Народная медицина

— …Таким образом, для операции требуется, чтобы кто-то из нас переоделся складским рабочим и разведал обстановку на месте, — продолжил излагать план операции Наполеон, рассеяно постукивая по столу передатчиком, словно это была обычная авторучка, — пообщался с рабочими, узнал о частоте поставок и возможных странных происшествиях, происходивших в последнее время. Илья прищурился, давая понять, что использование неопределённого местоимения его не обмануло. — Кто-то? И что же будет делать в это время второй? — Ну, он должен будет заняться этим делом с другой стороны. Нужно будет ознакомиться с документацией на перевозку грузов. — Если документация хранится в сейфе, то я мог бы… — Нет необходимости пробираться туда ночью и взламывать сейф, это только вызовет подозрение — поспешно сказал Наполеон — ТРАШ пока не знает, что мы заинтересовались проектом, это даёт преимущество, — он слегка замялся, — у хозяина склада, мистера Эктона, есть секретарша, мисс Хёрт, думаю, разумнее будет действовать через неё. — Она блондинка? — Да. Как ты… Её фотографии не было в материалах дела. — Вовсе не обязательно читать материалы дела, Наполеон, достаточно знать твои вкусы, — Илья покачал головой, иронично улыбаясь. Наполеон притворился, будто оскорблён этим замечанием. Улыбка Ильи стала шире, и он чуть склонил голову, пытаясь это скрыть. — Так значит… — Значит, я пойду в четвёртый отдел и найду подходящий реквизит для роли складского рабочего, — перебил его Илья, бодро вскочил на ноги и быстрым шагом направился к двери. Соло покачал головой, безуспешно пытаясь внушить себе, что должен быть обеспокоен подобным грубым нарушением субординации. Но внутри разливалось приятное тёплое чувство. Он даже не осознавал насколько соскучился по Илье. Уэйверли отправлял Курякина на одиночное задание в Исландию, занявшее больше месяца. А после этого Илья взял больничный на несколько дней — умудрился простудиться, когда, прихватив с собой важные документы, сбегал из штаб-квартиры ТРАШ, расположенной посередине снежного Нигде. Наполеон подозревал, что Уэйверли дал им новое задание в паре только для того, чтобы Илья успел акклиматизироваться, настолько оно казалось простым. Но, возможно, дело тут было посерьёзней, чем казалось на первый взгляд, тут же одёрнул себя Наполеон, хмурясь на фотографию очаровательной мисс Хёрт, извлечённую из-под завалов бумаг на его столе. Ни в коем случае нельзя недооценивать задание, сколько раз всё шло наперекосяк на заданиях для зелёных выпускников школы выживания. Но, хорошо бы, в этот раз всё прошло по плану, Илье точно нужна небольшая передышка после того дела. Издевательски короткий больничный не в счёт. Дверь кабинета открылась, и в проёме появился Илья, несущий стопку одежды. На вершине стопки лежал апельсин. Наполеон вопросительно приподнял брови. Илья пояснил, пристраивая апельсин на краю своего идеально убранного стола: — Кажется, уже вся организация знает о том, что я поймал простуду. Девушки из четвёртого отдела уверены, что мне не хватает витаминов из-за того, что я мало ел в детстве. Илья повернулся к Соло спиной и начал расстегивать рубашку. Наполеон тактично опустил взгляд на столешницу и стал старательно собирать разбросанные листки личного дела в папку. — Если они верят, что этот фрукт изменит ситуацию, было бы преступно их разубеждать, — сказал он с лёгкой улыбкой. Хотя после задания Илья и правда выглядел слегка осунувшимся. Возможно, вечером можно предложить ему дружеский ужин в том ресторане, который… Задумавшись, Наполеон поднял взгляд на напарника и застыл. На голой спине Ильи чернело два ровных ряда круглых отметин, словно он стал жертвой гигантского моллюска. В верхней части спины они были особенно яркими, багрово-чёрными, под лопатками становились светлее. Илья поднял руку, вдевая её в рукав безвкусной клетчатой рубашки, и взгляду Наполеона открылся красный квадратный след от поверхностного, но неприятного ожога, на рёбрах с боку. Во рту у Наполеона пересохло. Илья частенько становился жертвой пыток, он притягивал к себе истязателей словно магнит. Но дело было не в этом. Кто знает, что могло случиться на одиночной миссии Ильи, но Наполеон читал отчёт о ней. Обычно Илья скрупулёзно сухим и безэмоциональным языком описывал всё происходящее на миссиях, насколько бы безумным, странным и, возможно, стыдным не было происходящее. В отчёте про миссию в Исландии не было ни слова про пытки. На самом деле, согласно отчёту, Илье удалось провести миссию скрытно, и исчезновение документов в ТРАШ заметили только тогда, когда Илья летел в самолёте над Атлантикой. А это значит, что Илья скрыл нечто большее, чем факт пыток. Но зачем ему это? -…слышишь меня, Наполеон? Переодевшийся Илья тряс его за плечо, встревожено заглядывая в лицо. Наполеон встряхнулся и подарил Илье лучезарную улыбку номер три из своих запасов. — Извини, просто погрузился в свои мысли, эта канцелярская работа совсем меня измотала. Хотел бы я быть с тобой на том задании, размял бы кости. По взгляду Ильи было ясно, что фальшивая улыбка Наполеона его не обманула, как не обманывала никогда. Они слишком хорошо друг друга знали, чтобы пытаться обмануть. Или же… — На том задании я отлично справился сам, — в конце концов, решив ему подыграть, ответил Илья, — Уж извини, Наполеон, но ты слишком шумный для скрытных заданий. Да и тебе было бы скучно там — никаких погонь и роковых красоток, только сейфы и куча снега. Илья развернулся и, прихватив апельсин, направился к двери. — Пойду, выясню — не нужен ли на складе разнорабочий. У самых дверей Илья развернулся и посмотрел на Наполеона. Саркастичная маска исчезла с его лица. — Хотел пригласить тебя выпить у меня сегодня вечером, раз уж ты так устал от работы за столом, редко выдаётся возможность отдохнуть в домашней обстановке. Выпьем, поговорим. — Да, — выдавил Наполеон, прокашлялся, — да, я буду очень рад! Илья медленно кивнул, всё ещё глядя на него с лёгким подозрением, после чего развернулся и вышел. Наполеон опустил голову на сложенные на столешнице руки и пару раз стукнулся лбом. Неприятное подозрение о предательстве, поселившись внутри, отравляло всё его существование, бросало тень на всю его дружбу с Ильёй, заставляя присматриваться ко всем их разговорам и встречам под новым углом. Особенно тем, что произошли после возвращения Ильи с той трижды проклятой миссии. Когда Илья только пришёл к ним и его поставили в напарники к Наполеону, коллеги, посмеиваясь, советовали ему быть «поосторожнее с этим Коми, он может и укусить!», но он доверился Курякину с первого дня, как бы непрофессионально это не было. И Илья не подводил. Казалось, у этого маленького неприметного человека внутри несгибаемый стальной стержень, позволяющий ему не ломаться при самых тяжёлых нагрузках. Безвыходные обстоятельства, угроза концом света, пытки — ничто не могло его смутить. Даже мучительно умирая от лучевой болезни, он держался достойно. Что же произошло сейчас? Его пытали, перетянули на свою сторону? Или не перетянули? Зачем тогда скрывать? Наполеон тряхнул головой и всплеснул руками. Хватит про это думать. Они условились встретиться вечером, а значит, вечером Наполеон спросит всё напрямую. В конце концов, Илья был прав — скрытность не совсем его метод. К тому же, если существовал шанс спасти их дружбу, Наполеон рассчитывал им воспользоваться. На задании всё пошло наперекосяк. Честно говоря, Наполеон и вспомнить не мог последнее задание, на котором бы всё прошло как по маслу. Мисс Хёрт оказалась той ещё извращенкой с садистскими наклонностями, Илье пришлось вызволять Наполеона из её смертельных объятий, предохранительный механизм сейфа залил чернилами документы и Илью вскрывшего сейф, а трашевцы, которыми был наводнён склад, чуть не прикончили их обоих. Так что пришлось действовать радикально и просто-напросто уничтожить вражескую технологию прямо на складе. Уэйверли делал вид, что глубоко недоволен, но Наполеон готов был поклясться, что видел, как он скрывает довольную полуулыбку за клубами дыма из своей трубки. — Моё предложение выпить всё ещё в силе, Наполеон? — неразборчиво из-за шума воды сказал Илья, пытаясь оттереть от лица едкие синие чернила. — Да, точно, — промямлил Наполеон, неловко потирая затылок. За всеми перипетиями сегодняшнего дня он даже как-то позабыл свои подозрения, но теперь все неприятные мысли вернулись и камнем легли на сердце. Они соседствовали с Ильёй дверь в дверь, и Илья, погремев ключами перед входом в квартиру, сделал приглашающий жест рукой. Наполеон, благодарно улыбнувшись, кивнул и прошёл в прихожую, чувствуя под пиджаком холодную тяжесть пистолета, который не убрал в сейф перед уходом домой. — Ты какой-то угрюмый сегодня, — заметил Илья, походя, расслаблено кидая пиджак на спинку дивана и закатывая рукава рубашки, — неужели любовная неудача с мисс Хёрт так выбила тебя из колеи? Наполеон понял, что не может терпеть и ломать комедию больше ни секунды. Скрестив руки на груди, он прислонился к стене. — Илья, нам надо поговорить. Илья, уже направлявшийся в сторону шкафчика, где хранил коньяк, развернулся и недоумённо посмотрел на него, но, поняв его серьёзный настрой, нахмурился. — В чём дело, Наполеон? — Я видел следы. — Какие следы? — Илья казался искренне озадаченным, но Наполеон не позволял себе расслабиться — ему ли не знать, что Илья неподражаемый актёр и притворщик. — Следы на твоей спине, — с нажимом сказал он. Илья поднял бровь. — Ты возвращаешься с задания, пишешь подробнейший отчёт в твоём стиле, — Наполеон старался говорить размерено, но то и дело сбивался на нервную скороговорку, — и в отчёте ни слова про полученные повреждения. Что я должен думать? Какие причины у тебя были это скрыть, кроме… — Предательства, — закончил за него Илья серьёзно. Потом вдруг сухо усмехнулся, заправляя за ухо светлую прядь, — Наполеон, я не внёс это в отчёт, потому что получил эти, как ты сказал, «повреждения» уже после миссии. Прямо здесь в этой квартире. И ТРАШ с их изощрёнными пытками в этот раз ни при чём. Наполеон почувствовал, что если сейчас даст слабину, облегчение затопит его с головой и не позволит мыслить трезво. — Поясни, — потребовал он. Илья покачал головой. — Давай я покажу тебе кое-что. Он направился к шкафу и начал один за одним выуживать оттуда предметы. На столе появилась бутылка водки, следом — жестяная шайба с вазелином. Наполеон покрылся испариной. — Как это понимать, — спросил он высоковатым голосом у торчащей кверху задницы Ильи, который продолжал звенеть чем-то в шкафчике, — на что ты намекаешь? — Я намекаю на то, — прокряхтел Илья, наконец выпрямляясь и выставляя на стол несколько причудливых округлых баночек, спички, надорванную бумажную упаковку с ватой и железный стержень, — что я ставил себе банки. — Ставил себе что? Зачем? — Я простыл и, чтобы побыстрее выздороветь, ставил себе банки, — терпеливо и медленно проговорил Илья, — от них остались круглые следы. Гляди. Намотав на стержень кусок ваты, смоченный в водке, он поджог его и, быстро проведя импровизированным факелом внутри банки, прислонил её к своему предплечью. Банка сразу же всосала кожу, которая тут же начала краснеть. Наполеону показалось, что глаза выпадут у него из орбит. — А потом я решил поставить себе горчичники, — продолжал Илья, с влажным чпоканьем отрывая от руки присосавшуюся банку и демонстрируя Наполеону бледно-розовый круглый след, — и заснул прямо с ними. Проснулся посреди ночи от ощущения, что трашевцы сдирают у меня со спины кожу. Так себе ощущения. — Как ты умудрился поставить их себе на спину? — тупо спросил Наполеон. — Я гибкий, — пожал плечами Илья. — А главное зачем? — Это отвлекающая терапия, — серьёзно сказал Курякин, начиная сгребать свой пыточный инструментарий в шкаф, — кровь отвлекается от воспалённых органов к спине, и воспаление можно предотвратить или ослабить. — И ты веришь в это? — с сомнением спросил Наполеон. — Я видел на нашей работе так много странных вещей, — вздохнул Илья, — у такого метода лечения хотя бы есть относительно логичное объяснение, в отличие от многих из них. К тому же, так лечила меня ещё моя матушка. Она выслала мне эти банки из Ленинграда. Наполеон плюхнулся на диван, закрыв лицо руками. — А я-то думал, зачем ты хранишь водку, — простонал он. — Уж точно не для того чтобы её пить, — проворчал Илья, садясь рядом. — Ты — глупый русский, и просто пьёшь её неправильно, поэтому она тебе не нравится. — Я, в отличие от глупых американцев, пью её правильно и поэтому знаю, какая она на вкус на самом деле. Совершенно непереносимая. Какое-то время они посидели в тишине, Наполеон пытался оправиться от накрывшего его стыда и облегчения. Илья положил руку ему на плечо. — Спасибо. — За что? — За то, что, заподозрив, не побежал сразу к Уэйверли и не попытался пристрелить. А решил поговорить. Я это ценю. Наполеон молча отодвинул полу пиджака и показал пистолет. Илья пожал плечами. — Знаешь, он бы всё равно тебе не помог. — Я рад, что мы с тобой на одной стороне, товарищ, — сказал Наполеон и хлопнул Илью по плечу в том месте, где по его расчётам не было следов отвлекающей терапии.