Никаких запретов

На следующий день руки беспокоили гораздо меньше, но Класс все равно попросил не снимать повязки аж до самого саундчека. И намазал многострадальные пальцы мазью от ушибов, которую прикупили в ближайшей от клуба аптеке. Джаред послушался, хотя и понимал, с грустью и отчаянием, что играть, не чувствуя боли, у него не получится. Но он справится. Должен справиться. Ради Криса. Ведь воспоминания все еще отзывались странным теплом в груди, помогали переносить боль, дарили надежду. Перед саундчеком Джаред заблаговременно выпил обезболивающее, но все равно сильно разволновался, когда к нему подошел сначала Класс, чтобы помочь избавиться от бинтов, а потом и Крис, явно с намерением все проконтролировать. — Покажи. Что чувствуешь? — Да все нормально. Я смогу, Крис. — Отеки все еще есть. Знаешь, Джаред, тебе, конечно, решать, но я бы сегодня не играл. — Класс, я справлюсь. — Класс, оставишь нас? — Крис улыбнулся другу, и тот понимающе кивнул и удалился. Джаред тут же опустил голову, с напускным интересом начал разглядывать покрасневшие пальцы, а потом положил их на клавиши, чтобы как можно скорее показать свою готовность играть сегодня на шоу. — А теперь скажи мне честно, Джаред. Тебе все еще больно? — Крис. — Давай, сыграй мне что-нибудь. «Prison», например. Я просто хочу, чтобы ты понял. Нет ничего страшного, если сегодня мы выступим без тебя. Я не хочу, чтобы ты преодолевал боль. Это глупые жертвы, которые не нужны ни тебе, ни мне. Завтра у нас нет шоу, отеки полностью спадут, и ты сможешь нормально выступить. И пока Крис говорил, Джаред начал играть. Он заметно мягче давил на клавиши, играл осторожнее, но ни один мускул на его лице не дрогнул, не выдал его напряжения. Полностью сосредоточенный на музыке, клавишник контролировал каждую ноту, каждое свое движение, но на Криса взглянул, только закончив фрагмент. — Никаких жертв. Я перед концертом снова выпью таблетку. Крис, я должен играть. Я хочу играть. Пойми. Я не хочу никого подводить. — Хорошо. Как хочешь. Но ты меня поражаешь. Какой же ты все-таки, — Крис глубоко вздохнул и улыбнулся, легко дотронулся до его плеча. Было видно, что он уже не сопротивляется и больше не станет настаивать. Да и не хочет. — Какой? — Чудной. Кстати, можешь тогда не выходить после концерта на раздачу автографов. Я понимаю, что без лишнего глотка пива тебе будет сложнее, нельзя же, пока таблетки пьешь. — Все нормально, я выйду. — Выйдешь? — Да. Выйду. Это же работа. Концерт прошел хорошо, можно даже сказать, что обычно, за исключением того, что Крис не подходил слишком близко к клавишам, но чаще смотрел в их сторону. А вот на раздаче автографов Джаред никак не мог справиться с волнением. Сегодня слишком много людей возжелали прикоснуться к телу Криса Хармса и телам его музыкантов, и выстроились огромные очереди, хотя казалось, что клуб был заполнен лишь наполовину. Джаред стоял немного в стороне, окруженный коллегами — Энни и Класс не отходили от него ни на шаг, но все равно чувствовал себя скованно. Искренне хотелось радоваться, наслаждаться этими удивительными минутами в жизни, но единственная мысль, которая крутилась в этот момент в его голове: «скорее бы все это закончилось». Но он не подавал вида: все поклонники, что подходили к нему, оставались довольны фотографиями, мимолетными объятиями и улыбками. Джаред растерялся только один раз –когда какая-то девушка, тоже клавишница, в чем она сама с гордостью тут же призналась, захотела пожать ему руку. Он смотрел на нее и не знал в первые секунды, что сказать. Пальцы предательски заныли с новой силой. Отказать было бы чертовски бестактно. — Ты что? Зачем Джареду пожимать своими сильными пальцами твою нежную руку? Он лучше подарит тебе поцелуй. Правда ведь, Джаред? — К тому же, у нас все руки в гриме, — подмигнул Класс и подтолкнул парня вперед, приобняв за талию. Тот быстро чмокнул поклонницу в щеку, отчего та пришла в полный восторг и абсолютно счастливая, скрылась в толпе, и повернулся к друзьям. — Уф, спасибо. Я уж и не знал, что ей ответить. — Не за что. Я хорошо понимаю, что от тебя надо девочкам, Джаред. — Серьезно? Вау. — Не расслабляйся. Кажется, она возвращается с подругами. — Оу. Зато в гримерке после концерта было особенно весело и жарко. Все восхищались Джаредом, и каждый позволил себе ярко выразить любовь и симпатию к парню. Что тот даже немного засмущался от такого внимания со стороны коллег, но было приятно. Очень приятно. И к тому же, фанаты преподнесли внезапно сладкий подарок — целую коробку пирожных с логотипом группы. Будто знали, что существовал особый повод. — А мне показалось или наш скромный готеныш сегодня целовался с фанатками? — Бо плюхнулся на диванчик рядом с Джаредом, дожевывая пирожное и внимательно заглядывая в глаза. — В тихом омуте, да, Джаред? — Оу, и как я мог такое пропустить? — Крис вопросительно изогнул брови, облизывая пальцы после съеденного пирожного и тоже сел рядом. — Я не целовался, а целовал — это разные вещи. Это все из-за травмы. — Как ты, кстати? Пирожное хочешь? Ой, последнее. — Хорошо. Нет, спасибо, я не фанат сладкого. — Зря. Они чудо, как хороши. Могу поделиться. — Со мной поделись. — Ты итак половину проглотил, Бо. А Джаред сегодня у нас как никто заслуживает награды. Ни капли алкоголя, сплошной стресс. — Ага, стресс. Но не растерялся, наш герой-любовник. Девчонки теперь без ума от нашего клавишника, не дадут проходу. Крис, все, ты теперь не в фаворе у готических дам. Пока Бо распинался, Крис уже откусил ровно половину пирожного, а другую, где было больше белого воздушного крема и красовалась темная глянцевая вишенка, поднес к лицу Джареда. И одним лишь взглядом, немного насмешливым, уже опьяненным и концертом, и выпитым пивом, и всем этим странным разговором, попросил убрать руки, чтобы он смог отправить нежнейший сладкий кусочек прямо ему в рот. Сопротивляться было все равно бесполезно, к тому же, ни к чему хорошему это точно бы не привело — Крис был совсем близко, от внимательных, пусть и немного испуганных глаз парня не ускользнул факт, что вокалист был уже порядком захмелевшим, поэтому он потянулся к пирожному и попробовал осторожно прихватить губами сначала крем, а потом и все оставшееся. Крис беззастенчиво едва не засунул ему свои пальцы в рот, а потом быстро пробежался кончиками по губам, убирая остатки крема, засмеялся и отвернулся. Словно ничего не произошло. Джаред недоуменно дожевал пирожное и облизнул губы. Вместе со сладостью ванильного крема он ощутил и вкус концертного грима. Наверно, будь они одни в гримерке, странные поцелуи пальцев друг друга продолжились бы. По крайней мере, он этого сейчас очень хотел. Но пирожные, которые он так сильно захотел скормить Крису, закончились. А ближе к ночи, в найтлайнере, веселье продолжилось. Шум и смех будто бы разбивали окна изнутри, казалось, что они правда могут треснуть. Пиво, как всегда, лилось рекой. Дорога до следующего города предстояла долгая, поэтому все разом решили хорошо выпить, а потом уже пойти спать Все, кроме Джареда. Поскольку он еще воздерживался от алкоголя из-за таблеток, то рано ушел на полку, и к своей собственной неожиданности, начал быстро засыпать. Вечер выдался слишком тяжелый и нервный. Мысли о Крисе, а точнее, о его странном поведении, всех этих намеках, случайных прикосновениях, не отпускали, но усталость победила. И даже шум и звуки акустической гитары в купе с какофонией голосов не помешали ему глубоко заснуть. Проснулся он от ощущения, что кто-то лег рядом и обнял его. Сначала даже показалось, что это сон. Настолько это было нереально даже в его воображении. Но потом он отчетливо различил в отдалении голоса ребят. Да и чья-то горячая ладонь, покоившаяся на его животе, была более, чем настоящей. Джаред тихо сглотнул. Он почти сразу понял, кто, перебрав сегодня виски, бесцеремонно пожаловал к нему на полку. И теперь было не ясно, что теперь со всем этим делать. А делать что-то срочно надо было, потому что, окончательно проснувшись, клавишник вместе с волнением почувствовал и легкое возбуждение — он только что сладко целовался с Крисом во сне, а теперь, он лежал рядом с ним на одной узкой полке. — Крис, ты чего? — сонный голос, казавшийся потусторонним, прозвучал хрипло, тихо, но немного испуганный Джаред все же замер в ожидании. — О, это ты? А я думал, это моя полка. А мы даже с тобой помещаемся, надо же. Какой же ты тощий. И Джаред почувствовал, как Крис сильнее к нему прижался, уже щекоча спину и затылок дыханием, и обнял покрепче, а его рука медленно поднялась с живота к груди, ладонь настойчиво проехалась по ребрам, и снова опустилась к уже напряженному животу. Больше Джаред не мог вымолвить ни слова. Все происходящее казалось дурманом, нереальным, пьяным безумством — от Криса сильно пахло крепким алкоголем, он точно не понимал, что сейчас творил. Но, похоже, не собирался останавливаться. Не убирая руки, которая уже вольготно гуляла по чужому торсу, он попробовал неосторожно убрать носом волосы с шеи Джареда и у него получилось, а потом нежно погладил открывшуюся кожу. А потом поцеловал, еще и еще, спускаясь то ниже, то выше, пробуя губами и языком на вкус, немного нервно отодвигая вниз воротник мешающей футболки. Джаред боялся лишний раз вдохнуть, но был уже не в силах контролировать свое дыхание. И не хотел останавливать Криса. Он с жадностью ловил каждое прикосновение, наслаждался ощущениями, но боялся пошевелиться и хоть как-нибудь выдать себя. Но когда Крис ловко запустил руку уже под футболку, продолжая теперь ласкать чувствительную кожу, и переместился губами с затылка на шею, Джаред откинул голову и прогнулся. Внезапная, абсолютно нереальная близость, буквально сводила с ума. В темноте еще острее были чувства, сильнее эмоции, ярче желание. Джаред, чувствуя ненасытные пьяные губы Криса уже практически на своих — стоит еще немного повернуть голову и можно будет дотянуться — приоткрыл рот, продолжая часто дышать, и, заведя руку за спину, тоже приобнял Криса, прижимая к себе. Он был сегодня абсолютно трезв, ни капли не проглотил из-за чертовых таблеток обезболивающего, но сейчас, тая в жарких объятиях и под страстными поцелуями, он словно захмелел. Он забыл, что они были в найтлайнере, где под строгим запретом сам Крис запретил в туре заниматься сексом с кем либо, что в любую минуту их могли услышать или даже увидеть — никто не побеспокоился о шторке. Было все равно. Лишь бы окончательно не проснуться и не осознать, что все это сон. Сладкий и такой желанный сон. А Крис все не останавливался. Теперь Джаред тоже слышал его рваное дыхание, и чувствовал всей кожей его растущее с каждым поцелуем желание. Его руки, почти полностью задравшие к груди футболку, теперь настойчиво гладили сквозь тонкую хлопковую ткань пижамных штанов бедра и ягодицы. И это взволновало еще сильнее. И Джаред, уже тоже совсем не понимая, что делает, немного повернулся назад — и впечатался раскрытыми губами в нос Криса. И замер, одновременно встретившись в темноте со сверкающим взглядом — он его не увидел, а скорее, понял, что Крис сейчас смотрел прямо ему в глаза, — и почувствовав его горячую влажную ладонь на члене. Мгновение, и Джаред положил руку поверх руки Криса, и попытался поцеловать его в губы. Но как внезапно Крис появился, также внезапно и исчез: убрал руки, а затем слез с полки. Джаред не успел даже полностью повернуться, чтобы его увидеть. Он так и продолжил лежать на боку, снова полностью повернувшись лицом к окну. Натянул на плечи простынь, поджал к себе колени, стараясь успокоиться, выровнять сбившееся дыхание, и упрямо закрыл глаза. Он еще не понимал, чего ему хотелось сильнее: от стыда и обиды кричать и бить кулаками по стеклу, или же плакать и смеяться от внезапно обрушившихся на него новых чувств и ощущений, которые снова упрямо подарили глупую надежду. Второй раз за ночь разбудила долгожданная остановка. На улице было чертовски холодно, и он поспешил вместе со всеми в туалет на заправке. А возле умывальника столкнулся с Крисом. Тот упрямо тер лицо холодной водой — то ли пытаясь проснуться, а то ли просто протрезветь. Глаза у него были все еще мутные и красные, волосы растрепанные, но Джаред буквально не мог отвести от него взгляда. И когда Крис, подняв голову, хмуро на него зыркнул в зеркало, тот невольно растянул губы в широкой улыбке. Но быстро опомнился и опустил взгляд. И не заметил, как его друг, все еще щурясь от света, тяжело вздохнул. Потом они стояли на парковке и курили, Бо вспоминал какие-то шутки вечера, а Джаред украдкой поглядывал на Криса. Тот, застегнув толстовку под самое горло, все равно ежился от холода и смотрел вперед невидящим взглядом. Он глубоко о чем-то думал и словно не слышал никого вокруг. Никак не отреагировал, когда Бо докурил и сказал, что еще забежит в магазин за чем-нибудь сладким. Джаред растягивал свою сигарету как мог, но вскоре тоже дошел до фильтра, выбросил окурок и спрятал руки в карманы. Чувство неловкости нарастало и достигло своего апогея, когда Крис, наконец, на него посмотрел. Джаред замер — ничего хорошего, как он думал и верил до последнего, надеялся, проснувшись и тут же вспомнив о случившемся на полке, о том, отчего сладко замирало сердце и хотелось глупо улыбаться, этот взгляд ему не предвещал. — Джаред, ты хочешь мне что-то сказать? — Я? Нет, Крис. Ты о чем? Я просто… — О том, что было между нами на твоей полке. Помнишь? — Помню, — ком уже встал в горле, и Джаред быстро замолчал. — Отлично. Тогда я скажу. Забудь. Забудь и…это…прости меня. Я был пьян и не понимал, что делаю. А в туре все это напряжение, сам понимаешь. Так что просто забудь. Пожалуйста. Я прошу. Мне от тебя ничего не надо, ты мой друг, Джаред. И именно поэтому я и хочу все прояснить. Чтобы не осталось никаких вопросов между нами. — Да. Хорошо. Я все понял, Крис. Никаких проблем. — Уф, отлично. Я знал, что ты поймешь. И Крис похлопал Джареда по плечу и слегка улыбнулся. — Ну пойдем тогда? — Я …это… я в магазин забегу. И Джаред буквально сорвался с места, влетел на заправку, дрожащими пальцами, чувствуя уже, как слезы обиды давят на глаза, опустил монетку и скрылся, наконец, в туалете. Мысль, что его могут услышать, даже не возникла в его голове, но к счастью, никого в этот час больше здесь не было. И Джаред смог в полной мере пожалеть себя, размазывая по лицу вместе с остатками карандаша горькие упрямые слезы. Он сам не понял, откуда они взялись. Но чувство обиды и в миг разрушенной надежды было настолько сильным, что он не мог с ними справиться. Хотелось просто рыдать навзрыд, забыв обо всем, чтобы хоть немного потушить эти ярость и злость на самого себя, беспощадно разрывающие изнутри легкие и грудь. Джаред, немного успокоившись, беспомощно опустился на крышку унитаза и стал вытирать лицо туалетной бумагой. Без него автобус не уедет, но все-таки нельзя заставлять ребят его ждать. И нельзя, чтобы кто-нибудь увидел его таким жалким. На улице, уже направляясь к найтлайнеру, он столкнулся с Классом. Тот внимательно на него посмотрел. Наверняка, заметил распухшие и покрасневшие глаза и нос. — Мы тебя потеряли уже. Все в порядке? — Да. Я.это. Аллергия. Съел, видимо, что-то не то. — И как ты можешь есть в пять утра? Пошли. Класс приобнял друга за талию и повел в найтлайнер. Там Джаред, ни на кого не смотря и пряча лицо, быстро вернулся на полку и, уткнувшись носом в подушку, снова попытался уснуть. Завтра все будет по-другому. Он больше не станет себе ничего не придумывать. Сосредоточится на работе. И, как и обещал, забудет обо всем, что случилось на его полке. Так будет правильнее и лучше для него самого. И лучше для Криса.