Жаркие летние ночи

feel something - Bea Miller

Я уже давно ничего не чувствовал. Жил не своей жизнью. У меня не было цели, у меня была работа, которую я ненавидел. Разве кому-то нравятся дети? Да, возможно насчёт детей я преувеличил, ведь это были подростки, но когда они оказывались здесь - превращались в пятилеток, которые будто впервые попали в достойное общество. Я не был лицемерным, просто не любил находится среди кучи обдолбаных школьников, которые ещё и обзывали тебя, а впридачу могли избить за воротами «престижного рая для ваших детей и учеников». Я не мог их послать взаимно, ведь тогда не видать мне зарплаты. Платили много, но за одно небольшое нарушение могли вышвырнуть тебя, так ещё и нажаловаться твоему учебному заведению или родственникам. У меня не было не того ни другого. Мне просто нужны были деньги, а это единственная работа, на которую меня приняли и которую я не любил уже два грёбанных года. Матери я лишился, когда мне было пять лет. Она была хорошим, но пьющим человеком. Её почти никогда не было дома и мне приходилось оставаться с отцом и его любовницами. Мне кажется я единственный ребёнок, который в четыре года узнал, что такое секс со всеми подробностями и не раз видел сам процесс. Мерзко мне было? Нет. Хотел бы я также? Да. Ну и вот как-то раз я случайно проболтался маме про папины развлечения. Она уехала из дома и не вернулась. Я не вникал во все подробности, но вроде как она попала в сильную аварию. Моментальная смерть. С самого начала я не осознавал утрату, но когда отец начал меня бить, я понял. Для него - я никто. Просто игрушка, как для развлечения. И вот когда игрушки надоедают - их выбрасывают или просто перестают с ними играть. Но отец был жестоким. Его не очень обрадовала новость, что его десятилетний сын курит травку. Спасибо моим друзьяшкам. Я приплёлся домой в ужасном состоянии. До сих пор не помню, где я посеял рюкзак, а вместе с ним и сумку для тренировок (какое-то время я занимался боксом, но видимо ничему там не научился). Отец особо не волновался на последствия после такого (а там был конкретный передоз), он просто сказал, что я пошёл в мать и выгнал меня на утро из дома, после того как я пришёл в себя. Я так и не понял, почему он был так зол, из-за того что я похож на маму. Они любили друг друга и я был даже очень желанным ребёнком, но а дальше что-то пошло по большой вонючей пизде. Причём с самого моего рождения. Но я не буду рассказывать и вдаваться в подробности про то, как меня ненавидели дети и вообще всё общество, как я был избит в три года камнями за углом какой-то кафешки, пока мать валялась рядом пьяная в хлам, как меня заперли на два дня в туалете детского сада без еды и нашли меня уже чуть живого воспитатели (кстати запер меня грёбанный Майк, который младше меня на два года, и с которым мы сейчас лучшие друзья, согласен - это странно). Да и вообще моё детство не лучшее, поэтому давайте не будем об этом. Тогда мне было больно, но становясь старше, я переставал что либо чувствовать. После моего вынужденного ухода из дома, моя жизнь стала ещё хуже, хотя блять куда ещё то? Нет, я не жалуюсь, просто говорю правду, а я никогда не лгу. Ложь - это ужасно, а с ней мне пришлось столкнуться ещё не раз. Например, когда меня пригласил «просто переночевать» какой-то педофил на первый взгляд лет двадцати, а потом изнасиловал. Вы спросите, можно ли лишиться девственности в десять лет? А я отвечу - можно. Ну это не особо поменяло мою говяную жизнь, но поменяла ориентацию, хотя я и до это не был уверен в своей натуральности, после поцелуя в первом классе с каким-то пацаном из третьего. Но он то изначально знал, что является геем, а я вот нет. Так как я просто больше не мог оставаться в этом сраном Портленде (воспоминания херовые), я решил уехать на оставшиеся деньги в город поменьше, так как там бы меня никто не знал и тем более не знал, через какую боль я прошёл. Мне много говорили про Дерри. Жуткий, страшный и гомофобный город, но это был единственный и да, не самый лучший вариант. Всегда нужно находить плюсы даже если их нет, ведь так? Ну я по крайней мере верил, что там легко найти работу ребёнку, лишенному счастливого детства. Ну так и оказалось. Школу я бросил, хотя своему новому начальнику в ночном клубе «Чёрное пятно» я говорил иначе. Что поделать, он доверчивый человек и даже не стал проверять мои документы, которых у меня кстати не было. Проработал я там не долго. Через год моей должности официанта не стало. В 1962 году клуб сгорел. Погибли все, кто находился внутри. Слава богу была не моя смена и меня подменял какой-то там Дэвид. На самом деле странные события в этом городе считается нормой. Я кстати заметил, что всякая чушь происходит тут каждые двадцать семь лет... А ещё тут дети ежегодно пропадают больше, чем во всей Америке вообщем. Но мне как-то пофигу. Мне пришлось опять искать работу. Ещё когда я только пришёл в школу (это было в Портленде), мне все говорили, что я очень способный мальчик. И вот благодаря этому мне удалось устроиться в бухгалтерию какой-то кафешки. Научился я быстро и какое-то время был даже работником месяца, пока мне не предложили более солидную работу. Ну и я согласился, несмотря на должность. Пофиг. В жизни я повидал многое и уже в тринадцать лет научился самостоятельно водить машину, благодаря моему приятелю Гарри. Это мне помогло заработать. Вы видели тринадцатилетнего наркодилера? Так вот знайте, это ужасная работа в таком возрасте. Потом я тысячу раз пожалел, что позволил себе развозить наркоту, ведь мне не раз говорили про мою ужасно красивую внешность внешность и про таких же ужасно странных клиентов. Высокий, худой, с эстетичными длинными руками и пальцами, четко выраженные скулы, красные всегда чуть приоткрытые губы, большие глаза и моя фишка - тёмные кудрявые волосы до плеч. Иногда мне казалось, что они мой собственный фетиш. Постоянно я красовался ими перед зеркалом, засовывая туда руки, но разумеется не позволяя другим это делать. Но по непонятной причине, некоторые покупатели считали меня их собственностью и я ужасно это ненавидел. Один раз заказав травку у сексуального мальчишки - не признак собственности. Так я им и говорил. Но как ребёнку сопротивляться перед взрослыми мужиками или бабами, которые только и хотят тебя завалить в постель и хорошенечко оттрахать? Вот именно - никак. Всё же для меня это послужило жизненным опытом. Но по непонятной причине начали появляться страхи. Страх взрослых людей, смотрящих на тебя с ухмылкой, страх половых органов (причём своих тоже), страх влюбиться... В отношениях я конечно после этого состоял, но они были лишь простой выгодой. Для галочки и репутации. Я хотел полюбить кого-то по-настоящему, но не мог, точнее не позволял себе. Встречался я то с парнями то с девушками (чаще с девушками, блядский Дерри), но если честно это было немного трудно назвать отношениями, ведь длились они не больше месяца. Как я сказал ранее, внешность у меня была привлекательная, а значит даже после первого свидания меня пытались затащить в постель, но я включал в себе самую настоящую сучку-отличницу, которая якобы не трахается на первом свидании. Но я хотел этого... Хотел грёбанного секса! Я боялся сам себе подрочить, а тут такое... Но страх просто необходимо было перебороть. И я справился с этим. А помог мне мой старый приятель с работы - Билл Денбро. Ранее у меня не было серьёзных отношений (думаю причина вам прекрасно понятна), но этот, на тот момент четырнадцатилетка, изменил мою жизнь, причём кардинально. Я был старше его на четыре года, но возраст - это просто цифры, а тюрьма - просто комната, как говорится. Нас обоих это не волновало. Этот парень жил в семье со средним достатком, поэтому мог получить себе место в лагере на месяц. С самого приезда он был очень закрытым, так как по его словам не мог находиться в таком большом обществе без своих лучших друзей детства. Но я ещё с самого начала предъявил ему компромисс, ведь друзья не вечны. Даже самые близкие, те, кому ты доверял чуть ли не всю жизнь, когда либо уйдут из неё навсегда. Вот ваши родители хорошо общаются со школьными друзьями? Нет. А с парнями с лагеря? Исключительно нет. Это всего лишь один месяц эйфории в твоей скучной, серой богатой жизни, ведь такое позволить себе могли только дети каких-нибудь супер состоятельных личностей, либо сверхразумы, попадавшие туда по стипендии. Но вторых было немного, а первые были скучными, хотя вроде как пытались отдаваться по полной, а Билл Денбро был солнышком. Ну по крайней мере первое время, пока сам я его не испортил. Ричи Тозиер отложился в его голове, как плохое лагерное воспоминание, о котором стоило бы забыть. Если бы не я, он бы не познакомился с никотином в четырнадцать, не лишился бы всех тех манер, которым его учили годами родители, не лишился бы девственности в конце концов. Но мы оба этого хотели и сделали это максимально страстно. О, я никогда не забуду наши жаркие ночи. Но почему я до сих пор ничего не чувствовал? Изначально возможно были какие-то странные чувства, но а потом они и вовсе исчезли. И именно в тот вечер я испортил ему последний день в «Юности», своей бесчувственной речью и разбил ему сердце. Мы могли бы позволить себе встречаться дальше, я бы переехал к нему в Бруклин, мы бы поженились, завели собаку... Но я по-прежнему ничего не чувствовал, за что ненавидел себя хуже прежнего. Я разбил сердце невинному мальчишке, как его раньше разбили мне... Я очень надеялся, что он забыл про меня, забыл про всё, что мы делали и я навсегда растворился в его воспоминаниях. Возможно так и было, но кажется в таком случае только у него. Я же всё помнил также четко, будто это было вчера, но прошёл год и сегодня к нам снова приезжают подростки из других городов, в том числе и Бруклина. Волновался ли я? Да и очень даже сильно... Уже в шесть часов утра мне нужно было идти по холодным и туманным, несмотря на лето улицам Дерри. А всё для того, чтобы не опоздать к новой партии детей на эти несколько месяцев ада. После того случая моя привязанность к людям пропала и вовсе, а шутки с каждым днём становились тупее и тупее. Деградирую видимо потихоньку. И посчастливилось же мне встретить такого же блуждающего, как ёжик в тумане Бена! — Эй! — он сидел один на остановке и видимо ждал автобуса, но я бы не стал идти до лагеря сам. — Наш мистер Хэнксом уже на ногах! А нет, ты же сидишь. Ну а сейчас время утренней пробежки! — Не знаю как ты, балабол, а я планировал поехать с Майком на его машине. Но если тебе так сильно хочется бегать, ты можешь сделать это и без моей помощи, — почти не отрывая взгляд от какого-то объявления о пропаже собаки фыркнул Бен. — А Майк может справится и без тебя. Между прочим он умеет водить машину и твоя помощь инструктора ему не нужна, — я сложил руки на груди и гордо выставил ногу вперёд, показывая всё своё величие. Но по осуждающему взгляду друга понял, что это выглядело странно. Поэтому мне пришлось засунуть руки обратно в уже согретые карманы джинс. — Бесплатно я такие услуги не даю, а у Хэнлона денег не хватит, — я был немного удивлён дерзкому ответу Бена, но уже выстроил план своего. Битва так битва. Ну а если вы ещё не поняли, Бен на отлично сдал на права ещё в пятнадцать лет и какое-то время даже проработал в автошколе, но как и я уволился из-за более оплачиваемой должности вожатого. — А просто дашь бесплатно, — кажется Бен был в ступоре. Немного поиграв бровями, я ещё минуту пялился на него, но тот всё-таки решил очнуться. — Ричи фу. — Ты должен был мне похлопать! — я изобразил обиженку на лице. — Я тебе ничего не должен! — Нет! Вообще-то ты не отдал мне один доллар, который ты занимал у меня в прошлом месяце! — Я думал ты уже забыл... — Ричи Тозиер никогда ничего не забывает! — от этих слов стало немного противно и больно, но показывать это на лице я не собирался. Нам следовало ещё пять минут просидеть на холодной остановке, беседуя о политике, будто на семьдесят, а после подъехал Майк. Он явно ждал одного лишь Бена, ведь при виде улыбающегося меня немного сморщился. — Доброе утро, Майки! — однозначно нужно было разрядить обстановку, а так как это умею делать только я, мне пришлось взять инициативу в свои руки и в прямом и переносном смысле. Я легонечко обнял Майка за плечи, но тот сразу отпрянул. — Очень доброе. Тем более стало, когда я увидел твою глупую рожу... Что ты? — без идиотских выходок не обошлось. Я опять заиграл бровями и эпично распустил ранее собранный из гнезда чёрных волос хвост на затылке, резко опуская и будто в замедленной съёмке поднимая голову. Майк за это ударил меня. Все до единого рассмеялись, а мне не было ни капельки обидно. В этом году я точно не должен облажаться!