Сватовство знатного оленя

Роберт Баратеон любил жизнь. В том числе и за то, что она иногда открывает перед человеком двери, за которыми оказываются доселе неизвестные удовольствия. Такое, конечно, случается нечасто, и самого Роберта жизнь подобными подарками не баловала. Но то, что ему досталось, он вспоминал с удовольствием и радостью. День, когда он осознал путь меча и почувствовал себя не просто мальчишкой, нудно исполняющим упражнения, что давал мастер над оружием Орлиного Гнезда и лунных Врат сьер Утор Иген, а настоящим воином. День, когда ощутил, что именно молот – его оружие. Ночь первой победы на ложе. Первый выигранный турнир, принесший ему прозвище Смеющийся Вихрь. Если разобраться, этого было не так уж и мало, и до недавнего времени он был уверен, что этого хватит, чтобы сделать его счастливым на долгие годы. Но в Винтерфелле неожиданно для себя он оказался еще перед одной дверью, и это приводило его в возбужденное состояние. Лианна Старк действительно была совсем не похожа на тех южных леди, которых он знал до этого. Те были чопорные, надутые гусыни, которые внешне изображали из себя неприступных красавиц, а на деле только и мечтали о том, чтобы оказаться на ложе с пылким и страстным мужчиной, но при этом найти себе выгодного мужа. За исключением некоторых совсем уж обделенных умом, всерьез верящих во все эти сказки о девичей чести и хранящих невинность, как великое сокровище, не понимая, что оно и даром никому не сдалось. Именно поэтому Роберт не задумывался о женитьбе. Простолюдинки честнее, они не строят из себя недотрог и счастливы, если благородный лорд удостоит их своим вниманием и щедро заплатит за то, что будут умницами. В худшем случае, в любом городе найдется бордель со шлюхами, но шлюх Роберт не жаловал. Они были словно вывернутые наизнанку леди, так же кичившиеся своими мнимыми достоинствами. Лианна была непосредственной и открытой, как простолюдинка, но при этом гордой и обладающей достоинством, как и подобает леди. Только ее достоинство росло не из притворства и чопорности, а совсем из другого. Лорд Джон Аррен часто говорил, что Старки не столько лорды, сколько вожди. Роберт всегда посмеивался над этим в душе, видел в этом причуду переполненного мудростью старого человека: всему искать сложное объяснение. Эддард всегда был сдержан и очень чувствителен к тому, что считал «вопросом чести». Роберт полагал это простительным недостатком младшего друга и объяснял его врожденной робостью, усиленной нелегким положением второго сына: не наследник и самый первый претендент на то, чтобы встать на пути законного наследника. Умные лорды таких осаживают с детства, вот и Станниса мейстер Крессен осаживал, вбив в его свинцовую башку чувства долга и справедливости настолько сильно, что кроме них там, кажется, уже ничего не осталось. Все было просто и понятно, но теперь Роберт видел, что Аррен был прав, а сам он ошибался. Сдержанность Эддарда имела совсем иную природу и росла из того же корня, что и достоинство Лианны. Старки были другими, они старались внушить своим подданным не трепет, а уважение. Роберт прекрасно знал силу этого чувства, именно оно обеспечивало в первую очередь верность ему его гвардейцев. Но ими, да некоторыми лордами-вассалами он и ограничивал круг людей, которым бы хотел внушать уважение. Заботиться о том, что о тебе думают простой мечник или лучник? Конюх, пекарь, кузнец? Трактирщик и матрос? Может еще и землепашец? Жена землепашца? Торговка, прачка, поломойка? А там, глядишь, и до шлюх дело дойдет. Да какое дело главе Великого дома Баратеонов лорду Роберту до того, что все эти люди о нем думают? Пусть думают, что хотят, он о них не думал вообще ничего. Нет, когда они оказывались в поле его зрения, он ожидал от них нужное ему и надлежащее почтение. За нужное платил, за отсутствие почтения мог наказать. А так вообще не думал. Все просто и ясно. Но Старки были другими. Теперь Роберт по-иному вспоминал прошедшие годы и понимал, что Нэд в Орлином Гнезде внушал уважение практически всем, вне зависимости от их статуса. Точно так же обстояло дело и на Севере. И он, и его старший брат, и Хранитель Севера лорд Рикард были за Рвом Кайлин повсеместно уважаемыми людьми. На постоялых дворах, в лавках, на улицах Междуречья до него долетали обрывки разговоров, в которых Старки упоминались с неизменным почтением. Причем говорившие были людьми не робкой дюжины, не забитыми, вполне способными отпустить недоброе словцо в адрес лорда. Да что там лорда, прилетало про короля Эйриса, причем такое прилетало, за что в Королевской Гавани запросто можно было угодить на костер. А вот Старков даже если и поругивали, то с уважением. Понятно, что если постараться, то можно было бы найти и тех, кто Старков не уважает и даже ненавидит. Велик Север, а люди везде люди. Но Роберт не сомневался, что для того, чтобы найти людей с подобными чувствами к своему лорду-Хранителю в Штормовых землях, проводить поиски не понадобится, сами навстречу выбегут. Здесь все было иначе. В том числе и то, что уважение к себе завоевывали не только лорды, но и леди. Могло показаться, что Лианна была ниспровергательницей всех и всяческих правил, но это была только часть правды. Полная же правда заключалось в том, что были правила, которые она признавала, и те, которые она не признавала. Вторые она ни во грош не ставила и кое-как придерживалась только под угрозой отцовского наказания, а вот первые выполняла с величайшей тщательностью, что сделало ее в замке всеобщей, до последнего скотника и служанки, любимицей. А проблема заключалась в том, что соблюдения первых правил она требовала ото всех. Точнее, не требовала: будучи ребенком, она не могла сколько-нибудь серьезно влиять на порядки в Винтерфелле. Но в душе оценивала каждого его обитателя по самой строгой мерке. И тот, кто этой оценки не выдерживал, вряд ли мог на что-то рассчитывать в замке, да и вообще на Севере, потому что ее братья и отец оценивали людей в общем-то по тем же самым принципам, что и леди Лия. Роберт не был уверен, что сможет вписаться в северную жизнь, и точно знал, что не хочет этого делать, ведь такое изменение заставило бы его отказаться от многих удовольствий. Самым разумным в этих обстоятельствах было бы найти повод, чтобы после праздников покинуть Север и перевести вопрос о женитьбе в форму вяло текущих переговоров ни о чем, которые через год-другой заглохнут сами собой к обоюдному удовольствию обеих сторон. Так часто поступают, когда планируемый брак не устраивает одну из сторон, а до помолвки дело еще не дошло. Старки в том обиды не усмотрят, Эддард так и останется его лучшим другом, а лорд Рикард надежным союзником. Так на его месте, наверное, поступил бы молодой Джон Аррен. Но он не был Джоном Арреном, он был Робертом Баратеоном. Жизнь приоткрыла перед ним дверь, и он был полон желания войти за нее, став мужем Лианны Старк. Эта северная девчонка-дикарка, необычная и красивая, должна была принадлежать ему и только ему. Обладание ни одной другой леди королевства не доставит ему столько удовольствия. Речь даже шла не столько о ложе, тут Лия, конечно, не могла тягаться с имеющими немалый опыт женщинами. Роберту важно было собственноручно ее обуздать, сделать своей собственностью, а ложе… ложе может и подождать полгода-год. В конец концов, к югу от Перешейка он всегда найдет способ скрасить вынужденное воздержание, а щедро отданный серебряный олень сохранит тайну об этом лучше любого другого средства. Ну а немного позже Лианна станет его целиком и безвозвратно, понесет от него и родит ему замечательного сына. Дальнейшее уже неважно. Лианна сможет жить в Штормовом Пределе так, как считает нужным она, он возражать не станет. Или подолгу гостить на родном Севере, он не будет против. А может, получится что-то еще. В общем, само собой все сложится к лучшему. В жизни Роберта Баратеона всегда именно так и происходило. Нет никаких оснований думать, что сейчас что-то пойдет не так и сложится иначе. Так что заботило его только одно: выполнить условие Хранителя Севера, зажечь в сердце его дочери огонь любви к себе. Настолько сильный, чтобы она поддержала перед лицом лорда Рикарда просьбу Роберта отдать ее ему в жены. Лорд Джон Аррен здорово помог, наставляя его перед отъездом из Лунных Врат. Честно говоря, тогда Роберт слушал его вполуха, полагая смешным так серьезно готовиться располагать к себе тринадцатилетнюю девчонку. Однако сказанное запомнилось и пригодилось. Мудрый наставник абсолютно верно обозначил основные черты характера Лианны, и теперь Роберт мог играть на известных ему струнах ее души музыку любви. Пусть получалось не так великолепно, как, говорят, выходит у принца Рейгара с арфой, но нужная мелодия складывалась. Кстати, Аррен не ограничился словами, а добился от него поступка, который оказался очень кстати. Отправившись в Винтерфелл по Королевскому тракту в сопровождении Брюнна и Карона, он велел Роджерсу плыть на «Веселом лорде» в Белую Гавань, чтобы купить там в подарок Лианне настоящего дрыганта. И еще одного для самого лорда Роберта. Почему бы не заиметь знаменитого северного боевого коня и не оценить, насколько они хороши? Дальше Джейк с подарком должен был конным ходом вдоль Белого Ножа и Чистоводной добраться до Междуречья, а перед Днем Дарения жизни Лианны оттуда перебраться в Винтерфелл. Роберт предвкушал, что после такого подарка девочка будет считать его самым лучшим другом, а там предложение руки, сердца и титула леди Штормового Предела будет воспринято с радостью и восторгом. Правда, план пришлось немного поменять. Лорд Рикард Старк, весьма благожелательно наблюдавший за его ухаживаниями, предупредил Роберта, что после Первого дня он отправляется с визитом в замок лордов Касселей. - У нас уже традиция сложилась, что после праздника я еду в один из ближайших замков, чтобы успеть вернуться в Винтерфелл ко Дню Дарения жизни Лианны, - подробно пояснял ему северянин. - И всегда беру с собой младших: Бена и Лию. Им нравится. Вообще-то планировал в этот раз взять с собой Брандона. Собираюсь не только праздновать, мне нужно будет поговорить по серьезному делу с Роллингами, а парню надо учиться быть лордом Старком и Хранителем. Вот вы сейчас на далеком Севере, милорд, кто в ваше отсутствие управляет Штормовыми землями? - Мой младший брат Станнис, лорд Рикард, - без удовольствия ответил Роберт. – В смысле из нас он средний брат, но по отношению ко мне он младший. - Я понял, - кивнул Старк. – А бывает так, что оба брата покидают Штормовой Предел? Ведь ваш младший брат Ренли, если я не ошибаюсь, совсем дитя. - Ренли в новом году исполнится четыре, он пока мал, чтобы покидать родное гнездо, - согласился Баратеон. - И для того, чтобы управлять им, он тоже мал, - жестко заключил Хранитель Севера. – Что будет, если Станнису понадобится срочно куда-то отбыть? Роберт пожал плечами. - В замке останется кастелян. Все так делают. - Если бы, - вздохнул лорд Рикард. – У нас тут все сложнее. В Винтерфелле всегда должен быть Старк. Это древний обычай, имеющий для нас силу непреложного закона. - То есть, если вы уедете в Междуречье, взяв с собой младших детей и Брандона, то Эддард должен остаться здесь? - Именно так. И поскольку для всех вы до сих пор друг и гость Эддарда, а не жених леди Лианны, то вам тоже придется остаться. Согласитесь, иное будет выглядеть странно. - Вы совершенно правы, лорд Рикард, - кивнул Роберт. – Как я понимаю, у нас есть два выхода. - Три, - поправил Хранитель Севера. И, увидев, недоуменное лицо гостя, перечислил. – Первый в том, что вы действительно останетесь в Винтерфелле в компании Нэда. Второй в том, что я официально объявлю вас женихом Лианны. А третий в том, что я возьму с собой не Брана, а Эддарда, и вы сможете к нам присоединиться. Признаюсь, это мне не очень по душе, но не такое уж и большое неудобство, чтобы нельзя было с ним смириться. Баратеон мысленно прикинул свои планы. По ним выходило, что открывать перед Лианной свои замыслы сейчас было не в его интересах. Обретя статус невесты, девочка, несомненно, утратит ребячливую непосредственность и доверчивость, а он ведь еще не добился ее полного расположения и достижение этой цели станет сложнее. С другой стороны, лорд Рикард сейчас был полностью на его стороне и эту поддержку тоже ни в коем случае нельзя было потерять. - Я не хотел бы доставлять вам даже небольшого неудобства, милорд, но мы с вами вместе решили, что не будем подталкивать леди Лианну к ее решению столь грубым способом. - Значит, Бран останется здесь, - решил Хранитель Севера. – Ничего страшного. Может даже, оно и к лучшему. Разговор с лордом Брандоном Роллингом простым не будет, и если мой сын проявит несдержанность, то это может сильно навредить делу. - Простите мое невежество, лорд Рикард, - озадаченно произнес Баратеон, - Но мне казалось, что имя лорда Каменного Шипа и Междуречья – Мартин. Да вы и сами его называли «лорд Мартин Кассель». При чем тут лорд Брандон Роллинг? - Все правильно, дом Касселей издревле владеет замком Каменный Шип на слиянии Чистоводной и Желудевой, и главой дома сегодня является лорд Мартин Кассель, в гости к которому мы направляемся. Но туда же прибудут и Роллинги из Темной Воды. И вот с главой этого дома, лордом Брандоном, мне предстоит важный разговор. - Теперь все ясно, милорд, еще раз простите мою неосведомленность. Управленческие дела Роберта никогда особо не интересовали, он закруглил разговор и распрощался с хозяином Винтерфелла. Конечно, лорду Рикарду бы польстило, если бы гость аккуратно попросил у него урок-другой искусства Хранителя. Но пока что Баратеон не видел смысла прибегать к такому сложному трюку, тем более что совершенно не факт, что лорд Старк захочет объяснять чужаку проблемы, возникшие между ним и каким-то там лордом Роллингом. Пусть Хранитель Севера проводит время в Каменном Шипе так, как он считает нужным. Роберт наверняка найдет способ провести его более приятным образом и привлечь к этому Лианну. Но планы придется корректировать. Во-первых, надо попросить мейстера Валиса отправить ворона замок Касселей с письмом для Роджерса. Пусть на второй день нового года выдвигается в Винтерфелл, и не по Королевскому тракту, а обходным путем, вдоль Желудевой, чтобы ненароком не встретиться в дороге с Хранителем Севера. Во-вторых, надо будет поговорить с Брандоном, предупредить его, чтобы принял сьера Джейка, а главное, получше припрятал подарок до урочного времени. А вот лорду Рикарду про дрыганта рассказывать как раз совсем не надо. Вполне возможно, что первой реакцией старого лорда будет недовольство слишком дорогим подарком, а это обязательно подтолкнет Лианну еще сильнее в объятия Роберта. К сожалению, иначе никак нельзя. Дарить скакуна в замке Касселей без повода глупо и даже подозрительно. А приурочить подарок к Первому дню невозможно. Во-первых, Джейк просто не успеет доставить его в Винтерфелл. Во-вторых, у северян было не принято делать на этот праздник богатые подарки. Эддард разъяснил ему, что традиционно поздравления заканчиваются маленьким пирожком с мясом, чтобы год был сытным и медным грошиком, чтобы водились деньги. Грошиком, а точнее, грошем здесь, в отличие от других земель королевства, называлась самая мелкая медная монетка. Роберта это не удивляло: медяки - деньги бедняков. А бедняки люди необразованные, тяжелые на подъем и старающиеся жить по примеру отцов и дедов. Вот и называют ходовую монету не как велено, а как привычно. В Королевских, Штормовых и Западных землях она именовалась пенсом, в Речных – пенни или фенинхом, в Долине, он помнил, менкой. А на Севере, значит, грош. И вот его и дарили в Первый день нового года друг другу простые северяне. Лорды вместо гроша отдавали звезду. Прибавить к поздравлению хотя бы серебряного оленя означало выставить себя самодовольным напыщенным чурбаном. Никаких исключений для любимой девушки не предусматривалось, и Роберт, после некоторых раздумий, решил с этим смириться. Лорд Баратеон усмехнулся. Охота на лютоволчицу, пусть еще и совсем юную, ужасно хлопотное дело, но оно того стоит. На что только не пойдешь ради любви… Точнее, ради редкого охотничьего трофея.