Безмолвный

Бедная моя студия. Она была просто атакована журналистами, больше похожими на хищников, число которых с легкостью превысило максимальное. На диване, предусмотренном для трех людей, оживленно болтали и смеялись, казалось бы, ни о чем, шестеро человек. Большинство из присутствующих в комнате разговаривали друг с другом и взволнованно жестикулировали. Похоже, мало кто заметил, что главная причина их появления - Джерард, его брат, мистер Торо и я - застенчиво смотрели на них, стоя у двойных дверей, ведущих к лестнице. Я решил, что с меня достаточно, когда парни оставили меня одного в конференц-зале. Я схватил подписанные бумаги и догнал их. Это было несложно, учитывая сколько времени уходит на то, чтобы провести Джерарда вниз по лестницам. Он все еще был в своих никогда не прекращающихся видениях. Это означало, что мистер Майкл Уэй должен был везде тянуть его за собой. Было немного весело наблюдать за их медленными передвижениями, но, я думаю, мистер Майкл Уэй понимал, что было бы небезопасно бежать по ступенькам с парнем, который был в полубессознательном состоянии. Теперь я должен был решить, чем мне рисковать. Я мог побежать вниз, чтобы не заставлять прессу ждать, но при этом угробить всех, кто шел впереди меня. Это было бы не профессионально, к тому же я побаивался журналистов и ненавидел толпу. Я отступил от кучки людей, которые накинулись на нас, когда заметили, как мы скромно стояли у входа в зал. Мистер Торо с улыбкой заговорил: - Внимание всем! Внимание! Послушайте меня, пожалуйста! ВНИМАНИЕ! Мистеру Торо понадобилось некоторое время на то, чтобы все его услышали. Но в итоге они достаточно успокоились, чтобы начать с жадностью смотреть на Джерарда через объективы своих камер. Все они тихо перешептывались, заинтересованно поглядывая на нас. Фак, вероятно все это было в прямом эфире. Через несколько секунд я заметил, как мистер Уэй и мистер Торо выжидающе смотрят на меня. Поняв причину этих взглядов, я заговорил: - Привет всем! Меня зовут Фрэнк Айеро. Я являюсь владельцем звукозаписывающего лейбла «Грэйвъярд». Я благодарен вам за то, что вы все пришли сюда сегодня, и мы рады сообщить вам, что контракт уже составлен и подписан, – я поднял контракт в воздух, чтобы все смогли его увидеть, – это значит, что Джерард Уэй начнет работать с нами так скоро, как это только возможно. Я улыбнулся, наивно полагая, что сделал все правильно, но, очевидно, не достаточно, потому что сразу после этого начался сущий ад. Журналисты бросились к нам, тыкая в нас динамиками своих звукозаписывающих устройств, задавая вопрос за вопросом. Все они говорили одновременно, поэтому я не мог разобрать ни слова. Одна девушка даже ударила меня микрофоном, чтобы привлечь к себе внимание. Вот сучка. Я приоткрыл рот, пытаясь найти слова, но ничего конкретного сказать не смог. - Э-э… - пробормотал я, изо всех сил стараясь не выглядеть полным мудаком, - пожалуйста, говорите по одному! После этого они, наконец, поняли, что я ни черта не слышал из-за того, что они кричали словно дети в школьной столовой. Все журналисты успокоились в ожидании моих следующих слов. Некоторые злобно смотрели на меня, не веря в то, что я заставляю их ждать. - Хорошо, теперь можете ли вы задавать не больше одного вопроса за раз? – я поднял указательный палец, дабы все поняли, что я имею ввиду цифру один. – Я буду рад ответить на любой ваш вопрос - я улыбнулся, чтобы никто не держал на меня обиды. Некоторое время они обсуждали между собой, как выбрать того, кто задаст вопрос и решили, что лучшим станет метод я-поднимаю-руку-ты-выбираешь-кто-будет-говорить. Я осмотрел аудиторию, чтобы найти того, кто задаст вопрос первым. Посередине толпы была маленькая девушка со светлыми волосами, которую все остальные просто не замечали. Я пожалел ее, потому что она выглядела ребенком по сравнению со всеми остальными. Моя симпатия к ней основывалась и на том, что она была небольшого роста. Ей было так же трудно, как и мне когда-то, поэтому я выбрал ее. Ее глаза засияли, когда она поняла, что сможет задать свой вопрос. Она заговорила: - Хм, мистер Айеро, как вам удалось заполучить подпись мистера Джерарда Уэя? Ведь, если верить слухам, он контактирует с людьми только когда поет. - Ну, это было… сложно. Нам понадобилось добрых полчаса, чтобы он хотя бы понял, что находится с нами в одной комнате, - начал я, не зная, как я должен рассказать всем о том, что он отреагировал на просьбу, только потому, что я назвал его имя. Это вызвало бы много слухов, вопросов и скандалов, частью которых я очень не хотел бы стать. Но… только если… это оказались бы не просто слухи…ну и никто о них не знал. Стоп, Фрэнк, о чем ты думаешь? Ты что серьезно влюбился в немую, возможно гетеросексуальную, до смерти сексуальную знаменитость? Почему бы и… да! Я покачал головой, чтобы избавить ее от этих глупых мыслей. Он клиент. Просто клиент. Я должен вести себя как профессионал. Прежде чем я успел продолжить и тем самым сказать какую-нибудь глупость, мистер Майкл-чертов-Уэй спас меня, спокойно объявив: - Ну, это самое интересное. Я долгое время пытался добиться хоть какой-нибудь реакции от Джерарда, но он продолжал игнорировать даже меня, своего собственного брата. Потом пришел Фрэнки и просто сказал: «пожалуйста». И это сработало, черт возьми, сработало!

***

Аудиторию заполнили аплодисменты и веселые улыбки журналистов. Им понравилась история мистера Майкла Уэя, а я внутренне проклинал его за то, что кто-то снова назвал меня как угодно, только не Фрэнком Айеро. Серьезно, как так можно? - Я думаю, мне придется научиться некоторым манерам и постараться больше не называть собственного брата «Джи». Я возьму у Фрэнка несколько уроков, потому что он, похоже, самый вежливый человек, которого я когда-либо встречал. Вы бы видели его, постоянно называющим меня мистером Майклом Уэем (между прочим, ты не обязан этого делать Фрэнки, моего отца звали мистер Уэй, а меня зовут Майки), но он сумел достучаться до Джи, за что он мне и нравится. Все мгновенно проглотили каждое слово сказанное мистером Уэем и улыбнулись ему в ответ, а я не знал, обнять его за собственное спасение или же ударить за высмеивание моих хороших манер. Когда представители прессы успокоились, настал черед следующих вопросов. Мы с мистером Майклом Уэем взяли некоторые из них на себя. Они оказались не сложными. Например, нас спросили, когда начинается запись и какое используется оборудование. Мистер Торо тоже вставил свои два цента, но он едва ли сказал хоть что-либо, по сравнению со мной и мистером Уэем. Мне кажется, прошли часы, прежде чем я, наконец, объявил: - Последний вопрос и на этом пресс-конференция закончилась! Прозвучало множество возмущенных вздохов, несколько рук вытянулись в знак протеста. Осматривая аудиторию в поисках того, кто еще ничего не спрашивал, я выбрал высокого брюнета, тихо стоявшего среди толпы. Он выглядел хорошим парнем и не сказал ни слова на протяжении всей конференции. Я пожалел его. Он три часа стоял, скромно наблюдая за всем этим и даже не смог задать своего вопроса. - Привет, я хотел бы узнать, почему мистер Джерард Уэй выбрал эту компанию. Одни из самых крупных лейблов в Соединенных Штатах желали с ним работать. Почему он выбрал «Грэйвъярд»? – задав вопрос, парень посмотрел на меня так, будто я был не чем иным, как обычным куском мяса. Это был действительно хороший вопрос, на который я понятия не имел как ответить, а взгляд этого парня показался мне ну очень неприятным. – Хм, я думаю, вы должны задать этот вопрос самому Джерарду, но, видите ли, он не разговаривает… - Может быть, существуют какие-то личные причины, по которым он выбрал ваш лейбл? – добавил мистер скромность, игриво приподняв бровь. - Что? – шокировано ответил я, - Что именно вы имеете ввиду? - Ну, Джерард Уэй - всем известный педик. – у меня пропала всякая симпатия к этому парню. Я начал ненавидеть его за то, какими унизительными были его слова. Подождите… Джерард гей? - И еще, ходят слухи о том, что вы тоже голубой. - Во-первых, сэр, - сказал я саркастическим тоном, - я был бы вам благодарен, если бы вы не использовали такие грубые слова. А во-вторых, то, что я и мистер Уэй оба геи, еще не значит, что у нас с ним «интимные» отношения. Я был не прав, сказав ранее о том, что это был сущий ад. То, что происходило тогда, не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось здесь теперь. В меня словно кидали сотнями огненных шаров, пытаясь таким образом сбить в бездонную пропасть. Расталкивая друг друга, люди начали окружать меня со всех сторон. Они трясли передо мной своими микрофонами, задавая вопрос за вопросом, я также услышал несколько ненавистных комментариев по поводу собственной сексуальности. Они хотели знать, разговаривал ли он со мной, занимались ли мы с ним сексом. Они хотели знать все. Я стоял там словно парализованный. Репортеры возвышались надо мной и, казалось, что они выросли на целый метр за последнюю минуту. Или это я был настолько напуган, что опускался все ниже, превращаясь в нечто погасшее и загнанное в угол. Пытаясь успокоиться, я закрыл глаза, представив, что не слышу всех этих ужасных слов, сказанных обо мне. Я ненавидел подобные толпы. Шум, создаваемый звонкими голосами журналистов, становился все громче и громче. Я думал, что этому не будет конца. Но вдруг сквозь весь этот балаган, я услышал красивый, больше похожий на ангельский, голос, звуки которого заставили меня забыть о дыхании. Make room! Make room! Down on the coffin There's a coffee or two, Dead chic? So cool, The cannibals are starving When they're looking at you. Джерард мгновенно возник передо мной, он сердито пел в толпу. Это был первый раз, когда я воочию увидел, как он поет, и я не был разочарован. Его тело словно пропускало сквозь себя все те слова, которые он направлял в аудиторию. Каждый представитель прессы смотрел на Джерарда с шокированным выражением лица. Они не могли поверить в то, что видели собственными глазами. Tank tops, jet stream, Karate lessons with a Killing machine. White lies, nose bleeds, I know you get excited when The cameras go rachatatata Посмотрев в камеру, Джерард подмигнул ей, а потом повернулся ко мне. Me and you and all of these living dead Burning up in the sun where the Bodies end Sitting here with you in misery Anybody gonna' come and rescue me?! La La La Прикоснувшись к моей руке, он схватил меня за запястье и держал его так крепко, что я удивился, откуда столько сил у человека, который всегда выглядел таким тихим и слабым. Он потянул меня в сторону выхода, к лестницам, которые, честно говоря, уже не выглядели такими дьявольски ужасными. Ненависть, что я к ним испытывал, была просто заблокирована мыслями, выразить которые можно было лишь словами: «О боже мой! Он прикоснулся ко мне и… он такой теплый». POV Джерард В этот раз я смотрел как убиваю их. Я не хотел делать этого, но мое тело не слушалось меня. Они кричали, их кровь была повсюду, а я смеялся. В этом не было ничего смешного, но я не мог остановиться. Я был в истерике. Этого не случалось на самом деле, не в реальной жизни. Но я не мог перестать видеть это. Я убил их, но не таким образом. «…педик». Мое видение пропало во второй раз за этот день, когда я услышал слово, которое начал ненавидеть. Всю свою школьную жизнь я подвергался унижениям, толчкам и издевательствам, а все из-за этого глупого, ужасного слова. Я почувствовал как во мне растет гнев. Я был чертовски зол. Нет, подождите, я не был зол. Парень продолжал говорить, но туман не дал мне услышать что-либо, кроме слова «голубой». Я внутренне вздохнул, собираясь снова погрузиться в свои видения и попытаться забыть о глупостях, которые говорят люди, когда в комнате прозвучал голос Фрэнка. «Во-первых, сэр, я был бы вам благодарен, если бы вы не использовали такие грубые слова. А во-вторых, то что я и мистер Уэй оба геи, еще не значит, что у нас с ним интимные отношения». Я почувствовал, как внутренне аплодирую ему за такую красивую речь, но то, что он сказал, застало меня врасплох. Он был геем. А значит, ему нравились парни. Я парень. И мне нравятся парни. Я гей. И Фрэнк, этот замечательный парень, он гей. До того как я успел собрать все свои мысли воедино, корреспонденты начали кричать и тыкать своими микрофонами во всех, кроме меня. Я видел как Фрэнка заваливали вопросами. Он выглядел очень несчастным, и мое сердце разрывалось. Мне пришлось подавить слезу, когда я смотрел, как он закрыл свои глаза, пытаясь забыться, не слышать всех этих сумасшедших людей. Я не мог больше этого терпеть. Я должен был спасти Фрэнка от них. Несколько идей пронеслись в моей голове, пока я решал, как я могу помочь. Даже точно не решив что делать, я открыл рот и начал петь. Это была маленькая песня, которую я считал глупой и агрессивной, но она, похоже, идеально подходила для этого момента, потому что это сработало. Они остановили свою травлю на Фрэнка и с интересом посмотрели на меня. Я вскочил, встав рядом с ним, пытаясь заставить их отойти от него. Когда мой маленький спектакль подошел к концу, я опустил руку, чтобы взять Фрэнка за запястье. Его маленькое тело последовало за мной, пока я тянул его к выходу так нежно, как только мог, чтобы защитить его от журналистов. Это было очень трудно, учитывая каким возбужденным я был и, наверняка, держал его руку мертвой хваткой, но ничего не мог с этим поделать. Я надеялся, что с его запястьем все в порядке. Я просто должен был увести его куда-нибудь. Эти люди делали его грустным и напуганным. Я не хотел, чтобы кто-то пугал Фрэнка.