Притяжение

— Не тяжело? — мило улыбнувшись, спросил Роберт, сев на колени к мужу. — Такая тяжесть мне только в радость, — расплылся в улыбке Джон, положив руку ему на бедро, смотря в глаза любимому с вожделением, кусал свои губы. Мужчина взял со стола стакан сока, начиная медленно выливать на голову мужа, расплываясь в довольной улыбке, словно кот нажравшийся сметаны. — Ты слишком горячий, тебе нужно освежиться, — также невинно проговорил он. Джон слизал капли, что стекали по лицу, погладив его бедро, сжал его пах, услышав сдавленный скулёж мужа, который уткнулся носом ему в шею, начиная слизывать оттуда сок, больно укусив его. Парень закусил нижнюю губу до крови, но не от удовольствия, а от болезненности укуса, внутри… Внутри он ничего не ощутил, отчего чуть напрягся. — Ты хочешь прямо здесь? — прошептал Джон, оглядывая кухню, на которой они находились, начианя покусывать его ушко. — Я везде тебя хочу… — Роберт отстранился, примкнув к губам мужа, страстно стал выцеловывать рот, начиная ёрзать. Парень подался навстречу поцелую, податливо целуя, пока мужчина запустил руку ему под водолазку, оглаживая тело. Однако Джон так и ничего не чувствовал, кроме отвращения к самому себе, потому что сердце усиленно билось, пока мозг вспоминал совершенно другие руки и совершенно другого человека… Резво сообразив, парень встал, скидывая со своих коленей мужа, который резво поднялся на ноги, отрываясь от его губ, не понимая такой резкости. Джон расстегнул штаны мужчины, спуская их, усадил того на стол, присев на корточки, лизнул головку, истекающую предэякулянтом, взял её в рот, начиная посасывать. Водил языком по уздечке, слизывая весь предэкулянт, выпустил её изо рта, слушая хриплые стоны Роберта, что лёг полностью на стол, не в силах удержать равновесие от удовольствия. — Только… Не останавливайся… П-пожалуйста… — прохрипел он, вцепившись в края стола руками, выгибаясь навстречу прикосновениями. Джон заглотил орган глубже, начиная быстро двигать ртом, втягивая щёки, чтобы довести до разрядки, немедля. На удивление у него совершенно не было желания играть с мужем, оттягивая оргазм, заставляя того молить его о разрядке, как и удовлетворяться самому. Ему хотелось поскорее закончить, чтобы это чувство отвращения к самому себе прошло. Надолго Роберта не хватило, и вскоре он излился ему в рот, обмякнув на столе. — Ради этого, я больше трусы не надену… — хрипло засмеялся он. Джон всё проглотил, тяжело дыша, отстранился, вытирая рот рукой, смотрел на мужа, пытаясь понять, что не так собственно. — А так и будет дальше, — усмехнулся парень, стараясь не выдавать себя ни чем. Роберт говорил о неком бзике парня насчёт трусов, которые последний запретил носить мужу. Джон и сам не знал, собственно, почему, наверное, потому что его возбуждала мысль, когда он каждый раз смотрел на любимого и понимал, что под этими штанами не было больше ничего. Никакой преграды или защиты. И об этом знал только сам Джон.

***

      Вот они уже лежали в постели, в своих покоях. Роберт уже мирно спал, посапывая в бок Джону, пока сам Джон лежал на спине, уставившись в потолок. Бурный поток мыслей в голове не давали ему спокойно заснуть. И все эти мысли были заняты относительно недавно произошедшем — это Генри… Генри был практически братом Роберта, но не кровным и фактически являлся единственной его семьёй. Правда, уже не сейчас, после того, что произошло… Всё случилось, когда Джон раненный случайно приехал к его городу, потеряв сознание. Его пронзили насквозь мечом, и каким-то чудом сумел сесть в машину, уехать и доехать до города Генри, который буквально выбежал из-за ворот, потому что когда тот притормозил, то потерял сознание, упав головой на руль, отчего машина издавала непрерывные звуки сигналы. Врачи Генри прооперировали парня и положили в отдельную палату, в которой мужчина сидел до тех пор, пока не привезли мужа Джона, Роберта. Позднее мужчина пожалел об этом решении, с сожалением покинув палату, в которой лежал парень и сидел с ним теперь Роберт. Джон вспоминал, как очнулся и его начал расспрашивать Роберт, как всё так вышло, как он успокаивал мужа и просил самого не волноваться из-за швов, что были на нём. Ведь буквально два дня назад тогда у мужчины разорвался аппендицит, и его жизнь также висела на грани. Он вспоминал, как попросил Роберта позвать Генри, а самого его отослал за рацией, чтобы побыть наедине с мужчиной. — Зачем ты меня звал? — с опаской спросил Генри, проводив Роберта взглядом. Он сразу смекнул, что парень хотел поговорить наедине, поэтому подошёл и сел на край кровати, смотря на него, изучал лицо раненного. Джон был красивый. Белобрысые волосы средней длины, которые сейчас были растрепанные, худощавое тело, которое казалось хрупким лишь на вид. Выпирающий подбородок, серые глаза и чуть припухлые губы, которые хотелось целовать. — У меня есть к тебе просьба, Генри, — взял его за руку Джон, посмотрев ему в глаза, пока сердце мужчины пропустило удар. — Твои врачи могут меня полностью обследовать? В особенности в области сердца и головы. У меня есть основания полагать, что старые болячки вернулись. — Я… Конечно, они обследуют тебя, — чуть растерялся Генри, закивав. — И большая просьба, чтобы Роберт ничего не знал ни об обследовании, ни о его результатах, какими бы они не были. — Ты будешь скрывать от него? — Я сам скажу, если там будет что-то серьёзное, но сейчас ему лучше не волноваться зря, — спокойно проговорил Джон, убирая руку, благодарно улыбнулся. Генри кивнул и поднялся со своего места как раз в то время, как зашёл Роберт. — Как же ты далеко её запрятал, — пожаловался мужчина, подходя к мужу, протянул рацию. — Не буду вам мешать, — усмехнулся он, покидая палату, кинув напоследок взгляд на Джона, успевая застать, как тот тянется за поцелуем к мужу. Парень подумал, что именно в тот момент всё стало явно, но сам он не заметил почему-то… В тот же день у него случился приступ, из-за которого у него вновь остановилось сердце. Врачи Генри вовремя подоспели и смогли реанимировать, но в себя Джон так и не приходил в течение недели. То, что творилось тогда у него в голове… Парень до сих пор не мог этого объяснить и боялся признавать, потому что думал, что это больше приснилось, чем было реальностью. Однако своё пробуждение он помнил. — Джон? Джон, это я! Генри! — обеспокоенно проговорил мужчина, замечая, что тот очнулся, схватив его за руку. — Как ты себя чувствуешь? — Что… Что п-произошло?.. — с трудом выговорил он, фокусируя зрение на мужчине. — Ты начал кашлять кровью, а после потерял сознание… Твоё сердце остановилось и пришлось тебя реанимировать. Ты пролежал без сознания почти неделю, — затараторил Генри, бегая глазами по лицу парня. Джон смутно пытался уложить это всё в своей голове, отведя взгляд от собеседника. — Ты… Ты выяснил, что со мной?.. — Я… — Генри растерялся, смотря в безразличные глаза. — Врачи провели обследованние и сделали заключение. Но тебе сейчас не об этом думать нужно! Встанешь на ноги, я отдам тебе бумаги, и тебе всё расскажут! Джон отчётливо помнил, как не понимал, почему мужчина беспокоился о нём, ведь, по сути, был чужим человеком для него. Он понимал, почему волновался его муж, почему ничего не ел, психовал, и не смыкал глаз. Но не понимал, почему Генри ничего не сказал Роберту, держал взаперти, колол успокоительное… И даже до сих пор после произошедшего смутно догадывался почему. Парень помнил, как всё окончательно стало явью, это случилось буквально через несколько дней, как он сам очнулся и более или менее встал на ноги. Генри в очередной раз пришёл по просьбе Джона, который хотел ему отомстить за то, что тот ничего не сказал Роберту о нём и заставил его самого объясняться с ним. Ему тяжело было отговариваться от него, лишь бы скрыть, что болен чем-то, что ввело его в такое состояние. — Генри… Подойди, пожалуйста… — жалобно проговорил он, смотря на мужчину. — Ты меня пугаешь, Джон, — признался Генри, с опаской глядя на него, подошёл. — Наклонись… — На ушко что-то хочешь сказать? — засмеялся он послушно, наклоняясь. Парень дал ему сильный подзатыльник, а после стукнул по лбу, засмеявшись с реакции мужчины, который отскочил от него как ошпаренный, потирая ошибленные места. — Ну, ты и жук! — проговорил Генри, косясь на него. — За что?! — Ты знаешь за что! — отчеканил каждое слово парень, отсмеявшись. — Оставил меня одного объясняться с Робертом! — Ты прекрасно справился и сам, — выпрямился он, расплывшись в какой-то странной улыбке, садясь на край кровати, смотря на парня. — Вовсе нет! И у тебя лучше бы получилось, — возразил Джон, отводя от него взгляд. — Ты так думаешь? — не отрывая глаз от него, проговорил мужчина, чуть облизнувшись, погладил его по волосам. — Я тебе сейчас руку откушу, — прорычал парень, смотря на его руку, что гладила волосы. Генри наклонился и примкнул к его губам, нежно целуя их. Джон замер в удивление, никак не реагируя первые секунды, что подстрекало мужчину на действия. Но в следующую секунду, он упёрся руками в грудь Генри, отталкивая. — Ты что творишь?! — замотал парень головой, смотря на него глазами с примесью страха и растерянности. — Ещё скажи, что тебе не понравилось, — вытер рот рукой мужчина, пожирая его взглядом. — У меня есть муж! Я… Ты… — воскликнул Джон. В этот момент, как раз зашёл Роберт, который тут же заметил напряжение между мужем и Генри, а также столкнулся с напуганными глазами парня. — Генри, ты, что такое сказал моему мужу? — нахмурился Роберт, подходя к парню. — Ничего такого, всё отлично, Роб, — хлопнул по плечу его мужчина, улыбнувшись, пошёл на выход из палаты. Роберт переключил внимание на Джона, надеясь понять, что произошло за время его отсутствие. Генри покинул палату, кидая напоследок взгляд на объект своих воздыханий. Парень тогда ещё несколько минут не мог придти в себя, но что ещё хуже объясниться как-то перед мужем. Сказать ему правду боялся, не хотел рушить их отношения, ведь Генри был его единственной семьёй. Да и сам прекрасно знал, какова ревность его любимого. Ему не хотелось, чтобы Генри досталось… Ещё в тот момент его это заботило… В тот же день всё тайное стало явью в одно мгновение. Роберт вытащил его на прогулку по городу, лично одев. Он по-прежнему души нечаял в Генри, поэтому привёл в его кабинет, где всё продолжилось. — А ты говорил, что больше времени понадобиться, он уже уверенно стоит на ногах и навеселе, — проговорил Роберт, помогая мужу сесть на диванчик. — Как ты себя чувствуешь, Джон? — оторвался от своих бумаг Генри, подняв на него глаза. — Хоть сейчас в бой, — спокойно ответил парень, стараясь не смотреть в глаза мужчине. — Роб, пойди, узнай в столовой, когда обед. Джону было бы неплохо поесть, — усмехнулся он, повернув голову в сторону Роба. — Разве его не в одно и то же время подают? — чуть нахмурился собеседник. — Впрочем, пойду, узнаю и если что попрошу, чтобы приготовили твой любимый жульен. Он подмигнул мужу, вызывая у того улыбку, после чего вышел из кабинета, ничего не подозревая. — Даже не думай, — угрожающе проговорил Джон, стараясь придать голосу уверенность, которой не было. — У тебя же был какой-то стражник, что случилось? Роберт несколько раз упоминал, что генри ухлёстывает за каким-то стражником у себя в городе, который очень похож на его предыдущую любовь — это Марк. Марк был старшим братом Роберта, который умер 15 лет назад, прямо в день рождение того. Генри поднялся из-за стола, медленно подходя к двери, защёлкнул на ней замок, оборачиваясь к своей жертве, расплываясь в коварной улыбке, которая пугала Джона не на шутку. — Роб имел недостоверную информацию, — он приблизился к парню, схватив его за руки, подняв на ноги, прижав к себе практически вплотную. — А вот ты очень даже ничего. Мужчина лизнул его ухо, отчего Джон дёрнулся, вырывая свои руки, уперся ими ему в грудь. — Генри, нет! — он оттолкнул его от себя, чуть пошатнувшись на своих ногах. — У меня есть муж, с которым у нас скоро будет ребёнок! В конце концов, свой собственный сын! Я не буду изменять ему, и рушить свою семью! Он сцепил свои зубы, пытаясь скрыть дрожь во всём теле, которая пробивалась из-за пристального похотливого взгляда Генри. — Он ведь не узнает об этом, — резким движением Генри прижал свою жертву к стенке, тихим хриплым голосом шепча это ему на ухо, опаляя его горячим дыханием. — Да и прислушайся к себе, ты сам этого хочешь, правда? В этот момент мужчина коснулся рукой его паха, сжимая, заставляя вновь парня, вздрогнул, кусая губы, с ненавистью глядя на него. Он попытался поерзать и хоть как-то освободиться, но плотно был прижат, отчего все его действия были невозможны. — Это не изменяет того факта, что всё это измена! — воскликнул Джон, вновь заёрзав. — И я не хочу этого, Генри. Он чётко выделил его имя в своей фразе, сверля того своим взглядом, но столкнувшись с глазами мужчины, полные желания, быстро отвёл свой. — Я люблю своего мужа, который на минуточку является тебе практически братом! — старался сохранять он уверенность, хотя в голове уже начиналась паника. Он понимал к чему всё идёт и не хотел такого разворота, поэтому шумно задышал носом, начиная чаще дёргаться, в надежде освободиться. Однако паника сковывала его тело, не давала пошевелиться. — Вот именно, а с братьями нужно делиться, тем более такими лакомыми кусочками, — облизнулся Генри и стал покрывать шею парня поцелуями, крепче сжимая свою руку на его пахе, лишь сильнее прижимая к стене, не давай никоим образом вырваться. Джон сцепил зубы, чудом каким-то чуть вытащив руки, стал толкать мужчину в плечи, но тот стоял каменной стеной, что его было не отцепить. Внутри него велась крупная борьба между призрачным удовольствием и противоречием, что это измена. — Если ты сейчас же меня не отпустишь, то я завтра же уеду и никогда… — прошипел Джон, схватив мужчину за волосы, оттягивая за них назад подальше от своей шеи, набираясь смелости, взглянул ему прямо в глаза. — Никогда, повторяю, никогда не появлюсь ни у тебя здесь, ни на какой-либо встречи. — А если отпущу? Пообещаешь вернуться? — в глазах Генри появилась лёгкая паника с растерянностью, которая и вовсе сбила с толку парня, но своих действий тот не прекращал. — Вернуться для чего? — с опаской посмотрел на него он, не отпуская его волосы. — Ну, мы оба взрослые люди. Ты не понимаешь, чего я хочу? — Генри оскалился, пытаясь убрать его руку со своих волос, чуть шипя уже от боли. — Для этого я не буду возвращаться, Генри, — парень нервно усмехнулся, отпуская его волосы. — Я сказал, что не буду изменять своему мужу. — А если я скажу, что твоему городу будет угрожать опасность? — он провёл рукой от паха до шеи парня, следя за своими же движениями, облизываясь. — А если я скажу о твоих действиях Роберту? — с вызовом спросил его Джон, склонив голову набок, хотя тело мелко трясло. Мысленно он надеялся, что мужчина испугается и отпустит его, но ещё больше надеялся, что Роберт вскоре вернётся… — Ты думаешь, что я его боюсь? — мужчина рассмеялся. — Он меня любит и простит, уж поверь. Да и раз на то пошло, то я могу так врать, что в твою версию никто не поверит. Не дав парню ответить, он впился в его губы, но тот быстро пресёк это, стискивая зубы, не дал углубить поцелуй. Мужчина был вынужден довольствоваться посасыванием губ, однако и это Джон быстро прекратил, за плечи оттолкнув от себя. — Ты не знаешь, что он сделал с предыдущим насильником подобным тебе? — парень смерил его презрительным взглядом. — Его сердце, до сих пор забальзамированное лежит у меня в кабинете. И твое принесёт, если я попрошу. Всё это проговорил он с такой ненавистью и злостью, которую давче не испытывал. Ему хотелось стереть эту ухмылку с лица мужчины, которая образовалась. Хотелось разбить и подкрасить личико, лишь бы не видеть этого. — Моё сердце он не принесёт по двум причинам, — Генри напористо прижался, шепча на ухо, чуть покусывая его. — Первая — он не поднимет на меня руку. Вторая — у меня столько охраны, что тебе и не снилось, дорогой. Мужчина стал потираться своим пахом о пах парня, кусая свои губы, когда ткань проезжалась по возбуждённой плоти, что заставляло его хрипло выдыхать. Джон посмотрел на него с неподдельным страхом в глазах. Он понимал, что мужчина прав, что тот загнал его в тупик, из которого выхода не было. Ему было не сказать Роберту, потому что как сказал Генри, ему не поверят. Мужчина скажет такого, что Роб просто посчитает его шлюхой. Он вновь был в тупике… Опять к нему приставали и опять у него не было выхода, опять ему нужно терпеть и молчать. Парень закусил до крови нижнюю губу, чуть поникнув, чувствуя, как внутри болезненно закололо сердце, которое стало биться сильнее. Воспользовавшись заминкой Джона, Генри развернул его, отлепив от стены, повалил его на диванчике, оказавшись сверху. — Что ж ты такой агрессивный… — пробормотал он, запуская руку под футболку парня, начиная оглаживать горячий торс, который подрагивал под его рукой. — Генри, отпусти меня! — мигом очнулся от его касаний Джон, грубо схватив за руку, вытащил из-под своей футболки. — Тебе плевать на меня! На мои чувства! Он грубо скинул его с себя, ударив коленом в пах, пока позволило пространство. Мужчина зашипел, рухнув на пол, крючась от боли. — Ты пожалеешь об этом, Джонатан! — вскрикнул он, вводя в ступор парня, который будто бы впервые услышал своё полное имя. Последний раз его так называла его мать, которая напилась до смерти и умерла в собственной же блевоте, видя даже на смертном одре его в смерти отца. — На Марка тебе также было плевать? — ответил ему в тон Джон, скривив губы, желая причинить тому такую же боль, что тот причинил ему своими действиями и словами. — Заткнись! — Генри вскочил на ноги, сжимая руки в кулаки. — Не смей говорить о Марке! Роберт… Убью! Убирайся отсюда! Живо! Вены на его шее вздулись, показывая, насколько один вопрос его разозлил. Джон смерил его взглядом и поспешил к двери, понимая, что действительно задел нужную струну, после чего скрылся за дверью, буквально сразу же впечатавшись в кого-то. — Джон? Ты чего? — растерянно проговорил Роберт, взяв мужа за руки. — Давай уедем отсюда? Прямо сегодня, прошу тебя. Я хочу домой, я не могу… Тут… — тараторил Джон, таща за руки его в сторону выхода. Роберт поддавался, но не понимал к чему такая спешка, всматривался в глаза мужа, пытаясь понять, как всё четко встало перед глазами, когда он увидел его слезы. — Ну я сейчас! — воскликнул он и обогнув его, сорвался на бег, ворвавшись в кабинет Генри, схватил его за футболку и подтянул к себе. — Кто приставал к моему мужу? — Стучаться надо, Роберт! — строго и невозмутимо проговорил тот, смотря в глаза мужчине. Несколько минут они играли в «гляделки», пока их не отвлек звук открывающей двери и оба не обернулись — Джон. — Какая же ты тварь, Генри, — выплюнул Роб и оттолкнул от себя, схватив картину со стены, порвал её об его голову. — Даже марать руки не стану. После чего он развернулся и подойдя к Джону, взял его за руку, повёл прочь из кабинета. Сейчас Джон понимал, что действия Генри ему были тогда приятны, а его слезы и сопротивление… Это был инстинктивный страх. Инстинкт — бояться. Он появился из-за Роберта, от которого парень не знал, чего ждать. Никто не видел этого. Все видели идеальную картинку, в которой Роберт был любящим прекрасным мужем, но это было не так. В один момент он мог быть милым, любящим и заботливым, а в другой… В другой мог насиловать, жестоко избивать и ни во что парня не ставить. Снова слезы навернулись на глазах, отчего он стал часто моргать. Вот сегодня он так мил с ним и заботлив, а завтра вновь может начать бить — просто, потому что захотелось. Бить до крови, до рубцов, которые навсегда останутся на его теле и будут напоминанием. Джон не знал за что заслужил такое отношение Роберта к себе. Вначале, он думал, что сам нарывается, но потом, когда это стало происходить практически постоянно и с ничего просто, то понял, что проблема не в нём. Казалось бы решить проблему просто — уйти от него, но Джон боялся, тот настолько его запугал, что ему было страшно от него уйти, страшно кому-то сказать о том, что происходит в его отношениях, страшно попросить помощи. Это было самым ужасным — он не мог ничего не сделать из-за страха, что его сковывал. И когда Генри стал домогаться до него, то перед глазами у него встали все сцены с Робом, которые окатили его бешеной волной страха и паники, которую он привык уже испытывать. Сейчас Джон, когда вспоминал про это, то не испытывал такого. Он прокручивал вновь и вновь действия мужчины и понимал, что тот не столько домогался, а как-то ощупывал его и даже поглаживал… С заботой что ли? Парень уже и забыл, что это значит. Забыл, что такое забота и с чем её едят… Кусая свои губы, он вспоминал сегодняшнюю встречу с Генри, когда ездил ранним утром к нему втихаря от Роба, зная, что за это может крепко достаться, но ему нужно было заключение и рация. По крайней мере он так убежал в этом себя… — Ты очень смелый, Джон. Это мне в тебе и нравится, — совершенно не удивившись, проговорил Генри, подняв голову на парня, слегка улыбнувшись. — Рацию свою хочешь? Ты знаешь, что делать, чтобы её получить. — Я приехал сюда по трем причинам: первое — забрать рацию, второе — узнать результаты своего обследования, третье — помочь тебе. Как видишь в эти пункты не входит удовлетворение тебя, — твердо и четко проговорил Джон, подойдя к его столу, опустил глаза на стол мужчины, стал его изучать и открыто копошится. Генри наблюдал за парнем с неприкрытым интересом и легким возбуждением, от которого захватывало дыхание. — Мне очень нравится твоё напорство, Джонатан, — поднялся он со стула и приблизился к нему. — Как по мне это самый главный пункт. Джон поспешно положил руку ему на грудь, не давая приблизиться ближе. — Ты должен понимать, что… — осекся парень, когда мужчина положил на его руку свою, прижимая её к своей груди, учащенно задышав. — Что своими действиями можешь потерять всё, а ведь ты одинок. Я думаю, что твоя рана касаемо Марка не зажила. Я прав или нет? — Я же просил тебя не говорить о нем, милый, — расплылся тот в какой-то безумно улыбке. — Ты же не хочешь, чтобы я тебя наказал? На этой фразе Джон испуганно отдернул руку, переменившись в лице, в страхе отшатнулся от него. Отчего мужчина тут же перестал улыбаться и нахмурился, смотря на него с нотками… Сожаления? В глазах. — Ты не ответил на мой вопрос, — сглотнул парень, с опаской смотря на него. — Поверь, после Марка у меня было много парней. Я никогда не бываю одинок, — пожал плечами тот, отходя от Джона. — И на его смерти жизнь не заканчивается. Сейчас моя цель — это ты. — Я не поверю, что парни на одну ночь слишком скрашивают твоё одиночество, — чуть успокоился Джон, разводя руки в сторону, теряя бдительность, отчего мужчина, словно хищник приблизился к нему. — Одно дело проводить время с парнем, которому ты платишь и которому ничего от тебя не нужно кроме секса, а другое, когда с любимым человеком. — Зачем ты завёл этот разговор? — прошептал Генри, коснувшись большим пальцем его нижней губы, чуть оттягивая её. — Тебе же плевать на меня и мои чувства. Или уже нет? Джон хрипло вдохнул воздух, собираясь что-то сказать, но промолчал. Он и сам не знал толком зачем. — Я хочу помочь тебе, Генри, — отвернул голову парень, отходя на шаг назад от него. — И отдай мою рацию. Он протянул руку, настойчивым взглядом сверля его, чем вызвал усмешку у Генри, что сел на свой стол. — Нет, — как ни в чем не бывало проговорил мужчина. — То есть тебе не всё равно на меня? Приятно это осознавать. Я могу тебе больше дать. — Мне всего хватает, Генри, — отрезал Джон, поскольку боялся допустить даже мысль, что уйдёт от Роба, что может жить лучше, ведь это дает надежду, которую он не может позволить себе иметь. — Ты всё ещё любишь Марка? — Я сказал не упоминать его! — вскрикнул Генри, а его лицо исказила гримаса злости. — Марк умер. — Буду откровенен — мне тебя жаль. Жаль, что тебе пришлось пережить смерть любимого человека и одновременно то, что ты так и не пережил её. Жаль, что тебе уже 42 года, а ты одинок и у тебя нет никакой семьи — ни детей, ни любимого человека, — грустно улыбнулся парень, опустив глаза. В этот момент он не знал, как сильно его слова задевали Генри, насколько ему было в этот момент слышать подобное от него, но не показывал. — У меня никогда не было семьи, и я не нуждаюсь ни в ком, — холодно проговорил тот. — Верни рацию и отдай заключение врачей, Генри, — четко выделил Джон каждое слово, подняв на него глаза. — Я сказал, что отдам рацию, только когда ты заработаешь и эту бумажку тоже тогда, — коварно улыбнулся мужчина. — Тогда смысла появляться у тебя у меня больше нет, — разочарованно выдохнул парень. Ему было обидно и горько оттого, что мужчина, как и Роб считал его шлюхой, подушкой для битья. Видимо он для всех таким будет всегда. Развернувшись, он пошёл к выходу, кусая свои губы. Всё бесполезно. — Стой! — спрыгнул тот резво со своего стола. — Рацию и заключение в сейфе. Код… Попробуй узнать сам. Мужчина расплылся в коварной улыбке, наблюдая за Джоном, что остановился и повернулся к нему, чуть удивленно смотря. — Неужели ты так хочешь, чтобы я ещё вернулся? — не веря своим ушам спросил Джон. — Ты же ничего ко мне не чувствуешь, кроме похотливого желания тобой ничего и не движет в отношении меня. Я прав или нет? Генри всматривался в глаза парня в этот момент и снова его слова резали не хуже заточенного ножа. — Дата твоего рождения, Джон, — совсем тихо проговорил он, окинув его взглядом, зашел в дверь, которая вела из кабинета в кладовую с вином. Джон поспешил к сейфу, быстро вводя дату своего рождения, удивившись откуда мужчина её знает, достал свою рацию, что сразу повесил в карман и достал заключение. К тому моменту мужчина вернулся и сел на диванчик, попивая вино прямо из горла, наблюдая за парнем, как тот замер и бегал глазами по заключению. Когда врачи Генри провели обследование, то действительно обнаружили у него заболевание и тот немедленно отдал приказ начать лечение. Ведь это была самая ранняя стадия и на ней вполне можно было вылечить, что и вышло. Джон был здоров. Его сероглазое чудо было здорово. Он слегка улыбнулся. — Ты провёл мне лечение? — удивленно проговорил Джон, смотря на мужчину на что тот кивнул. — Роберт не должен об этом знать… Поклянись мне, что не скажешь ему. Он подошел к нему и забрал у него бутылку, делая пару глотков из горла. — Я клянусь тебе, Джон, что не расскажу ничего Роберту, — прошептал он, поравнявшись с ним ростом, отобрал у него бутылку и впился в его губы. Генри мягко, но напористо целовал губы юноши, не чувствуя ответа, впрочем, он и не надеялся, как Джон приоткрыл губы, впуская его язык в свой рот, начиная чуть отвечать ему. Однако парень быстро отстранился, испуганно смотря на него. — Подумай над моими словами, — бегло прошептал он и чуть ли не выбежал из кабинета, оставляя мужчину в смятении от произошедшего. Губы Генри парень до сих пор ощущал на своих, даже сейчас, когда он дотрагивался до своих кончиками пальцев. Они были такие грубые, но в тоже время мягкие и такие… Родные? Закусив нижнюю губу, Джон выбрался из кровати, стараясь не будить Роберта, быстро натянул на себя одежду, действуя порыву, что на него нашёл, взял рацию и ключи от джипа, покидая это место. У него бешено стучало сердце, то ли от страха, то ли от предвкушения встречи… В это время Генри сидел в своём кабинете, крутя в руках нож, также как и Джон, прокручивая все моменты с ним, только он ещё пытался понять в какой момент влюбился в этой паренька. Все началось с рассказов Роберта про его нового возлюбленного, а потом он стал тайно наведываться к ним. Вначале, чтобы просто посмотреть кто так зацепил Роба, а потом… Потом, чтобы просто полюбоваться им. Вначале он не хотел вмешиваться в их отношения, был на их свадьбе, хоть и было ужасно больно, ведь он за долгое время наблюдение за Джоном полюбил его. Сам не знал за что. Он был таким ярким, таким живым и настоящим, что это цепляло. Но после свадьбы мужчина заметил, что парень будто стал угасать и вскоре он нашёл источник — Роберт. Генри застал однажды сцену, как Роб грубо схватил Джона и как тот сжался буквально перед ним и что-то бормотал. Он провёл своё «расследование» и понял, что Роберт бьёт парня, а может и не только бьёт. Мужчину обуздала злость в этот момент, хотелось защитить в этот момент своё чудо, но побоялся, что тот любит. Решил действовать тайно — писал мелкие записки ему, спрашивал об этом, предлагал помощь, признавался в любви, но ответа не получал. Генри счел это за то, что Джона всё устраивает и что он любит Роба и отступил. Мужчина пытался забыть парня, пытался забыть свои чувства и на какое-то время это получилось, пока их официально не познакомил Роберт, пока Джон не приехал раненный к нему. Все чувства вновь вернулись, но всё также безответно. Генри смотрел на экран монитора, где отображались камеры наблюдения ворот, буквально гипнотизируя их, надеясь, что он приедет. Но понимал, что больше Джон не приедет к нему. Никогда. Его сероглазое чудо ненавидит его… Кусая свои губы, мужчина опустил взгляд на руки, прекращая крутить нож в руке. Ему незачем было жить. Джон всё правильно сказал — у него нет семьи, он совершенно одинок в свои 42 года, а единственный человек, с которым он мог бы обрести семью — его ненавидит. Сердце рвало на части от этого осознания, отчего Генри сглотнул ни один комок в горле. — Прощай, моё чудо… — прошептал он, прикрыв глаза. — Сэр, у ворот машина, пропустить? — донеся голос стражника, отчего тот поспешно открыл глаза — Джон. — Пропустите немедленно! — воскликнул Генри, бросив нож, буквально срываясь с места, выбежал из кабинета, а затем и из здания. Когда Джон припарковался у главного здания, у него перехватило дыхание. Он увидел Генри, что выбежал из здания. На глазах образовались слёзы — снова картинки того, что делал с ним Роберт. Дрожащими руками, парень заглушил мотор и вылез из машины, медленно подходя к мужчине. Генри с замиранием сердца смотрел на его чудо, бегло осматривая его — только не опять избиение… Он боялся, что Роб снова тронул его чудо. — П-пом-мог-ги м-мне, п-пож-жалуйста… — тихим и надрывным голосом прошептал Джон, закрывая глаза, из которых полились горькие слёзы, а изо рта вырвались всхлипы. Мужчина поддался вперед и крепко обнял парня, прижимая к себе, гладил его по спине, по волосам, не веря в то, что услышал, что происходит. Его сероглазое чудо…