Грани

Это дело не было настолько сложным, чтобы участвовать в нем лично, вполне можно было передать его кому-нибудь из молодых сотрудников. И уж тем более оно не требовало привлечения консультантов со стороны. На самом деле он просто не смог удержаться. — Удар ножом в шею, с первого удара задета общая сонная артерия. Машина на обочине принадлежит убитому, в ней — все документы. И наличные, — произносит Шерлок тоном, которым очень раздраженный взрослый разговаривает с двухлетним ребенком. — И даже, несмотря на то, что там уже побывал ваш эксперт, еще осталась куча отпечатков. И, если он перестанет топтаться по уликам, возможно вы найдете следы второй машины. Темноволосый парень, фамилия которого все время вылетает у инспектора из головы, вскидывается, но стоящая рядом с ним Салли обреченно качает головой, всем видом показывая безуспешность затеи. Скорее всего, он уже предупрежден о причудах нового консультанта инспектора. — И кстати, Донован, куда ты дела Андерсона? Решилась ему отомстить, наконец, за безбожную эксплуатацию своей персоны? Она несколько секунд желчно смотрит на Лестрейда, затем молча разворачивается и уходит к ребятам из оцепления. В отношении Холмса у нее новая тактика, и либо она срабатывает, либо тот просто не задел ее за живое. Сентябрьский ветер нещадно треплет ее волосы, пока она разговаривает с уже успевшим закончить свою работу экспертом. Каждый раз в такой ситуации Лестрейд думает, что на месте Андерсона давно набил бы Шерлоку морду. — Ты выдернул меня из дома из-за этой рутины? Сейчас его имя, — Шерлок кивком головы указывает на тело, которое уже успели завернуть в черный пакет и погрузить на носилки, — можно найти даже в журналах для домохозяек, и ты действительно не можешь понять, кто подослал наемного убийцу? Крыть нечем, и инспектор не отвечает ничего, глядя в удаляющуюся спину. Убитый — глава небольшой строительной компании, с именем которой связан громкий судебный процесс о долговых обязательствах. Заказчик, вероятнее всего, второй фигурант дела. Учитывая довольно необычный стиль убийства, найти исполнителя действительно будет не так сложно. Салли машет ему рукой, показывая, что пора садиться в машину, раздраженно убирает от лица непослушные волосы, в которых уже успели осесть мелкие капли начинающегося дождя. В машине она отворачивается к окну и всю дорогу до управления не произносит ни слова. Солнце за целый день так ни разу и не выходит. * * * Четыре недели. Все очень хорошо или очень плохо? ШХ Звук пришедшего смс-сообщения раздается как раз в то время, когда в комнату заглядывает Джин. — Будешь ужинать? — в ее взгляде сквозит недоверие, она наверное подозревает его в измене. Разубеждать ее нет никакого желания, и на самом деле его способ измены гораздо хуже физической. На ней его любимый домашний халат, и за время отпуска она красиво загорела. При всем при этом ее появление не вызывает ровно никаких эмоций, в отличие от двух предложений, подписанных знакомыми инициалами. — Да, сейчас, подожди минутку, — Джин уходит, а Лестрейд минуты две проводит в раздумьях, но ничего стоящего в голову ему так и не приходит. Ты просил не писать по пустякам. Ничего интересного не происходит. Перед тем как отправить ответ, Грегори несколько секунд бездумно смотрит на экран. Жена на кухне гремит тарелками, и он почти физически чувствует захлестнувшее ее возмущение. Ответ приходит почти сразу, отчего настроение инспектора тут же делает рывок на ступеньку вверх. Тогда дай любое и сделай так, чтобы я работал с Андерсоном. ШХ Грегори уже понял, что ничего хорошего из всего этого не выйдет, остается только надеяться, что его вдруг проявившее себя безволие не будет замечено ни коллегами, ни собственно тем, кто его вызвал. Особенно им. На кухне он легко целует жену в макушку и несколько секунд тихо радуется ее улыбке. Все-таки он ее любит, а все остальное можно списать на хронический недосып и кризис среднего возраста. * * * — Инспектор, зачем вы все время заставляете меня работать с этим ненормальным? С каких пор он вообще занимается уличными драками? — Андерсон возмущен до предела, октябрьское солнце, выглянувшее ненадолго из-за туч, придает его лицу праведный вид. Кажется, что даже папка с отчетами в его руках выражает немой укор действиям начальства. Лестрейд греет руки о стаканчик с кофе, лениво размышляя, что минус два в октябре по утрам для Лондона потянет на погодную аномалию. С каждым новым словом эксперта таймер в его голове неумолимо отсчитывает для Андерсона дополнительные часы работы в паре с Шерлоком. — С тех самых, как он начал поднимать нам статистику. Идите уже работать. — Недоброе утро, да? О, Андерсон, ты уже и здесь успел устроить филиал Бедлама? Хотя, о чем я, откуда тебе знать, что такое Бедлам, — Шерлок как всегда собран, язвителен и неумолим. На его щеках легкий румянец, он приносит с собой запах морозного утра — скорее всего, шел пешком, но не слишком долго. Лестрейд вымученно улыбается и отводит взгляд: — Вполне доброе. Он собирается продолжить, сказать что-нибудь нейтральное, например, на тему внезапно зачудившей погоды, но его резко перебивают: — Я по делу. Мне нужны материалы за семьдесят восьмой год, главный фигурант Миллер. — Но зачем? — Лестрейд смотрит прямо, явно чувствуя желание отвернуться. Шея, не до конца закрытая шарфом, слишком притягивает взгляд. — Семьдесят восьмой год, Миллер, — спокойно повторяет Шерлок. — Желательно, чтобы они были у меня к вечеру. Я мог бы привлечь Майкрофта к этому делу, но подумал, что мы обойдемся и без него. Лестрейд чувствует глухое раздражение: — Дату ты, естественно, не знаешь? В компьютерную базу занесены дела начиная с восьмидесятого года. Ты должен понимать, что это не так просто. Кто-то должен провести полдня в архиве, чтобы достать тебе чертово дело, а ты даже не объясняешь… Его снова бесцеремонно обрывают, не давая закончить фразу: — Если бы я мог обойтись без вас, думаешь, я бы пришел сюда? — Шерлок растягивает губы в улыбке, однако глаза его остаются холодными. Лестрейд отчетливо представляет себе, как он шел в участок, плотнее закутываясь в пальто и пряча руки в карманах. Несмотря на откровенно невыгодную для него ситуацию на душе становится тепло от мысли, насколько органично детектив вписывается вот в такое холодное, промозглое насквозь утро. После этого инспектор окончательно сдается. — Хорошо, зайди после четырех. Уже набирая на внутреннем телефоне номер, он слышит брошенное в дверях: — Если будет интересное дело — пиши. Раскрываемость у вас и так в последнее время неплохая. Лестрейд делает глоток — кофе отвратительно горчит и почему-то отдает резиной. Он пожимает плечами, стараясь не думать, можно ли в данном случае рассматривать последнюю фразу как комплимент. * * * Следующее сообщение приходит через неделю именно в тот момент, когда они с женой сидят в ресторане, и Грегори держит ее аккуратную маленькую кисть в своих ладонях. Наконец-то они смогли выбраться вдвоем куда-то дальше супермаркета в соседнем доме. Вот уже два дня у них все хорошо, и глядя, как рассеянный свет преображает ее мягкую улыбку, ему уже не кажется, что брак его совсем развалился. Но все же рефлекторное движение руки к внутреннему карману пиджака удержать не получается. — Ответь, — Джин смотрит грустно, и на секунду Лестрейд с сожалением вспоминает ту веселую и даже немного безбашенную девчонку, с которой он вместе убегал с уроков. — Это с работы. Один хороший друг. Он не признает звонков, только текстовые сообщения, представь, — искренность улыбки, по его мнению, должна спасти вечер. Он легко прикасается губами к руке Джин, но все же достает телефон из кармана. Нужна помощь. ШХ Лестрейд, стараясь не смотреть на жену, на быстро набирает ответ, с силой надавливая на кнопки. Срочно? Не очень. ШХ Виновато улыбаясь, он решается поднять глаза: — Просит помочь, — и замечая, как тускнеет взгляд Джин, быстро добавляет, — но, вроде как, это не срочно. Отвечая, она пытается обхватить себя руками, спохватывается, но слишком поздно, и Грегори не может не заметить этот ее излюбленный защитный жест. — Поедем домой, Грег? — в вопросе слишком много неуверенности, Лестрейд в ответ слегка сжимает ее руку и с улыбкой кивает. Запоздалое чувство стыда приходит уже в такси — он намеренно не стал брать машину, чтобы позволить себе расслабиться. — Давай выберемся куда-нибудь на выходные? — Джин мягко прижимается к нему в машине, и Грегори кажется, что он чувствует тепло ее тела даже через пальто. Он уверенным жестом прижимает жену к себе. — Хорошая идея, — он легко касается губами ее лба. — Куда-нибудь в пригород. И я обязательно отключу все телефоны. Лестрейд просит таксиста остановиться в двух кварталах от дома — они не так часто могут прогуляться вдвоем, тем более что вечер выдался теплым и на редкость спокойным. * * * — Не сейчас, шеф не в духе, — Донован понижает голос и на мгновение почти вплотную прижимается к коллеге, пользуясь тем, что у кофейного автомата никого нет. Солнце радостно светит в окно, освещая пустой в ранний утренний час коридор. — Я, конечно, шефа уважаю, но это — переходит всякие рамки. Позволять постороннему вламываться на место преступления и портить улики, верить ему на слово, выдавать дела из архива на руки — это слишком. При всем моем уважении, — Андерсон морщится и незаметно оглядывается. — Филип, — она проводит пальцами по его щеке, и ее улыбка сразу же становится вымученной, когда он пытается отстраниться, — пойми, я тоже не в восторге от происходящего, но — не сегодня. Лестрейд и так мрачнее тучи. Пожалуйста, не стоит. Она задумчиво смотрит на приближающегося к ним шефа, но Андерсон дергано разворачивается и молча уходит. Салли только пожимает плечами на такое странное на ее взгляд поведение. Шеф мрачно провожает эксперта тяжелым взглядом. — С вами все в порядке, сэр? — по тону сразу понятно, что она искренне хочет помочь инспектору, но это только усугубляет дело. Настроение его падает, хотя с утра, казалось, уже было хуже некуда. Лестрейд задумчиво трет подбородок. — Да, Салли, — Грегори отвлеченно думает, что такими темпами он даст в морду Андерсону, даже не будучи на месте Шерлока. Приглушенный разговор он, естественно, не слышал, но то, как изменилось настроение девушки с момента их первой встречи за сегодня, он не мог не заметить. Повисает неловкое молчание, и, чтобы прервать его, Салли произносит: — Что-то псих давно не появлялся. Не то чтобы мне интересно, но куда он запропастился? — увидев, как мрачнеет непосредственное начальство, она едва успевает подавить в себе желание извиниться. Каким бы ни было ее отношение к Шерлоку, инспектор Лестрейд, которого она всегда втайне считала своим наставником, вызывает у нее уважение. — Кто этих психов разберет? — пытаясь получить от автомата утреннюю порцию кофе философски отвечает тот. Автомат в ответ отчаянно сопротивляется. Лучики солнца все так же весело отражаются от гладкого пластика. Как будто в подтверждение его слов тихо тренькает телефон, оповещая о пришедшем смс-сообщении. Тут же автомат жадно заглатывает купюру, с тихим щелчком кофе начинает наливаться в стаканчик, и Лестрейд вспоминает о вчерашней просьбе. Не вовремя, потому что Салли уж слишком старательно смотрит в сторону, пытаясь выглядеть незаинтересованно. — Солнечно сегодня, — полувопросительно произносит Донован. Как будто в насмешку солнце заходит за тучу, и на смену солнечным бликам приходит обычная утренняя серость. В коридоре постепенно начинают появляться сотрудники, спешащие каждый на свое рабочее место. — Да уж, погода чудит. Удачного дня, — от такого явного бегства настроение инспектора конечно не поднимается, но разговор с женщиной, которая искренне пытается помочь и в то же время очень любит обсудить с коллегами новости любого типа, не слишком помогает его душевному состоянию. На экране радостно высвечивается: Это не срочно, но игнорировать просьбы невежливо. ШХ. Лестрейд пару минут сидит, бездумно рассматривая телефон. Кажется, это переходит все рамки. Тот от его взглядов ничуть не смущается, все так же показывая текст. Что случилось? Ричмонд, выходные, потребуются твои служебные полномочия. ШХ. Лестрейд немного щурится от не вовремя выглянувшего солнца, так некстати бьющего в окно, хмыкает: — Ричмонд. Выходные. Служебные полномочия. Отлично, — не удерживается, хмыкает еще раз и решает не отвечать. Вчера впервые за долгое время у них с женой был секс. В первый раз за всю их совместную жизнь он представил на ее месте другого человека. Впервые за всю свою жизнь — не женщину. А еще на выходных они договорились отдохнуть за городом. * * * — Шерлок, объясни мне одну вещь, — голос Лестрейда тих, но это не обещает ничего хорошего вальяжно расположившемуся на кресле детективу, — какого черта ты меня сюда притащил? — Я объяснял, что мне нужны твои полномочия. Для дела. И фактически я тебя никуда не тащил — ты сам откликнулся на мою просьбу, — Шерлок откидывается назад и теперь полулежит, скрестив руки на груди. — Для какого дела? — в голосе инспектора явно слышится угроза, он делает шаг к креслу, но останавливается. Шерлок закатывает глаза, резко произносит: — Для того дела, которое мы только что раскрыли. Лестрейд отворачивается к окну и устало потирает лоб. На дорожке перед гостиницей молодой парень, смеясь, целует в щеку темноволосую девушку, сидящую на скамейке, та улыбается ему в ответ и потирает замерзшие руки. Он закрывает глаза, но даже несмотря на это, злость на Шерлока, на самого себя и на весь чертов мир никуда не уходит. Под веками пляшут разноцветные точки. — У парня есть кто-то на стороне. Инспектор непроизвольно вздрагивает — Шерлок подошел слишком тихо. Парочка под окном снова целуется. — Я не хочу этого знать, — Лестрейд делает паузу, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего особенного он не чувствует, несмотря на все свои опасения, — лучше объясни мне, зачем тебе понадобилось мое удостоверение. Это — магазинная кража. Здесь вполне достаточно полномочий местной полиции… — Извини, других дел не было, — Лестрейд на эти слова Шерлока резко разворачивается и оказывается лицом к лицу с детективом. Настолько близко, что в состоянии рассмотреть темные точки на слишком светлой радужке. Шерлок прищуривается, приподнимает уголок губ в подобии улыбки, в холодном свете осеннего солнца его глаза кажутся совсем бесцветными. Инспектор вдруг думает, что зима в этом году будет слишком холодной. — Что ты имеешь… — Поцелуй меня, — Шерлок смотрит внимательно, слегка склонив голову набок, снова прищуривается, ждет ответа. Парочка под окном уже куда-то собирается, парень старательно поправляет девушке шарф и шутливо чмокает ее в нос. Девушка морщится и смеется. — Что… — снова начинает Лестрейд, но Шерлок резко его перебивает. — Это же очевидно. Ты, — детектив делает паузу, быстро переводит взгляд на окно, словно собираясь с мыслями, затем снова смотрит на Грегори в упор, — ко мне привязан. Привязанность предполагает под собой желание. Желание может выражаться в форме поцелуя. Лестрейд ошеломленно моргает, сглатывает, прячет в карман не вовремя задрожавшие руки, выдыхает. Осеннее солнце ярко освещает опустевшую скамейку. — С чего ты… — видит в глазах Шерлока превосходство с оттенком легкого самодовольства, и его накрывает. В его жизни было всего два случая, которые смогли ввести его в состояние такой абсолютной всепоглощающей ярости. Это — третий. — Шерлок, — произносит он тихо, - ты выдающийся во всех смыслах человек. Твоя способность делать выводы меня иногда просто поражает. В некоторых моментах я тобой восхищаюсь. Но не стоит брать на себя слишком много. Шерлок хмурится и снова отводит глаза. Лестрейд делает глубокий вдох и опирается руками на подоконник. — Спрошу еще раз, зачем я здесь? — Шерлок несколько раз часто моргает, смотрит прямо, но отвечать не собирается. — Это просто переходит всякие рамки, — Лестрейд делает шаг вперед, оказываясь в опасной близости, но детектив даже не думает отстраняться. В сером свете солнца его глаза кажутся почти черными из-за расширившихся зрачков. Лестрейд берет его за плечи, разворачивает спиной к окну, заставляя опереться на подоконник, смотрит внимательно, отмечая малейшие детали: мелкую дрожь ресниц, участившееся дыхание, пульсирующую вену на шее, прядь волос, небрежно заправленную за ухо, хмурится, выдыхает сквозь сжатые зубы и мягко касается губ детектива своими, Шерлок в ответ словно каменеет, но не пытается отстраниться. Лестрейд проводит кончиком языка по сжатым губам, медленно, словно привыкая к ощущениям, притягивает Шерлока к себе, и тот наконец начинает ему отвечать. Лестрейд чувствует чужое возбуждение, дрожащее дыхание на своих губах, и где-то на задворках сознания бьется в агонии мысль о том, что это не правильно. «Да и черт с ним со всем!» — шепчут ему инстинкты. Грегори легко оглаживает спину Шерлока, запускает руку под рубашку, касаясь горячей кожи, ощущая под рукой рельефность мышц, но вопреки всем опасениям это не вызывает никакой неприязни. Шерлок опирается рукой о подоконник, дышит тяжело и наконец закрывает глаза, словно уверившись в своей правоте. — Ч-черт, — выдыхает инспектор, наощупь находя застежку на брюках Шерлока, пару секунд медлит, перед тем как прикоснуться к нему, потом, словно пробуя, обхватывает его член и делает пару медленных движений, Шерлок в ответ издает какой-то невнятный всхлип и прикусывает губу. Лестрейд утыкается лбом ему в плечо, ощущая, как грудь под рубашкой судорожно вздымается от резких частых вдохов, целует его шею, чувствуя солоноватый вкус кожи, другой рукой неловко пытаясь расстегнуть свои брюки. Неожиданно ему помогают сильные руки, Холмс ловко расстегивает пуговицу, справляется с молнией, притягивает ближе, Грегори и сам задыхается и всхлипывает, когда чувствует прикосновение к своему члену. Шерлок двигает рукой быстро, Лестрейд старается попадать в такт, тяжело дышит ему в шею, слышит в ответ такое же тяжелое дыхание, стонет, толкается в чужую руку, отчаянно зажмуривает глаза. Когда мир начинает сжиматься до черной точки, он чувствует, как Шерлок со стоном кончает и расслабляется. Ощущение реальности настигает его почти сразу же, он отстраняется, словно со стороны видит себя в расстегнутых джинсах, Шерлока с закрытыми глазами, расслабленного и словно бы умиротворенного, опирающегося на подоконник и, кажется, ничуть не смущающегося ни своего вида, ни ситуации в целом. Язык не слушается, но он все же заставляет себя произнести: — Что это сейчас было? — выходит совсем по-идиотски, он старательно вытирает испачканную руку об рубашку и натягивает джинсы. — То, что ты сказал, правда? — выражения лица Шерлока Лестрейд разобрать не может, льющийся из окна серый свет оказывается слишком ярким для него, но почему-то он уверен, что детектив даже не открыл глаза. — Что именно? — спрашивает Лестрейд, не поднимая головы. — То, что ты мной восхищаешься, — по голосу слышно, что детектив улыбается, Грегори поднимает голову, смотрит зло и глухо произносит: — Знаешь что, Шерлок, иди к черту. Холмс отстранен, никак не реагирует на его высказывание, так и стоит опираясь на подоконник. Лестрейд мрачно смотрит в окно поверх его плеча и думает о том, что зима в этом году действительно будет слишком холодной. * * * — Объясни мне, с каких пор твоя работа стала для тебя важнее, чем наш брак? — это первое, что говорит Джин за неделю, которую они практически не видятся. Грегори уходит, когда она еще спит, и приходит заполночь. Джин не нужен скандал, она просто ждет ответа. От спокойного тона жены Лестрейд теряется, устало трет лоб. — Ты же знаешь, что неправа, Джин, и не нужно сейчас начинать, — молчание ему порядком надоело, но разговаривать с женой оказывается еще хуже. Их брак, хотя и существует давно, ни разу не находился на грани распада, а сейчас он словно видит новую Джин. И на пару минут ему кажется, что с этой женщиной он совсем не знаком. — Если я не права, тогда объясни мне, что произошло с тобой? Ты уезжаешь неожиданно, — Грегори сразу отмечает, что Джин не упоминает о сорвавшихся планах, а это верный признак обиды, — и почти две недели не появляешься дома, а сейчас пытаешься сказать мне, что все нормально. Грегори молчит, хотя точно знает, что она права. Просто сейчас ему совершенно не хочется отвечать ей, ругаться и выяснять отношения. У него есть проблемы и поважнее: нераскрытые дела, несданные отчеты и то, что Шерлок не выходил на связь ни разу с того момента, как он, наскоро приведя себя в порядок, вышел из номера. * * * Ты сбежал. В сообщении нет обычных инициалов, но Лестрейд и так легко догадывается, кто отправитель. И дело даже не в том, что номер сохранен в списке контактов. Ухмылка, которая появляется на его лице, не слишком подходит для добропорядочного полицейского — он ловит удивленные взгляды коллег, сидящих рядом. Тем более осложняется дело тем, что смс как всегда приходит невовремя. Очень не вовремя. — Инспектор? — шеф лондонской полиции удивленно поднимает брови. Грегори тут же убирает телефон в карман и старается нацепить на лицо маску внимательного слушателя. На самом деле его совсем не беспокоит то, о чем говорят на очередном бесполезном совещании. О котором, кстати, упоминалось заранее. И которое, кстати, посетить были обязаны все без исключения. Откровенно говоря, детектив-инспектор Лестрейд плевать хотел на все эти важные совещания. И на очень важные тоже. Сегодня его особенно раздражает скучный голос начальника, вдвое сильней — обсуждаемые вопросы (очередные новые формы электронных отчетов, прогресс в рядах полиции!) и, возможно, причина в том, что на столе у него лежит тоненькая папка с очередным делом. И дело вроде бы обычное, ничего в нем нет особенного, просто убийство очередной молодой проститутки, девчонки, погнавшейся за легкими деньгами, но это — его работа. Именно это, а не заполнение горы бумажек и дурацкие совещания. Может быть, дело в накопившейся за последние недели усталости, а может, и это уже больше похоже на правду, в том, что Джин вчера уехала к матери на неделю. Вот только вся беда в том, что Грегори всегда доверял своему чутью. Которое, кстати, его ни разу не подвело. И на этот раз оно подсказывает, что отдыхать его жена отправилась не к матери. Да и у других родственников искать ее не стоит. В окна зала для совещаний радостно светит солнце, Лестрейд бездумно смотрит на светлые квадратики на стене. Шеф снова удивленно поднимает брови. Донован задает совершенно ненужный вопрос, получает на него слишком расплывчатый и такой же ненужный ответ. Совещание наконец-то заканчивается. То время, которые уходят у него на то, чтобы добраться до своего кабинета, сотовый оттягивает ему карман, словно вмиг стал тяжелее. Несколько минут уходит на то, чтобы перекинуться дежурными приветствиями с коллегами — сегодня он снова пришел раньше и поэтому не успел поприветствовать всех. Еще пара — чтобы вытребовать у старого кофейного аппарата свой утренний допинг. Уже в кабинете, бесстрастно рассматривая фотографии с места преступления и привычно планируя действия оперативной группы, он понимает, что следствие по делу об убийстве Джоанн Спарк идет совсем не в ту сторону. Первоначальная версия о том, что девушка стала жертвой сутенера, возможно, имеет право на существование, но, по данным информатора, работает она в этом районе недавно, и значит насолить серьезно кому-то вряд ли успела. А вот стаж употребления наркотиков у нее довольно приличный, и Лестрейд смутно припоминает, что в прошлом месяце слышал что-то о споре двух средней руки наркоторговцев, закончившемся фатально для одного из них. И один из случайных свидетелей, кажется, упоминал о женщине среднего роста, выбежавшей из подворотни. Тогда ее так и не смогли найти, и дело прочно обосновалось среди нераскрытых. Возможно, стоит проверить это совпадение. Грегори хмыкает, откладывая папку, достает из кармана телефон и быстро, не задумываясь, пишет смс. Те ответы, которые лежат на поверхности, не обязательно будут самыми верными. * * * Звонок в дверь раздается ровно в восемь. Где-то вдалеке слышна сирена — в двух кварталах от его квартиры больница скорой помощи, и они с Джин привыкли к этим звукам за последние десять лет. Пальто Шерлока как всегда распахнуто, несмотря на то, что на улице прохладно. Сам Шерлок стоит на пороге чуть хмурясь, Лестрейд вдруг думает, что сегодня слишком безветренно. Развевающиеся на ветру волосы вполне дополнили бы картину. От этой дурацкой мысли ему становится неуютно. — Привет, — говорит он обычным тоном, отработанным на службе специально для таких случаев, когда не знаешь что сказать, — проходи. Шерлок немного прищуривается, словно стараясь отыскать неведомые Лестрейду улики, но хмуриться перестает — скорее всего, результатами остался доволен. В узкой прихожей он аккуратно снимает пальто, так же аккуратно вешает его на крючок, затем уверенно идет в направлении кухни. На секунду у Лестрейда возникает ощущение дежавю: словно он решил не устроить свидание у себя дома, а попал на очередной обыск, однако в любом случае поведение Холмса его приятно удивляет. — Спасибо, — произносит Шерлок отрывисто, переступая порог кухни, оборачивается, снова упирается взглядом, как тогда, в гостинице. Грегори в ответ лишь вопросительно поднимает брови, и он поясняет, — за то, что не стал готовить романтический ужин. — И в голову не пришло, — смеется инспектор в ответ. Вся его неловкость пропадает — ему вдруг становится ясно, что Шерлок тоже чувствует себя не в своей тарелке. Тот только смеется, открыто впервые на памяти инспектора. Грегори мысленно выдыхает, возможно с ним будет легче, чем показалось вначале. — Можешь посмотреть и другие комнаты, хотя я думаю, что главное ты нашел, — Шерлок улыбается и проходит в спальню, осматривается, внимательно изучает семейные фотографии, снова рассматривает Лестрейда, затем небрежно выдает: — Она будет тебе изменять, — Шерлок абсолютно прав, Грегори это знает. Будет. И скорее всего уже изменяет. Прямо сейчас, но ему совершенно все равно. Очевидно, он ошибался — их брак давно трещал по швам, просто он был слишком занят, чтобы это заметить. В этот раз нет ни вспышки злости, ни желания, просто Шерлок делает шаг вперед и первым его целует. Грегори думает, что это правильно. В таких случаях лучше не тратить время на разговоры, взаимная неловкость от которых будет только нарастать. За окном проезжает машина, слышно, как колеса шуршат по гравию, на секунду отблеск фар пробегает по стене. Шерлок целует его мягко, скользя руками по спине, даже не лаская, а скорее придерживая, мягко прижимая к себе. Поцелуй приятен и даже настраивает на романтические мысли, однако есть еще нерешенный вопрос и Лестрейд отстраняется. — Ты ведь понимаешь, что у нас могут возникнуть некоторые трудности… — неуверенно произносит он. Шерлок улыбается, отвечает: — Я уже обо всем подумал. Теперь поцелуй более требовательный, и Грегори думает о том, как славно, что Шерлок не носит галстуков. Если уж быть откровенным, то он совсем не знает, как нужно снимать галстук с другого мужчины, а вот стянуть рубашку у него вполне получается. Раздетый до пояса Шерлок красив, теплый электрический свет сглаживает его черты. Грегори смотрит, как медленно расширяется зрачок, почти полностью закрывая светлую радужку, и проводит рукой по коже груди, чувствуя щекочущие ладонь редкие волоски, и думает, что это тоже — правильно. Все это правильно. — Изменять своей жене ты будешь прямо на кровати? — Шерлок улыбается странно, непонятно, будто одними губами, и это можно принять за попытку ревности, но Грегори слишком хорошо изучил его, чтобы так ошибаться. Скорее это манера общения. — Здесь нам будет удобней, чем на диване, тем более диван довольно старый, — парирует он в ответ, не испытывая никаких угрызений совести по поводу факта измены прямо на супружеском ложе. По позвоночнику вверх ползут сладкие мурашки. — Ты прав, — Шерлок снова улыбается, а Грегори радуется, что в этот раз все идет не так быстро — не то что бы он стар, но в его годы уже труднее заводиться с полоборота. Они снова целуются, плавно перемещаются на кровать, и где-то между поцелуями он оказывается без футболки. Руки Шерлока ласкают его торс, и кожей он ощущает, какие они горячие, а вот кожа под губами Лестрейда напротив прохладная, и он старательно ищет чувствительные места, чуть дольше задерживаясь там, где его прикосновения вызывают легкую дрожь. В первый раз все немного неуклюже, поэтому когда Шерлок тянется к пуговице его джинс, возникает секундная заминка. К тому времени, когда оба они умудряются освободиться от штанов, у Лестрейда стоит так, что ему почти больно. Шерлок трет головку его члена сквозь ткань трусов, ложится сверху, целует горячо, требовательно, Грегори чувствует, что он тоже возбужден. И не слишком похоже, что у него это в первый раз. И это тоже чертовски правильно. И да, чертов умный детектив-самоучка действительно все предусмотрел — это Лестрейд понимает, когда он вдруг отстраняется и, совершенно неприлично изгибаясь, свешивается с кровати, ищет что-то в ворохе одежды, сдавленно ругается, затем произносит: — У тебя не дом, а черная дыра, — и, уже чуть более зло, — скажи супруге, когда приедет, чтобы лучше выметала мусор из-под кровати. Все это время он не меняет позы и Лестрейд неприкрыто рассматривает его задницу, ровные, в меру волосатые и в меру же мускулистые ноги, аккуратные ступни, неосознанно поглаживая себя, поэтому, когда Холмс резко распрямляется, он вздрагивает от неожиданности. Шерлок бросает на кровать рядом с ним презерватив, молча открывает тюбик со смазкой, выдавливает каплю жидкости себе на пальцы и заводит руку за спину. Грегори кажется, что все идет немного не так, как должно, но, когда Шерлок становится на четвереньки и прогибается в спине, это вылетает из головы. То, что он видит, тоже не совсем ему привычно, но все-таки картина довольно соблазнительна. Лестрейд входит аккуратно, медленно, но все равно чувствует напряжение мышц. Ощущения совсем не такие, как обычно, и это кажется странным. Но, когда Шерлок подается назад, словно бы давая разрешение, Грегори закрывает глаза и легко находит нужную точку. Какое-то время он слышит только тяжелое дыхание Шерлока, его редкие стоны, затем по позвоночнику проходит горячая волна, Шерлок требовательно тянет его руку к своему члену и он, чувствуя подступающий оргазм, прижимается грудью к его спине, быстро водит рукой, тяжело дышит, и темнота под веками засасывает его в черный вихрь. Через пару секунд кончает и Шерлок. Грегори выдыхает и откатывается. Рука мокрая и липкая, он вытирает ее о простынь и бездумно смотрит в потолок. — Она ведь не завтра приедет, — Шерлок приподнимается на локте и смотрит внимательно, все на что хватает сил — кивнуть в ответ. — Хорошо. Тогда я буду спать здесь, — детектив переворачивается на спину и Грегори может любоваться его плоским животом и дорожкой волос уходящей к пупку. Ниже он старательно не смотрит. — Ага, — надо куда-то деть использованный презерватив, выключить на кухне свет и поднять неизвестно как оказавшееся на полу одеяло. И именно поэтому ему придется встать, принять душ и только потом можно будет спать. Лестрейд со вздохом поднимается и идет в душ. — Недолго, я следующий, — бросает ему Шерлок в спину. За окном слышны голоса припозднившихся гуляк, Лестрейд проходит на кухню и выключает свет. * * * Когда в замке поворачивается ключ, Грегори пялится в старенький телевизор. Тихо звякают брошенные на тумбочку ключи, падает с глухим стуком на пол сумка, и Джин заходит на кухню. — Привет, — тихо говорит она, легко целуя мужа в щеку. Грегори машинально отмечает усталый вид жены — чуть углубившаяся складка на лбу, пара новых морщин, серые тени вокруг глаз. — Привет, — так же тихо отвечает он, — Я думал, ты приедешь раньше. -Не было билетов, пришлось ехать на последней электричке, — Джин устало вздыхает, — идешь спать? Грегори встает, выключает телевизор, пару секунд смотрит на освещенную огнями улицу и идет в спальню. Он не злится, действительно не злится, более того, измена жены не вызывает в нем никаких эмоций. Свежее белье слегка холодит кожу — он специально его сменил. Уже засыпая, Грегори замечает, как один за другим гаснут фонари на улице — значит, уже половина второго, и через четыре с половиной часа начнется новая рабочая неделя. * * * Шерлок сидит в его машине, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза. Он не спит, просто очень устал — выходные выдались слишком насыщенными. До Лондона еще около трех часов езды, если верить придорожным указателям, и Грегори старается не отвлекаться от дороги. А отвлекаться есть на что — Шерлок расслаблен, шея его открыта, так что даже кажется беззащитной, в неверном лунном свете Лестрейд может рассмотреть каждую родинку, выступающий кадык, ключицы в вырезе рубашки. Сразу же накатывают воспоминания — эти родинки он целовал каких-то два часа назад. — Как ты узнал, что его убила любовница? — спрашивает он в попытках сосредоточиться на дороге. Шерлок морщится — действительно устал: — Жена не могла, у брата не хватило бы духа, хотя ему действительно повезло — наследство покроет долги почти полностью, — Шерлок странно ухмыляется. — А вообще это классика жанра: тихая жена, красивая и распущенная любовница, безмозглый брат-неудачник и отравленный муж. Из общей картины выбивается только дигоксин. — Да, действительно все просто, — смеется Лестрейд. Машина подскакивает на выбоине, вдалеке мелькают огоньки маленькой деревушки, Грегори плавно переключает скорость. * * * Уже в прихожей инспектор чувствует запах готовящегося пирога, противно ноет спина, когда он наклоняется, чтобы снять ботинки — пятница выдалась трудной. Джин выглядывает с кухни, вытирает мокрые руки о передник и улыбается, глядя на то, с каким трудом он разгибается: — Есть будешь? — спрашивает она очень мирно. В последнее время их отношения немного наладились — иногда Лестрейд думает, что это обоюдное чувство вины. Но чем бы это ни было, возвращаться с промозглой улицы в теплый дом, где тебя ждет спокойный семейный ужин, приятно. — Буду, и много — отвечает он с улыбкой и идет мыть руки. Уже в ванной его телефон тихо тренькает, оповещая об смс. Есть дело. Приезжай, когда сможешь. Желательно быстрее. ШХ — Снова работа? — вздыхает Джин, когда он появляется на пороге кухни со стандартно виноватым лицом. Лестрейд смотрит на аппетитный, поджаренный в духовке, смазанный маслом пирог с хрустящей корочкой и, разминая затекшую шею, вздыхает: — Наверное, она меня никогда не отпустит. Но я думаю, что поесть я право имею. — Просто приезжай побыстрее, — просит Джин и ставит перед ним тарелку. — Я постараюсь, — ему становится по-настоящему стыдно, когда он ловит на себе грустный взгляд жены. Очень хочется просто растянуться на кровати, вытянуть ноги, расслабиться и уснуть, ни о чем не думая. * * * — Шерлок, ты ведь должен понимать, что это просто невозможно, — Грегори зло смотрит на уткнувшегося в ноутбук детектива. Шерлок сидит на диване ссутулившись, глаза бегают по строчкам на экране, неустойчивый журнальный столик опасно раскачивается, когда детектив ожесточенно щелкает мышкой, инспектора он ответом не удостаивает. Лестрейд внимательно рассматривает растрескавшуюся краску на окне, унылый пейзаж снаружи, мелкую снежную крупку, тихо падающую на асфальт. Вздыхает, понимая, что ответа так и не будет: — Шерлок, пойми, так не может продолжаться всегда. Я не могу срываться по первому твоему зову и ехать на другой конец города, — он бессильно разводит руками и не видит, как Шерлок прищуривается, отводит взгляд от текста на экране и рассматривает его спину. Не видит, и поэтому продолжает, чуть повышая голос: — В конце концов, у меня есть работа, семья и социальные обязанности, — на этой фразе детектив морщится, но Грегори снова этого не видит. За окном облезлая кошка запрыгивает в мусорный бак. Он ее понимает — так ей будет теплее. — Боже, Шерлок, — Лестрейд поворачивается, кажется Холмс даже не оторвался от экрана, — через неделю Рождество. Мы с Джин едем к ее родителям, и я просто не могу ей отказать. Грегори осекается, но Шерлок по прежнему молчит, смотрит в монитор, но уже не читает. Скорее всего ждет, пока страница загрузится — вряд ли он смог оплатить высокоскоростной интернет. — Мне надо идти Шерлок, у меня был ужасный день, и я больше не вижу смысла в этом разговоре, — Лестрейд снова говорит тихо, и снова пару минут молча ждет ответа. Отсвет экрана делает лицо Холмса мертвенно бледным, синие тени под глазами становятся слишком заметны, и на секунду у Лестрейда появляется желание остаться. Просто выспаться — вдвоем, пусть даже на неудобном маленьком диване. Но тогда утром все станет еще сложнее, и не так уж он уверен в том, что Шерлоку понравится такой вариант развития событий. Когда Лестрейд покидает комнату, Шерлок со злостью захлопывает ноутбук — наверное так и не смог загрузить нужную страницу, сметает со стола какие-то бумаги и произносит: — Идиот. Инспектор этого не слышит, он уже спускается по темной лестнице, стараясь не подскользнуться. В соседней с Шерлоком квартире слышна какая-то возня, но он не обращает на это внимания. * * * Через несколько лет, когда вместе с Шерлоком на место преступления приезжает незнакомый ему мужчина, Лестрейд удивлен. Джон, так оказывается его зовут, слишком напоминает инспектору его самого в самом начале знакомства с Шерлоком, и наверное, именно тогда он понимает, в чем ошибся тем холодным декабрьским вечером. Шерлок заинтересован этим невзрачным смешным человечком, и он выражает свою заинтересованность так, как умеет. Пусть и довольно странным путем, но ведь и его самого заурядным не назовешь. Ревности нет, он рад, действительно рад, что все закончилось именно так. В любом случае, он поступил правильно, он просто не мог поступить иначе. И только вечером, возвращаясь в холодную квартиру, читая записку от Джин, привычно приклеенную на круглый магнит к холодильнику, он думает, что возможно он и есть тот самый тугодум, которым считает его Шерлок. Но это ощущение длится ровно минуту, до того момента, когда он достает ужин и ставит его в микроволновку разогреваться. В двери поворачивается ключ, тихо шуршит плащ, который Джин аккуратно вешает на плечики. — Привет, — говорит он ей, когда она проходит на кухню.