***
Дома с предками не очень… Недовольные… Я с детства их позорю. Сначала космонавтом мечтать отказывался, потом министром. Учился плохо, только рисовал и всё такое. После армии меня кореш один к себе в салон взял, татухи набивать — я со школы об этом мечтал. На бумаге рисовать — это одно, а на человеке — совсем иное. Это же вроде как представление о хозяине. Ну, типа второго паспорта. Люди татуировки делать научились, ещё когда и бумаги в помине не было. Мне, кстати, всегда интересно было, как без бумаги жили, лопухи-то не везде растут. А когда узнал, как обходились… лучше бы не знал… Ой, отвлёкся! Так вот, татуировки — это сила. Люди это в древности ещё поняли. Да у некоторых целую историю прочитать можно, а в паспорте — только год рождения да адрес ОВД. А у меня, можно сказать, призвание! Я рисовать и не учился никогда — это у меня с рождения. Всё время малевал чего-то. Умные родители одарённых детей в рисовальные секции отдают, а мой папаша орал только и все мои блокноты выбрасывал. Ему, дескать, нормальный сын нужен, а малеруны и певуны всякие пусть идут лесом. Нормальный пацан должен спортом заниматься. Но поскольку спортивные секции все были платные, мне показали кукиш, и я продолжил рисовать. Зато потом родаки распсиховались. Как же так, тату-салон, там только наркоши и зэки, и раз я таким людям татухи рисую, то я тоже наркоман и скоро сяду. Всё троюродного братца в пример ставили. Он микроавтобус выкупил, чтобы всякую пьянь по санаториям развозить, а на деле дурью приторговывал. В результате он-то как раз и сел на четыре года, а жена его, с которой они уже троих наплодить успели, к другому мужику свинтила и там четвёртого заделала. Когда братец откинулся, жёнушка к нему вернулась и четвёртого в коляске привезла. Но он почему-то всё равно герой, а я урод. Работа у меня дерьмо, сам я дерьмо и жить по-человечески не умею — так родители считают. Особенно мама всё страдала. Она ждала, что я вырасту и сразу министром-олигархом стану — шубу ей, Канары и лобстеров на обед. Маму я только в Крым отправить мог, зато в самый лучший санаторий, так мне даже ракушки сраненькой оттуда не привезли. Мама вернулась недовольная: шведского стола нет, загар не тот и вообще ей с сыном не повезло. Ну не вышло из меня министра — извиняйте! Мне нравится людей красивыми делать. Всякие приходят, всякое просят — от бабочек до Боба Марли. У меня тоже татуировки есть. Мелочиться не стал, сразу ангела себе на всю спину. Потом тигра на левом боку, потому что я люблю животных, а на груди сова — потому что птиц тоже люблю. На ноге мексиканский дракон с перьями — бог ихний древний, имя его хрен выговоришь. У меня всего полно, так за раз не упомянешь. А вот на животе я хотел Элин портрет сделать, но она воспротивилась. А вдруг, говорит, у тебя пузо вырастет, и на кого я тогда похожа буду? Тогда я её имя выбил и сердце в огне — типа я сгораю. Но это позже уже было, когда я к ней переехал, а сначала мы просто встречались. С Элеонорой мы через два года познакомились. Я крошку-картошку лопал, а она через три столика мороженку ела. Вся такая… такая вся… и грудь сквозь маечку просвечивает. Обалдеть! Принцесса! Не, королевна! Я сразу быка за рога: — Привет, красивая, хочешь, селёдочки куплю? Думал, испугается, а моя принцесса с ходу кивнула: — Валяй! Наш человек! После сладкого солёненькое — самый шик. Для тех, кто понимает, конечно. Мы с ней славно закусили, и она так мило улыбалась и татухи у меня на руках разглядывала, что в душе всё пело. Но обломила-таки! Я весь из себя… думал, дело в шляпе. Теперь только щёлкнуть — и побежит. Спрашиваю довольно: — В кино или как? А она мне: — Или как! Крутой такой, я смотрю. А на члене у тебя тату есть? — Э-э-э… — Вот как будет, тогда и приходи. Я в клубе по пятницам бываю. И ушла. Я набил. Розу. Без комментариев… Месяц я в клуб мотался, но она как сквозь землю провалилась. Сказать, что расстроился, — это ничего не сказать. Как дурак: с розой и без девушки. Петюха с Севом надо мной уссывались. Хорошо ещё про татуху не знали, а то бы полный пиздец был. А я покой и сон потерял! К каждой похожей девушке кидался, везде Эля мерещилась… Через месяц только её встретил. Она, как главная, в центре танцпола, и свет на неё так падал, что волосы светились. Какая там, в жопу, Клара Михайловна… Парни на Элю как мухи на… не, как пчёлы на мед. А я чё? Я не какой-то там пчёл. Я шершень! У-у, зверюга! На даче гнездо было, так этих гадов никакой отравой не выведешь. Мы с отцом… А, пардон, опять отвлёкся. В общем, я всех оттёр — и к Эле. Подружки её врассыпную брызнули, одна даже перекрестилась, а Эля меня сразу узнала и хитро так прищурилась: — Ну что, герой? Набил татушку? — Набил, — кивнул я. — Хочешь позырить? Вот у неё глаза были в тот момент! И так огромные, а тогда как тарелки суповые стали. И синие-синие. И рот розовый буквой «о». Потом опомнилась и покраснела: — Чего, прям тут, что ли? — Можем выйти. Я хорохорился, а у самого пот по спине — а ну как не пойдёт. Или, ещё хуже, вдруг ей розы не нравятся. В общем, пока Эля раздумывала, я её на медляк пригласил. Я танцую, кстати, неплохо — гибкий и пластичный, всего четыре раза ей на ногу наступил, а когда танцевать начали, то только три. Потом я Элю провожал, ну и выеб… показывал, какой я умный и вообще. Про звёзды там, как они светят и падают — только хуй поймаешь. Ну и про Луну, как на неё америкашки летали. А может, и не летали, они пиздеть тоже любят. Эля хохотала надо мной всю дорогу. Я даже обиделся. Такая вся красивая, а ржёт, как кенгуру. А она возьми и брякни: — Буду с тобой встречаться. — Так я… — Не колышет. Сказала — буду, и точка. Странные они, девчонки эти. За Элей мажорик ухлёстывал, это я уже потом узнал. Каждый день на разных тачках прикатывал, а она ему от ворот поворот дала и со мной встречаться стала. Но приятно, блин… Она, как и я, о министрах и олигархах не мечтала. Зато как все с открытыми ртами зырили, когда мы вместе куда-нибудь шли. Для полного счастья не хватало, чтобы я, весь такой крутой, колечко с ключами от ламборджини на пальце крутил, и я стал мечтать о тачке. И копить, конечно. Вот только с этим тоже была засада. Мои домашние хоть и считали меня козлом, а деньги забирали. Зато розу мою Эля по достоинству оценила. Заодно ещё и член линейкой измерила. Оказалось, что восемнадцать сантиметров. Странно, когда я меряю, всегда двадцать один. Очко, блин!***
Когда Эля меня позвала с родителями знакомить, я как раз со своими собственными сильно разжопился. Папашу в тот день очень выбесило, что я ничего не делаю. У меня выходной был, ну я в компе сидел, а он решил смеситель чинить — подтекало там из-под крантика. Час чинил, а мама в дверях стояла. Вот он и развонялся, что я сижу, а не рядом стою. У нас так принято: если он работает, остальные вокруг стоять должны, типа помогают. Я тоже психанул. Отца отпихнул, кран подтянул — там работы на две минуты, — оделся и ушёл. И уже был на улице, когда Эля мне позвонила и в гости позвала. Элеонора на маму похожа. Но если Эля принцесса, то мама её — прям царица Саврасская. Огонь-баба! Я как вошёл, так и обмер: платье красное, губы красные, бусы красные и туфли зелёные. Как в дом моды попал. Батя ихний тоже модный. Ему Элина мама стрижку стильную сама сделала. Один висок выбрила, а второй он не дал. Ещё Элин брат с девахой был. То есть я думал, что это Борькина девочка, а оказался… Ну, в принципе, девочкой и оказался, только немножко мальчик. Это нормально, в модельном бизнесе такие кудрявые стадами бегают. Имя его только весь вечер запомнить не мог, чего-то очень мудрёное: не то Джульет, не то Джамаль. В квартире у них богато. В сортире аж два толчка стоят. Я подумал, что это специально, чтобы вдвоём ходить. Ну, чтобы нескучно было. Но оказалось, что второй — это фонтанчик, зад вымыть или попить. А в комнате ещё один фонтанчик. Тут я совсем удивился. При всех-то жопу мыть неудобно вроде, но Эля объяснила, что этот фонтан декоративный. Красиво типа. Это я понимаю, я красоту очень чувствую. Хорошо так всё было, и мне у них очень понравилось, хоть не уходи. Элин папа только удивлённый очень был и всё интересовался, будто сам у себя, как это в одном месте сразу шесть муд… таких замечательных людей собралось. Это он у нас не был, когда родня в гости приезжает, — там замечательных людей по дюжине припирается и хер выгонишь. Словом, уходить не хотелось. Домой приду, опять волком смотреть будут. Элина матушка мне с собой кусок торта завернула, так я спустился на улицу и прям на лавочке его есть стал. Немного погодя Элин отец вышел, вроде как за сигами, увидел меня и нахмурился: — Чего расселся — холодно. Дуй домой. — Да ну, — говорю, — чего я там не видел, дома-то? И вечер такой! И тут ветер задул. Элин батя смотрел-смотрел, видать, всё понял и рукой махнул: — Давай, пошли, горе луковое… У нас переночуешь. Теперь у них ночую. И днюю. Барахло моё папаша мне в дверях выдал, а комп, сука, зажал, хотя у него и свой есть. Да и пусть подавится. Хорошо хоть хомяка моего отдал, у них бы с голоду сдох.***
А у Элеоноры дома интересно-о-о! Взять хотя бы Элиного братца старшего и его бойфренда. Эта кудряха по паспорту Жекой оказался, а по жизни Джеки — это я на второй день запомнил. Шорты в облипочку, брильянт в пупке и полка с косметикой больше, чем у Эли. Зато всегда на позитиве и полный желания любить всех на свете. В хорошем смысле, конечно! На самом деле он только Борьку любит. Как один парень может другого любить, я понять не могу, а глядя на Жеку — понимаю. Такому с девушками не светит — он их всех красивее, не считая Эли, конечно. Я ещё в первый вечер видел, как Жека с Борькой в прихожей сосутся втихушечку. Так-то, конечно, полный пиздец, но я тогда думал, что Жека девочка, а когда узнал, что мальчик, было поздно — привык уже. Жека тоже всё время рисовал, только такое анимешненькое, чтоб глаза на пол-лица. А для ног второй лист приходилось брать, они на первом не умещались. Я за ним часами наблюдал, а Жека во мне слушателя нашёл и трендел часами, как он мечтает в Гонолулу полететь или в Калахари. Ему главное, чтобы название красивое было. — Ах, — говорит, — как хочется полететь в Калахари! Поесть потрясающих калахарских устриц и поваляться на знаменитых калахарских пляжах… Я на карте эту Калахари нашёл. Ну… пляжи там реально зачётные. Поржал, чё. Жека, в отличие от всех нас, мечтать умеет, и мечты у него такие красивые, как картинки в интернете, и, главное, разнообразные: то ему хочется любовью под звёздами заниматься, то уборщиком в слоновнике работать. Говорю же, разносторонний парнишка. И всегда так интересно рассказывает, что я тоже к слонам захотел. А Борька, блин, ревнивый! Ревновать одного парня к другому… Не, я, когда в садик ходил, тоже бесился, почему Костик Антипенко кроме меня ещё с Данькой Ивановым дружит. Оттаскивал его и ругался. А теперь Борька смотрит на Жеку исподлобья и на меня позыркивает. — А чой-то ему апельсин, а мне яблоко? — Борь, так ты же цитрусы не любишь. — А неважно! — Ладно, — Жека пожал плечиком и поменял фрукты, — вот тебе апельсин, а яблоко Гавру. — А чой-то теперь ему яблоко? Вопрос Эля решила — отняла и то, и другое, и по банану выдала, но Борька при всех его есть почему-то застеснялся и с Жекой в комнату ушёл. И музыку сразу погромче сделали. Дураки! Я вот не ревнивый. Да, собственно, и не к кому. Не станешь же ревновать к парню, который с Элей одинаковыми духами пользуется. А Жека забавный такой, я ему даже хомяка своего подарил. Хотел котёнка купить, но только заикнулся, как батя ихний стал на люстру смотреть и спрашивать, где у них верёвка лежит. Я ему на следующий день целый моток купил, а он почему-то икать начал. Хороший мужик! На рожу вроде обычный, но внутри терминатор. В смысле железный. При нём хоть голым ходи или на пол напрудонь, плюнет только. Правда, когда узнал, что один его бывший одноклассник в священники заделался, очень упорно его в гости звал. Особенно в карантин весело было, даже в прятки играли. Эли-Борькин батя спрятался — весь день искали. Мама ихняя даже заволновалась, и тогда Борька раскололся и сказал, что батя у соседа прячется. Он там в ванне сидел, за занавесочкой и, когда мы с Борькой за ним пришли, всё нас просил: — А давайте, как будто вы меня не нашли? И мы прятки продолжили, но уже впятером — ещё соседа взяли и его самогонку. Ой, потом пиздюлей получили-и-и… В основном я и батя. Борьке повезло, ему для вида подзатыльник дали, и Жека всё шептал: — А правда, что самогонку надо рукавом занюхивать? Достань мне рюмочку самогонки — я тоже хочу занюхать. У меня кардиган новый, там такие рукава с вышивкой. Но, видать, всё же мы остопиздели друг другу маленечко, и поэтому, как только можно стало, Эля мне предложила обстановку сменить. Я с родителями тогда уже помирился, они звали в деревню пожить и заодно с девушкой познакомиться, но я отказался. Не место там принцессам. Элина подружка на всё лето к хахалю немцу умотала и нам ключи от квартиры оставила. Вот туда-то мы и свинтили, чтобы пожить отдельно. Здорово, я вам скажу! Вроде как хозяин и у меня жена. И очереди в туалет нет, и по телику смотри, что хочешь, и гостей зови, когда хочешь. Красота! Неделю мы выдержали и ломанули оттуда обратно. Не, ну реально скучно! Ходим, как два идиота, и не знаем, чем заняться. Трахаться и то надоело. А Элина мама такие вкусные котлетки жарит, а с батей ихним и брательником здорово в гараже ковыряться, пиво пить и Жеку слушать, как в чёрном-чёрном подвале чего-то там беленькое нашли. Он первым нас встретил, вокруг заскакал, как маленький, и даже хомяка своего целоваться притащил. — О, припёрлись! — довольно сказал Борька. — Наконец-то! Я задолбался один картошку чистить. Эля тут же зафыркала, что она тоже ничего чистить не собирается — у неё маникюр, на что выскочила мама и зафыркала ещё громче, потому что фиолетовые ногти Эле не идут и вообще сейчас в полоску модно. Последним, зевая, выполз батенька и привычно начал что-то на потолке глазами искать. Ну и слава яйцам! Наконец-то дома…