Один за всех

Два ярких пятна света блуждают по бетонному полу, полного разного мусора, по сырым стенам, изредка выхватывая из давящей темноты облупившуюся со временем краску, многочисленные трещины, какой-то новый вид флоры, похожий на поросшие плесенью лианы. Все свидетельствует о том, что этот проход уже давно заброшен. Правду сказал Павел, что проведет до Октябрьской ходом, о котором никто не знает или же просто не помнит. Даже крыс тут меньше, чем в остальном метро. Обычно эти маленькие противные твари снуют туда-сюда, путаясь под ногами, скребя лапками по полу и противно пища. А тут... ничего. Никаких посторонних звуков. Действительно, всеми забытое жуткое место. Идеально. Артем зло ухмыляется и со всей силы бьет прикладом АК-47 по голове Павла. Смотрит, как падает на грязный, пыльный пол его бывший друг. *** Павел приходит в себя с глухим стоном. Пробует подняться, но не тут-то было…, голову прошибает оглушительной болью, заставляя зажмуриться и немедленно принять горизонтальное положение, к горлу подкатывает ком рвоты, а перед глазами стоит красная пелена. Тяжело дыша, Павел прислушивается к собственному телу, оценивая свое положение. Руки туго связаны за спиной проволокой – Артем не поленился отыскать в здешних завалах всевозможного хлама нужный для своих целей предмет. Предпринимает бесполезные попытки освободить руки или хотя бы ослабить железные путы, но тщетно – проволока только сильнее сдирает кожу, заставляя алую кровь течь по запястьям. Руки нельзя долго держать в таком положении, глядишь, и ткани начнут отмирать без поступления должного количества крови, – думает Павел, ощущая, как кисти постепенно теряют чувствительность. Он чуть приподнимает голову, чтобы обеспечить себе хоть минимальный радиус обзора. Кругом темнота, лишь фонарик, уроненный при падении, светит куда-то во мрак коридора. Тишина наполняет все пространство вокруг. Становится неуютно, когда не слышишь абсолютно ничего, кроме собственного неровного дыхания и гулких ударов сердца. Зародыш паники поселился глубоко в душе Павла. Пока он хоть и не подавал особых признаков жизни, но все же не давал о себе забыть, генерируя, пусть маленькие, но постоянные порции леденящего страха. Внезапный щелчок незатейливого механизма зажигалки звучит неимоверно громко. Пространство вокруг озаряется тусклым, неровным светом. Коммунист машинально смотрит в место, откуда исходил звук. От увиденного по спине пробегает неприятный холодок. Артем, склонив голову на бок, сидит, прислонившись к холодной стене. В одной руке зажигалка – источник света, в другой армейский нож. Он бездумно поигрывает клинком, то выписывая в воздухе одному ему понятные надписи, то просто вертя оружие в руке. Неровный огонек зажигалки подсвечивает нож, создавая причудливые тени. Рейнджер подносит зажигалку так близко к лицу, что становится видна его улыбка. Павла пробирает дрожь от открывшейся картины. Он приподнимается и нервно сглатывает. - Что тебе нужно, Артем? Развяжи меня, и мы поговорим. Мы договоримся… - хрипло проговаривает коммунист, продолжая смотреть на своего неразговорчивого собеседника в надежде услышать хоть какой-то ответ. - Договоримся, договоримся, Павел Игоревич... - говорит Артем и, внимательно следя за своей рукой, кладет зажигалку на пол. Теперь его взгляд устремлен вниз, на маленький красный огонек. Продолжая улыбаться непонятно чему, рейнджер любуется красотой танцующего язычка пламени. Он подносит руку к огоньку неимоверно близко, так, что кожу начинает болезненно печь, требуя немедленно отстраниться. Артем заходится чистым, непозволительно громким для такого места смехом, заставляя Павла вздрогнуть от неожиданности и страха. Внезапно все вокруг опять погружается во мрак – щелчок зажигалки тому объяснение. Павел слышит шуршание одежды, медленные грузные шаги приближающегося человека. Яркий, по сравнению с зажигалкой, свет фонаря бьет прямо в глаза, заставляет зажмуриться. Бесконечные болезненные удары обрушилась на тело коммуниста, который уже хочет просто потерять сознание, не чувствовать боли, не видеть человека, когда-то ставшего ему другом. Павел рад темноте, забирающей его из реальности от боли к тягучему обволакивающему мраку, в котором можно забыться. Пробуждение ужасно. Он искренне жалеет, что нельзя остаться в том мраке навсегда. Или можно? Реальность наваливается неожиданно, резко возвращая в тело признаки жизни, а с ними и боль. Павел опускает взгляд на свое тело, в ужасе замечая ровный глубокий порез, который тянется от груди до пупка. Всю верхнюю одежду Артем попросту срезал, умело орудуя армейским ножом. - Зачем..? - хрипло шепчет Павел Морозов – майор Красной линии и доверенное лицо самого товарища Москвина. Артем ухмыляется, в любой момент готовый объяснить причину своего веселья. Клинком по телу коммуниста он старательно выводит свой ответ. «Предатель» - гласит кровавая надпись на его коже. Павел успел глубоко пожалеть, что задал этот вопрос, который, похоже, являлся ключевым. А рейнджер продолжает: росчерк… росчерк… росчерк – вот и первая буква ответа. Павел кричит. Павел умоляет прекратить эту бесконечную пытку. Сейчас он был бы рад любому, кто сумеет остановить это безумие. Даже смерти. - Убей меня... Убей меня, Артем. Прошу... - умоляет через крик коммунист, сплевывая кровь и несколько зубов. Артем, бесцеремонно оторванный от своего занятия, смотрит прямо в глаза предателю. - Больно. Страшно. Без шанса на спасение. Так, «мушкетер»? - переводя взгляд на свои труды, медленно говорит безумец с клинком. Взяв в руки зажигалку, он продолжает, - я не буду тебя убивать. Так не честно. А как же тогда девиз «Один за всех и все за одного»? – прижигая свои многочисленные «ответы», рассуждает Артем. – я оставлю тебе жизнь. Может, вы и выживете, а, товарищ Морозов? – он заходится безумным смехом, завершая свое дело. Еще несколько бесконечно долгих минут на грани между обмороком и сознанием полковник Павел Морозов лежит на полу, залитым его собственной кровью. Артем салютует ему на прощанье и, забирая с собой последний свет, уходит во мрак коридора – в сторону жилой станции.