***
Как оказалось, у Деймона был план: он спас Бонни, принеся ее в дом, где были сожжены ведьмы. Хорошо, что хоть что-то им удалось сегодня сделать. Бонни осталась жива, а Клаус об этом не знал. Эва лежала на своей кровати, глядя в потолок. В горле жутко пересохло из-за слез, которые она проливала всю ночь. «Это был он…» Тот самый Первородный, от которого она столько бежала… Ее приводило в легкий ступор то, что он ей говорил. Клаус утверждал, что не собирался ее убивать и что никогда не заставлял любить его. Неужели это действительно так…? Получается, что Эва сама это чувствовала? Еще и то, что он был в теле Рика, приводило ее в еще большее смятение. Эва же объясняла Зальцману-Майклсону их историю, почему сбегала. А еще и этот танец! Он был так близко… И эти его чертовы вопросы! Она, что, действительно почти сказала, что любит его? Да неееет… Этого просто не могло быть! В голове сам собой всплыл момент. Еще из… кажется, прошлой жизни. Это было так давно, что, кажется, и не было вовсе.\flashback\
Эва лежала на кровати, глядя в потолок только на одну линию. Эта трещинка всегда ей что-то напоминала, но она никак не могла понять что именно. Масса других трещин в потолке уже была изучена и подобрана под определённые предметы. Но вот эта все никак не хотела. За окном уже давно светили луна и звезды. Они освещали давно уже потерявший всякий вид дом. Нужен был ремонт, это бесспорно, но где же взять денег? Ее отец придумал. Молодец, ничего не скажешь… Эве как никогда хотелось вернуть свою маму. Маму, что так рано покинула ее из-за ужасной болезни… Оставив один на один с вечно пьяным отцом. Он пил как безбожная скотина, каждый раз доводя ее чуть ли не до истерики. Когда-то великая фамилия теперь была синонимом пьяниц. Иногда ее отец все же был трезвым, очень редко. В эти моменты он кричал на нее еще пуще. «Тебе скоро двадцать шесть, а ты сидишь на шее отца!» Хотя кто у кого еще сидел на шее. Отец не работал, был потомком знатного рода, имел хорошие деньги. Имел бы, если бы все не пропивал. Эва вышивала, рисовала и все продавала. Что еще могла делать девушка в восемнадцатом веке из знатного рода? Все новые деньги в семье были заработаны либо ею, либо от рабов, которые принадлежали их семье. Но отец девушки был той еще скотиной. Господи, как она потом будет жалеть, что не сбежала от него. В те времена это было почти невозможно сделать… Эральд таки нашел выход из своей бедности. Если бы пить перестал… Но нет. Он решил выдать «непутевую» дочь замуж. Замуж за очень богатого графа, который был озабочен лишь красотой и нежностью будущей невесты. Мерзкий и отвратительный. Но ведь у нее уже был мужчина, которому принадлежало ее сердце! Никлаус Майклсон, с ним она познакомилась на приеме почти полгода назад. Он был красивым, статным, восхитительным…! Сердце замирало как только он появлялся в поле ее зрения, и дышать становилось в разы тяжелее… Она впервые влюбилась! Никлаус был таким добрым, таким внимательным, таким… Эва даже слов не могла подобрать, чтобы описать все его качества. Она была уверена, что никакое слово никогда не подойдет! Потому что он был восхитительным, самым прекрасным. Вот только отец отверг кандидатуру сегодня за ужином. Обозвал ее самыми ужасными словами и добавил: «Смотри у меня, чтобы граф Леради не узнал о твоих якшаниях! Я тут же выдам тебя за первого встречного бедняка и сошлю в самую глушь!» А все потому, что этот самый Леради был, может, и не богаче Майклсонов, а совсем даже наоборот, но они с Эральдом уже договорились о том, что довольно большая сумма достанется отцу девушки. Монстр и скотина. — Любовь моя, — кровать скрипнула, оповещая о появлении на ней еще одного человека. Немного грубая рука дотронулась до нежной кожи, стирая дорожки слез. — Что случилось? — Все плохо, Ник, — обреченно ответила девушка. — Отец выдает меня за графа Леради. — Что? — Никлаус тут же вскочил. Его девочку и за какого-то мерзкого жирного борова?! — Я вырву ему сердце, — он уже сорвался с места, направляясь к двери, но изящные пальчики обхватили его запястье. Ник обернулся к Эве, смотря вопрошающе прямо в темные глаза. — Ты не можешь его убить! — конечно, Эвелина знала, что Майклсон вампир и что он вполне может разорвать ее отца, но куда тогда денется она?.. — Почему? — Никлаус присел рядом с ней на кровать, прижимая тыльные стороны ладоней к своим губам. — Любовь моя, его уже давно пора отправить на тот свет за все те ужасы, что он сотворил с тобой. — Я знаю, но Ник… — Ты будешь жить со мной! Если ты боишься за это, то не стоит, — немного шершавые губы коснулись ее губ. — У тебя будет все, о чем только пожелаешь! Мы будем всегда вместе. — Ник… — прошептала девушка, качая головой. По щекам вновь бежали слезы. — Так же нельзя. — Что нельзя? Чтобы ты была со мной? — Я незамужняя девушка, оставшаяся без приданого, без семьи, в доме знатных и богатых мужчин? — в голосе была боль и очень много. — Родная, все не так, — покачал головой Майклсон. — Ты станешь моей женой! Без всякого приданого, пусть. И тогда моя семья станет твоей. Я стану твоей семьей. — Ты делаешь мне предложение? — она улыбнулась сквозь слезы, закусывая дрожащую губу. Губы Клауса сами собой растянулись в радостной ухмылке, пока их владелец вытирал мокрые щеки девушки. — Именно, дорогая. Я завтра же сделаю тебе его на званом вечере, который устраивает моя семья! — он коснулся пальцами ее подбородка, ярко улыбаясь. — И ты навсегда будешь моей. — Но мой отец… — эта преграда все еще стояла. Никлаус поджал губы, раздумывая. Ему совсем не хотелось оставлять в живых этого ужасного человека. — Разберемся по ходу, — прошептал он в приоткрытые губы. — Я сделаю все, чтобы он больше никогда не напоминал тебе о себе. — Хорошо, — выдохнула она, подаваясь вперед и целуя любимые губы. Уже завтра все пойдет наперекосяк. Братья поссорятся на долгие десятилетия. Начнется Ад, Эва умрет в его огне, а Майклсоны сбегут, совсем не зная, что девушка, которую так все любили, которая должна была стать женой Первородного вампира, воскресла и начала вспоминать. Единственное хорошее, как она считала все триста лет, что привнес в ее жизнь Никлаус — это смерть отца. Он его убил или кто-то другой, она точно не знала. Эва просто нашла тело в своем доме в ночь после обращения. Все утро она просидела, прижавшись к стенке, вспоминая снова и снова все, что когда-то принудили ее забыть. Правда ли, что она действительно вспомнила, как ее загипнотизировали любить его, в данный момент было не понятно, ведь все так яро это отрицали… Днем к ней пришли ведьмы Майклсонов, создали ей кольцо с лазуритом, чтобы вампирша могла выходить на солнце. Но только они сказали, что пора отправляться к Майклсонам, Эва как с цепи сорвалась. Перегрызла всем глотки, упиваясь их кровью, и сбежала, после того как кинула горящую спичку в обшарпанной гостиной. Вот так она начала скрываться от Майклсонов, если ей не изменяет память. А она может изменять. Спасибо, бурбон…\end flashback\
— Эва, — Стэфан влетел в ее комнату. — Елена воскресила Элайджу. — Ммм, еще лучше, — она с тяжелым вздохом села на кровати, сбрасывая с себя наваждение после воспоминания. — Еще какие у нас проблемы? — Дженна дома, — тихо выдал он. Стэфан уже подумывал, что это была не лучшая идея, рассказывать ей об этом. Правда, выбора у него все равно не было, ведь Деймон помогать не собирался. Но Эва вдруг воспылала гневом, который точно отличался от панической атаки. — Я разорву его, если он только пальцем ее тронет, — прорычала Лоусон, тут же оказываясь на улице. Быстро сев в машину, она сорвалась с места, как только Стэфан сел рядом. Черная Audi буквально пролетела весь путь от особняка до дома Гилбертов. Стэфан сказал ей, что Дженна собиралась в бар на встречу с Риком, и он не уверен, что она послушалась его и осталась дома. Поэтому Эва вдавливала педаль газа в пол все сильнее. Стоило машине остановиться, Сальваторе-Лоусон сразу вылетели на улицу и чуть было не снесли дверь. Титанических усилий стоило того, чтобы дождаться, пока эту самую дверь откроют. — Дженна, спасибо, что послушалась меня и не пошла в бар, — Стэфан первым вбежал в дом, панически все оглядывая. — Это точно, — поддержала Эва, также осматривая все вокруг. — Эм, ребят, — Соммерс хотела что-то сказать. — Нет, послушай. Я все тебе объясню, — прервал ее Стэфан, оборачиваясь к ней. Но Дженна как-то замялась и посмотрела за его спину. Младший Сальваторе, наконец, обернулся. — Поздно, — выдохнула Эва. Аларик стоял на кухне дома Гилбертов. — Привет, дорогая, — улыбнулся Зальцман. — Как дела? Эва зло зарычала и уже собиралась напасть на него, как рука Стэфана легла на ее плечо и остановила. Аларик гневно посмотрел на этот жест. «Тут Дженна», — прошептал Сальваторе, оттягивая ее назад. — Да какая к черту разница? Давно пора рассказать! — зашипела она. Клаус в теле Аларика вовсе не вызывал в ней таких нежных чувств, как в воспоминании. «Точно внушил!» — Проходите. Я готовлю ужин, — не-Рик указал на кухню. — Что происходит? — спросила Дженна, проходя мимо Эвы. — Просто будь рядом со мной, — Эва взяла ее за запястье и отпускать не собиралась. Клаус и впрямь готовил ужин. В руках его были большие кухонные ножи, из-за чего Сальваторе-Лоусон напряглись еще сильнее. — Я все еще жду, что мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит, — произнесла Дженна, совершенно ничего не понимая. — Уф, — вздохнул Аларик. — Сами скажете, или я могу рассказать? — обратился он к двум другим вампирам. — Что рассказать? — спросила Дженна. Но все молчали. — Ты веришь в вампиров, Дженна? — заговорщически спросил не-Рик. «Я придушу его!» — Нет? — он глухо рассмеялся. — А кто в них верит? Но, веришь ты или нет, они оставили большой след в истории, — он посмотрел на Стэфана, который был известен всем как Потрошитель. — И как учителю истории, они мне очень интересны. — К чему вообще этот разговор? — Дженна вообще ничего не понимала и ей это не нравилось. — Тебе не нравилось, что у меня есть секреты, а это… Один из моих секретов, — Соммерс изменилась в лице. — Я одержим вампирами, — Клаус едва усмехнулся. — А если конкретно я, то одной не менее конкретной вампиршей, — он посмотрел на Эву. Дженна нахмурилась. «Чего?» — Ты шутишь? — а она все еще надеялась. — Вовсе нет, — рассмеялся он, отворачиваясь к сковородке. — А вы, Эва и Стэфан, тоже одержимы вампирами? — В литературе, — ответил Стэфан спокойно. — Это глупо, но мне нравится. — Мне по душе больше история о Дракуле, — присоединилась Эва. Не-Рика возмутило такое заявление. — Но, дорогая, я был могущественнее любого Дракулы. — В моей затуманенной твоим гипнозом голове ты был совсем не таким, — покачала головой девушка. — Все еще считаешь, что я внушил тебе… — Выметайся. — не стерпела Дженна, обрывая его речь. Рик слегка наклонил голову и посмотрел на нее. — Я сказала, проваливай. — Слышал? — Эва выпустила руку Соммерс, напрягаясь всем телом, будто готовясь к прыжку. Но Аларик стоял, а в глазах его пылала прямая угроза. — Ты ее слышал? — Стэфан присоединился к Эве. — Боюсь, я не хочу уходить. — Ладно, уйду я! — Дженна собиралась идти на выход, но Аларик резко оказался перед ней с ножом в руках. Эва тут же ногой выбила этот нож, который отлетел неведомо куда. Дженна в испуге отшатнулась, а Клаус замер, приподняв бровь. Но Эва ждать ответа не стала. Моментальный удар в челюсть откинул Рика к холодильнику. На вампирской скорости Эва подбежала и вжала его в него. — Беги! — крикнула она Дженне. В глазах ее был полнейший ужас. Ведь и скорость, и вены у глаз подруги от нее не укрылись. — Стэфан! — прикрикнула она на младшего брата, который тут же сорвался с места, подхватывая Соммерс и унося как можно дальше. — И что ты будешь делать теперь? — спросил Клаус самым игривым тоном. — Проваливай, — прорычала Эва ему на ухо, а затем с силой приложила о холодильник, тут же вылетая из дома. Машина стояла здесь, значит, Стэфан унес Дженну на руках. Понять куда было не сложно. Недолго думая, Лоусон завела машину и поехала к особняку Сальваторе. Ну вот. Теперь Дженна видела ее в качестве вампира. А ведь Лоусон не хотела посвящать ее в темноту своей жизни. Но, кажется, такой исход был неизбежен. Хотя бы Соммерс жива, это уже радует. Машина остановилась у особняка. Стэфан встретил Эву в коридоре, сказал, что сейчас с Дженной сидит Елена. Поэтому Лоусон тяжело вздохнула и пошла в свою комнату. Надо чуть-чуть отдохнуть… От этого всего… Все время до следующего утра она провела в кровати. Глаза ни на секунду не смыкались, подушка то и дело становилась мокрой, а на душе было пусто…***
Так и не сомкнув глаз за последние пару дней, Эва присоединилась к утреннему собранию компании АнтиКлаус. Элайджа был во главе. Он лишь тихо поприветствовал ее с улыбкой. Очевидно, зла на нее не держал. «Ну и ладно. Проблем меньше.» Пока они обсуждали момент убийства Клауса и как они смогут защитить жизнь Елены, Эва сидела в своем кресле, глядя в огонь. В руке был рокс с кровью. С момента появления Клауса она совсем не могла пить алкоголь. — Клаус ждал этого момента тысячу лет. И если у него все еще нет оборотня, то к вечеру он будет, — сказал Элайджа с твердой уверенностью в своих словах. Конечно, будет. Эва могла даже привести как минимум две кандидатуры. Волчонок Локвуд, который, судя по имеющейся у них информации, находился с волчицей, которая укусила Роуз. Как Деймон еще не нашел ее и не вырвал пасть? — Уходи! — Эва резко дернулась, когда услышала крик Дженны. Переглянувшись с Первородным и двойником, вампирша тут же оказалась у входа. Соммерс наводила арбалет на… Аларика. Недолго думая, Лоусон оказалась в одном шаге от Зальцмана и, схватив его за шею, подняла в воздух. — Я сказала тебе проваливать, — прорычала она. — Эва, это я, — прохрипел Рик. Девушка с секунду задумалась, но отпустила на пол, но не из хватки. — Клаус отпустил меня. — Тогда докажи. — Ладно… — он посмотрел на Дженну. — Когда я первый раз остался у тебя, Джереми вошел, когда я… — Хватит! — прервала его девушка, опуская арбалет. — Это он, — Эва отпустила его и, сделав несколько шагов назад, сложила руки на груди. Теперь она не могла спокойно смотреть на Зальцмана. — Почему он тебя отпустил? — спросил Стэфан, после быстрого поднятия брови от услышанной информации. — Чтобы я доставил послание, — он перевел сочувствующий взгляд на Елену. — Жертвоприношение состоится сегодня. Сегодня. Значит, уже вечером все решится… Либо у них получится, и они убьют Клауса, либо что-то как всегда пойдет не так, и они просто вернут ему полную силу. Хочется, конечно, надеяться на лучший исход. «А лучший для кого? Для них или для тебя?» — Ей Богу, мне нужно выпить, — она оглядела присутствующих. Деймона уже не было. — Дженна? — Я с тобой, — выдохнула Соммерс, проходя за подругой в гостиную. Они выпили, кто что, правда. Алкоголь так и не лез. Обговорили пару деталей. К примеру, ее вампиризм. Деликатная тема, ничего не скажешь. Эва наконец все объяснила Дженне. Все, что раньше скрывала. «Да уж». — Дженна, можно тебя, — позвал девушку Аларик. Та слегка задумалась, но согласилась. Поэтому Эва продолжила пить одна. Кровь. Соммерс конечно удивилась, брезгливо сморщилась, но приняла. Эва сейчас просто не могла пить алкоголь. Как тупо. Всегда глушить эмоции в спиртном, а теперь не иметь сил даже сделать глоток бурбона. — Эва, я в бар, — Деймон прошёл мимо гостиной. Эва решила где-то полчаса назад не обращать внимания на то, что он дал Елене своей крови и чуть не убил Стэфана. — Я с тобой. Может, хоть сок с водкой я смогу выпить, — вздохнула она и поднялась.***
— Я все испортил, — проговорил Деймон, когда перед ними поставили рокс с виски и стакан с апельсиновым соком. От водки она отказалась. Так что вкуса почти никакого. — Да, слышала, — кивнула она. Рик сел рядом. Собрание друзей, так сказать. — Джентльмены, — вдруг раздался голос рядом с ней. Эва напряглась. — Дорогая. Все трое повернули голову и увидели его. «Черт.» Сердце предательски затрепетало, когда Эва увидела столь знакомые черты лица, столь любимые… «Нет, хватит! Я не могу любить его!» — Клаус, надо полагать, — тяжело вздохнул Деймон, сморщившись. — Собственной персоной, — хоть и говорил он Деймону, но смотрел прямо Эве в глаза. Глаза, которые были полны смятения, горечи и сомнения. В голове возникло то самое воспоминание. Его слова, почти сделанное предложение и нежные касания губ… «Черт…» Такому Никлаусу она не сможет противостоять. Не после их прошлого. Это лицо вызывало слишком много эмоций в ней! — Ты заглянул поздороваться? — Деймон поднялся, вставая за плечами подруги, за которую был готов порвать даже Первородного. — Говорят, вы с братом влюблены в моего двойника, — он все еще смотрел на Эву, на ее мечущиеся эмоции в глазах. — Не советую вам делать того, о чем пожалеете. — Спасибо за совет, — Сальваторе плавно отодвинул барный стул, на котором сидела Эва, ближе к Аларику и вышел вперед, почти закрывая ее собой, что Клаусу не понравилось от слова совсем. — У меня случайно не получится… Уговорить тебя не отсрочку? Клаус улыбнулся, поражаясь, наглости мелкого щенка, что сейчас с ним говорил. Если бы он хотел, то уже бы давно вырвал ему сердце, и дело с концом. Но этот вампир отчего-то был очень важен для его любимой, Никлаус это видел. Эве же пришлось закусить губу и быстро отвернуться к Рику, который удивился, увидев ее широко раскрытые глаза, полные ужаса от собственных же эмоций. Ее сердце чуть не взорвалось, когда Первородный улыбнулся… В голове так не кстати стали всплывать другие воспоминания ее… их прошлого. — Шутишь? — взгляд Майклсона стал опаснее тысячи деревянных кольев в сердце. — Он же шутит? — спросил он у Аларика, видя лишь часть спины любимой из-за наглого Сальваторе. — Нет, не шутит. — Брось, что для тебя изменит один месяц? — Деймон все еще не терял надежды уговорить его. — Я бы послушал предложения Эвы, — гибрид вновь расплылся в улыбке. Девушка напряглась, стиснув зубы. Что он хочет от нее? — Нет, так нет, — пожал плечами Сальваторе, еще сильнее закрывая подругу. — Ты оттягиваешь неизбежное, любовь моя, — Никлаус в момент оказался перед ее лицом. Девушка тихо ахнула и уперлась спиной в грудь развернувшегося друга. — Давай поговорим? Все обсудим. — Не лезь к ней. — прорычал Сальваторе, оттягивая девушку на стуле назад. Но Клаус резко схватил его за футболку и перекинул через барную стойку. Некоторые люди ахнули. — Эй! — наконец отмерла Эва, вскакивая на ноги. — Ты не смеешь трогать моего лучшего друга! — Родная, давай просто поговорим, — умолял ее Никлаус, попытавшись взять за руку, но Лоусон выдернула ладонь и прищурилась. — Я не буду слушать твои лживые речи, Клаус. — отрезала она. Темные глаза еще сильнее почернели, взгляд потяжелел. Ровно как и светло-голубые глаза Майклсона, только ко всему прочему они выражали еще и боль. — Поговорим после ритуала, — развернулся и ушел. Эва смогла выдохнуть только тогда, когда он скрылся за дверью. Она совершенно не ожидала от себя такой напористости. Противостоять Клаусу? О, Господи, это реально была она? — Ну ты даешь, — Деймон стоял за барной стойкой, разминая шею. К нему подошел бармен, сверля вампира взглядом. — Спокойно, квотербек, у нас все в норме. — Выйди из-за стойки, Деймон, — скрестив руки на груди, приказал ему Мэтт. Подняв руки в знак капитуляции, Сальваторе сделал то, что просили. — Ты как, в норме? — спросил Аларик. — Да, спасибо, что спросил. — Я спросил у Эвы, — девушка держалась за сердце и часто дышала. — Да… я… — на выдохе ответила она, все еще пребывая в шоке. — Нам срочно нужно сделать все, чтобы наш разговор не состоялся, — Эва вскочила с места, хватая куртку, и направилась к выходу, но затем остановилась и посмотрела на двух мужчин. — Нам нужно либо убить его сегодня, либо убить его вампира, оборотня и ведьму. — Тогда вперед! У меня есть один знакомый вампир в его плену, — Деймон подхватил куртку, и все трое пошли на выход.***
Они пришли в квартиру Аларика, где временно проживал Клаус, а также Кэтрин, к которой они, собственно, и наведались. Зальцман пустил вампиров в свой дом, но сам не зашел, чтобы какие-то злые вампирши вдруг не придумали брать его в плен. Эва благополучно кинула в нее кухонный нож после того, как вампирша решила подшутить над ситуацией, в которой оказалась девушка. Кинуть нож обратно не дал Деймон, перехватив его и начав обсуждать самое важное дело. В это время Эва ходила по квартире и собирала необходимые вещи для Аларика. Арбалеты, колья и вербеновые гранаты, а также пару вещей быстро оказались закинуты в рюкзак, но Эва не собиралась так быстро покидать место, на котором стояла. Она замерла, зацепившись взглядом за одну вещь. — Это оно?.. — одинокая слеза пробежала по щеке. На середине комода стояла отрытая коробочка из черного бархата, а в ней кольцо... Главным ювелирным металлом в те времена считалась платина. Ее высокая прочность, холодный цвет и блеск не имели равных. Платиновые украшения стоили дорого: позволить их себе могли только аристократы и члены королевской семьи. Очевидно, именно поэтому Майклсон выбрал именно этот металл… Несомненно, кольцо было заказано у лучших ювелиров того времени. Ведь кольца с тем самым символом семьи Майклсон, который она отчего-то вспомнила только сейчас, не продавалось бы просто так. От лилии по всему кольцу шли дорожки из бриллиантов, что в 18 веке было почти нереально! В 1477 году произошло поистине эпохальное событие, перевернувшее мир помолвочных колец: австрийский герцог Максимилиан Габсбург принял решение жениться на самой завидной невесте Европы — герцогине Марие Бургундской, дочери французского короля Карла Смелого. Чтобы выделиться из множества желающих породниться с правительницей Франции, Максимилиан отправил уникальный по тем временам подарок — помолвочное кольцо из золота с бриллиантом внушительного размера, которое заложило традицию дарения помолвочных колец с бриллиантами всем брачующимся королевским и знатным особам. Правда, широкое распространение кольца для помолвки с бриллиантами приобрели только спустя 4 века после открытия в 1870 году алмазных рудников в Южной Африке, благодаря чему почти каждый жених получил возможность преподнести своей избраннице шикарное помолвочное кольцо с бриллиантом. И рубины… Никлаус всегда говорил, что бордовый цвет должен принадлежать ей и только ей. Он восхищался ее бордовым бальным платьем, был готов дарить ей другие прекрасные платья такого же цвета в большом количестве, изысканные украшения с рубином, но девушка отказалась бы их принимать из-за отца… Сердце словно разорвали… По нему текла кровь… Как по щекам ее слезы… — Вижу, ты заметила, — Кэтрин с надменной ухмылкой встала рядом с ней. — Он надеялся, что ты придешь и увидишь его. Приказал мне не трогать, пока я была не при вербене. — Что там? — Деймон подошёл к ним, осмотрел плачущую подругу с недоумением, а затем все же перевел взгляд на кольцо и чуть не задохнулся. — Это что твое? — Её, её, — закивала довольная Кэтрин. Но Эва резко схватила ее за горло и подняла в воздух, глаза Лоусон, полные слез, горели огнем. — Заткнись, инфузория недомертвая. — прорычала она, пока вампирша пыталась глотнуть воздух, хватаясь руками за руку противницы. — Эй, Эва, — Деймон остановил ее. Пирс с грохотом упала на пол, хватая ртом воздух с грозным и обиженным видом. — Тебе повезло, что Клаус приказал не трогать ни тебя, ни кольцо, — выплюнула она и взвизгнула, когда Лоусон чуть не напала на нее, но Сальваторе успел перехватить. — Эва, у нас много дел, оставь ее, — он подтолкнул совсем разбитую и одновременно очень злую подругу к выходу. Рик с непониманием смотрел на них, разводя руки. Когда они спускались по лестнице, а Лоусон уже вылетела на улицу, он наконец ответил, передавая сумку с его вещами. — Там стоит офигенное кольцо, — быстро прошептал Деймон. Зальцман удивленно приподнял брови. — Это походу ее. — Ее? — В плане, что Майклсон хотел сделать ей предложение. — Воу…