Привал

От тюрьмы Ардсмьюир до имения Хельватор было три дня пешего пути. Три дня прямиком в неизвестность, которые оба путника провели в почти полной тишине. Джейми не понимал, чем заслужил к себе такое особенное отношение — он и знать не знал, куда английские власти собирались сослать людей, подобных ему, а потому мотивация своего теперь уже бывшего коменданта была ему неясна. А всякая неизвестность, как это часто бывает, встречается сначала с враждебностью, и уж только потом — и то, если повезёт — с принятием. Сильные руки, вновь закованные в кандалы, затекали от стальной хватки, уставали постоянно сжимать грубый канат, привязанный к седлу лордовской лошади, и если бы не редкие остановки, Фрейзер вёл бы себя как обычно как своенравный упрямый жеребец. Он и впрямь дергал за верёвку — когда ему нужно было отлить или когда ноги, отвыкшие от всяких путешествий за три года заключения в Ардсмьюир, начинали уставать слишком сильно. Одна часть Джейми хотела скорее добраться до места назначения (чувствовать себя преданным после сближения душ в стенах тюрьмы было… больно), другая — сбежать, не желая даже пересекать условную границу между Шотландией и Англией. Но разум все-таки одержал победу в битве с упёртостью, и Фрейзер слушался Грея, управляющего конем, не усложняя его обязанности физическим сопротивлением. Днём погода была терпимой, когда как к вечеру заметно холодало. Порой чуть сильнее, как в третью ночь, проведённую в своеобразном походе — солнце в этот день даже не выглядывало из-за облаков, и Джейми молился, чтобы не пошёл тоскливый осенний дождь. У Фрейзера даже не было пледа на плечах — только старые тюремные вещи, больше напоминающие всякие лохмотья, когда как Грей восседал на спине сильного животного в качественном и наверняка теплом красном мундире, и голова его была защищена от всякого ливня. К счастью, капель воды на своей одежде не почувствовал ни один, ни другой, и к вечеру оба свернули с главной дороги, остановившись в небольшом леске возле давно упавшего дерева, и решили устроить рядом ночлег. Только в моменты подобной передышки Фрейзер мог спокойно отпустить веревку, но выражение лица его от этих действий не менялось. Ни один мускул не дрогнул на лице хмурого Макдуба, который, сев прямо наземь, прижался спиной к громоздкому бревну. Лошадь Джона же спокойно легла рядом, и Грей все-таки сел с ней, чтобы не тереться о своего бывшего заключенного плечом — Джон прекрасно помнил об отношении Фрейзера к чужим касаниям (особенно к тем, что делали другие мужчины) и не хотел провоцировать его — Джейми и без лишней грубости успел оставить на душе Грея тяжесть, что казалась сильнее кандалов на шотландских запястьях. Фрейзер следил за движениями Джона исподлобья — смотрел, как Грей достаёт что-то из седельной сумки, как пригревается к теплому телу лошади… Джейми хотелось оказаться рядом, но гордость и обида не могли позволить ему присоединиться к этой двойне — приходилось сидеть возле бревна. Впрочем, Фрейзеру было не привыкать довольствоваться малым, верно? Темнело. Нужно было разводить огонь, чтобы не замерзнуть к чертям собачьим в холодном шотландском лесу. Джейми нащупал возле себя несколько сухих веток — те просто заполоняли место ближе к верхушке бревна. Видимо, отпали, когда дерево рухнуло вниз, и так и остались валяться рядом. Не будь у Фрейзера кандалов, он бы просто кинул ветки чуть подальше от себя, чтобы те приземлились на одинаковом расстоянии от обоих мужчин — жгите, мол, милорд, трутница-то имеется только у вас. Однако из-за ограничения в действиях уставшему пленнику пришлось встать, и тот нашёл еще несколько довольно сухих ветвей для будущего костра, прежде чем расположить их ровно посередине ночлега, одинаково близко как к себе, так и к Грею с его лошадью. Джон же к тому времени уже достал всё необходимое и, не с первого раза, но все-таки сделал всё, что нужно, чтобы путникам было чем согреться этой ночью. Все действия происходили без единого слова и в тишине, какая только может быть в реалиях леса… ровно до того момента, пока Грею, видимо, то ли это надоело, то ли он, как настоящий английский джентльмен (при мысли об этом Джейми бы нервно усмехнулся), решил проявить благородство: — Вам нужно поесть, мистер Фрейзер, — чуть отвернувшись от своего собеседника и достав из седельной сумки кожаную фляжку и вяленое мясо с хлебом, проговорил Джон, сверкая светлыми глазами. Джейми на какой-то момент показалось, что он увидел в них мольбу. Обиженный разум отказывался воспринимать правду — как же Грей может волноваться за своего подопечного, которого ведёт уже третьи сутки непонятно куда? Предстоящая экзекуция явно слегка затянулась. Фрейзер какое-то время смотрел в глаза Джона — тоска пронизывала всё его английское существо, но Грей каким-то чудом всё же сумел улыбнуться Джейми. Совсем слегка — уголки его губ едва ли поднялись, но Фрейзер дал слабину. Поддался на одно мгновение и всё-таки взял из чужой ладони запоздалый ужин. Будь Джейми в хорошем расположении духа, наверняка пошутил бы. Да и сам Грей, как ему казалось, не удержался бы от своего комментария. Но сейчас им обоим было не до этого. После приёма пищи, так же прошедшего без единого слова, пора было ложиться спать. Деревья отбрасывали лунный свет на землю; и Джон, и Джейми время от времени подкидывали в костёр ветки и тянули к огню руки, чтобы согреться. Холод, на удивление (или по привычке?) ощущался куда меньше, чем в предыдущие ночи, но засыпать всё равно было немного некомфортно. Именно поэтому Фрейзер решил оставить своё одинокое дерево, которое, кажется, даже не согрелось за всё это время от его якобитской спины, и лечь прямо возле костра. Он делал так и раньше — плед был только один — очень непредусмотрительное решение со стороны Грея, но деваться было некуда. Джон же, зная, что уговорить Джейми лечь рядом не получится, так ничего и не сказал, лишь приласкавшись к своей лошади поплотнее, укрывая себя и тело животного. Грей ещё какое-то время рассматривал чужие черты лица и рыжие кудри, которые, казалось, пылали вместе с костром. И делал он это совсем не из-за боязни того, что Фрейзер может случайно обжечься. Джон заснул через несколько минут и спал неспокойно ровно до тех пор, пока где-то в середине ночи ему наконец не приснилось теплое и крепкое тело Джейми рядом — он наблюдал за его формой регулярно во время водных процедур в тюрьме и вряд ли когда-либо в жизни смог бы забыть такой вид. Грей чувствовал, как Фрейзер пробирается под плед, буквально вытесняя Джона с его законного места и прижимая его сзади к себе; как Джейми кладет руки на живот Грея, чтобы согреть(ся) через ткань плотной одежды; как лошадь редко пофыркивает и как тяжело Фрейзер дышит на ухо своему бывшему коменданту… Грей проснулся под утро — его резко выбросило из сна, и он чуть ли не подпрыгнул от неожиданности, но все-таки смог удержать свой зад на месте. Костёр догорал; лес заполнили утренние голубоватые краски, было светло так, что Джон даже прищурился, а потом заметил, что Фрейзера нет на месте. Забеспокоившись, что тот мог сбежать, Грей стал оглядывать всё по сторонам — положил одну руку на тело лошади, а вторую, из-за того, что приподнялся, случайно опустил на траву возле себя. Тёплая. Такая тёплая земля, словно минуту назад на ней кто-то лежал. У Джона широко раскрылись глаза и бешено застучало сердце — неужели всё, что ему снилось, практически полностью было идентично… реальности? Быть того не может. Он оглядел всё вокруг и наконец заметил своего подопечного. Тот стоял возле одного из деревьев, делая свои утренние дела подальше от глаз лорда — какое-никакое уважение к английской голубой крови. — Уже проснулись, мистер Фрейзер?.. — стараясь не выдать собственного волнения, спросил Джон. Голос его казался чересчур бодрым для только что проснувшегося человека голосом. Джейми коротко кивнул. Во взгляде его не было такого количества негативных чувств по отношению к Грею, как днями ранее — Джон, кажется, всегда умел тонко улавливать каждое изменение в поведении и реакции Фрейзера, будучи очень внимательным к деталям человеком. Рыжие кудри Джейми были слегка взъерошены — он, как и сам Джон, только поднялся с земли, которую за полночи ночь нагрел собственным телом. Пора было отправляться в путь.