Всё предначертано судьбой

4 июня, 2011 год. – Суд решил признать Чон Чонгука виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 38 ст. 330 УК РК, и назначить ему наказание в виде лишения свободы не более, чем на 10 лет. Приговор не может быть обжалован в апелляционном порядке и вступит в силу с сегодняшнего дня. Кажется, сегодня двадцати двухлетний парень по имени Чонгук потерял не только свободу, но и веру в любовь, что так жестоко растоптала его чувства и поселила в юношеской душе вселенскую обиду и злость на того, кто с уверенностью тянул на звание лучшего друга, правда, сейчас это не имеет значения, ведь эмоции нахлынули, точно снежный ком, а слёз-то уже нет - все выплакал, сидя в заточении уже как грёбаный месяц без возможности к нормальному существованию. Его запомнят как преступника, а он с этим и не поспорит, дескать, сам виноват в своей наивности и глупости. 4 июня, 2020 год. – Я до сих пор помню тот день, Хосок, – парень делает медленную затяжку и выдыхает струю едкого дыма в сторону открытой форточки, – хах, а как такое забудешь? Ты единственный, кто тогда не отвернулся, не дал свободу порыву моей детской импульствности и был рядом в течение 8 лет, до сегодняшнего дня, но так и не узнал реальную ситуацию, наверное, в душе считая меня конченым идиотом, которому на ум вдруг взбрело ограбить целый банк. Пока я сидел в этой ёбаной клетке, сам чуть не поверил во всё – лишь одно отрезвляло мысли и желание разъебаться в мелкую крошку – тату на левом запястье, – взор падает на татуированную руку, – т-э-х-ё-н, – по буквам произносит Чон, омерзительно скривившись, – а у нас ведь всё было как в изнеженных лав стори. Я его любил, он меня любил, мы оба любили и делали всё для сохранения отношения, пока не влез Юнги. Ведь помнишь его? Да-да, тот самый паренёк с третьего курса, он вроде как не любил общество, всячески презирал меня, ссылаясь на ‘прости, Чонгук, но я ужасен, мы не можем общаться’. Ты это понимаешь? Я, блять, месяц потратил, предрасполагая его к себе, пожалел суку, на груди пригрел, чёрт, а он так по-детски, даже как-то наивно сбросил меня ещё ступень на 10 вниз. Хуевое чувство, я скажу. Бро, братан, дружище – это точно про нас, Хо. Я чувствовал всю дерьмовость ситуации и его непостоянность. Было страшно, признаю. Тогда я и забылся, а кто из нас хён? Избалованный хён, мой милый избалованный хён – именно с меня началось это тупое прозвище, только вот так считали остальные, для нас же это было что-то вроде символа верности: избалованный хён и взрослый малыш. ещё одной загадкой для меня оставалась та самая нелюбовь Тэхёна к Мину, они постоянно соревновались, показывали ту детскую сторону, но я всегда знал наперёд победителя – Юнги. Мин в этом плане был посдержаннее, как минимум потому, что в следующей жизни хотел бы стать ебучим камнем. Представляешь, безэмоциональным кирпичом? Дикость, ей богу. А он, к слову, в него и не верил, звёзды – это спутники, предначертанные судьбой – я же не одобрял эту любовь в пустоту, ну вот где это видано было, чтобы адекватный человек питал нелестные чувства к вакууму, удушью? И я о том же, – Чон несдержанно чихает, утираясь длинным рукавом толстовки, – прошу прощения. – А ты всё также мило чихаешь, по-кроличьи, – Хосок кривится в мягкой улыбке, отпивает свой кофе из маленькой чашечки – у него дома были лишь такие – и вновь принимается внимательно слушать друга. – Ай блять, Хосок, – Чонгук лишь отмахивается тем же рукавом, дескать, не мешай мне, и отворачивается к окну, ловя новые порывы весеннего ветра, – ты пей кофе, не отвлекайся.. Так вот, о чём это я? Аа, точно! Тэхён тоже любил звёзды, и я сам, кажется, стал питать к ним тепло, только молчаливое, скрытое ото всех. Не знаю точно, кто был инициатором той пиздецкой идеи, но, видимо, Юнги тогда было плохо от магнитных бурь, а Тэхёну от передозировки своими звёздочки, я же поддержал обоих – пусть дружат ребятки, не против. Тогда уже был конец зимы, а это означало, что у нас оставалось ровно два месяца до намеченного, не больше. За это время было важно натренировать себя, выучиться всему, что знал Юнги, я и взялся сам за Тэхёна. Ограбление... Хах. Как же мне было страшно от одной только мысли, что меня поймают копы и разлучат с Тэ. Какое-то безумие. Я желал всё кинуть, взять под руку своего маленького Тэ-тэ и сбежать оттуда подальше, от самого Юнги. Тот план действительно поражал масштабами. Такое чувство, что хён специально продумывал его долгими годами, а после искал олухов, подобно нам с Тэхёном. На всё было одна нерушимая фраза ‘эй, Гуки, неужели не хочешь стать богатым’, а я ой как хотел, одержим был, по-новой забылся и стал конечным монстром, не видящим возле себя никого, кроме двух парней, ставших всем миром. Я был так глуп, пиздецки глуп, Хо. Где же ты тогда был!? – Чон отрицательно качает головой и недовольно кривится, вызывая маленькие морщинки у глаз, – Началось всё с того, что Мин достал для нас оружие. M4A1 были неотразимы, и я снова почувствал себя монстром. Было выдвинуты негласное правило: по людям без надобности не стрелять, нельзя. Как понимаешь, не Юнги этого хотел, и даже не Тэхён. Первое время я даже в руках не мог держать этих американок: кисти дрожат, в глазах плывёт картинка, а ноги подкашиваются и блевать тянет. Настолько чувствалось моё отвращение. За те долгие два месяца я наизусть выучил десятки молитв, а также пользование автоматами на уровне профи – меткости у меня не отнять. Не думал, что в двадцать два буду не в приставку рубиться с друзьями и пиво пить по ночныи клубам, скадривая своего Тэхёна, а составлять план ограбления банка, подвергая как минимум двоих дорогих людей опасности, а там лишь бог знает, что бы я учудил. Падать духом не давал этот милый комочек счастья, отвлекающий как только мог. Сколько же я познал с Тэхёном, ты не поверишь: эти жаркие ночи; страсть, въющаяся столбом; похоть, колющая глаза; и желание, сбивающее в момент; с ним я почувствал многогранность, с ним же и обрёл синдром параноика-папаши, точно заботящемся о своём ребёнке. Я боялся тех случайностей, которые могли с ним произойти, я побаивался Юнги, мало ли. Дни шли, а моё нежелание и здравый смысл просто скакали от одного места к другому, будто крича и прося остановиться... А я хотел. Много чего хотел, но получал ежедневно горстку новых заданий от Юнги и принятие ситуации – точно мог назвать нас командой. Не скажу, что супергероями, но чтобы скрасить своё преступление, мы решили отдать часть денег в фонд благотворительности – это уже решил Тэ-тэ. Он, кажется, был одержим одной целью – помочь больным людям и свалить поскорее в закат, я поддерживал. Тот самый день, блять. Чувствовал себя отвратительно, хуже, чем на тренировках. Внутри всё сжималось, вновь блевать, Тэхёна под руку и валить поскорее, безоглядно. Не помог даже контрастный душ и секс, понимаешь? Я сделал, кажется, всё, что мог, даже напичкал себя валерьянкой. Вот это пиздец, точно. Было принято решение идти мне и Тэхёну, Юнги остался в машине, дожидаясь нас. Помню, как мы бежали через запаску к входной двери, оттуда в само хранилище... И охранники, дохуя охранников. Каждого приходилось гасить, я стрелял лишь в ноги. к слову, Тэхён был испуган, но улыбка не сползала с его прекрасного личика. Он был сильным, не то что я – одно название. деньги, бесконечное богатство в руках, а меня тресло не по-детски, штырило, сердце нереальные кульбиты выдавало, вот-вот помашет ручкой и уйдёт по-английски. Скорость флеша, максимальное желание не попасть на зону и любовь помогли мне выбраться из места погибели и вытащить за собой Тэхёна. Я почувствал себя самым счастливым, как вдруг-, – остановка, – да какую суку там принесло, – младший недовольно фыркает, останавливаясь. – Я проверю, Гуки, не агрись, – Хо одаривает Чонгука улыбкой и в момент оказывается у дверной двери. ‘Какой-то чокнутый’, – проносится у старшего в голове, а на деле совсем другое, – Я здесь, продолжай. – Юнги выстретил в Тэхёна, а после и в меня. Я и на заметил, как начал плакать. Слёзы катились по щекам, оставляя разводы тэхёнова тональника. Не заметил, как потерял единственного друга и любовь. Не заметил, как стал монстром и отдался в лапы хищнику, бросив туда же и неспособную овечку. Лоб нереально пощипывал от холода асфальта, кровь алыми струями лишь дополняла картину. Я не чувствовал физической боли, совсем нет, а вот на ментальном уровне всё плыло и сносило с ног. Всё было предначертано судьбой, думал я, ебаный фаталист. Пара минут на раздумья, и вот я оказался связанным. Не видел больше никого, но знал точно – та мразь уже далеко. От Тэхёна никаких известий, что с ним вообще? Прошло почти 9 лет, я в душе не ебал, как живёт Юнги, но прикончить тварюку очень хотелось. Терять уже нечего, а хватка к оружию осталось с тех давних времён. Я точно помню время. 9 утра – именно тогда он выезжает на работу. На днях и решил всё порешать: взять своё, отомстить за Тэхёна. И... Сука. Он был там. Прицелился, стреляй, а я не могу... Тэхён был там. Как иронично, Хосок, но он всё это время был с ним заодно, просто кинул меня, нашёл член подлиннее да сердце побольше. Блять, ты бы жил в таком незнании больше девяти лет, просто свихнуться, упасть и не встать. Да и выстрелить у меня не вышло бы, Хо. У них есть ребёнок, маленькое чудо, которое не могло так же, как и я лишиться всего: родных, чести и любви. Сведу тату нахуй и уеду куда подальше, от них, от счастья их удушающего. И... Ты со мной? А старший от концовки лишь рот в немом шоке открывает и на дверь изредка поглядывает, пытаясь внести и свою лепту. ‘Всё предначертано судьбой’ – крутит в голове Хосок и выдаёт уверенное: – Да. И никто больше не узнает, что 20 минут назад на пороге этой квартиры стоял Ким старший, отец тэхёна, умоляющий дать контакты Чонгука, чтобы сообщить о трагедии – Тэхён, уставший играть на публику счастливую пару, умер от пыток Юнги, своего парня, который, к слову, всегда знал, что сердце Кима отдано одному – Чон Чонгуку.