Заколка

Заколка. Обычное украшение, без которого можно и обойтись, но Кэтрин каждый день по утрам, собираясь на работу, все равно подкалывает ей волосы. Она старается на нее не смотреть, потому что и так знает на ней каждую царапину. Но порой по вечерам, когда сын и муж уже спят, она, снимая ее с волос, хватает обеими руками и как зачарованная рассматривает. Она не контролирует это движение. Всего одна фраза, как дуновение ветра, возвращается в ванную комнату, где она прячется в такие моменты, напоминая тот самый день. Кэтрин зажмуривает глаза и видит перед собой ту, что ее произнесла без всякой задней мысли, так, словно раскрывая душу: — Я бы хотела, чтоб она стала вашей. Слезы в этот момент скапливаются в уголках глаз, наваждение заменяет собой реальность. Ей кажется, что Хлоя настоящая. Ей так не хочется раскрывать глаза. Она вспоминает ее лицо, взгляд, волосы, улыбку. Очертания ее силуэта проступают. Каждый раз во время таких срывов хочется протянуть руку вперед, но Кэтрин знает, что схватит ей лишь пустоту. Перед внутренним взором проскальзывают те немногие минуты, что они были вместе. Они предстают перед ней как есть, не раскрываясь в другом свете, просто говоря, что когда-то существовали во времени… Любила ли она ее? Кэтрин и сейчас с уверенностью скажет, что нет. Но ей очень жаль, что именно она стала причиной ее гибели. Кэтрин с уверенностью может сказать, что по-другому и быть не могло. Хлоя говорила, как справляется с самыми отвратительными клиентами — она просто пыталась найти в них что-то такое, что могла бы полюбить. «Какая глупость», — думает Кэтрин, понимая, что никогда бы так не смогла. Ей претит мысль любить всех людей без разбора, подстраиваясь под их настроение и лишенные здравого смысла взгляды. Хлоя, несмотря на свою профессию, была слишком наивной, только так можно объяснить такой подход. Возможно, это осталось у нее еще с детства, когда каждая девочка верит в красивую сказку. И ужасающая правда была другой — она решила, что нашла эту сказку в Кэтрин. Сыграла из себя Золушку, бросив наугад свою заколку, но попала не к фее крестной, а к злой мачехе. Смогла обмануть саму себя. Мотыльком полетела на огонь и сгорела заживо, поняв, что ошиблась. Кэтрин прижимает заколку к лицу, думая о том, кто же так испортил эту девушку, что она опустилась до такой работы. Становится горько. Кэтрин, находясь в ее объятиях, чувствовала себя спокойно, радуясь возможности просто расслабиться, а не думать наперед. Может быть, тоже самое чувствовала и Хлоя. Кто теперь знает. Мысль движется дальше, набирая совсем неожиданные обороты: «Что если бы мы встретились при других обстоятельствах, были бы другими. Что бы тогда?» Кэтрин хмурится, не совсем понимая свое волнение. Нет, она не любила Хлою. Совсем. Ни капельки. Та лишила Кэтрин последнего козыря — относиться к ней как дочери, что просто ступила не на ту дорожку и поплатилась за это. Хлоя сорвала покровы и оставила все как есть, не притворяясь, хотя могла изобразить что угодно. Кэтрин винит себя за свой поступок — обратиться за помощью к проститутке, чтобы вывести мужа на чистую воду. Это было необдуманным решением, наивной, глупой бабской придурью, и мысль, что посещает ее, мучит своей правдивостью: «Не будь этого, Хлоя сейчас была бы жива». Каждый раз Кэтрин смахивает с глаз слезы и кладет заколку на видное место, чтобы найти ее завтра, чтобы никогда ее не потерять. Она для нее словно символ. Краткое напоминание. Наивность — это еще один смертный грех.