Квинтец и эвакуация

Управлять кораблем было легко. Единственная проблема — из-за поврежденной консоли Тандер не рисковал отсоединяться. Пока он подключится снова, пока сообразит, что происходит и что ему делать… Проще было оставаться в просторном кресле пилота и смотреть на бесформенные камни, медленно проплывающие за прозрачным носом корабля. При желании Тандер мог вывести их транспортник за пределы астероидного поля за восемь грунов. Но пока что ждал. Чем дальше они отлетят от кратчайшего маршрута к космомосту, тем больше шансы, что юникронову ржавчину никогда не найдут. Гермодверь за спиной разошлась с тихим шуршанием, и в рубку несмело процокал Скайварп. Тандер обернулся. Сфокусировал оптику на искаженных швах трансформации, затем на нижней челюсти. — Иди сюда и дай мне доступ. Заряда, чтобы телепортировать ржавчину с корабля, Скайварпу не хватит. Похоже, дрянь, которой они с Лагнатом упоролись, очень сильно нагружала системы. А может, вся энергия ушла на попытки выяснить «кусеустойчивость» стен в коридоре. — Пей. Слава Праймусу, Скайварп не стал уточнять, откуда это топливо. Когда Тандер брал транспортник, он не рассчитывал на долгие полеты по астероидным полям, а в одном колесном, пусть и крупном, не так уж много энергона. Скайварп тщательно вылизал обе колбы изнутри и улыбнулся: — Лагнат… я был уверен, что он вырубится. Ну, когда подсунул ему еще. Когти Тандера скрипнули друг о друга. Скайварп вздрогнул, рискуя свалиться на треснувшую консоль. Он и так сидел на самом краешке кресла, а сейчас, как показалось Тандеру, неуклюже застыл, упираясь турбиной в подлокотник и держа корму на весу. — Схожу посмотрю, как он там, — Скайварп неловко оперся на консоль, распрямляясь, и добавил новых царапин. Как будто за семь кликов что-то могло измениться. — Никуда ты не пойдешь, — Тандер резко дернул его за руку и послал короткую команду его медпрограммам. — Если мне приходится сидеть тут, не отцепляясь от корабля, ты тоже будешь сидеть со мной. Тандер вмешивался в программы Скайварпа вот так считанные разы — обычно, когда тот был в истерике и мог навредить сам себе. Ничего лучше полной блокировки нейроконтроллеров, управляющих серво, для таких случаев не придумали. Но сейчас Тандер просто хотел, чтобы Скайварп был рядом. Не мельтешил, не пытался объяснить, что он совершенно не хотел и сам не знает, как так вышло. Устроить его удобно для обоих, чтобы крылья не мешали обзору и не прищемляли провода, — и гладить, медленно перемещая ладонь все ниже и ниже. Приоткрыть его рот, чтобы звуки из вокодера доносились нормально. Если бы Скайварп управлял своими системами, он давно бы сдвинул кодпис и начал ерзать… но он мог только фонить и изредка издавать невнятные звуки. После одного особенно отчаянного стона Тандер на всякий случай включил и обмен эмоциональными логами, хотя по эм-излучению вроде бы все было понятно и так. К счастью, Скайварпу все нравилось. Через пятнадцать кликов он стонал, ругался и шипел, уже не замолкая. — Мне нельзя перезагружаться. Могу только всунуть в тебя провода, если хочешь. Логистический апгрейд мало приспособлен для коннекта, но подсоединить к чужим инт-системам можно любые провода. Даже для половины, которая была свободна, у Скайварпа не хватало разъемов. Еще понадобилось кое-что перенастроить, чтобы дополнительные процессоры не участвовали в энергообмене и не повредились. Но с этим Тандер разобрался давно, и сейчас хватило одной команды, чтобы обезопасить себя от резких перепадов напряжения. — Сильнее! Ты издеваешься?! — А что, нельзя? — Тандер стиснул Скайварпа крепче; не царапая, просто обнимая. — Фрагов ш-ш-ш… Закончить фразу Скайварп не смог. Тандер заблокировал его вокодер. Зачем он, если они чувствуют эмоции друг друга? Теперь Скайварп беззвучно мерцал оптикой и шумно вентилировал, и трансфлюид склеивал провода Тандера, тек по его ногам щекотными струйками, густой и горячий, и оставлял раздражающее ощущение грязи на обшивке. Коннектор Скайварпа полностью развернулся, но скрутка еще оставалась внутри, и Тандер подразнил последнее, самое маленькое кольцо кончиками когтей. Набухшие шланги завибрировали. — Я могу мучить тебя, пока мы не прилетим, — прошептал Тандер, почти касаясь ртом гудящей, обжигающе горячей шеи. Кажется, Скайварпа ужаснула эта идея — и одновременно приблизила к перезагрузке. — Но, может быть, рискну посадить корабль на камень побольше. Двумя когтями Тандер покачивал собственные провода, и они терлись о мокрые стенки порта; остальные когти продолжали теребить коннектор. Разряды становились все сильнее — и каждый раз линзы Скайварпа вспыхивали ярко-ярко. Изо рта неконтролируемо тек трансфлюид; крылья дергались и позвякивали о наплечники. Когти дергались тоже. «Люблю», — написал Скайварп по связи, и — случайно или нарочно — отправил это сообщение еще девять раз. Никогда, ни при каких обстоятельствах Тандер не испытал бы такого восторженного удовольствия, тем более — от одних лишь проводов в порте, почти не трущихся о стенки… но связь искр позволяла поймать отголоски того, что ощущал Скайварп, и можно было закрыть оптику и погрузиться в подобие симуляции. Искра замирала точно так же, как при особенно рискованных виражах в узких ущельях, но, в отличие от симуляторов полетов, никакое падение здесь не могло причинить боли. Даже виртуальной. Корпусом Тандер чувствовал, как Скайварп дрожит и непроизвольно напрягает серво, как пульсирует его искра, как резонируют смешанные эм-поля, и грань между эмоциями и реальностью стиралась, и Тандеру казалось, что это его ноги сладко дрожат от нестерпимого наслаждения. Жар свободно тек по нейростволу: от искры к инт-системам и обратно, с каждым откатом, с каждым подвыванием вентиляторов, с каждым спазмом мокрых и горячих деталей, шевелящих провода… Что-то там текло, почти обжигая, быстрее и наэлектризованнее, чем трансфлюид, и Тандер впился дентами в подставленную шею раньше, чем понял, почему так сильно захотелось топлива. Оперативная память подтормаживала, но если он и оцарапал Скайварпа, торопливо переворачивая его так, чтобы энергон из выпавшего шланга не затекал в порт, к обнаженным контактам, на перезагрузку это никак не повлияло… *** Медленно дрейфующие вокруг скалы — почти что маленькие планеты — впечатляли. Завораживали. Лагнат наклонился и пощупал левое плечо, и тогда Тандер обратил внимание на его болтовню. «..Ты как будто первый раз космос увидел! Серьезно? Первый раз? После стольких квартексов на корабле?.. Тандер, ну ты даешь!.. Пушку на меня не направляй, пожалуйста. Вообще ни на кого не направляй. Мало ли что. Может, тебе еще раз повторить, как мощность регулировать? Тандер?» Если бы Тандер был уверен, что убьет Лагната одним выстрелом на максимальной мощности… «Я все понял. Иди внутрь, отдыхай. Я в любом случае не смогу обыскивать астероиды так долго, как ты», — Тандер свел крылья за спиной, хотя в этом не было нужды, направил дуло на обшивку корабля и придал себе ускорение. Вот чем Скайварпу мешал этот фрагов дезактив в грузовом отсеке? Спасибо, никто не стал спорить и доказывать, что меха, перевозившие ржавчину, никогда не отыщут интербота, так что пусть тот болтается между астероидов до скончания времен. Хотя, честно сказать, Тандер в тот момент не догадывался, насколько это долгий и трудный процесс — поиск чьего-то корпуса среди камней в космосе. Если бы Тандер не подменил Лагната, они бы тут могли застрять на декациклы. И если бы Лагнат учился нормально и сразу назвал бы верное направление, в котором двигались все объекты в этом секторе… Тандер перепрыгнул с одной скалы на другую, оттолкнулся еще раз, рефлекторно запустил движок, барахтаясь в невесомости — и чуть не потерял сознание от резкого удара, на долгое-долгое мгновение прожегшего нестерпимым зудом по всему нейростволу. Ноги колотились о пустоту; когти, к счастью, прочно впились в дырчатый, покрытый крупными щербинами камень. Топливо весело вытекало из-под треснувшего кодписа и плавало вокруг синими каплями, осколки бронестекла тоже должны были дрейфовать где-то здесь, но разглядеть их не удавалось. Пушка Лагната болталась в паре хайков отсюда, если не дальше. Повернув голову, Тандер увидел выступ, о который ударился. Еще чуть-чуть, и остался бы без болта. Как та самая «настоящая любовь» Старси. Колонист, один из похищенных дурнями, которым не дотерпеть было до дома или хотя бы до борделя… а оказалось, что во многих колониях давно уже отказались от традиционного коннекта. Только симуляции, только объединение разумов. Старси с тем меха и церебральным коннектом не занялся — зато Тандеру выел весь проц. Жаловался, что встретил безумно красивого меха, что больше никогда такого не встретит, чтобы хотелось любоваться и любоваться, линз не отводя… и убил своими руками, потому что никто бы не позволил протащить с «Дарксайда» какого-то непонятного колониста, понятно, что ни Тандер, ни Саундбластер помогать бы не рискнули. И куда эту «настоящую любовь» девать потом — снова на корабль телепортировать, обходя защиты верфи? Или, упаси Праймус, к Тандеру в кварту подселить? Вот спасибо! Уже потом Тандер понял, вспомнив и обдумав обрывки разговоров — десятки голосов, пьяный треп, отчаянные попытки то ли забыться, то ли залиться хайгрейдом так, чтобы энергии хватило на весь грядущий рейд, — Старси, кретин, влюбился в животное. А оно на то и животное, что некоторые детали у него намного чувствительнее любых атавизмов, даже у джетов, чей геном ближе всех к инсектиконам и предаконам на Кибертроне. У инсектиконов такие сенсоры, что они в кромешной тьме, сквозь хайки камня, чуяли и меха, и топливо, и что угодно еще. Это надо совсем без коннекта одуреть, чтобы похищать животных и потом их трахать, куда придется, раз уж предназначенных Праймусом отверстий не нашлось. Крылья у этих животных были оквинтительные, ну конечно. Старси все пытался Тандеру кадры прислать, но он их удалял, не открывая. Он не верил, что какие-то колонисты, пусть и крылатые, могут выглядеть хоть сколько-нибудь симпатично; и еще ему было обидно за Старси, который сам был красавцем и легко зазвал бы на платформу почти любого джета из гражданских. Но Старси запал на Тандера, и о животном своем болтал, чтобы заставить ревновать, это все понимали… А потом Старси потерялся в таком же астероидном поле, и Тандер за все квартексы в космосе даже не научился между этих каменюк нормально передвигаться! Он помнил о Старси, конечно, помнил, но всегда находилось что-то важнее, и они не заглядывали в тот сектор, ни разу, и в самом удачном варианте полет туда и обратно занял бы циклы, и глупо лететь Юникрон знает куда, чтобы всего пару циклов маневрировать между ледяных глыб и дрейфующих камней… Старси ждал его почти шесть ворн, торопиться уже было некуда, так казалось Тандеру. А сейчас он сам лежал-висел, цепляясь онемевшими руками за выбоины в скале, и терял топливо, и системы глючили от перегрева, медпрограммы зависли. Удобнее было бы лежать фейсплейтом к астероиду, но чувствовать за спиной пустоту было невыносимо. Старси был совсем еще спарком, когда вот так уходил в стазис в космосе. Наверное, ему было намного страшнее? Старси никогда бы не втянул Тандера в такой шлак. Старси адекватно оценивал, что Тандер может и не может, и не стал бы просить его разобраться с семью огромными наемниками, не стал бы выбрасывать дезактив в цикле лета от планеты, где его похитил. Не стал бы отправлять Тандера в открытый космос, зная, что он максимум в симуляциях тестировал движение в невесомости. А если бы вдруг пришлось рисковать, Старси бы не воспринимал это, как должное! — Потому что ты бы мне выскреб весь проц. Кюреткой, или как там эта фраговина называлась? Которой ты ржу вычищал? Тандер помнил, что в вакууме голос искажается комлинком и звучит иначе, и помнил, что Старси много ворн в стазисе, далеко-далеко отсюда. Но Старси всегда был упрямым оплавком, верящим, что ничего невозможного не существует — если очень сильно захотеть. Мог ли некий призрак, отголосок искры Старси дотянуться до искры Тандера? Ощущение его присутствия было таким сильным… таким уютным. — Я всегда буду возвращаться к тебе, Тандер. Я же обещал, ты помнишь? — Старси фонил тревогой и нежностью, и от его эм-излучения системы перегревались, хотя сидел он метрах в шести, если не дальше. — Я помню, — Тандер сам себя не слышал, но уверен был, что Старси все поймет. Как всегда понимал. — Я найду тебя. Обязательно найду. И все будет хорошо. Может… может, я передумаю насчет коннекта, — в реальности Тандер не сказал бы ничего подобного даже пьяный в шлак, но в галлюцинации… — Никто не любил меня, как ты. Я просто не понимал разницы. — Я не сделаю тебе больно, — в невесомости Старси двигался легко и плавно, туда, куда хотел, без неуклюжих кувырков и размахиваний конечностями. — Никогда, — он вдавил Тандера в камень, прижался фейсплейтом к трещине, и боль показалась освобождением. Как ворны назад, дома… — Нужно остановить энергон. Я помогу. Медпрограммы не работают, но у меня, слава Праймусу, есть глосса. И руки, — он говорил глухо, и острая-острая глосса крутилась в ране, и Тандер едва различал слова. — У тебя искра бойца, Тандер. Ты справишься. Или подашь сигнал о помощи, или сам доберешься до корабля. Сейчас, если получится, перекрою топливопровод, и станет полегче, слышишь? Не отключайся, Тандер. Тебе еще меня спасать.