Спасибо

Это было похоже на дурную шутку. Ублюдок, от которого я с таким трудом убежала, который истязал меня многие-многие месяцы, лежал передо мной грудой окровавленного мяса. Его грудная клетка была разорвана, и я видела, как редко-редко бьется сердце. Человек был бы уже давно мертв, но он демон – бессмертный и неуязвимый. Почти? Интересно, что за существо могло так в котлету демона порубить? Я уже месяц скиталась по городам и весям, постоянно на полшага опережая людей Рифа. Он был твердо намерен снова заполучить живучую игрушку в лице меня. У меня же на этот счет были свои соображения. Я хотела домой. Теперь же этот садист лежит передо мной почти мертвый. Я должна радоваться. Но воспитание не позволяет. Что страшнее, я точно знаю – не могу его бросить здесь умирать. Это жестоко. В свое оправдание могу сказать – я гуманистка. Хотя в данном случае гуманизм=идиотизм. В руках я держала тяжелый серебряный медальон с причудливой гравировкой. Он принадлежал Рифу и являлся телепортом. Его я нашла в пяти метрах от тела, испугалась до жути, увидела следы борьбы – и вуаля, под кустом волчьей ягоды обнаружился Риф. Зачем я пошла через этот лес? Ведь изначально планировала идти вдоль реки Танцующая в Сумерках, но нет же – как бес попутал, свернула с дороги, думала путь срежу. Еще немного посетовав на судьбу-злодейку, я взяла Рифа за руку и сказала: -В замок Рифа. Понятие не имею, как работает телепорт, но определенно – изобретение гениальное. Одно мгновение, и я уже в большой зале, на меня ошалело смотрят люди Рифа. А я лишь повторяю себе – сбежала один раз, значит, и второй тоже сбегу. -Чего уставились? Ника зовите. Живодер при смерти, — пробурчала я. Но любовник Рифа был уже тут. Честно говоря, подозреваю, что убежала я не без его содействие. Ник милый. И красив, как фарфоровая куколка, тоненький, изящный, голубые глаза как блюдца, золотые кудри… Сказка просто. Но это все эмоции, к делу не относящиеся. Пока Живодера пытались спасти, меня отволокли в подземелье. Снова я здесь. Ну, прямо возращение блудной дочери… Темно, сыро, воняет черт знает чем… Вот она благодарность! Хотя чего я ждала? Честно? Думала, Ник отпустит меня восвояси, а не поступит как последняя мразь. Наивная простота. От обиды хотелось плакать. Ну, чем, чем я заслужила такое обращение? За какие грехи я попала в лапы этого изверга? Прошло много-много часов. Я, наверное, даже заснула, хотя первое время и представить не могла, что в этом анафемском местечке буду спать. Мой одиозный, опостылый тюремщик… господин смотрел на меня. Просто смотрел и молчал. Как всегда. Кровь стыла в жилах от его молчания. Риф был виртуозом во всем, что касалось запугивания людей до потери пульса. А ведь если бы не я, он умер. Нет никаких сомнений. Вон, какой осунувшийся, бледный, темные тени трагично легли вокруг глаз, кажется еще чуть-чуть – падет к моим ногам обессиленный, опустошенный. Ха! Не в этой жизни. Я тоже молчу. Не знаю, что сказать. Отпусти меня, скотина? Не прокатит. Я давно поняла, что сотрясать воздух мольбами – занятие пустое и неблагодарное. -Спасибо. Он сказал это. Он сказал это?! Как рыба, выброшенная безжалостной волной на берег, я открывала-закрывала рот не в силах вымолвить хоть что-то осмысленное. Спасибо. Вот ублюдок! Пока пыталась справиться с собственной речью, Риф просто развернулся и вышел. Трагично пророкотал замок на двери, что, наконец, избавило меня от немоты. -Сукин сын! – орала я, бешено колотя по двери руками и ногами. – Я тебе жизнь спасла, ублюдок!!! Невероятно. У него не закралось и маленькой мыслишки о том, что неплохо бы меня отпустить. Я сидела под дверью и размазывала злые слезы по щекам. Ненавижу! Все равно сбегу. Все равно вернусь домой. *** Прошла уже неделя. Риф за это время и пальцем ко мне не притронулся. Хотя не могу сказать, что это радовало. Даже думать не хочу, что принесет мне сегодняшний день. Когда меня вели к Рифу, по дороге встретился Ник. Не смогла я сдержать обвиняющего взгляда, от чего любовничек моего мучителя стыдливо опустил взор. Уж с ним-то Риф никогда не был груб, для удовлетворения своих извращенных желаний у него была я. Гребаные педики! -Ты знаешь, как наказывают беглых рабов, Лина? Ни тебе здасьте, как дела, хорошо ли спалось… Гнида! Я молчу. Молчу гордо, вызывающе, высоко вздернув нос, его это раздражало всегда. И я уже готова схлопотать по физиономии просто за то, что так стою. -Кожу на ступнях срезают, кладут конский волос и зашивают. Ходить ты после такого не сможешь никогда. Я молчу. Молчу холодно и презрительно, от чего гнев моего личного палача все сильнее плещется в египетской тьме его глаз. -Тебе нечего сказать, Лина? -А что тут скажешь, — мои губы скривила презрительная усмешка. – Я всегда говорила, что ты мразь последняя. В очередной раз убеждаюсь в этом. -Тогда почему ты не оставила меня в лесу? Вопрос в лоб. Почему? Идиотка клиническая потому что. -Потому что, мой господин, — каждое слово так и пропитано ядом. – Я не такая мразь как ты. -Неужели ты ждала, что я отпущу тебя? -Нет. -И правильно. Потому что ты никогда отсюда не выйдешь. Ты моя. Понятно мысли излагаю? – теперь уже он надменен и презрителен. -Более чем. Только объясни, почему? Что я тебе сделала? Я не ждала ответа. Но все же Риф не оставил мой вопрос без внимания. -Ты не сломалась. Ты умудряешься смотреть на меня с высока даже валяясь в ногах и корчась от боли. -Я ненавижу тебя, Риф, — эта фраза стала уже обыденной. Но не могу отказать себе в удовольствии повторять это снова и снова. -Я знаю, Лина. Знаю. Горечь? Нет, показалось. -Я снова убегу. -И снова вернешься. Так или иначе. А пока ты здесь… Очередная длинная-длинная ночь в моей жизни. Риф умеет истязать как никто другой. Мастер. Виртуоз. Чтоб ты сдох, тварь. А потом в замок Рифа пришла чума. Черная смерть. Погибло много людей, заболел Ник и я, по сути, оказалась предоставлена самой себе. Могла убежать. Просто уйти. Меня бы никто не остановил. Замок вымер, те, кто не заразился давно ушли, только я почему-то не могла. Риф днями и ночами просиживал у постели Ника. Но он был всего лишь демон, не бог, и вырвать любовника из лап смерти ему не удалось. Хотелось бы позлорадствовать и сказать – есть справедливость в этом мире. Но глядя на застывшего, словно каменное изваяние Рифа у постели возлюбленного, язык не поворачивался. Я не знаю, как нужно утешать людей, переживших утрату. Тем паче – как утешать демонов. -Его нужно похоронить, Риф. Он не сказал ни слова, просто слегка кивнул. И в сердце беспризорной кошкой поскреблась жалость. Жалость к моему мучителю. Дожила. Шел дождь. Когда хоронят хороших людей, всегда идет дождь. Риф всю ночь просидел у могилы Ника, я знаю, потому что тоже не спала, смотрела в окно на одинокую фигуру… Ненависть прошла. Я просто не могла ненавидеть этого глубоко несчастного человека. Да, именно человека, не демона. -Пойдем в замок, Риф. Ты совершенно вымок. Я взяла его как ребенка за руку, пугала пустота в его глазах, пугала еще больше, чем жестокость. Он не противился, шел как ожившая кукла, не выражая никаких эмоций. -Лина. Я обернулась, и в сердце что-то защемило. Да, пусть будет от жалости. И вовсе не потому, что будь обстоятельства нашего знакомства иные, я могла бы влюбиться. -Поцелуй меня, – и добавил. – Пожалуйста. Шок. Иного определения моего состояния просто нет. Холодные губы. Чуть солоноватые, неужели от слез? Я целовала его тихо, медленно, смакуя каждое мгновенье. Вряд ли это повториться. И я никогда не признаюсь себе, что хотела этого. Я не извращенка какая-то, чтобы хотеть этого садиста. А потом Риф дал мне свой медальон, сказав при этом загадочную фразу: -Если ты когда-нибудь захочешь вернуться… Спасибо, Лина. И вот я в своей маленькой квартирке, в руках медальон Рифа. Я дома. Я рада. Наверное. Спасибо… Риф.