Чего боится Декстер?

Быть всегда на хорошем счету у начальства — залог небольших, но уместных послаблений. Красивая ухоженная студентка тратит на поддержание картинки баснословные деньги, но зачёт получит легче некрасивой. Так и на службе: конечно, нужно всегда стараться не посрамить, оправдать и вообще быть на высоте, но и отпроситься на денёк, чтоб дать организму долгожданный сон, тебе уже намного легче, чем прочим. Декстер старался не злоупотреблять, но сегодня его могучий разум представлял собой скорее высушенную солнцем медузу, чем рабочий инструмент. С чистой совестью и взбаламученными чувствами мужчина отправился в объятия Морфея. Сны ему снились критически редко. А уж что-то осмысленное — практически никогда. Было предположение, что он их просто не запоминает, но по большому счёту это неважно. Хоть сон — результат деятельности мозга и по его содержанию можно понять, что оставило свой отпечаток в твоей душе, Декстеру было наплевать. Он больше полагался на произвольные движения разума, чем на бессмысленные на первый взгляд дёрганья подсознания, которые ещё поди расшифруй. Организм человека — довольно сбалансированная система, которую он только портит ядами, нарушением режима и экологии. Если за прошедшие трое суток, ты спал в общей сложности часов восемь, странно будет думать, что сон настигнет тебя, едва ты коснёшься подушки своей бестолковой головой. Несмотря на тёмную маску, беруши и плотные шторы, Декстер не мог уснуть. Слишком много переживаний, слишком много входящей информации. Попробуй такое количество перевари. В мозгу водили хороводы одни и те же образы, возвращаясь и пересекаясь. Идеально сухие части тел, скульптуры Маркуса Каплана, аромат одеколона, Винс и Дебора, ждущие подсказок, Доакс, следящий прищуренным недоверяющим взглядом, аромат одеколона… В какой-то момент именно по запаху Декстер понял, что в комнате кто-то есть. Он хотел было сорвать повязку с глаз, но не смог пошевелиться. Лежал неподвижно и мог только слушать, происходящее. На тело давила немыслимо тяжелая толща воды, как на дне глубоко в водах залива. Нет, это не вода, дышать всё ещё получалось. Воздух был липкий, жаркий и наполненный ароматом страха, как в самом начале Игры. Только чей это страх? Декстер прислушался к себе. Нет, страх чужой. Снова попытался пошевелиться: рука примотана скотчем к туловищу, рот заполнен чем-то текстильным и поверх этого снова скотч. Лежать очень холодно. Холодит не только металлический стол под обнаженным телом. Морозные волны накатывают откуда-то сверху. Монотонно и ритмично. Рефрижератор? Страха по-прежнему нет. Почему? Разве не естественно для человека в таких условиях бояться? Как минимум, страшить сейчас должна неизвестность. Но для Декстера сейчас очевидна ещё одна вещь: он вскоре умрёт. В боли и страдании. Он понимает, на чьём столе оказался, чьи тихие вкрадчивые шаги слышит. Ледяной Убийца не подкрадывается, не пытается скрыть своего присутствия. Просто поступь хищника и должна быть лёгкой. Даже если добыча уже попала в ловушку. — Сними с меня маску, — говорит Декстер. Он доволен, что его голос не дрогнул. Ему до сих пор важно показать себя с нужной стороны перед этим человеком. В ответ раздаётся неопределённый смешок, будто человек заранее знает, что Декстеру не понравится увиденное. Яркий свет ослепляет, заставляет жмуриться и часто моргать. Но будущий палач Декстера не дожидается, когда тот разглядит его лицо в тени — входит в круг света. Это Гарри. В этот момент просыпается страх. Нет, не страх — ужас. Декстер хочет кричать, но не может. Лёгкие разрывает безмолвным воплем. Он садится в кровати, тяжело дыша и не может понять, где находится. Комната пуста. За окном слышно сальсу из чьей-то магнитолы, ровно гудит кондиционер, за стенкой сосед снова смотрит Тома и Джерри. Дома. Здесь всё ещё безопасно. Здесь всё ещё личная территория Декстера, которую может нарушить только один умеренный маньяк, уважающий чужие личные границы, но уже пробующий их на прочность. Ледяной вихрь ужаса уже улёгся, но дыхание частит. Декстер встаёт выпить воды. Часы показывают, что он проспал десять минут. Нужно попытаться ещё раз.