Загар

Солнце палило нещадно. Пляж был самым что ни есть обычным. Кроме названия в нем не было ничего особенного. Масяня с самого утра орала во всю глотку: «На недельку, до второго, я уеду в Комарово», чем, как утверждала, поднимала боевой дух и желание как можно скорее оказаться поближе к воде. Хрюндель, тащивший авоську с бутылками пива, рассеянно вертел головой из стороны в сторону, не успевая за ней, слушая рассказы о том, что купание в заливе это практически как закалка организма — полезно и бесплатно. На месте он понял, что изначальный план у Масяни был немного другим. Развалившись на пледе, намазавшись кремом и нацепив на нос солнцезащитные очки, та лежала без движения и не притрагивалась даже к пиву. Хрюндель пытался ее растормошить, приглашая купаться, но та его послала, обозвала «ихтиандром хреновым» и просто перевалилась на другой бок. Пожал он плечами, да плюнул на эту затею, пошел купаться сам. Уже у воды услышал: «Ты за буйки-то не заплывай. Хе-хе-хе». Пробурчав что-то невразумительное под нос, Хрюндель лишь махнул на нее рукой. Вернувшись назад, выбивая воду из ушей, нашел Масяню в том же положении. Вздохнул и сел рядом, но осторожно, чтоб не забрызгать водой, а то бы такого наслушался. Открыв одну бутылку пива, расслабился, но в итоге все равно не выдержал и повернулся к ней. — Слыш, Масянь, ты это… — начал он. — Долго вообще валяться собралась? — Дык, ведь, как говорится, солнце еще высоко, — со смешком ответила она. — Не, ну, вода вроде теплая, — намекнул Хрюндель. — Ну, раз теплая, то чайный гриб неси, хе-хе-хе. Будем заваривать тихонечко. Хрюндель почесал затылок, вновь сделал глоток пива, попробовал снова: — Ты ж так сюда рвалась, Мась. Послышался вздох, прерываемый смешком. — Ох, товарищ мой безнадежный, не для всех целей, как говорится… Короче, — она на секунду приподняла очки. — Будет у меня загар ровный, так чтоб не стыдно было, тогда, может, искупнусь разок. И тут Хрюндель почувствовал, что его немного так развели. Причем, нет, не немного, а даже с перебором. Его подняли в жуткую рань, заставили собирать вещи, после отправили за билетами на автобус. Не то чтобы он расстроился, но все же почувствовал, что чего-то не понимает. — Слушай, — возмущенно начал он. — В таком случае ты б могла сама сюда смотаться… Я-то тебе тут зачем? Масяня вновь хохотнула. — Как же, а кто ж меня до дома тащить будет? Хрюндель сморгнул. — В смысле? Масяня приподнялась на локтях. — В смысле, — передразнила она. — Я просто так сдаваться не собираюсь. Пока загара не появится — с места не двинусь. А теперь двигайся, ты мне солнце загораживаешь. Хрюндель повиновался. И на секунду-две задумался, что ж такого на днях увидела Масяня, что ей вдруг захотелось ровный, красивый загар… Не обманула. Изредка переваливаясь то на один бок, то на другой, так и не встала с пледа. В перерывах между пивом Хрюндель откровенно скучал, слушая смешки Масяни: «Заправляйся, заправляйся. Силы тебе понадобятся». Хрюндель жалел, что не взяли они с собой Лохматого, хоть какая-нибудь развлекуха была бы, потому что Масяня либо смеялась над ним, либо засыпала. Иногда окунался в воду, но всегда ненадолго. Телефон он с собой не взял, поэтому приходилось ориентироваться по солнцу. Когда оно начало краснеть, решил задать вопрос: — Ну, долго ты там еще? — Пока последний луч не увижу — нет, — сонно отвечала Масяня. — Ну, Мась, — взмолился он. — Найн, гоу ту хэлл, — отмахнулась она. — Солнечные ванны требуют тишины. Хрюндель знал, что если Масяня чего-то захотела, то добьется этого несмотря ни на что. Тяжело вздохнул, а потом прилег. И сам не заметил, как задремал. Ему снилась огромная бутылка пива, которая бегала за ним кругами и требовала того, чтобы ее переставили из холодильника на солнце. Полный бред, но ему было страшно. Открыв глаза, он первым, что увидел — это диск луны. Он смачно матюгнулся, понимая, что скорее всего до дома придется брести пешком, потом повернул голову, чтобы увидеть мирно спящую Масяню. Он ее толкнул в бок, та не сразу открыла глаза, а когда все же открыла, то села, потом ойкнула и схватилась за зудящие руки. — Ну чего, назагоралась? Домой-то теперь как? Масяня, морщась от того, что кожа после такой дозы излучения побаливала, ответила: — Как-нибудь так… Дык чего ж ты меня не разбудил-то? Я тебя для чего с собой брала? Хрюндель усмехнулся, понимая, что ему придется малого того, что искать дорогу домой впотьмах, так еще Масяню тащить на своем горбу, так как сама она обгорела будь здоров и с трудом сможет шевелить конечностями. В общем, если Масяня чего-то хочет, то добивается этого с душой и с великим размахом, продумывая все наперед. Но через жопу.