Сватовство

У него тряслись руки. Его ждет встреча с самым большим страхом всей его жизни. Он проглотил ком в горле и собрался с силами. Следующие несколько часов определят его судьбу. На карту поставлено не что-нибудь там - жизнь. После все будет по-другому. Все. Еще не поздно повернуть назад. Никто ничего не узнает. Ну, кроме него самого. Но как жить дальше трусом, который убежал, поджав хвост? Глаза вспыхнули от этой мысли. Нет. Инуяша - не трус. Он – тот, кто без содрогания смотрел в лицо смерти, - справится. Сжав кулаки, он приказал ногам сдвинуться с места. Ноги отказались. Инуяша зарычал и задал себе мысленную трепку. - Дурь какая! - он протопал от колодца к выходу из сарая, рывком распахнул дверь. - Я не боюсь! Однако добравшись до дома, не смог заставить себя постучать. А что, если она мне откажет? Что, если скажет "нет"? Что, если решит, что полудемон ей не ровня? - он зажмурился и решительно отмел все шепотки, зудящие в его ушастой голове. - Нет. Она ни в жизнь не откажет. Вспоминаем список. Рука, вопреки всем угрозам, по-прежнему не хотела двигаться. Одна его половина с удовольствием сиганула бы обратно в колодец и отсиделась там до завтра - утро вечера мудренее, и все такое. Другая требовала довести дело до конца. Ах, если б только он мог заставить себя постучать! К счастью, от необходимости отрубать себе руку и швырять ее в эту дурацкую дверь (это было последней угрозой в адрес вышедшей из повиновения конечности) его избавили: мать Кагоме сама открыла. Похоже, она удивилась, однако все равно тепло улыбнулась и отступила, предлагая ему войти. - Инуяша! Здравствуй-здравствуй, молодец что пришел. Правда, мы тебя раньше завтра и не ждали... Ну же, заходи, дорогой мой, - она дождалась, когда он шагнул через порог, и закрыла дверь. - Кагоме еще в школе, можешь подождать. Он кашлянул, прочищая горло. - Я... это... я не к ней... - он надеялся, что не покраснел и не слишком жмется. С этой кошмарно проницательной женщиной нужно быть начеку. Он гордо задрал голову и напомнил себе: Никаких слабостей! - Я пришел поговорить с вами. И снова она удивилась: - Вот как, дорогой?.. Давай-ка на кухню, выпьем чаю. Инуяша пошел следом. Без Кагоме ему было тут очень странно и жутко неловко, как бы мила ни была с ним ее матушка. Он незаметно вытер взмокшие ладони об штаны. Напомнил себе, что уже раз сто сюда приходил. Попытался расслабиться. - Присаживайся, - предложила госпожа Хигураши и с очередной улыбкой повернулась к плите. Сняла чайник, чтобы через секунду поставить на стол две дымящиеся чашки. Инуяша отрицательно помотал головой. Расправил плечи, чтобы выглядеть повнушительней. - Я лучше постою. Как мне ее звать?.. Хигураши? Госпожа Хигураши?.. Матушка Кагоме? Матушка?.. От последнего Инуяша покраснел. Лучше пока никак не звать. Да, точно. Так лучше. Женщина тем временем присела и целиком и полностью сосредоточила внимание на серебристоволосом юноше. - Итак, о чем же ты хотел поговорить? Глубоко вздохнув - спокойно, сердце, я сказал, СПОКОЙНО! - Инуяша собрался, как перед поединком, и снова мысленно пробежался по пунктам списка, чтобы удостовериться, что не запутается в словах и не начнет мямлить в самое неподходящее время. Почувствовав, что готов, он поднял взгляд, наполнившийся заново обретенной решимостью. - Я сильный, - сообщил он. - Я победил тысячи демонов. Истинных демонов. Иногда мечом, иногда голыми руками, - и сунул руки за спину, чтобы не поддаться искушению продемонстрировать когти. Нужно подчеркнуть силу, не напомнив в то же самое время, что и сам частично демон. Большинство мам и людей вообще не слишком радуется, когда их дочери общаются с демонами. Или полудемонами. - Я хороший защитник, - продолжал он, не отводя от нее взгляда, хотя все инстинкты вопили, что нужно смываться. - Мы путешествуем с монахом, истребительницей демонов и щенком кицунэ, который считает Кагоме своей приемной матерью. И я их защищаю. Мы все друг друга защищаем. Он мысленно погладил себя по головке за то, что удачно ввернул про привязанность к Кагоме Шиппо. Если повезет, это поможет принятию правильного решения. - Я хороший добытчик. Мы никогда не голодаем. Никогда. Ваша лапша и всякая всячина просто очень вкусные, вот Кагоме ее нам и приносит. Но я могу наловить столько рыбы или дичи, сколько надо. И всегда отыщу свежую и чистую воду. Я забочусь о Кагоме. Нахожу горячие источники для купания. Делаю лекарство, если она болеет. Ношу на спине во время длинных переходов. Ей всегда есть, где спать. И она может спать без страха. Я берегу ее. Он замолчал, пытаясь вспомнить еще что-нибудь. Вот наверняка что-то упустил. Каким-то коротким оказался список... - А бережешь ли ты ее сердце? - женщина поднесла чашку к губам. - Я заметила, что иногда Кагоме возвращается в слезах. Инуяша стиснул зубы. - Я стараюсь. Важнее Кагоме для меня в мире никого и ничего нет. И больше всего на свете я ненавижу, когда она плачет. У меня... У меня просто не всегда получается... Но я работаю над этим. - Он кашлянул и остановил отбивающую нервную чечетку ногу. - Я сделаю ее счастливой. - Ты любишь мою дочь? - Да. Он знал, что покраснел, но, не колеблясь, ответил на прямой вопрос. Это вам не шуточки монаха или кицунэ - смущаться смущайся, но огрызаться - ни-ни. На кухне стало тихо. Женщина сделала еще глоток чая. У него кончалось терпение. Чего она ждет, соглашаться пора, а не думать! - Я - правитель! - выпалил Инуяша. - Прошу прощения? - Я правитель. Правитель Западных Земель Инуяша-сама. - У тебя есть земли? Он покраснел. Опять. - Ну... Вообще-то нет... - Так это, значит, просто титул? - Ну... типа... Какого хрена он поднял эту тему?! Уж оно-то каким лыком в строку?.. Угу - правитель без земель – нашел, что брякнуть. Великолепный ход. Самое то, чтоб ее впечатлить. Женщина тихо улыбнулась и опустила глаза к чашке. - Я знаю, что ты силен, что ты хороший защитник и добытчик. Уж про это Кагоме говорила, можешь мне ничего не доказывать, ты и без этого продемонстрировал, что прекрасно заботишься о моей дочери. - Еще один глоток чая и очередной спокойный взгляд на взволнованного полудемона. - Есть какая-то особая причина обратить на это мое внимание, Инуяша? В его глазах вспыхнула искорка страха, но он погасил ее и снова поднял голову. - Я пришел просить Кагоме. Она склонила набок голову: - Просить Кагоме? Инуяша сделал глубокий вдох. - Себе в пару. Всю безмятежность как рукой сняло: брякнувшая от стол чашка даже треснула. Пришел черед госпоже Хигураши делать глубокий вздох: - В пару? Это что-то... вроде брака, я права? Инуяша замотал головой. - Нет, это серьезней. Кагоме говорила, что люди, которые женятся, могут развестись. Разорвать свой союз. Пара - это совсем другое, чем жена или любов... или подруга, - он поморщился убогому объяснению, но так и не сумел произнести вслух второе слово. Тем более - при матери Кагоме. - Пара - это на всю жизнь, когда лишь смерть может нас разлучить. Я буду любить и защищать вашу дочь всю оставшуюся жизнь. Следующие несколько кошмарных секунд Инуяша ждал хоть какого-то ответа, надеясь, что не слишком запинался и путался в словах. Готово! Скоро Кагоме будет его! Станет его парой. При этой мысли он позволил себе улыбнуться. Потом, когда это произойдет, сразу снимутся все вопросы, кто там кому принадлежит. Потом они по всем правилам усыновят кицунэ, и он действительно станет им сыном. У них появится настоящая семья. Моя семья. Они будут жить в его времени, но навещать ее родню и, может, даже этих ее дурацких подруг - время от времени, когда придут затариваться лапшой, чипсами и сладостями... - Нет. Сердце обратилось в свинец и остановилось. - Что?.. - конечно же, он ослышался. - Нет, Инуяша, Кагоме не может стать твоей парой. Он сжал губы, борясь с эмоциями, разрывающимися между дикой яростью и отчаянной, до ломоты в костях, скорбью. Из-под когтей, впившихся в ладони, закапала на пол кровь. Она сказала "нет". Она вырвала сердце из его груди и вышибла воздух из легких. Так не пойдет. Нет. У него перехватило дыхание. Она должна была сказать "да". Она должна была порадоваться за них и сказать "да"! Все пошло наперекосяк!.. Ну и плевать на ее слова, на чьи угодно слова! - решил он. - Кагоме его любит - любит-любит, пусть даже пока не призналась. И он ее тоже. Она будет с ним счастлива. Точно будет. Значит, он похитит ее на обратном пути после школы, и все дела! Никто не встанет между ним и его парой. Точно. Моя пара. И нафиг все ритуалы и просьбы - в сердце он давным-давно решил, кто она ему - к чертовой матери всехние "да", это их решение и только их. Он повторит Кагоме ту же речь о том, какой он крутой, и она согласится навсегда остаться с ним. Ну, или не ту же... Надо бы ее подправить... А лучше вообще переписать... - Ей пока рано, Инуяша, - пояснила женщина. - Ей ведь даже шестнадцати нет, совсем еще ребенок. И потом, прежде чем стать чьей-то женой, Кагоме должна получить аттестат. - Не женой, а парой, - поправил он. - Хорошо, парой, - она улыбнулась. - Ты должен подождать до окончания школы. Если вы по-прежнему будете любить друг друга, я дам тебе свое благословение. Все возражения, что-де в его времени и помоложе замуж выходят, усвистали при этих словах в окошко. - Правда? - Да. - Правда-правда? - у Инуяши подогнулись колени. - Но сначала школа. Он сел за стол и принял предложенный чай. Отсутствующе потянулся за сахаром и забултыхал ложкой в чашке. - Сколько? - Чуть больше двух с половиной лет. У него отпала челюсть. - Ей будет восемнадцать - это вполне сознательный возраст, чтобы выходить замуж и заводить собственную семью. При слове "семья" Инуяша опять покраснел и укрылся за чашкой, захлюпав уже остывшим и очень сладким чаем. - А в днях это сколько будет? Он смотрел, как матушка Кагоме снимает со стены календарь и достает из комода калькулятор. А потом сверяется с первым и жмет на маленькие кнопочки второго. - Девятьсот двадцать один день, - сообщила она. Пушистые уши поникли. - Ты можешь подождать девятьсот двадцать один день, Инуяша? Ожидание предстоит долгое. И станет еще более долгим и мучительным, если он признается ей в любви или она откроет свои чувства - сказанные, слова сметут все запреты, и ничто и никто на земле не помешает ему сделать их отношения официальными. Неофициально официальными. Вот блин. Как только он решает, что пора, вечно кто-то приходит и говорит, что еще рано. Конечно, можно пойти к Кагоме, открыться и сделать ей предложение - нафиг всякие разрешения, пусть даже от ее матери. Можно подумать, он раньше по правилам жил. Она же обещала всегда быть рядом с ним, и слова точно не нарушит. Но неужели ради него она пойдет против матери? А ему самому этого хочется? Это ведь ее семья. Люди, которые ее любят. Собственные родственнички, к примеру, при каждой встрече пытаются отправить его на тот свет, а ее - распахивают объятия, заставляя чувствовать себя дома. Если он разорвет эти узы... ...ему тоже будет здорово их не хватать. А Кагоме, наверное, расплачется. Два с половиной года, говорите?.. Инуяша решил, что никому о сегодняшнем разговоре не расскажет - и без того несладко, не хватало еще, чтобы его задразнили или окидывали многозначительными взглядами. Он фыркнул. - Да я девятьсот двадцать один год подожду, если надо.