Я тебя нашел

Изуку поужинал, вымыл посуду и завалился на кровать с ноутбуком. Он ужасно устал за день, ноги просто отваливались, глаза слипались. Хотелось как-то вознаградить себя. Изуку посмотрел на часы — если он хотел проснуться завтра не совсем разбитым и хоть немного адекватным, стоило лечь в течении часа. Этот час перед сном он мог посвятить Тодороки. В конце концов, без этого ежедневного ритуала он все равно не смог бы заснуть. Тодороки лежал на диване и читал книгу. Ни с одной камеры не было видно название, но Изуку узнал обложку — эту книгу он подарил Тодороки на прошлой неделе, просто так, потому что у него в тот день было хорошее настроение, а герой так напоминал Тодороки. Честный и прямолинейный детектив, ставший жертвой влюбленного в него сталкера — от мысли, что сейчас Тодороки, по сути, читает историю про себя, Изуку накрыла темная удушливая волна удовлетворения. Как там называлась эта книга?.. Изуку сделал пару скринов записи: как раз в этот момент Тодороки на минуту отложил книгу и задумчиво уставился в потолок. Одна из камер передавала его профиль: растрепавшиеся волосы, длинную царапину на щеке, острый подбородок. «Он очень красивый» — спокойно отметил Изуку. Это было так интересно: наблюдать, рассматривать, записывать каждую мелочь в отдельную тетрадь. Он мог прийти к Тодороки в гости, мог остаться там ночевать, мог мыться в его душе и есть из его холодильника — но все это ничего не значило в сравнении с простым коричневым карандашом, взятым со стола Тодороки без спроса. С чашкой Тодороки, украденной из его ящика. С перчатками Тодороки, которые Изуку забрал с полки в коридоре. Они носили в себе тепло пальцев, губ, ладоней, а еще — были трофеями. Все эти вещи, чьей пропажи Тодороки не замечал, значили: Изуку может войти в его жизнь незаметно, против воли. Тодороки не мог его остановить, потому что Тодороки ни о чем не знал. Была в этом какая-то извращенная форма власти: всегда незримо находиться рядом. Знать о Тодороки то, что он никому не показывал. Оставлять отпечатки на нем и на его вещах, незаметные и несмываемые. Тодороки перевернул страницу: он слегка хмурился и беззвучно шевелил губами, когда читал. Изуку улыбнулся. Конечно же, он не собирался причинять Тодороки боль. Не собирался ни шантажировать откровенными фотографиями, ни запугивать, ни угрожать. Он любил Тодороки и хотел, чтобы у того все было хорошо. Он внимательно следил, чтобы у Тодороки все было хорошо. Через полчаса Изуку все же выключил свет и лег в кровать. Поначалу яркие образы вспыхивали под веками: Тодороки качает ногой, сидя в кресле, Тодороки ест на ужин собу, Тодороки раздевается в душе. Изуку мысленно крутил каждую картинку, возвращался к понравившимся деталям, фантазировал о том, как было бы здорово наблюдать все это в живую. Потом, в полусне, почему-то вспомнился сюжет книги: главный герой все-таки узнал своего сталкера. Мысли о Тодороки сменялись мыслями о расправе. Одеяло сбилось в ногах, подушка упала на пол, Изуку вспотел — он ворочался в постели уже полчаса и не мог заснуть. Что-то тревожное ворочалось и росло внутри него, оно становилось все больше и больше, пока тишину квартиры не разрезал короткий звонок — пришла смска. Изуку потянулся к мобильному — белый свет резанул глаза — и открыл сообщения. Внезапно он вспомнил название книги, которую подарил Тодороки — «Добро пожаловать домой», естественно, как он мог забыть. В книге кошмар для сталкера начался как раз с телефонного звонка — главный герой позвонил ему, чтобы сказать: «Я тебя нашел». Изуку сел на кровати, мир перед глазами чернел и расплывался, как будто фонарь за окном резко погас. В сообщении от Тодороки была фотография без подписи: пять маленьких камер, выложенных на столе.