Решение

      День выдался очень солнечным для ноября, особенно в Шотландии, поэтому почти все ученики Хогвартса сейчас находились на улице, либо вообще ушли в Хогсмид, несмотря на тот факт, что холод из-за солнца никуда не делся. Уроки уже закончились, но Салазар не собирался идти в свои комнаты. Салазар Слизерин — преподаватель и один из основателей этой школы, был высоким и крепким мужчиной с широкими плечами, глазами темно-серого цвета и потрясающими каштановыми волосами длиной чуть ниже лопаток, собранными в низкий хвост. Многие старшекурсницы поглядывали на него, полностью игнорируя его возраст (а это без малого пятьдесят два года), и их не волновало, что Кандида Когтевран была его законной женой, и у них было двое детей; он все еще оставался привлекательным мужчиной, да еще и при деньгах и уважении. И сейчас этот объект мечтаний всех девушек, начиная с пятого курса, с тяжестью на сердце шел в общий кабинет основателей. Он принял решение, которое ему далось очень тяжело. Но он не мог по-другому. Когда все четыре основателя собрались в кабинете, мужчина начал говорить своим глубоким голосом, который своим звучанием сводил с ума всех девушек и женщин от пятнадцати до девяноста трех. — Я собрал вас здесь, чтобы рассказать о своем решении, — остальные трое внимательно его слушали, — а именно о том, что я покидаю Хогвартс. Он был готов к любой реакции, и она не заставила себя долго ждать. Женщины шокировано воззрились на него, а второй мужчина, находящийся в комнате, тут же встал со своего места и с удивлением в голосе спросил: — Что? Салазар, почему? Ты не хочешь смотреть на плоды трудов своих? Тебе что-то не нравится? Ты скажи, мы сможем решить проблему вместе, — Годрик Гриффиндор стал нервно оглядывать друга, но тот осадил его. — Дело не в том, что мне что-то не нравится. Просто я понял, что преподавание — это не мое. Я рад передавать свои знания новому поколению, но я все-таки в первую очередь ученый. Мне не хватает моих исследований, я хочу постигать новое, но, из-за преподавания здесь, уровень моей дееспособности в этом направлении сильно упал. Я человек науки. Может, вы подумаете, что я так прикрываю свое нежелание брать магглорожденных в школу, но это не так. Годрик был одного телосложения с Салазаром, но у него была яркая рыжая непослушная шевелюра по плечо. И по характеру Гриффиндор был куда более несдержанным и категоричным. Он тут же решил, что любыми средствами оставит Слизерина здесь. — Ты можешь остаться и заниматься исследованиями здесь, мы можем просто отстранить тебя от преподавания. Я слышал, что кто-то в прошлом году просился на твою должность. Можно найти этого человека и поставить на зельеварение и Магию крови вместо тебя. Зачем сразу уходить из замка. — А если кто-то из учеников попадет в мои комнаты? Я слышал, что в школу пришел Вальстер, а он тоже змееуст. Он с легкостью может узнать мои пароли к комнатам. К тому же, признаюсь, что мои «тайные комнаты» не являются самым удобным местом для экспериментов. Я могу взрывом повредить основание замка, и возникнет риск обрушения. Это небезопасно. Ученики не раз и не два пытались найти помещения, где Салазар проводил эксперименты, из-за чего они прозвали комнаты «тайными» (хотя они почему-то думали, что комната только одна). — Дорогой, если тебе действительно это нужно, я останавливать тебя не буду. Только ты обещай, что будешь приходить сюда, — Кандида никогда не противилась желаниям мужа и никогда ему не запрещала что-то, что не было слишком опасным для него. — Не смотри на меня, будто я на тот свет собрался, Кандида. Я поселюсь на безопасном расстоянии от замка и, разумеется, буду регулярно приходить и смотреть, что тут у вас происходит в мое отсутствие. — О, Мерлин, ну хоть ты скажи ему, Пенелопа. Он не должен уходить. — Имею ли я право его останавливать? Это на тебя я могу повлиять, — Пуффендуй улыбнулась. Они не состояли в браке, но Хельга постоянно присматривала за этим рыжим недоразумением. Пенелопа и Кандида были женщинами спокойными и покладистыми, отличавшимися лишь внешне. Пенелопа была чуть полнее и ниже ростом, когда Кандида была высокой и всегда ходила с идеально прямой спиной и шеей. — Правда, я очень надеюсь, что вы все-таки прислушаетесь ко мне и сократите число поступающих магглорожденных, — усмехнулся Слизерин, заранее зная, что его не послушают, сколько ни старайся. — Опять ты свою шарманку завел! — Годрик закатил глаза. — Как мы можем игнорировать магглорожденных? Они имеют право на умение управлять и пользоваться своей силой. — Безусловно, но многие из них и до семнадцати не доживают, заметил? Они размахивают своей палочкой направо и налево, совершенно не думая о последствиях. Сколько бы мы ни говорили, что так нельзя, они продолжают прокладывать себе дорожку на тот свет. Ничего против Госпожи не имею, но не в таких же количествах! Они уверены, что контролируют ситуацию, и с ними ничего плохого не случится. Это просто другим не повезло, видите ли! — Но если мы не будем принимать магглорожденных в наш мир, то магия в Англии исчезнет. — начал оспаривать его аргументы Гриффиндор. — Мы просто выродимся, нам необходимо разбавлять кровь. А то все друг на друге переженятся, и в Англии просто не останется тех, кто друг другу не приходится, так или иначе, родственником. — Я не говорю о полной ликвидации магглорожденных, я говорю об их более тщательном отборе. Я не знаю, может, надо посмотреть тех, кто живет в более крупных городах, или наоборот, живет в глуши. Надо как-то решать эту проблему, иначе магглорожденных в принципе не останется, их инквизиция перебьет просто. — Поэтому мы и учим их с первого курса сражаться с инквизицией, но чтобы они сами никого не убили. Поняв, что очередные дебаты он проиграл, он улыбнулся и пошел в сторону выхода. — Ты не обижаешься, ведь нет? — с надеждой крикнул ему Годрик. — А, конечно нет. Просто мне детей жалко, не более. Возможно, вы даже правы, ведь и среди чистокровных есть идиоты. Не в крови дело…