Act of God

Белым призраком шагая по комнате из угла в угол, Эмма начинала ощущать стремительно нарастающую тревогу. Небо ещё не начало наливаться вишнёвым заревом, поэтому горизонт походил на свежий акварельный рисунок, когда в белесом предрассветном тумане зелёные голливудские холмы мягко отдавали свои аквамариновые оттенки восточному небу. Тихо ступая по деревянному полу, Эмма пыталась собрать все разрозненные мысли в кучу. В эту самую секунду она не могла понять, какая сила так резко подняла её с постели, но, привыкнув полагаться во всем на свои чувства и подмечать мельчайшие частички информации, которые помогали ей в повседневном выживании, она пыталась считать с окружения какие-либо знаки, способные помочь с этой проблемой. В эту самую секунду что-то заставило её посмотреть на прикроватную тумбочку, на которую актриса прилежно складывала перед сном все свои украшения. Внезапный холод сковал запястье. Металлический браслет вуду безмолвным предостережением лежал на своём прежнем месте, напоминая Эмме о том, что в мире греха и глиттера, где она так безрассудно решила заявить свои права, нужно быть бесконечно осторожной. Комнату заполнял запах увядающих цветов, которыми её одаривали коллеги и поклонники. Последний букет, состоящий из красных тюльпанов, ей подарил Дэвид, глупо оправдываясь тем, что он возвращает должок за его любимый кофе. Воспоминания о режиссёре кольнули в сердце. Эмма всегда чувствовала едкую вину за чьи-то искренние чувства, когда она не могла ответить взаимностью. «Интересно, какие цветы мог бы подарить капитан…» Она ясно ощущала, как утопает в горьких мыслях, которые переплетались между собой в немыслимые узоры, словно те, которые она видела на окне их старого дома морозным утром. Вязкий запах тлеющего букета ярче и ярче напоминал ей об уже ставшем ненавистным режиссёре. Воспоминания о том, как он гонял актёров по площадке и журил за малейшую неверную интонацию, когда был не в духе, вскружили голову. Иной раз Дэвид сам выходил на сцену и на своём примере показывал, какой должна быть экспрессия. В эти моменты актёры насмешливо перешёптывались, но никогда не рисковали сказать ему что-либо в лицо. Чаще всего Эмма посмеивалась вместе с ними, но в тот раз Дэвид произнес монолог, который заставил её внутренне содрогнуться. Холод пронзил её вены ледяными шипами, и актриса почувствовала, как сердце превратилось в такой же холодный осколок, готовое упасть вниз и разбиться о твёрдый пол. Как смеешь ты терзать моё несуществующее сердце?... Он старался рассмотреть её душу сквозь широко распахнутые синие глаза и наивно предполагал, что там можно увидеть что-то помимо темнеющей бездны. В эти мгновения Эмма ощущала, что на ней лежит слишком большая ответственность, которую все вечно преподносят ей в качестве искупления перед этим миром. Но она не позволяла любить себя, и за это они постепенно начинали её ненавидеть. С каждым днём Эмма все больше убеждалась в том, что легче было бы просто сбежать от них, отмахнуться от всех разом, словно от назойливых мушек, которые вечно летают вокруг неё со своими сомнениями, обидами, терзаниями, закрыться в маленькой уютной квартирке, не отвечать на письма, звонки, скрыться от мира, от внешней жизни, пока они все её не забудут, а черты лица в их воспоминаниях станут не чётче карандашного наброска, и общаться только с Лаки и Алекс. «Жаль, что это невозможно. Как только я понадоблюсь Джеффу, он достанет меня из-под земли, заставит облачиться в пёстрое платье и отправит собирать информацию». Тяжело вздохнув, Эмма постаралась собраться с мыслями. Сняв тугую резинку с волос, она почувствовала, как локоны золотым водопадом упали ей на плечи. От ощущения наступившей лёгкости стало немного лучше. Актриса меланхолично подошла к хрустальной вазе и взяла в ладони полыхающий бутон, который тут же стеклом осыпался ей в руки. «Они всегда сильнее отдают свой запах перед смертью». Печальная улыбка тенью легла на губы. Взглянув на дешёвые настенные часы, чье раздражающее тиканье отражалось от стен комнаты, Эмма подумала, что в это утро судьба по крайней мере предоставила ей избавление от ежеутреннего выбора: поспать, поесть или накраситься перед важной сценой, за которую Тарино будет муштровать всю съёмочную команду.

***

- Нет, нет, нет! Все не так! Бестолочи! Эмма торопливо семенила на каблуках по широкому коридору Тод Пикчерс, на ходу поправляя свою узкую юбку-карандаш и уже сотый раз за утро проклиная себя за выбор наряда. Постеры, афиши, расписания калейдоскопом мелькали перед глазами, засасывая в дебри неизведанного мира кинематографа. В холле отчётливо раздавались недовольные возгласы, исходя из которых актриса сделала выводы о предстоящем дне. Подавив тяжёлый вздох, она быстро завернула в знакомый поворот до нужной площадки. Расстояние до двери не превышало нескольких шагов, как вдруг она внезапно распахнулась, и перед взором Эммы предстала измученная Бин. Помощница режиссёра готова была осесть на пол от усталости и уже не собиралась сдерживать ни бурных эмоций, ни хлёстких выражений, как взгляд упал на подругу. Эмма резко затормозила и чуть не врезалась в неё, но Бин, похоже, совершенно не обратила на это внимание, в её глазах светилось облегчение. - О, Эмма! - Я..я, что? Актриса оказалась слегка обескуражена таким внезапным проявлением эмоций. Бин едко выругалась, взмахнула растрепанными дредами и проверила у себя в кармане список поручений от босса. - Так, так, так. «Немедленно найти Эмму и притащить её на площадку. Пункт 8», – помощница режиссёра бросила на нее выразительный взгляд. - О нет… я же только приш… - Зато не в твоих обязанностях каждые сорок минут бегать за кофе, – она скорчила угрюмую гримасу. – Хотя это лучше, чем терпеть то, что происходит на сцене. Эмма не успела и рта раскрыть, как Бин схватила её за локоть и нагло затолкала на площадку. Запнувшись о порог, актриса почувствовала, что готова потерять равновесие на жутко неудобных каблуках, и не свалилась на пол лишь по чистой случайности, в последнюю секунду твёрдо встав на ноги благодаря поддерживающей руке Бин. - Осторожнее, ты нам ещё нужна, а я побежала выполнять поручения нашего бога и властителя, - хмыкнув, помощница режиссёра стремительно скрылась за тяжёлой деревянной дверью. «Ну замечательно». Смахнув непослушную золотистую прядь с лица и в очередной раз поправив одеяние, Эмма заковыляла к небольшой кучке актеров. Выглянула из-за спины одного из них, она заметила, как Тарино расхаживал по площадке, словно зверь в клетке. По пляшущим желвакам на массивных скулах отчётливо виднелась степень нарастающего раздражения. - Джессика, заново! Больше чувств, больше эмоций! Больше жизни! Ты же не на похоронах, чёрт тебя дери! – режиссёр активно размахивал руками, всем своим видом стараясь донести до всех масштаб трагедии. Джессика неловко улыбнулась, тщательно стараясь скрыть своё напряжение, и в очередной раз заняла исходную позицию. Настраивающий аппаратуру Эрик ободряюще ей улыбнулся. Через пару секунд все было готово. -Камера. Мотор. Дубль двадцать три. Герой Николаса озвучивает героине Джессики какую-то шутку. Они сидят на небольшой террасе. Яркое солнце озаряет счастливые лица. Джессика старалась вести себя раскрепощённо, но в её потерянном взгляде ясно виднелось, насколько актриса была морально изнурена. Казалось, еще мгновение - и в её печальных глазах заблестят слёзы, в то время как по сценарию нужно звонко и искренне смеяться. Пока шла запись дубля, все находящиеся на съёмочной площадке замерли в тревожном ожидании. Эмме даже послышалось, будто Эрик нервно сглотнул. Царило ощущение, что Дэвид снимает не комедию, а триллер, причем в формате реального времени. Как и ожидалось, очередной вымученный дубль получился сухим и неискренним. В смехе Джессики, которому та старательно старалась придать живость, сквозили истеричные нотки. Для режиссёра это стало последней каплей. Он бросил сценарий и безнадёжно опустил взгляд в пол. - На сегодня с этим заканчиваем. Попытаемся выжать что-то из актёров второго плана, а сейчас сделаем перерыв. По площадке прошёл возбуждённо-облегчённый шёпот. Многие начали расходиться по своим делам, но часть актёров подошла к Джессике, которая поспешно удалилась в дальний угол, села на широкий складной стул и начала нервно перебирать подол своего воздушного платья, стараясь отвлечься от неизбежно подступавшего к горлу кома. «Да как он смеет так отрываться на окружающих?!» - она судорожно старалась решить, что предпринять в данной ситуации: броситься за режиссёром и заставить его серьёзно поговорить и извиниться перед Джессикой или пойти утешить её. После недолгих метаний победило желание поддержать подругу. Когда она подошла, вокруг готовой разрыдаться актрисы уже собралась небольшая группа наиболее сочувствующих. Она увидела, как Николас сел рядом с ней и взял её тонкие длинные пальцы в свои руки. Он проводил большим пальцем по её белым дрожащим костяшкам, стараясь успокоить. Окружающий воздух пронизывали мерные всхлипывания. - Он меня ненавидит, - глаза начали наполняться , – Я думала, что смогу восстановить своё имя в этом проекте, но я снова всё порчу. - Не говори глупостей, Джесс, - Николас внимательно смотрел в её широко распахнутые глаза, - Ты отлично справляешься. Просто Дэвид снова не в духе. Ты ведь знаешь, мы сталкиваемся с этим с завидным постоянством. Прерывистые всхлипывания не прекращались. Джессика тщетно старалась прийти в себя. - В последнее время он как-то слишком регулярно начал на мне отыгрываться. Воздух вокруг постепенно сгущался. Ко всем начало приходить горькое осознание, что ситуация Джессики очень ярко отображала состояние всей съёмочной группы. Съёмки должны были близиться к концу, и перед отправкой отснятых материалов в постпродакшн напряжение стремительно нарастало. Тени залегли под глазами у многих актёров, а свинцовая усталость отображалась в их поникших взглядах. Настенные часы отбивали все тот же неустанный ритм. Их равномерное гулкое тиканье эхом отдавало в голове у Эммы. В воздухе царило звенящее напряжение. Внезапно гнетущую тишину прорезал мерзкий насмешливый голос. - Не парься, Джесс. Мы же знаем, Дэвиду не впервые искать замену. О-о-о, этот голос можно узнать из тысячи. Кристи взмахнула тяжелыми светлыми волосами и широко улыбнулась. Она заметила, что произнесённые слова произвели на окружающих нужное впечатление, что заставило её вновь победно ухмыльнуться. Всхлипы Джессики прекратились. В её горле встал ком, а глаза широко распахнулись от возможной опасности. Все взгляды устремились за плечо Кристи, прямиком на побледневшее лицо Эммы. Эмма почувствовала, как ногти впиваются в нежную кожу ладоней, оставляя на них аккуратные багровые полумесяцы. Она знала, что замену главной актрисы в предыдущем проекте никто не забудет. Особенно замену всеобщей любимицы Джесс. Уже не раз она ловила на себе презрительные взгляды, а коридор студии часто превращался в дорогу на эшафот, где с каждого угла до неё доносились перешёптывания или даже открытое выражение неприязни. Так ей казалось. Эмма знала, что масло в огонь изрядно подлила Кристи, но легче от этого не становилось. Сложившая ситуация не отпускала её ни на мгновение, живя на задворках сознания. Иной раз она просыпалась посреди ночи в лихорадочном бреду, когда во сне к ней приходили образы, что её грубо хватают и тащат на заведомо приготовленный костёр, как предателя, а эпитафией служат лишь пронзительные взгляды всех её коллег. Презрительные – актёров. Сочувствующий – Рэя, и жадный – Дэвида. Вот и сейчас она стояла перед своими безмолвными судьями, которые выжидающе смотрели на неё. Кристи насладилась выражением лиц всех присутствующих и медленно развернулась к причине разыгравшейся трагедии, вынося вердикт. - А я слышала, что наш Дэвид просто нашёл себе новую пассию. Вот и продвигает её во все проекты. Эмма почувствовала, как её сердце отбивает неровный ритм, разнося гул по всему телу. Обида раскалённым железом разливалась по венам. Лишь на секунду она потеряла дар речи, а когда была готова высказать нахалке все, что о ней думает, поток ругательств не допустил Рэй. - Очень смешно, Кристи, лучше бы поддержала Джессику, чем разбрасывалась беспочвенными обвинениями. Эмма ни в чем не виновата и переживает за всё не меньше остальных, – он метнул на неё тяжелый взгляд, а затем обратился ко всем остальным, – Тем более, идёт конец съемок, о какой-либо замене не может быть и речи. Эмма почувствовала прилив благодарности, который нахлынул на её горящее лицо, освежая пылающие щеки. Вот он. Всегда такой добрый и участливый. Рэй. Почти единственный во всем этом лицемерном сборище, рядом с кем она хочет быть настоящей. Поток мыслей прервал возобновившийся гул. Все заметно стушевались и поспешили перевести тему. Актриса метнула быстрый взгляд на Джессику и увидела, как она стыдливо зарделась и приложила массу усилий, чтобы не смотреть в сторону Эммы. Однако тяжелое гнетущее чувство плотно обосновалось глубоко внутри сердца, голодными червями роясь в её внутренностях. Это был далеко не конец и не долгожданная победа, которая бы растеклась по каждой клеточке её тела волной глубинного удовлетворения и фанфарами взорвалась в её голове. Эмма уставилась невидящим взглядом в увешанную плакатами стену и слегка прикусила нижнюю губу. «Утро началось не самым лучшим образом, день в участке пройдет не лучше, зато вечер, надеюсь, не разочарует». Уставшая съемочная группа постепенно заполняла широкий холл. Для кого-то перерыв, для кого-то перекур стал спасительным островком в водовороте безумия под названием «последняя неделя съёмок». На лицах людей стал выступать энтузиазм и желание поскорее увидеть результаты трудов. Хоть у Эммы в этом проекте была второстепенная роль, обычно в перерывах она хвостиком ходила за монтажёрами и операторами, расспрашивая о всех нюансах не только отснятых материалов, но и их деятельности. В большинстве это забавляло и восхищало. В эти моменты актриса походила на маленькую девочку, с восторгом расспрашивающую родителей, почему трава зелёная, и остальные не столь глупые, сколько наивные в своей простоте вопросы. Однако в сегодняшний день она была не столь благосклонна. Тревога набатом отдавала в черепной коробке, не отпуская ни на мгновение. Эмма смутно ощущала, как чёрное облако всё сильнее сгущается над ней, хоть и не понимала, что это могло значить. Все второстепенные сцены успели доснять за несколько часов, что не могло не радовать, однако для неё процесс был словно в тумане. Тумане из голосов, откликов, взглядов, музыки и движений. Вся её жизнь заключалась в этих нескольких часах и нескольких сотнях кадров. Ближе к обеду Дэвид сделал внезапное объявление, где сообщил о срочных делах и о том, что съемочная команда свободна до понедельника. В голове Эммы промелькнула светлая мысль, что в этот раз не придётся раньше отпрашиваться со съемок и искать нелепые оправдания, чтобы посетить полицейский участок и главного сторожевого пса. По пути к автобусной остановке она попыталась отогнать все ненужные размышления и сосредоточиться на сегодняшнем вечере, однако в голову неустанно приходил лишь один образ. Образ хмурого капитана.