Признаться в любви

      Громкое пение птиц за окном снятого на выходные загородного дома разбудило Тен-Тен. Она лениво потянулась в своей кровати и осмотрелась — другие еще спали. Где-то храпел Ли.       Тен-Тен зевнула и цокнула языком от неприятного послевкусия алкоголя на языке. Хотя перед сном она специально почистила зубы. Кое-как стояла на ногах и держалась исключительно за зубную щетку.       На столе в гостиной громоздились пустые бутылки из-под виски и коньяка, но от одного только вида девушку начало мутить.       — Говорил тебе Неджи столько не пить, — покачала она головой, вспоминая наставления лучшего друга, и собрала весь мусор в черный непрозрачный пакет. — Еще и есть хочу.       Взгляд ее упал на засохший картофель фри. Не ахти какое блюдо, конечно, но за неимением большего и это подойдет. Тен-Тен села на стул, пододвинув себе тарелку. Она никогда не была любителем фастфуда в отличие от того же Чоуджи, а сейчас так вообще чувствует какое-то омерзение. Даже к себе.       — Я думал, что проснусь первым, — Неджи спускается по скрипучей лестнице, подтягивая сползающие широкие штаны. Тен-Тен бы хотела, чтобы не подтягивал. — Забыл, что ты тоже с нами.       — Вот тебе и лучший друг. Спасибо.       — Да ладно тебе дуться. После вчерашней пьянки забудешь, как мать родную зовут, — Неджи отбирает у нее картошку. Тен-Тен не против. Она лезет в холодильник и находит там какую-то вонючую колбасу. Та уже не первой свежести, и скорее всего Такахаши потом с туалета не слезет, но есть все равно хочется. — Возьми лучше ветчину. Мы вчера ее спрятали за пакетом брокколи от Чоуджи.       — А брокколи надо было прятать от Ино, — Тен-Тен смеется, вспоминая причитания подруги о набранных (в каком, скажите, месте?) килограммах. Ветчина и правда выглядит гораздо презентабельнее.       — Слушай, Тен-Тен, а я вчера ничего такого не делал? — Неджи чешет щеку и покрывается легким румянцем. Такахаши напрягает извилины: ей бы очень хотелось, чтобы он сделал хоть что-нибудь, но, увы, даже пьяный Неджи держит дистанцию. Чертово воспитание Хьюга.       — Ну, если не считать того, что тебя вчера от Наруто не оторвать было… Так и лез к нему с поцелуями.       — Что? — вся краска мигом сходит с его лица. Неджи сидит белее полотна. Тен-Тен не может сдержать смеха.       — Да шучу я, — она вытирает слезу в уголке глаза. — Сидел весь вечер, смотрел в одну точку и пил. Ли устал тебе подливать, между прочим. А что ты хотел?       — Я бы хотел вообще больше не приходить на такие встречи.       — Ой, брось мне лапшу на уши вешать. Тебе ведь нравится, — Тен-Тен, предвидя его возмущения, указательным пальцем тыкает в его сторону. — Иначе ты бы не пришел.       — Я прихожу не ради пьянок уж точно, — бурчит Неджи и морщится от невкусной картошки.       — А ради чего?       — Кого.       — Что?       — Я прихожу ради тебя, — увидев вытянутое в удивлении лицо Такахаши, он поспешил добавить: — Кто-то же должен контролировать вас с Ли. Иначе напьетесь и будете страдать.       Тен-Тен пытается на похмельную голову сложить дважды два. Сомнительно, чтобы Неджи добровольно заботился о ком-то, кроме своей сестры. Даже если это его лучшие друзья. Во времена университетских поездок он такими проблемами озадачен не был. Не складывается…       — Допустим, я тебе верю. Только вчера ты явно был не настроен на мультизадачность, знаешь? Это нам потом пришлось гнать тебя спать, а то так и сидел бы до утра в компании Джека.       — Какого Джека? — Неджи моргает, пытаясь согнать угарную дымку.       — Дэниэлса. Кажется, вчера вы стали хорошими друзьями, — Такахаши смеется, но тут же охает от резкой мигрени. Чертово похмелье.       — Так вот почему мне так хреново.       По лестнице сползает, хромая на левую ногу, Наруто. В волосах у него торчат куриные перья, которые вся компания вечером пыталась примостить. Потом они решили сделать Хинате ангельские крылья. Жалкие остатки оперения остались на блондинистой голове. Тен-Тен пытается сдержать смех, зная, что за этим последует адская боль, а Неджи фокусируется на вчерашнем дне. Не мог же он забыть вообще все…       — Воды-ы, — Узумаки доползает до холодильника и прижимается лбом к холодной дверце. Такахаши подает ему стакан. — Тен-Тен, ты святая женщина. Если бы не моя безграничная любовь к Хинате, я б даже встречаться с тобой начал.       Неджи подавился картошкой. Он тут, понимаете ли, уже полгода пытается выдавить из себя хоть что-то, смутно напоминающее признание в любви, а этот дурень вот так за стакан воды распыляется. Несправедливо же!       — К счастью, у тебя есть Хината, так что скройся где-нибудь в стороне ее комнаты, — он машет рукой, прогоняя несчастного прочь, и отворачивается, созерцая пустую стену. Может, она ему поможет?       — К счастью для кого? — Тен-Тен садится обратно за стол и ставит перед ним баночку пива.       — Для всех. Я бы, может, тоже начал с тобой встречаться.       — Ой, не стоит так расшаркиваться передо мной за опохмел, Неджи. Мы ведь друзья, — она опрокидывает в себя сразу половину и выдыхает с блаженством.       Это «друзья» режет слух. Вот почему он не может никак собраться. Стоит только подойти и начать вытягивать из себя что-то красивое, как она сразу «Ой, Неджи, ты такой замечательный друг!» или «Дружище, ты не заболел часом?».       Да, он, блин, заболел. Тяжело и безнадежно болен.       — Чем ты болен? — Тен-Тен смотрит на него испуганно, и Неджи понимает, что сказал последнюю фразу вслух.       — Тобой.       — Прекрати, пожалуйста, — она хихикает, прикрывая полыхающие ладони. На Неджи накатывает печаль. Он тут ей и прямым текстом может сказать, что вообще-то давно в нее влюблен, а она, дуреха, все равно подумает не о той любви. Будет потом ходить и всем рассказывать, как ее любит друг.       Тен-Тен усиленно делает вид, что не придумывает себе лишнего. Просто Неджи вчера перепил немного (много, на самом деле), и сейчас у него отходняк. Она вон тоже может за банку пива человека расцеловать.       — Наруто — идиот, — бормочет Неджи и поднимается к себе в комнату, оставляя ее одну на кухне. Чем ему вдруг не угодил Узумаки?       Тен-Тен допивает свое пиво и сминает банку, выкидывая ее куда-то в общую кучу мусора. Потом разберутся.       Вся ситуация жутко похожа на какой-то сюр, в котором он, Неджи, беспросветно ее любит, а она сторонится такого красавца и выбирает себе парней похуже. Периодически страдает в его объятиях от разбитого сердца. Бред какой-то. Это же Хьюга Неджи. Он так не может.       — Такахаши, уйми своего принца, пожалуйста, — Саске не в пример бодро спускается вниз, и Тен-Тен ему даже завидует. Вроде пил наравне со всеми, а выглядит свежо и как всегда идеально. Магия Учих или что? Не просто так, похоже, девки на этот цветочек летят.       Неджи, вообще-то, красив. Даже красивее Саске, наверное. Но всех «бабочек» давным-давно от него отвадила сама Тен-Тен, ибо делиться она не любит. Заграбастала себе его целиком и полностью, да взаимности добиться все равно не может.       — Какого принца? — не понимает она и жует сырую капусту Ино.       — Пучеглазого, — Саске достает из холодильника молоко. — Мало того, что всю ночь тебе в любви признавался, пока я подушкой его не накрыл, так теперь и сейчас бормочет что-то. Нет, с утверждением о тупости Узумаки я целиком и полностью согласен, но все остальное, пожалуйста, между собой решайте.       — В любви? В какой любви?       — В самой чистой и искренней, я надеюсь.       Тен-Тен словно в бреду выходит на улицу. Ей необходим сейчас свежий воздух, чтобы немного разложить все по полочкам и прийти с головой к перемирию. Она проснулась не в той Вселенной? Сегодня первое апреля? Или Саске просто прав, и Неджи ее действительно л…любит?       Окно в комнату парней оказалось открыто, Такахаши поняла это по дикому храпу Ли. «Сила юности!» — завопил тот, но тут же получил чем-то тяжелым.       — Неджи? — Тен-Тен подошла ближе, перепрыгнув через кусты гортензии, и тихо позвала его. — Неджи, блин!       — Чего? — Хьюга, недовольно щурясь от солнца, выглянул в окно.       — Рапунцель, спусти свои косоньки вниз, — хихикнула она. Неджи закатил глаза. — Какие мы сегодня нервные.       — Ты издеваться пришла или что?       — Не, я пришла признаться тебе в любви.