Follow my lead

Сначала Рам решил, что это была боль. Что Кингу было больно из-за сотрясения. Нескольких. И именно поэтому он набросился на него. Это было похоже на то, как одна из его собак получила травму и теперь показывала зубы, не подпускала Рама близко, смотрела бешено широко открытыми глазами. Конечно, Кинг был умным и гораздо более сложным, чем животные с их инстинктами, но основа та же, не так ли? Это ранило и Рама. Это ранило вчера, это ранило и сегодня в палатке: Кинг отбивался от него яростно, что отражалось и в голосе: высокий тон, который Рам слышал до этого всего раз, когда Кинг кричал, отбиваясь от собак. Отбиваясь от того, чего он боялся. Это больно: слышать, как этот же тон адресован ему. Это было словно что-то раздирает горло Кинга, это звучало так неправильно, что Рам страдал от того, что Кинг думал, будто должен пройти через всё это. - Почему? Рам знал, что Кинг был пьян, и его сотрясение с недавней лихорадкой, должно быть, стали катализатором для негативных эмоций. С растрёпанными волосами и диким взглядом Кинг действительно выглядел, как загнанный в угол зверь. Но как много было в его глазах. Живое существо есть живое существо, со своими заботами и страхами, болью и связью с другими живыми существами, верно? С животными, с ними Рам мог сблизиться. Так что, когда Рам оказался в поле зрения Кинга, близко, спокойно и непоколебимо, говоря настолько уверенно и безобидно, насколько это было возможно для него, - это была наполовину мышечная память, наполовину сознательное решение. Пытаясь быть настолько настоящим, насколько был и мог. Не кусайся. Не рычи. Поговори со мной. - Почему? Почему ты напуган? Рот Кинга открыт в приступе ярости, он показывает зубы. Рам придвинулся ближе. Я хороший. Я здесь. - Я не уйду, пока не скажешь причину. Я не позволю тебе оттолкнуть меня, пока не узнаю, что с тобой. - Почему? - немного мягче. Ближе. Почему ты говоришь эти вещи, если прекрасно знаешь, что они ранят нас обоих? Потому что это больно. Больно так же, как когда Кинг впивался ногтями в его руку, пока его зашивали. Сейчас Кинг размахивал словами, словно оружием: - Это пытка. Это пытка, понимаешь! - слова бьют в самый центр груди Рама, хотя руки Кинг всё ещё прижимал к бокам. Рам сглотнул, пробуя это слово, пытаясь понять, найти в нём смысл. Но у него был смысл, не так ли? Сначала Рам решил, что это боль. - Это из-за меня? Лицо Кинга исказило болью. Болью на грани с физической. В пространстве между ними. Эхом звуча внутри Рама. Он вслушивался в тишину в голосе Кинга, смотря, как он остервенело пропускает волосы через пальцы, смотря, как он выставляет вперёд подбородок. - Да! Потому что с тобой мне хорошо! Ты представляешь, как тяжело мне сдерживаться рядом с тобой? Это мучительно, понимаешь? Вот почему я хочу, чтобы ты держался подальше от меня, я не хочу этой боли! Рам не мог пошевелиться. У него мелькнула мысль, что он должен почувствовать облегчение, потому что это значило… это значило, что они оба чувствовали что-то большее? Но как он мог почувствовать себя лучше, когда Кингу всё ещё было так больно? Когда связующая нить между ними стала такой натянутой, наэлектризованной и искрящейся? Он не мог пошевелиться от страха, что он может разрушить этот момент, эту хрупкую правду, связывающую их вместе. Раму хотелось кричать. Кинг. Пи'Кинг. Как можешь ты понимать меня так хорошо, и не понимать этого? Как тебе удаётся видеть меня насквозь, но не замечать этого? Ему так хотелось прикоснуться. Но сейчас не моя очередь, правда? Словно всегда не моя очередь, словно всё, что я могу – молча задавать вопросы. Всё это он вложил в свой взгляд. В качестве ответа Кинг вновь оттолкнул изо всех сил. На этот раз он использовал руки, всё тело. Рам поднялся и снова вернулся на место. Будто он знал, что он будет делать это снова и снова, пока они не смогут пройти через это. По выражению лица Кинга было понятно, что и он знает это, на секунду Кинг подумал, что ему удалось достучаться до него. И Кинг оттолкнул. Шок от соприкосновения пронзил Рама насквозь. Это больно. Правда же? (Сначала Рам решил, что это была боль) На мгновение жар и раздражение внутри стали настолько сильными, что всё, на что был способен мозг Рама, - это ещё одна волна боли. А потом ощущение дыхания Кинга у уголка его губ, сильная хватка на его шее перенесла Рама в другую реальность. Это были волны, разбивающиеся и смыкающиеся высоко над его головой: удивление и радость, сострадание и всепоглощающая привязанность. Перед ним был Кинг, прижимался к нему всем телом, губы Кинга, страх Кинга, его отчаяние. Это был Кинг, к которому Рам так хотел прикоснуться. Именно так. Так сильно. Кинг кричал. И прикоснулся. Теперь очередь Рама. Кинг. Кинг. Может, ты поймёшь это: Он вложил всё в поцелуй. Поднял руки, заключая Кинга в объятья, окружающее их пространство, напор его губ. Он вложил в это всю уверенность, что была в нём. Наполняя спокойствием, надеждой и уютом. Неторопливой нежностью, которую, он знал, Кинг заслуживает. Он сам задыхался и дрожал. Когда Кинг разорвал поцелуй, удерживая Рама близко, не возникло даже мысли отпустить. Рам чувствовал слабый запах виски в коротких выдохах Кинга и ощущал себя наполненным до краёв неясной смесью из чувств: требование защитить, чувство предназначенности. И Рам ощущал себя сейчас таким сильным. Он взял лицо Кинга в свои руки – мягко и нежно – и снова поцеловал его. Когда Кинг ответил, уже навсегда, боли больше не было.