Братство

Сегодня Гук был напряжен как никогда по двум причинам. Первая – ему наконец доставили дорогущие розовые очки, и надо было как-то подарить их Сокджину. В виду своей несветскости для парня это была тяжелая задача, поэтому он рассчитывал на помощь Шуги-хёна. Хён обещает подсобить, но волнения это не уменьшает. Вторая же причина состоит в том, что сегодня его дебют как баскетболиста университетской команды. Тренер дал ему расплывчатую позицию легкого форварда, в то время как в родном Пусане Чонгук играл на позиции разыгрывающего защитника. Он очень надеялся, что, будучи новичком, просидит всю игру в запасе, позориться перед зрителями, что почти полностью заполнили арену ему не хотелось уж точно. Его личная группа поддержки в лице Чимина, Сэроя, Джейби и Ыну с растяжкой «Файтинг» расположилась почти в центре. Почти, потому что центр заняла элитка универа, среди которых Чонгук узрел и своего хёна, сидевшего слева от Джина, с другого его бока устроились Хосок и Намджун, рядом с которым ебаный Ким Тэхён. Гук аж зарычал от злобы, увидев его оптимистичную рожу. Как уж он разглядел, что она оптимистичная с его не лучшим зрением, одним небесам известно. Их противник – крепкая команда университета Ёнсе, знаменитого своими спортивными клубами. В своей форме синего цвета с вычурными серебряными цифрами и надписями они напоминали Гуку студентов факультета Равенкло из мира Гарри Поттера, и парень никак не мог избавиться от картинок квиддичного матча. На самом Чоне была традиционная баскетбольная форма в расцветке, очень похожей на форму клуба НБА «Лос-Анджелес Лейкерс», короче, оранжевая. Их капитан, Пак Чанёль, входящий, к слову, в братство ЭХО, перед традиционными приветствиями команд быстро отхлопывает всем пятюни. У Джихо, как самый старший игрок в команде, и по всей видимости чувствующий больше остальных ответственности за макнэ, коим оказался Чонгук, чуть ли не за локоть вытащил его из-под подтрибунного помещения на арену. Зрители сорвались на дуделки, аплодисменты и кричалки, когда вся команда вышла в центр прямо напротив игроков Ёнсе. Игра началась, и Чон, согласно своему плану, сидел на скамейке, сосредоточенно наблюдая за её ходом. Их команда, по личному мнению, брюнета, была достаточно хорошей и в меру сбалансированной, не зря она занимала высокое место в рейтинге студенческой лиги страны и даже пару лет назад выигрывала чемпионат. По общему впечатлению команды выглядят равными, ни у одной нет существенных преимуществ перед другой. Чонгук особо не обращает внимания на счет, более увлеченный тактиками игроков и оценкой отдельных игровых навыков противника, поэтому он несколько поражается, когда после первой половины тренер вводит его в игру. Оказывается, пребывая в любимом для себя состоянии непрекращающегося анализа, парень даже как-то упустил из виду, что Джисон прихрамывает после не шибко мягкого падения. У брюнета начинается нервяк, из-за которого он и собственно не мог всерьез заниматься баскетболом, еще живя в Пусане. Вся штука в том, что баскетбол – командная игра, и если ты косячнешь, от твоей тупоголовости пострадает вся команда. Это возлагает на тебя ответственность, а Чонгук слишком строг к себе, когда дело касается чего-то ответственного, и именно в такие моменты организм решает тебя предать. Так что Чонгук уже чувствует, как к горлу подступает тошнота, как неуверенно ступают его ноги по паркету. Он оглядывает зал, но все мутнеет, всё, кроме яркой растяжки «файтинг», которая как под действием урагана яро колыхается слева-направо и обратно. Парень смотрит на друзей, что сильно активизировались, увидев его на площадке, смотрит на невозмутимого хёна, чей вид так и говорит, мол «чувак, это твой звездный час», и взгляд не хотя цепляется за Ким Тэхёна, чья треснувшая от лыбы харя как по щелчку снимает нервяк и автоматизирует жгучую злость. Спортивная злость бывает очень полезной, она придает храбрости и закачивает в кровь тонны адреналина, так что Чонгук внезапно ощущает себя невероятным Халком. Он разом вспоминает все результаты своего анализа, которым занимался в течение игры со скамейки, его аналитический ум подкидывает идейки о том, как использовать привычки соперников в козыри. Так что, когда ему приходится встречать у средней линии смуглого шестого номера, услужливая память прокручивает в голове картинки, где этот парень в восьми случаях из десяти обходит слева. Теория вероятности и матстатистика – давние друзья Чонгука, поэтому он предугадывает, по крайней мере так кажется со стороны, движение шестого и совершает перехват. Это выглядело и в правду эффектно, торжество разума и тела во всей красе. Когда игра заканчивается, у брюнета больше гудит башка, чем ноги, потому что его мыслительный процесс не останавливался ни на секунду, но эта приятная боль, ведь игра стоила свеч. Старшаки хлопают его по плечу, хвалят и даже поют дифирамбы. Они победили, и его вклад был существенен, каким-то образом игровой энтузиазм Чонгука воодушевил остальных, и команда вошла в раж. Как позже в раздевалке скажет Джихо, он не мог позволить себе сбавить обороты, когда самый младший в команде так старается. Эта гордость старших Чону пока не понятна, он вообще привык быть младшим. Тренер собирает всех после душа, кому «плюшки дает», а кому – подзатыльник, короче у них проходит короткое собрание по горячим следам. Чонгук кстати получил «плюшку» и чмок от главной из чирлидерш, девушки, которую все звали Сола. Чон лишь смущенно улыбнулся, а старшие на это хором загалдели и потащили его дружно на выход с арены. Куда они его ведут, парень понял лишь тогда, когда они почти пришли на место – комфортабельный дом, принадлежащий Ким Мингю, заводному центровому. Чонгук в приступе панике звонит Юнги, опасаясь повторения своих подвигов. Шуга говорит, что идет на традиционное чаепитие с ректором и сможет прийти только часика через два. Брюнет думает, что Чимин здесь бесполезен, так как того же поля ягода, Джейби и Сэрой не фанаты больших компаний, а за Ыну самому следить придется. Мин обещает что-нибудь придумать и вешает трубку, а Чонгук вялой поступью заходит в просторную гостиную, где все уже собрались. Он успевает с подачи старших выпить три рюмки вискаря, которые мало-помалу уносят его тревоги, когда вместо очередной рюмашки ему протягивают большую колу со льдом. Засланным казачком от Юнги оказывается Джексон, второкурсник с факультета лингвистики, хорошо знакомый брюнету еще по прошлой пьянке. Ван выцепляет его из общей баскетбольной гурьбы и ведет в место поспокойнее, где их ждут еще два парня. Так Чонгук знакомится с его донсенами – Югемом и БэмБэмом. И если кто-то подумал, что такая компания убережет парня от похмелья на завтрашний день, то вот нихуяшечки. Вместо того, чтобы присматривать за одним ребятенком, Джексону пришлось следить уже за тремя, потому что эти тройняшки, будто сговорившись, решили поубивать его нервные клетки. Если смотреть на это глазами Чонгука, то они просто выпили сначала за знакомство, потом за победу в игре, потом за то, что оказались одногодками-чингу, а потом суп с котом. Чон, изрядно напившись, выходит из туалета, чтобы вновь присоединится к своим новым корешам, но не может разойтись в коридоре с каким-то парнем. Чонгук сначала узнает только свою собственную кожанку, что он посеял еще на прошлой пати, и которая с какого-то перепугу сейчас на чужих плечах. - Какого хуя? – спрашивает он, тыча пальцем в грудь Тэхёна (разве это мог быть кто-то другой?). - Чего? – Ким хлопает своими глазищами на него и выглядит по уровню трезвости сопоставимо. - Это моя куртка, - довольно разборчиво выговаривает брюнет, заставляя Тэхёна уставится на кожаные рукава. - Ну да, - соглашается он и почему-то улыбается, по-дебильному так. – Была. Ты ее подарил мне. Чонгук не верит услышанному, он на эту куртку молился, когда купил, заморочился с тем, чтобы в ателье ему сделали нашивки на заказ, короче, он не мог ее подарить, тем более Ким Тэхёну. - У тебя был др? - Нет. - Тогда на кой хер мне делать тебе подарки? - Гук-а. – Тэхён пододвигается ближе, словно собирается открыть большой и очень важный секрет, да в довесок еще лапу ему на плечо кладет. – На тот хер, что ты добрый малый. Терпение Чонгука закончилось еще на фривольном обращении «Гук», а уж продолжение фразы довело до самого белого каления. Он просто, ни о чем не думая, хватает русоволосого за лацканы своей же куртки и больно вжимает в стену, что тот не сдерживает болезненного скулежа. Но в противовес ожиданиям краткая гримаса боли сменяется вновь этой тупой улыбкой, и Тэхён почти в губы, тут Чон замечает, что они слишком близко друг другу, шепчет дерзкое «А ты горяч». Брюнет как молнией пораженный отскакивает от Кима в полнейшем шоке. - Ну раз подарил, то хуй с ней, - почти пищит он и сваливает подальше от этого психопата. Не то, чтобы Чонгук чурался парней-по-парням, скорее он просто опасался поползновений в свою сторону. Парень очень ценил свое личное пространство, такие штучки как прикосновения и прочие тактильные контакты он мог стоически терпеть лишь от людей, которым полностью доверял. А Ким Тэхёну он нихуя не доверял, и будь он натуралом, геем или би, не имеет никакого значения, подпускать к себе близко Чон его не хотел. Он почти бежит к своим друзьям и от радости готов забыть все свои тактильные заморочки и броситься с объятьями к Шуге, который за его короткое отсутствие уже успел приехать. - Хён! – восклицает брюнет, заставляя старшего обратить на себя внимание. - О. – Юнги оглядывает его с ног до головы и хмыкает. – Мы идем домой. - Ну почему? – ноет Чонгук, делая самую несчастную моську на свете. Шуга потрясенно смотрит на него, видимо в какой-то степени попадая под очарование его оленьих глазок, но быстро смаргивает наваждение, вновь становясь строгим хёном. - Слушайся хёна, - велит он и, кивая Джексону, начинает уходить в сторону коридора. Чон вздыхает, жмет всем руки и понуро идет за ним следом. Юнги, оказавшись на улице, закуривает, на что Гук хмурится, но ничего не говорит, он вообще-то очень расстроен сейчас. - Прекращай дуться, кроль, - сердится Мин, выдыхая со словами сигаретный дым. – Я завтра устрою тебе встречу с Джин-хёном, на которой ты подаришь ему очечки. Ты должен быть свежим и пахнуть как весенний день. Это позволяет Чонгуку быстро переключиться с одной проблемы на другую, посущественнее. Сокджин все еще представляет из себя противоречивую личность, в том плане, что Чон не может окончательно определиться с отношением к нему. Ким Сокджин раздражает и бесит, а с другой стороны вызывает странную симпатию. Он думает об этом всю дорогу до общаги, пока Юнги с чего-то вдруг провожает его, но молчит. У самого здания Шуга просто называет ему время и место, куда парень должен явиться, желательно принарядившись, и, махнув рукой, уходит. Брюнет засыпает быстро, утомленный спортивной и алкогольной нагрузкой, и его даже не напрягают бредовские сны, в которых он обнимается с президентом Кореи как с родным батьком. Будильник, установленный на десять, трезвонит и, кажется, будит весь студгородок. Голова трещит, но Чонгук мастерски игнорирует боль, принимая тщательно душ. Встреча назначена на час дня, так что парень без спешки готовит себе рамен и завтракает в полном одиночестве. В их блоке ни души. Джейби уехал на выходные к родителям, Сэрой занимается и по субботам, а Чимин смсил об утренней медитации в парке. Но вопреки ожиданиям кто-то здесь, кроме Чона все-таки есть. И этот кто-то весь заспанный и опухший садится за стол прямо напротив брюнета. - Привет. Чонгук пару раз моргает, с трудом проглатывая лапшу, и с минуту смотрит на парня с торчащими фиолетовыми волосами. - Привет, - отвечает наконец и ежится, находясь под встречным разглядыванием. - Меня зовут Накамото Юта, можешь обращаться ко мне просто Юта. Я заселился к вам вчера ночью. Иностранец, чья комната до этого дня пустовала, - проносится в голове Чона, и он кивает. - Чон Чонгук. Друзья зовут меня Чонгук. - Вот и здорово, что познакомились. - Ага. Чонгук не мастер общения, при знакомствах или с малознакомыми людьми он чувствует себя некомфортно. Пока Юта заваривает себе кофе, он старается быстрее доесть и смыться с кухни, чтобы не поддерживать диалог. Но не успевает. - Я поступил на медицинский, - рассказывает фиолетововолосый, присаживаясь вновь за стол с чашкой кофе. - А ты? - Астрофизика, - сдавшись на милость судьбе, делится Чон и решает, что их разговор может отвлечь от дум о Джине. – Ты из Японии? - Из Осаки, - кивает японец. Чонгук внутренне орет «Осака, врум, врум, врум», тут же охуевая от своих же странностей. Что за хрень рождает его все более тупеющий мозг? Он отмахивается от идиотских мыслей и ассоциаций, прислушиваясь к бубнежу нового соседа. - …так мне пришлось пересидеть еще неделю дома, и только вчера я смог прилететь в Корею. - Чон вдруг задумывается о причинах пересидки парнишки дома в течение недели, не болел ли чем заразным? – Стремновато вливаться в группу, когда все остальные уже познакомились, смекаешь? – Чонгук хорошо смекает и кивает. – А как остальные парни? Норм? - Норм. От дальнейших расспросов спасает вернувшийся с медитации Чимин. Юта быстро перекидывается на нового человека в комнате, что позволяет Гуку слинять по-тихому в комнату и выпить там аспиринчика, ну от головы и так на всякий случай. Теперь он может благополучно заняться подбором наряда. Чонгук открывает шкаф, в котором в равной степени навешаны вещи обоих парней, и пристально разглядывает свои. От его стиля гламуром ни в одном месте не пахнет, повседневно-спортивный и хип-хоп стиль отлично характеризует брюнета как личность. Черно-белые краски, шмотки дорогие и качественные, но не выпендрежные. Чон цокает языком и хмурится, вспоминая то, как одевается Сокджин. Нежные розовые, голубые, пастельные тона, мягкие, атласные, льняные ткани… Он выглядит как благородный аристократ современного Сеула. Рядом с ним Чонгук ощущает себя чернью, заслуживающим лишь двери ему открывать. Ну да ладно, он себя тоже не на болоте нашел. В конечном счете парень гладит (благо у Чимина есть утюг) однотонную светлую сиреневую рубашку с воротником-стойкой, нагло спиздив её у того же самого Чимина, и черные плотно прилегающие брюки. Он аккуратно запаковывает очки, деньги, на которые с большими препонами упросил у старшего брата, в подарочную бумагу, и кладет в специальный бумажный пакетик. Погода на улице стояла солнечная, так что Чонгук и сам нацепил свои любимые очки. Марафет занимает около получаса, связано это с тем, что Пак заявляется в комнату, вдоволь наболтавшись с новым соседом, и заставляет младшего снять кепку, что тот уже успел нацепить, и намазаться вместо этого солнцезащитным кремом. Про рубашку он молчит в меру своей заботливости и не жадности и наряд одобряет. - А теперь говори куда ты идешь!? – требует Чимин и встает так, что закрывает проход к двери. - Гулять с Шугой-хёном. - И? Рассказывай, к этому хёну ты бы так не вырядился. - И с Сокджин-сонбенимом. - Ммм. Будь с ним очень вежливым, Чонгуки, - внезапно наставляет Пак, становясь очень серьезным. - Он из очень влиятельной семьи. Его отец – председатель, владелец сети клиник пластической хирургии, а мать возглавляет крупный косметический бренд. Их семья – номер 3 в списке Форбс Кореи. - Ты что гуглил о нем? - Хосок-хён меня просветил. Твой Шуга-хён, к слову, сын генерал-полковника вооруженных сил Южной Кореи. Шишка в министерстве обороны, понимаешь? Понимает. Прекрасно понимает, и, видя настороженный взгляд Чимина, предпочитает оставлять собственные корни от него в тайне. Клеймо сына генерального прокурора Кореи зачастую становилось для него наказанием, причиной излишнего внимания и порицания в случае неудач. Хотя иногда фраза «я звоню папе» как по волшебству устраняла любые проблемы. Чонгук будет очень вежливым с Кимом, такова его натура, но он знает, что, будучи осведомленным о его связях, Джин будет также вежлив и с ним. Поэтому он успокаивает друга, заверяя, что будет осторожным в общении с сонбэ. Мин уже скинул ему сигналку о том, что они с хёном вышли гулять, так что парню надо было пошевеливаться. Чон хватает пакет, пихает телефон в задний карман брюк и спешит на выход. Пару из БТС он встречает, как и обговаривалось накануне, у аллеи влюбленных, места романтических свиданий. Шуга сидит на скамейке лицом ко входу в аллею, очевидно, чтобы лицезреть явление Гука, в то время как Джин сидит лицом в противоположную сторону, туда, где возвышается беседка. Юнги дает ему знак в виде долгого кивка и прокашливается. - Сгоняю до магазина. Пить охота, - врет старший и, не дожидаясь никакого отзыва от хёна, встает и уходит. - Здравствуйте, сонбеним, - здоровается Чонгук, чем вынуждает Кима пересесть полубоком. - Здравствуй, - с улыбкой говорит он и заинтересовано рассматривает его. – На свидание пришел? - Нет. А вы? - Ну. – Сокджин задумывается. – Юнги-я снова сбежал от меня. Посидишь со мной? Чон кивает и садится рядом со старшим, лицом к пресловутой беседке, где кто-то обжимается. И это средь бела дня! - Это вам, - смущенно произносит Гук и протягивает удивленному сонбэ презент. - Подкупить меня хочешь? – с хитрой улыбкой щурится Джин, но открывает подарок, избавляясь от подарочной упаковки. – У тебя получилось, - выносит вердикт он, оказавшись довольным очками. – Благодарю. У Чонгука камень с души падает, и он счастлив избавиться от этого груза напряжения, не оставлявшего его целых два дня. Сокджин примеряет очки, смотрится на фронтальную камеру и делает несколько селфи, в одно из которых втягивает и Чона. - Красавчики, - хвалит и себя и младшего Джин и выкладывает в инстаграм. Он отмечает его на публикации, из чего Чонгук делает вывод, что старший ознакомлен с его аккаунтом. По спине проносятся непрошенные мурашки от представления того, как Ким, валяясь на розовых подушках, хохочет над его фотками. - Это тебя Юнги надоумил, да? – Чон жмет плечами, не уверенный, стоит ли признавать это. Но Сокджин сам себе кивает, зная ответ и так. – Я вообще даже рад, что он в этот спор ввязался. Давно я его таким энергичным не видел. Так стоп, спор? Какой нахрен спор!? Оказывается, он это вслух проорал, так что прохожие на него обернулись. Джин удивился лишь на каплюшку, чуть расширив глаза, в остальном же был совершенно невозмутим. - Тише, малыш, - приговаривает он, являя собой образец ласкового и заботливого хёна. – Юнги помогает тебе, а ты помогаешь ему. Все честно, разве нет? Пока Чонгук не догоняет в чем суть спора, ему не понятно, как он помогает Шуге. Но важнее всего не оказаться по итогу наивным лошком. - Что это за спор такой, сонбеним? - Да парни между собой поспорили, кого я выберу в нашу семью. Юнги выбрал тебя, Хосок мечется между двумя, а за Намджуна кажется выбрал этот Ким Тэхён. Одно звучание имени этого парня сводит зубы и поднимает волну раздражения в душе. Пока сам Чон не особо задумывается с чем связана такая реакция, спихивая всё на первое впечатление и на то, что он составляет ему и Чимину конкуренцию. - Да кто он такой, этот чертов Ким Тэхён!? – бесится парень, и какая неудача, опять вслух. Джин на это смеется, очень громко смеется, а потом показывает оттопыренный большой палец. Наверно, Чонгуку этого человека не понять никогда, ну может быть в какой-нибудь альтернативной вселенной, где они оба потерянные мальчишки, где они действительно могут назвать друг друга семьей, и то возможно даже в той прекрасной вселенной они бы все равно не смогли до конца найти общий язык и стали причиной несчастий друг друга. Парень встряхивает головой, отгоняя лютый треш, что только что нафантазировал в своей головушке. В последнее время у него с воображением кипучие проблемы, нерешаемые. Во всем виноваты БТС, инфа сотка. - Вообще он не простой пацан, - вдоволь насмеявшись, говорит Ким. – Будучи в старшей школе, Тэхён выиграл президентский грант в качестве юного режиссера, и сюда он поступил по стипендии. Представляешь? Таких как он в этом универе ровно десять, настоящие самородки. Представляет лучше всех. Чонгук даже один из них, ведь отец бы ни за что не стал оплачивать его учебу на астрофизика. От участи студента юрфака его спасли только чрезвычайно высокие баллы по экзаменам, на которые он пахал всю старшую школу. Его даже удивило, что кажется эта информация прошла мимо братства, походу они закрыли досье, как только увидели, что его отец – генеральный прокурор. Что ж это не особо имеет значение, ведь для их элитного братства уже одного этого факта достаточно, и нахуя он гонится за популярностью тогда?! Чонгук так громко фыркает, что Сокджин удивленно вскидывает брови. Наверно, это выглядело некрасиво, некультурно и еще много чего, что начинается с приставки «не». Только младшему глубоко плевать, ему эта хуйня с вступлением в братство претит. Если бы он был не так зависим от старшего брата, то откинув всю свою вежливость и воспитание, откровенно послал бы на хуй вместе со своим ЭХО. Но в ситуации, когда собственный отец, лишь прознав о поступлении младшего на «звездную» специальность, перестал его как-либо поддерживать и даже толком разговаривать с сыном, брат оставался его единственной опорой. Так что выбора не было, надо было кровь из носу вступить в это суперкрутое братство, а значит надо чего бы это ни стоило попасть в БТС, то есть в милость к Ким Сокджину. Прокручивая всю логическую цепочку, Чонгук вынужденно сменяет постную рожу на более приветливую. И очень кстати возвращается Шуга. - Как тебе мой бантан-стайл? – кокетливо интересуется Джин, сразу переключаясь на своего друга. - Великолепно, - не скупится на похвалу Юнги, зная, что это еще больше задобрит хёна. - Это… - что-то хочет сказать старший, но вдруг резко замолкает. Чонгук в непонятках оглядывается и замечает тех, на ком задерживается холодный взгляд Кима. На дорожке появляется троица из ЭХО, в лице Кая, Чена и Сухо. Мин тоже напускает на себя хмурости (хотя куда больше?) и скрещивает руки на груди. Чон чувствует возникшее напряжение, в том числе и свое, ведь как никак он тут свой среди чужих, чужой среди своих. Эксоевцы тоже косятся на них, Кай хитро посмотрел на Чонгука, отчего ему стало еще хуже. Противная совесть. Тем временем Сокджин строит самое свое дружелюбное выражение лица, от которого веет сахарностью, короче, треш. Парни останавливаются у их скамейки, Чон не вкуривает, чего ожидать, но надеясь не мордобоя, потому что, честно слово, в таком случаем им пизда. - Добрый день, сонбэ, - здоровается Кай, и выражение его лица вот под копирку такое же как у Джина. – Отдыхаете? - Здравствуй, Кай. Наслаждаюсь редким выходным. – Взгляд Сокджина становится каким-то надменно-снисходительным. - Ну тебе не понять, не загружай голову. Лидер «вражеской» базы усмехается, черты лица становятся резче, взгляд жестче. Парни, пришедшие с ним, переглядываются. - Да мне точно не понять вашей одержимости работой, деньгами, мальчиками, - как бы невзначай добавляет в конце Кай, но настолько акцентировано, что каждый обращает на то внимание. Чонгук сглатывает, упорно стараясь не подумать в том ключе, который мгновенно пришел на ум. - Долбоёбом быть много ума не надо, - резко влезает в их диалог Юнги, без тени улыбки на лице. Джин хмурится, но ничего не говорит. - Это верно. – Кай полностью переносит внимание к Мину, согласно кивая. - Также можно выразиться и о поведении лицемеров, подстилок и жополизов. - А что насчет выпендрежников с завышенной самооценкой? – быстро отражает словесную атаку сероволосый. У Чонгука в голове игровой интерфейс, вовсю идет бой, силы примерно равны. Он пытается предугадать, кто сдастся первым, не веря, что упертый Шуга-хён даст себя нагнуть в словесном поединке. Кай, кажется, это тоже понимает, поэтому в одно мгновеньем меняет тему. - Пусть идут на хер. Вы уже приняли новичков к себе? - Еще нет. – Джин возвращает право ведения беседы себе, расслабленно покачивая ногой. - Присматриваюсь пока. А у вас как дела с новенькими? Кай бросает мимолетный взгляд на Чона, тот аж замирает, трусливо сжимаясь и желая слиться со скамейкой. Находясь здесь меж двух огней, парень чувствует себя отвратительно, никакого чувства безопасности. Он надеется, что никто не замечает его волнений. - Желающих вагон, но нам нужны смелые и толковые ребята, - в итоге отвечает Кай с легкой улыбкой. - Когда вы успели сменить политику принятия в братство? – насмешливо интересуется Мин, опережая дипломатичного хёна. - Брали ж каждый год хуе… - Юнги! – прикрикивает Сокджин, заставляя того замолчать и недовольно поджать губы. Чонгук не ожидал увидеть такого зрелища, по его мнению, уже устаревшему, Шуга – человек независимый и своевольный, но раз Ким может его осадить, то вероятно он имеет перед ним авторитет. Как Джин этот авторитет заработал? Явно не дорогими вещичками и чувством юмора… - Кай, я рассчитываю на участие твоих ребят в студвесне. - Даже так? Все три парня из ЭХО неприкрыто удивляются услышанному. Удивляется и Чон, но скорее тому, что обычный вроде бы вопрос вызвал такую реакцию. Что с ними со всеми не так? - Санву-сонбеним ничего такого мне не говорил, - с недоверием произносит Кай, оборачиваясь на своих друзей, которые тоже качают головами. - А я говорю. Санву придет, не отказывай сразу. - Мы подумаем над этим. Кай со своими ребятами покидают их, и Чонгук наконец-то может дышать. Эта беседа вызвала в нем столько неприязни, он словно дораму смотрел, где две школьные королевы не разошлись в узком коридоре. Почему эти два братства не переваривают друг друга? – не ясно. Надо как-нибудь у Шуги-хёна поинтересоваться, а то зная свое любопытство, Чон не успокоится, пока не узнает. - Ты серьезно, хён? – спрашивает с недовольством Юнги, прожигая взглядом Кима. – Пригласил их в актив студвесны? А дальше что – сядем за один стол в кафешке? - Тебе надо учится манерам, Юнги-я! – фырчит Джин в ответ. – Опускаться до оскорблений мы не должны. А студвесна в этом году должна пройти масштабно и грандиозно, будет плохо если такое крупное братство не присоединится. В эту неинтересную беседу про студвесну Чонгук не вникал и толком не слушал, потому что ему до фени. И как оказалось очень зря.