За них я выпью яду

Возродивишийся поэт во мне, Как птица Феникс, вспорхнувшая из пепла. И я сижу в унылой, громкой тишине. И Осознание бьет по затылку — я ослепла. Не видела цветов и красок жизни, Не видела тот шумный мир вокруг. Была строга к своим словам, была капризней Была нетерпелива до разлук. Я ущемляла собственное сердце, И не давала воли огненной душе. Я спряталась к себе в коморку, за закрытой дверцей, И было это моим собственным туше. Сама свое оружие сложила, не борясь В Сигийские болота поплыла, Оборвала само с собою тоненькую связь, Сама себя я сильно подвела… И в руки взяв остатки воли, Сжигая за собой мосты, Ушла, не сыпя в раны соли, Ушла и унесла холсты. Моей заботы эти люди не ценили, И слов моих не слушали порой, Меня всегда во всем винили, Доброту мою считали тряпкой половой. Держитесь, милые мои, покрепче, Меня такую вам не видеть впредь, холодной буду теперь вечно, И вам о прошлом сожалеть. В моих глазах уснули искры, Не вам будить их нежною рукой, Не вам дарить короткие записки, Не вы их будете мечтой. И тот огонь, что вы не разглядели Согреет, глупые мои, не вас Других обрадуют души моей капели, За них я выпью яду, не за вас.