Сказать

Если бы Какёин мог сказать, как сильно он по нему соскучился, то каждый раз, обвивая его шею руками, он бы шептал это ему на ухо, тихо, так, чтобы услышали только они оба. Но он не может сказать. Слова теряются где-то в горле, и ничего из того, что в эту секунду взбредает ему в голову, не соскакивает с языка. Связки стягивает куда-то вниз, заставляя поморщиться от боли. — Что случилось? — Джотаро смотрит на него, зелёные глаза как всегда выражают лишь отблески эмоций, скрытые за хладнокровным стеклом. И Какёин не может ответить ему. Он только сладко-сладко улыбается такой приторной улыбкой, чтобы одним только жестом выразить всё, что происходит у него на душе, и качает головой, мол: «всё в порядке». Джотаро всё также пронизывает его взглядом. Для него слова совсем не так важны. Казалось, дай ему возможность изъясняться без речи, он бы так и делал. А потому парень только лишь наклоняет голову вперёд и выдаёт сдержанным поглаживанием по плечу, что он тоже рад видеть Какёина. Хотел бы Какёин быть таким же уверенным в себе, чтобы всегда знать — другие люди поймут его, несмотря ни на что. Хотел бы он чувствовать, что слова не так важны и что без них можно прекрасно обходиться. Но он не может. Каждый вечер, прощаясь после школы, Нориаки складывает губы трубочкой, надеясь, что сегодня с них вот-вот сорвутся заветные слова. «Я люблю тебя» — хочет произнести он, но его голос так же остаётся мёртв, и вместо тёплых, необходимых, хотя и столь банальных фраз, в воздухе остаётся тишина. — Что? — Джотаро пытается прочитать по губам, но на его лице гуляет растерянность. Он вопросительно склоняет голову к плечу, и Какёин снова качает головой. Сегодня не сказал, завтра попробует снова. Хоть он и знает, что это бесполезно. Конечно, он мог бы написать ему. Какая-то пара иероглифов это не много, так что они вполне бы могли быть написаны на страницах любой школьной тетрадки, а затем переданы Джотаро прямо в руки. Но не слишком ли это глупо? Ведь парень и так прекрасно знает о чувствах Какёина к нему. Просто так хотелось бы повторить это ещё раз. Просто чтобы он знал. Просто чтобы почувствовал это. Но Какёин не станет писать, точнее не так: он напишет это растерянно на одной из страниц тетрадки, когда будет беспричинно возить карандашом по бумаге, но Джотаро так и не покажет. Ведь это всё такие мелочи. ˝ Я Тебя Люблю ♡ >< ˝ Путь от школы до дома проходит в основном в тишине. Джотаро знает, что спрашивать что-то у Какёина бесполезно, а потому молчит. О себе он тоже рассказывать не торопится. Какёин бы хотел побеседовать. Много о чём хотелось бы: о семье Джотаро, об уроках, о новых учителях или одноклассниках, о фильмах, которые они оба смотрели последний раз, о том, что холодает на улице... Так много вертится и вертится на языке, но ничего из этого никогда не будет высказано вслух, выпущено в воздух. И Джотаро тоже будет молчать. Они любят на большой перемене уединиться на крыше школы, чтобы там пообедать. Иногда здесь бывают и другие ученики, так же избегающие общества, но чаще всего крыша остаётся местом только для них двоих, и никто посторонний не мешает им проводить время вместе. Какёин сегодня в приподнятом настроении, как и Джотаро, который даже иногда улыбается, бросаясь короткими фразами. Они как всегда присели недалеко от бортика, скрестив ноги или подогнув под себя — к сожалению скамеек на школьной крыше не предусмотрели, — доставая из сумок свои бенто. Для Джотаро готовит мама, каждый раз кладя одно и то же: одинаковое количество риса, одинаковое количество овощей, какие-то приправы, которые не очень распространены в Японии и наверняка привезены из-за границы, соевый соус. А вот Какёин чаще готовит себе сам, как и сегодня его обед был полностью его заслугой. Не посчитает ли Джотаро странным, если он захочет угостить его? Он не может спросить, а потому привлекает к себе внимание Куджо взмахом руки и приподнимает коробочку с бенто чуть вверх. — Что? — Джотаро опускает взгляд, а Какёин чуть настойчивее протягивает бенто ему. Джотаро не понимает. — Ты чего? Есть не хочешь? Парень чувствует, что сейчас покраснеет от обиды. На его усиленные намёки Джотаро никак не реагирует. Конечно, он всё ещё мог бы просто написать, но Какёин хочет, чтобы он сам понял, чтобы сам проявил инициативу. Тогда школьник осторожно берёт свои ещё неиспользованные палочки, подцепляет немного риса с овощами, нарезанными так старательно и с любовью, что позавидовал бы любой шеф-повар, и протягивает Джотаро. Его сердце слегка ускоряет ритм, пока его парень следит за этими жестами, пытаясь понять, чего Нориаки добивается. — Ты хочешь, чтобы я... — он скосил глаза на еду, а Какёин усиленно закивал, с плохо скрываемой радостью. — Ну и ну. У меня вообще-то своя еда есть. Парень показывает, что обижен таким заявлением, слегка надувая щёки и отстраняясь. На Джотаро это действует — он без слов наклоняется вперёд, опираясь руками о поверхность крыши, и перехватывает ртом кушанье на кончиках палочек. Пока он жуёт, Какёин счастливо ловит каждое изменение в выражении лица Куджо, всё намереваясь спросить: «ну как, вкусно?» Джотаро и без этого отвечает ему, облизывая блестящие от масла губы. — Не хуже, чем у моей матери. Сам делал? Какёин щурится и снова энергично кивает головой, хотя тут же ловит себя на том, что не стоит так активно проявлять свою радость, а ни то со стороны он должно быть выглядит странно. — Ну и ну. — Джотаро привычно вздыхает и поправляет кепку, придерживаясь за козырёк. — А моё не хочешь попробовать? Джотаро тоже протягивает ему свою коробочку с обедом, но Какёин мотает головой, в ответ подцепляя новую порцию из своего и снова протягивая парню, как бы говоря: «сегодня кормлю я!» — Я больше не возьму. Ешь сам. Какёин снова готов обидеться, поэтому Джотаро хватается за свои палочки, ухватывает ими небольшой солёный рисовый шарик и тоже протягивает Какёину. — Ешь. Их возня с едой и маленькое соперничество за то, кто кого будет сегодня кормить, могло бы продолжаться всю перемену, если бы Джотаро наконец не взял свободной рукой парня за голову и с настойчивостью насильно не запихнул рисовый шарик в рот тому. Обездвиженному Какёину оставалось только подчиниться и прожевать предложенное угощение. Он всеми силами пытался скрыть смущение за выражением обиды, но кажется Джотаро видел его фарс насквозь, отчего у него на губах расплылась улыбка, и он вдруг тихо засмеялся. Какёин редко слышал, как Джотаро смеётся, обычно он себе такого не позволяет, но когда это происходит, Нориаки замирает в лёгком недоумении. Его смех низкий и мягкий, похожий по ощущениям на бархат. Какёину нравится его слушать, но он выбирает использовать ситуацию в свою пользу, так что пока Джотаро не закрыл рта, он успевает быстро положить туда ещё одну порцию своего бенто. Джотаро удивлённо и быстро проглатывает, даже не умудрившись прожевать, и его лицо с игривого меняется на возмущённое. Теперь очередь Какёина победно захихикать. Однако его смех звучит совсем иначе. Правду говоря — он не звучит совсем. Это похоже на волну веселья, поднимающуюся откуда-то из живота и беззвучно вырывающуюся наружу. Какёин уже по старой привычке прячет лицо за рукой, в надежде, что он не будет выглядеть странно, просто сидя и содрогаясь в беззвучных конвульсиях, но кажется Джотаро даже и не замечает этого. Он откладывает еду в сторону и притягивает смеющегося парня к себе, ухватив за локоть. Какёин с радостью падает к нему в объятья и складывает голову на грудь. Так хорошо. Однако, он быстро чувствует, как от частых попыток захватить воздух ему становится хуже. Горло вдруг словно обжигает огнём, мышцы где-то в глубине глотки сжимаются с невероятной силой, и если бы Нориаки мог вскрикнуть от боли, он бы скорее всего так и сделал. Но вместо этого он беспомощно цепляется за футболку Джотаро, пытаясь успокоиться. Кажется, его больным связкам не понравилось то, как он смеялся, и теперь он вынужден сменить его на сдавленный кашель, глотая кислую слюну вместе с неприятным жжением. Отойдя от резкой боли, парень осознаёт, что рука Джотаро лежит на его голове, так успокаивающе и нежно, что Какёин невольно прижимается к этой ласке и чувствует, как ему становится лучше. «Прости,» — хочет сказать он, но как обычно ни слова не срывается с его языка. Как всё-таки глупо, что даже смеяться ему непозволительно. И кажется, он ненароком испортил общее игривое настроение. Какёину стыдно поднимать на Джотаро глаза, поэтому он продолжает прижиматься к его груди, медленно выпуская футболку из пальцев. Джотаро, кажется, ни капли и не злится, просто продолжает водить своей большой ладонью по голове Нориаки, и оба молчат, каждый прокручивая какие-то свои мысли. Интересно, о чём он думает? Понимает ли Какёина, его намерения и его настроение? Понимает ли, к чему он всё это делает? Считает ли его слабым из-за того, как он каждый вечер пытается заставить свои истерзанные связки произнести всего одну жалкую фразу, столь важную для них обоих? — Эй. — слышит он над своим ухом. — Может тебе в медпункт? Какёин агрессивно мотает головой, ещё сильнее прижимаясь к другу. Такой прямолинейный и порой резкий Джотаро иногда бывает таким чутким и внимательным, что сердце Нориаки путается, в попытках понять, какая из этих двух его сторон самая искренняя. Единственное, что он может сказать наверняка — он безумно влюблён в каждую из них. Он скажет ему об этом. Обязательно скажет. Вечером Какёин более мрачен, чем обычно. Джотаро, как и всегда, провожает его до дома, и как каждый день до этого они проходят путь от школы до Какёина в полном молчании. Нориаки уже потихоньку начинает ненавидеть эту тишину. Должно быть когда-нибудь он совсем померкнет для Джотаро, на фоне его одноклассников, вечно развлекающих парня своей болтовнёй. Ведь всё, что он может, это только плестись рядом тихо и смиренно, словно тень. Ни слова, ни звука, ни шороха. Так странно, не так давно ему казалось, что он полон жизни и энергии, а сейчас на душе не осталось ничего, кроме пустоты. Если бы Джотаро мог читать его мысли, он бы счёл его совершенно глупеньким, раз Какёин продолжает думать об одном и том же каждый день. И несмотря на это, он всё же решил не оставлять своих потуг, и сегодня попытаться снова. Пусть это ничего не даст. Пусть Джотаро его не услышит. Но он хотя бы попробует. И вот то место, где обычно он прощается с другом, оставляя несколько шагов до угла его дома, так, чтобы из его окон не было видно, как Какёин гулял с кем-то. Джотаро останавливается, как бы говоря: «наши пути тут расходятся», и кивает Какёину. — До завтра. Какёин останавливает его, взявшись за края пиджака, и поставив напротив. Слегка ошеломлённый такими резкими действиями, Джотаро удивлённо опускает глаза на школьника. Какёин набирает в грудь как можно больше воздуха и собирается с духом. Рот открывается и... «Я,» — крутится у него в голове, но в горле не раздаётся даже хрипа, не говоря уже о каких-то человеческих звуках. Он напрягает живот, надеясь выдавить слова оттуда, но снова безрезультатно. Как будто кто-то специально сидит у него внутри и удерживает каждую букву, не давая ей и шанса выбраться наружу. — Эй, — Джотаро сам берёт его за плечи, и даже немного встряхивает, словно пытается привести в чувства. — Ты чего? Если хочешь сказать что-то важное, то напиши лучше. Парень выказывает готовность подать для этого всё необходимое и уже тянется к сумке за письменными принадлежностями, но Какёин останавливает его, хватаясь теперь уже за запястья, и снова заставляя повернуться к себе. Он смотрит на него с осторожностью, не сочтёт ли Джотаро его ненормальным или не заподозрит ли ничего странного. Всего одна фраза, и он поймёт. Всего одна. Какёин пытается, снова делает глубокий вдох и на выдохе заставляет свои связки напрячься. «Люблю» — говорят его губы, но голос остаётся безмолвен. — Да что ты... — Джотаро хочет вырваться, но Какёин снова останавливает его, притягивая к себе. — Я же говорю: написать можно. Нориаки снова усиленно машет головой. Он должен сказать, именно произнести это, заставить слова выскочить наружу прямо из его рта. От усилий ему даже приходится зажмуриться, напрячь всё органы одновременно — живот, мышцы горла, грудную клетку... Связки сдавливает и тянет куда-то вниз, а потому Какёин только лишь заходится в новом кашле, выпуская руки Джотаро и стыдливо пряча лицо за ладонями. Какой смех! Однако, почему-то совсем не весело. Обидно. Несправедливо. Он заслуживает это слышать. Он должен слышать это от него каждый день, когда они прощаются. Какёин должен сказать это. — Х-х-х... — всё, что удаётся произнести. Вот глупости. Если Джотаро сейчас засмеёт его, то он просто провалится сквозь землю. Но Джотаро не смеялся. Какёин осторожно отнимает руки от лица и заставляет себя поднять глаза. На лице Джотаро всё также находится непроницаемое выражение. Они смотрят друг другу в глаза две тяжёлые секунды, в которые парень готов был проклясть себя за свою самонадеянность и глупость. Он вздрагивает, когда друг делает шаг вперёд и кладёт свои руки ему на плечи. И как только эти большие и сильные руки могут быть такими мягкими и тёплыми? — Всё хорошо, слышишь? — раздаётся над самым ухом. — Я тоже. Какёин снова вздрагивает. — Я тоже. — тихо повторяет Джотаро, и в его голосе слышна такая грубая уверенность, как будто он пытается вдолбить эти слова в голову Нориаки. — Ты совсем тупой, если считаешь, что мне важны слова? Какёин прав. Он был чертовски прав. Этот парень видит его насквозь, и всё, что как казалось Какёину он утаивал или просто не мог передать, Джотаро видел и понимал без всяких слов. Даже если Какёин нем как рыба. Он всё равно понимает. — Х... — шепчет Какёин. — Заткнись. — обрывает его Джотаро и снова притягивает к себе, обхватывая руками. — Просто замолчи. Ненавижу таких болтунов, как ты. И он оставляет на виске Какёина маленький тёплый след от поцелуя.