаешься, когда подрастёт, но я за тебя рад, друг мой. Элеазар улыбнулся и покачал головой. — Даже если и так — я своё сокровище нашёл. И, если позволишь дружеский совет — не упусти своё, мой король. Что-то мне подсказывает, что твоё время остепениться тоже пришло. И как бы меня ни раздражал твой выбор — главное, что тебе он пришёлся по душе. Ренсу понравились последующие танцы и угощения. Мама с папой выбрались наконец-то из пещер и тоже пришли на торжество, как и Рохеис со своим волшебником. Только недавно они оба рассказали, что за странный колодец охраняла все эти годы дракониха. История казалась странной и не укладывалась в голове. Другие миры, объяснение странного поведения Владислава и рассказ про заплутавшую в чужом мире Рохеис — всё это поражало воображение. Тхруренс тут же загорелся идеей посмотреть мир, из которого пришёл Владислав, но старый волшебник хохотнул и сказал, что это место не для наивных маленьких драконов. За что тут же получил болючий тычок в бок от Рохеис. Элеазар с улыбкой наблюдал за совершенно счастливым Ренсом, с горящими глазами общавшимся то с родителями, то с волшебником, и даже переставшим бояться Рохеис. Сияние глаз мальчика затмевало блеск драгоценных камней, и Элеазар знал, что сделает всё, чтобы его дракон оставался таким же счастливым всю их долгую жизнь.