Третий день осени

Сентябрьское небо на востоке только-только начинает светлеть и окрашиваться в светло-голубые цвета, шумят деревья с ещё не опавшими листьями. Улицы города пусты. Двое парней в серых фуражках, громко разговаривая и активно жестикулируя, спешат в метро. — А, ну это старая видюшка, — говорит Влад, ступая на ступеньку эскалатора. — Ну-ка, включи, — Юрец беспалевно наклоняется через плечо товарища, всматриваясь в маленький экранчик мобильника. Влад чувствует на лице дыхание, чуть отдающее салатом оливье и немного - дешёвым вином, но ничего не говорит, только нажимает «воспроизвести». — Ржу с него, — комментирует Юра по окончании видео, но осознаёт дистанцию, выпрямляется и добавляет, чтобы скрыть неловкость, — Васяна из второго отделения напоминает — такой же маленький и бешеный. На платформе их всего трое, и первый поезд забирает их почти сразу, рассадив по разным вагонам угрюмую женщину средних лет в оранжевой жилетке и двух молодых слегка помятых парней в серой форме. «Следующая станция — Геологическая. Осторожно, двери закрываются» — разносится по вагону голос из динамиков. — Ща минут двадцать, и дома уже, — Юра плюхается на сидение, вытягивая ноги. — Хорошо, хозяйка за деньгами придёт не завтра. — Угу, проветрить от перегара успеем, — Влад трёт глаза и скрывает зевок ладонью. — Да ладно, — толкает в плечо, — не так уж и пахнет! Влад в ответ улыбается. *** Юра выходит на балкон развесить полотенце. Верёвка частично занята Владовыми вещами, а табуретка — самим Владом, благоухающим шампунем и переодетым в севшую от частых стирок пижаму. Выглядит он устало. — Ты чё не ложишься? — между делом говорит Юра, не глядя на товарища. — Курить есть? — вместо ответа спрашивает тот. — Мои кончились. — Конечно! — парень тянется за пачкой, лежащей на подоконнике, открывает её и озадаченно ерошит влажный ежик волос на затылке. — М-да… В пачке, сиротливо прислонившись к стенке, как студент на автобусной остановке, обнаруживается единственная сигарета. — Напополам? — Оставишь мне. Парень достаёт сигарету и шарит взглядом по подоконнику в поисках живущей здесь зажигалки. Влад протягивает огонь и, убедившись, что табак разгорелся, продолжает крутить в руках зажигалку и смотреть в окно. Юра медленно затягивается, глядя на рассветное небо, будто нарисованное розово-сиреневой акварелью, и переводит взгляд на товарища по службе. «Хорош. Девчонки гроздьями вешаются. Оно и понятно — стройный, рельефный, голубоглазый мужчина в форме. И ещё руки эти его, когда он, закатав рукава, чистит табельный ПМ — уверенные, спокойные, хотя под кожей перекатываются мышцы, приподнимая и опуская вены…», — он мотнул головой, отгоняя неуместную фантазию. Влад как-то тоскливо смотрит вдаль. Из размышлений его возвращает мягкое прикосновение чужой руки к плечу. Он переводит взгляд на друга, протягивающего укоротившуюся наполовину сигарету и втискивается рядом с ним в единственное открывающееся окно. Прислонившись к чужому тёплому телу, Влад цепляется взглядом за все, что видит, лишь бы только не смотреть на Юру. За облака, похожие на разорванные куски ваты, медленно плывущие по небу, за пепел, падающий на землю… Молодой человек переводит взгляд с фильтра на губы товарища и обратно, забывая даже, кажется, о никотиновой палочке. — Че такой кислый? — разрывает тишину раннего утра Юра, отмечая, что друг как-то приуныл. — Да так. Дурь всякая в голову лезет. — говорит как можно более беззаботнее Влад и с усилием улыбается. — Да ничё, бывает. — отвечает парень и улыбается своими по-летнему зелёными глазами в жёлтую крапинку. «Знал бы ты, какая дурь в мою голову лезет» — мысленно добавляет он, решая, что приятелю знать об этом совсем не обязательно. Юра, знакомый с Владом ещё с армии, замечает перемены в его настроении. Он, конечно, никогда не был особо активным, ярким и жизнерадостным, но на контрасте с сегодняшним корпоративом в честь Дня ППС это утреннее беспокойство особенно заметно. Боковым зрением он замечает, что товарищ гасит окурок, и чувствует, что на плечо опустилась чужая голова. Влад знает, что спрашивать разрешения не нужно, Юра знает, что он любит подобные жесты. — Вот женюсь я, Владос, на какой-нибудь фифе, которой не понравится, что друг мой на плечо мое ложится. Что делать будешь? — интересуется зеленоглазый, повернув голову так, чтобы видеть соседа. — Спрашивать ее не буду. — буркает в ответ молодой человек и, подняв голову и глянув в глаза цвета лета, прикасается своими губами к чужим, чуть треснутым и покусанным. Он внутренне сжимается, когда Юра вздыхает сквозь поцелуй и подаётся вперёд, перехватывая руку и мягко переплетая с ним пальцы. Через несколько мгновений Влад отстраняется, стыдливо отводя взгляд в сторону. С друзьями не целуются. — Я спать. — чересчур тихо произносит Юрий, отпуская чужую руку и выходя с балкона. Не понимает, зачем ответил, почему не оттолкнул, просто так вышло. — Спокойной ночи. Главные три слова, так и не озвученные, повисли в воздухе. Да и нужно ли было их произносить, если и так всё понятно? Вставало солнце, светлело небо, шумела листва, а улицы медленно наполнялись людьми.