Город больше не молчит

      Её наконец-то оставили в покое. Весь сегодняшний день Лисса провела на ногах, едва успев отойти от долгой и утомительной дороги. Чернолют располагался в Астрограде, но Нерейва мегаполис ненавидела, оттого устраивала все встречи в Хрустальной Долине — курортном городке, укутанном серебристыми озёрными туманами. Днями тут было не продохнуть от спёртого влажного воздуха, но по ночам набережные тонули в свете сотен золотистых фонариков и свежий бриз дурманил голову. Лисса бывала тут раньше, последний раз на свадьбе Нортона и Ниры. Не сказать, чтобы ей страсть как хотелось возвращаться.       Женщина прислонилась к свае беседки, наблюдая, как площадь перед домом постепенно пустеет. Сегодня тут было довольно многолюдно, а теперь прохлада разгоняла всех по парковым аллеям и закуткам. Официальная часть закончилась, так что их тут ничто не держало. Лисса в десятый раз за вечер раздражённо выдохнула, вспомнив, что Нерейва пригласила переночевать их здесь же, в её доме. А она в порыве благородства и радости за мужа (ну наконец-то помириться с родной матерью) поддержала такое предложение. Как оказалось чуть позже, сам Нортон подобным энтузиазмом не горел, а Нерейва так вообще предпочла обратить на Лиссу внимания не больше, чем на комнатную собачонку. Оставалось только пережить эту ночь и уже завтра вернуться в Астроград.       ЧарДольская кинула взгляд на время и покачала головой. Уже вечер, а от Василисы что-то нет вестей, хотя Лисса просила её кое-что сверить уже как сорок минут назад. Обычно дочка была куда собраннее. Женщина продублировала сообщение, пометив его как срочное. Теперь-то не проглядит.       Стоило поискать Нортона: мужчина оставил её полчаса назад, когда дорогая матушка позвала его на встречу тет-а-тет. Огнев позвал и её, но Лисса вовремя отбрыкнулась — лишний раз позлить Нерейву конечно же приятно, но не очень-то разумно. Теперь же дань вежливости уплачена и можно вернуть назад своего же мужа.       Дом навалился тёмной глыбой, сотканной из детских воспоминаний, юношеских страхов и уже взрослой безграничной усталости. Пожалуй, под этой крышей она пережила много, и чего больше — дурного или хорошего — женщина уже не разберёт. И того и другого хватило с избытком.       Лестница на второй этаж всё также поскрипывала, а светильники на стенах всё также казались недостаточно яркими. Лисса усмехнулась, припоминая, как боялась раньше проделывать этот путь, как Нортон дышал в спину, будто отрезая дорогу назад, а она шла со вздёрнутым веснушчатым носом… маленькая, смелая глупышка. Стоило бояться совсем не этого.       Властный холодный голос Нерейвы она услышала ещё издалека, как и вкрадчивый, принадлежащий Нортону. Мужчина явно сдерживался, и в каждом его слове слышался отголосок глухой злобы. Разговор протекал в библиотеке, точно там. Расположение комнат Лисса запомнила лучше, чем заголовок её первой напечатанной статьи. — Хронимара тоже считает это неплохим исходом. Не слушаешь родную мать, так прислушайся к Столетт! Она-то подольше тебя живёт и знает старого хрыща. — Можешь сколько угодно сотрясать воздух, матушка, но всё уже давно решено. И ни ты, ни эта… Столетт этого не изменят.       Лисса замерла за створками дверей, тронув массивную ручку. Годами выдрессированное чутьё так и подмывало постоять и послушать ещё немного, заглушая слабый оклик совести. — Ну чего тебе стоит подождать каких-то лет пять? Старик сам откинется или один из племянников подмешает ему крысиный яд. С какой стати впутывать в это семью! Не думаешь о себе, так подумай о детях и о… о ней тоже, — ЧарДольская покачала головой, ну надо же с какой теплотой о ней отзывается бывшая покровительница. — А о ком я, по-твоему, и думаю, дорогая матушка? — О куске, который заглотишь и который не войдёт в рот!       Кажется, Нерейва хлопнула по чему-то, во всяком случае, раздался глухой шлепок. Лисса понадеялась, что этим «чем-то» оказался не её муж. В детстве, помнится, матушка любила давать подзатыльники. — Ну я хотя бы не решаю за своих детей, с кем им связать судьбу! — Нортон явно вспомнил первый брак с Нирой, спланированный Нерейвой. — А мог бы!       Наступила тишина, столь вязкая, что женщина забеспокоилась. Если Нерейва потянет руку в её семью, то она не посмотрит на былые авторитеты и заслуги. — А мог бы и решить, — между тем продолжила Нерейва, — свел бы Василису, раз уж ты поставил на неё все карты, с этим мальчишкой Драгоцием. У них семейка ещё та, признаю, но наша девочка бы навела там порядок…       Больше Лисса терпеть не могла. Тупая, острая ярость шевельнулась в ней, как обычно, если кто-то затрагивал её детей, в особенности Василису. Дверь чуть не влетела в стену, и только остатки выдержки заставили ЧарДольскую придержать ту в последний момент.       Нерейва и Нортон замерли с совершенно разными эмоциями на лицах: у первой сквозь сетку морщин явственно читалось раздражение, а у второго — холодная насмешка. — И много ли ты слышала, дорогуша? — миссис Огнева развернулась, шурша по полу чёрной парчой. — Достаточно, чтобы задаться вопросом, какое вы имеете право лезть в чужую семью.       Лисса выпрямилась, вставая рядом с Нортом. В огромном зале с пыльными шкафами и высокими окнами горела лишь верхняя люстра, превращая всё помещение в декорации к исторической хронике. Так и представлялось, как из-за стены вылетит приведение с отрезанной головой и начнёт раздавать поклоны. Но место приведения вполне может занять и эта сухонькая старушка, по подбородок укутанная в чёрное платье. Будто траурное. — Странно слышать подобное от девочки-приживалки. Что, годы прошли, успех вскружил голову и ты позабыла, из какой дыры откопал тебя мой сын?       В щёки ударила кровь, и Лисса резко выдохнула. Эта мегера всегда знала по чему бить. — Довольно, матушка, — Нортон старался говорить куда сдержаннее, чем до её появления. — Лисса моя жена и я не потерплю оскорблений в её адрес. — А значит, в адрес родной матери потерпишь!       Эфларуса ради, сколько же в них троих гордыни, спеси и старых обид! Такой нарыв можно скрывать бесконечно, и всё равно белесый гной будет все лить и лить, отравляя воздух. — Я не хотела вас оскорблять, — выдохнула ЧарДольская, — просто выразила позицию касательно моей дочери и вашего влияния на неё. — Которую минутой ранее подслушала под дверью, как уличный воришка… впрочем, иного от тебя я и не ждала, — Нерейва откинула предложение о мире, как путавшийся на дороге камешек. — Но будет интересно послушать, чем таким вас всех не устраивает мой план. Вы же не собираетесь вечно держать дочку под колпаком из трогательной родительской заботы?       Нортон перевёл взгляд на Лиссу, словно говоря, это ты, ты хотела, чтобы мы приехали сюда, так почему я должен расплачиваться. — Матушка считает, что получить Фэшиара Драгоция в зятья — это предел наших мечтаний, — в конце его губы дрогнули, словно в конвульсии. — А я же придерживаюсь мнения, что время династических браков осталось лет эдак… двести назад, а сейчас люди скрепляют сделки несколько иначе. — Твоя лиса прекрасно всё слышала, не стоит ей подыгрывать.       Сын и мать вновь сошлись в молчаливом, но отчаянном противостоянии, пока Нортон первым не отвёл взгляд. Видимо, даже его упрямство было бессильно перед этой женщиной. — Причем тут Хронимара Столетт?       Лисса ждала очередной колкости, но Нерейва в кои-то веки решила ответить ей: — Притом, дорогая моя, что никакой развод не компенсирует ей десять лет мучений от брака с Астрагором. И конечный итог, где бывший муженёк обходит родного сына и отдаёт всё какому-то левому племяннику, кажется слабым утешением. — Хронимара хочет видеть главой Змиулана Рока Драгоция и даже готова поспособствовать нам в… в том самом деле, о котором мы говорили. Но, пока его официальном преемником является Фэшиар, о таком говорить не приходится, — Нортон потёр виски, видимо все эти внутрисемейные склоки достали знатно. — Какая радость, что не только в нашей семье творится мара знает что, — не удержалась Лисса. — Драгоции не отстают.       Мужчина покачал головой, но, кажется, шутка ему понравилась. — И я предлагаю твоему мужу не лезть в это болото, а постоять в сторонке и посмотреть, кто первым кого утопит… в конце он даже по-геройски сможет подать руку последнему выжившему, вытащив его из трясины. Уж ты-то должна меня поддержать, Лисса!       Шрам на груди, спрятанный под слоями ткани и новой кожи, отдался глухой болью. — Я верю в Нортона и в то, что он знает, во что ввязывается, — так и хотелось добавить, вам бы тоже не помешало, матушка, но Лисса сдержалась.       Она скорее почувствовала, чем осознала, как Огнев мимолётно провел по её запястью. — Парочка упрямых гордецов, стоящих друг друга! — Нерейва поджала губы, понимая, что уже проиграла. — Я вас предупреждала, но что значат слова стариков, когда молод и, кажется, будто покорится весь мир.       Не так уж мы и молоды, печально подумала Лисса, вспомнив первые серебристые ниточки у себя на висках. Но отчего-то именно сейчас, в этот вечер хотелось забыть о них. — Добрых снов, Нортон… Лисса. Если соберётесь рано уезжать завтра, то уж потрудитесь заглянуть попрощаться. Кто знает, когда свидимся в следующий раз, — она явно хотела что-то добавить, но смолчала. Все в комнате и так уловили скрытый намёк. — Ты зря переживаешь, матушка.       ЧарДольская ещё раз окинула взглядом эту женщину во всем чёрном. По чему она могла скорбеть? По тому, что уже случилось или по тому, что только грядёт…       Они вышли в сад, полный звуков и запахов. Нортон держал её под руку, и свет от древесных фонариков делал его волосы платиновыми. Лисса улыбнулась, с удовольствием разглядывая мужа… подумать только, после стольких лет ссор, недомолвок и разлук она всё же стала его, а он — её. Будто судьба вела их друг к другу, каждый раз давая шанс уцепиться и начать всё с начала. — Нам не стоило сюда приезжать, — проворчал Нортон. — Она ни капли не изменилась.       Под этим «ни капли не изменилась» он имел в виду «всё также считает тебя ошибкой». Захотелось укутаться в шаль, так как ветер подул с озера, неся пробирающую изморось. — Главное, что Нерейва, беспокоится о детях и о тебе. — О нас всех, — Нортон покрепче сжал её ладонь, — но ты только слышала? Фэш Драгоций… этот напыщенный малолетний засранец рядом с Василисой.       ЧарДольская усмехнулась, вдыхая полной грудью. Они вышли на какую-то неизвестную ей тропку и теперь брели, сами не зная куда. — Ты говоришь как ревнивый отец. — Ещё немного и я подумаю, будто вы заодно… — У Василисы должна быть семья, — а если её счастье — это мальчик Драгоций, то пусть. К тому же, Фэш мне нравится, если бы не его родственники… но он не виноват, что родился в такой семье.       В темноте не было видно, но Лисса знала: её муж состроил самую кислую мину. — У неё было четыре года, чтобы построить эту семью, я даже не оттаскивал всех этих слепней, вьющихся вокруг. И что по итогу? Девушка выбрала карьеру и с цели пока сворачивать не намерена. — Ещё слезу пусти…       Лисса хотела усмехнуться, но тут все мысли вышибло из головы. Василиса. Точно, она всё никак не ответит. Прикусив губу женщина ещё раз проверила почту, но дочка молчала. — Норт, а Василиса сегодня на работе? — Да, сегодня должна быть… что-то случилось?       Уже через пару минут они узнали, что их дочь куда-то уехала, сославшись на срочные дела без всяких пометок, а ещё через три — Нортон набирал Эрну, придерживая побледневшую Лиссу. Женщина сама не могла понять, отчего так бьётся сердце… их девочка уже взрослая, и у неё вполне могли появиться свои дела, но почему-то грудь сжималась всё сильнее, а материнское чутьё шептало: ей сейчас плохо. Её дочке плохо, пока ей, Лиссе, просто расчудесно.       Нортон положил трубку и сразу направил взгляд вдаль, жену он будто бы избегал. — Эрн заберет её. Он видит местоположение машины, так что скоро посмотрит, всё ли с ней хорошо… — он поджал губы, как всегда делал, если хотел что-то утаить. Лисса зазубрила все эти уловки за столько-то лет! — Откуда заберёт?       Огнев посмотрел на неё, и на глубине фисташковых глаз таяли золотистые искорки — очень скверный знак. — Из «Огнеящера»… любимого гадюшника Норта.       Женщина пропустила вздох. Этот маров клуб, где просто не может ничего закончиться хорошо… там напали на неё, там вечно зависал Норт, всё, что попадало туда, пережевывалось и выплевывалось исковерканное и изуродованное… И там сейчас Василиса. — Зачем она поехала туда? Нортон! — женщина обернулась к мужу. — С ней что-то случилось… что с ней случилось? Она тебе говорила? Мара, если да, то не смей… — Лисса, — мужчина взял её за плечи и легонько стряхнул, — она уже взрослая, как ты любишь постоянно напоминать, а значит должна понимать, что делает. Доверяй ей, — а потом, усмехнувшись, добавил, — к тому же, Эрн будет там уже через полчаса и если рядом с Василисой найдется хоть один Драгоций…       Он замолчал и качнул головой, словно вытряхивая лишние мысли. В кустах квакала лягушка, всё громче и громче, и Лиссе захотелось раздавить её, только бы услышать тишину. Она ещё раз посмотрела на мужа, стараясь перенять его спокойствие. — И всё равно я волнуюсь… мы можем уехать? — Сейчас? На ночь глядя по сложной дороге после утомительного дня? Нет, Лисса, не сможем. Но мы сможем пойти в комнату и дождаться вестей там.       Настроение гулять по тенистому парку испарилось быстрее, чем роса поутру. Всё тело налилось съедающей, беснующейся пустотой, вытравливающий любые чувству. Ещё ничего не случилось, а ей уже мерещились кошмары. — Ещё… у меня есть ещё один вопрос, — Нортон, видимо, пытался переключить её на иной лад, но пока безуспешно. — Помнишь, ещё давно ты спрашивала меня о доме в Чародоле?       Женщина уставилась на него так, словно он заговорил на старом остальском. Как можно вспомнить такое сейчас? Но от неё все ждали ответа. — Допустим. — Я решил, что мы вполне бы могли позволить себе такое, — он усмехнулся, — ну небольшой дом с участком земли, где будем коротать старость, как только сдадим позиции молодым. — Эрн ещё ничего не ответил? — Лисса сердито прищурилась.       Нортон как всегда продолжил гнуть своё: — И вы, ты и девочки, могли бы съездить в Чародол скажем… ну через недели две и подыскать какой-нибудь приемлемый вариант. Что скажешь? — он кивнул ей, а у женщины будто земля из-под ног ушла.       Нортон Огнев намекнул, что им стоит бежать… стоит бежать. — Шутишь? — Отнюдь. Так надо, Лисса. — Да катись ты к маре, — выплюнула она. — Я не побегу, Огнев. Но Дейлу с Родионом увезти можно, если ты считаешь ситуацию стоящей… И Василису.       Нортон не сводил с неё прямого взгляда, будто выискивал, где в этой стене пролегла трещина. — Ты, Василиса, Дейла и Родион. Всё уже решено. — Ты не останешься тут один, — она мотнула головой. — Пожалуйста, Норт… я не уеду.       Он выдохнул, Лисса почувствовала, как под рукой дрогнула грудь, но взгляд не отвёл. Маров упрямец… за что она только полюбила его? — Уже был раз, когда я не смог защитить тебя… больше такого не будет.       Женщина ещё раз дёрнулась, уже понимая, что проиграла. Этот взгляд ввинчивался всё глубже, обнажая воспоминания о резком ударе и разъедающей секундной судороге, расползающейся по груди, а потом пустота… — Насколько ты хочешь, чтобы мы уехали? — Неделя… вряд ли всё это затянется, — он прикрыл глаза. — Ты больше не будешь возражать по этому вопросу?       Лисса молчала, цепляясь за простреленную, но ещё скулящую гордость. Гордыню, как бы поправила Нерейва. — Лисса, — мужчина приподнял её лицо, ловя взгляд, — мне надо знать, что не стоит ожидать никаких сюрпризов от собственной семьи.       Его дыхание зацепилось за щёку, пройдя дальше и оставляя жалящие следы. Долго противиться она не могла, да и не пыталась. — Ты мастерски воспользовался ситуацией, Огнев, — усмехнулась женщина, — продвинул свои интересы, когда я меньше всего готова была отстаивать собственные… Василисе сам всё объяснишь, довольно и того, что я согласилась.       Он прижал её к себе, хотя Лисса и постаралась увернуться, но куда там. Нортон умел быть до шипения настойчивым. И вот уже женщина сама сдалась, подрагивая на его груди и качаясь в волнах тепла и спокойствия. Ей всегда было так спокойно с ним рядом, словно Нортон Огнев был её личным щитом от всех бед этого мира. И даже, если те случались по некой случайности, то не потому что щит дал трещину, а потому, что она сама откинула его. — Когда всё закончится, то мы уедем в Чародол и заживём обычной, размеренной жизнью, — он усмехнулся ей в волосы, — вот увидишь, тебе понравится. — Я все ещё сержусь на тебя, поэтому помолчи, — говорить, уткнувшись носом в мужское плечо, было неудобно, но приятно. — Почему Эрн никак не звонит? — Прошло только двадцать минут…       Эрн позвонил, когда они уже дошли до комнаты и успели ещё пару раз поцапаться из-за грядущей поездки. Лисса ушла в ванную, оставив дверь открытой, и принялась распутывать прическу, чтобы чем-то занять голову. Нортон остался в спальне, безмятежно листая утреннюю газету. Вот только его взгляд не убегал дальше первого заголовка, ЧарДольская прекрасно видела это в зеркале.       Стоило раздаться звонку, как они оба оказались у телефона, причём Лисса даже быстрее. Ответил, разумеется, Огнев. Женщина замерла рядом, вслушиваясь в каждую интонацию и пытаясь разгадать её. — Уже не было?.. А Норт был? Он её видел?       Нортон подошел к окну — Лисса за ним. — Нет, это меня не интересует… Причём тут Драгоций?       Сердце бешено заколотилось, неужто Драгоций вытащил их девочку в такое место? — Да, да, найди его адрес и… да, я понял, что ты забрал её вещи. Найди его адрес, и я сам с ним хочу поговорить. Да, скинь мне. Нет… пожалуй, пока не стоит. Да, на связи.       Нортон убрал телефон, устало выдохнув. Под глазами у мужчины пролегли чёрные тени, и сам он словно осунулся за разговор. — Кажется, ваши с матушкой молитвы были услышаны, — мрачно проговорил он, — этот засранец увез её из клуба, как сказал Норт… Эфларуса ради, не спрашивай, что он там делал и почему сам не забрал сестру.       Огнев поднял руку, будто сдерживая её словесный поток, развернулся к окну и прикрыл глаза. Лисса застыла, давая мужу время собраться и решить, как быть дальше. — Иди отдохни, пока есть время… Эрн разузнает адрес, и завтра же я нагряну к этому щенку. И даже сам Астрагор его не спасёт, если с Василисой что-то случится…       Взгляд у Нортона стал… Лисса не знала, как это описать, но на похоронах Мортиновой он был таким же. Пустым, обращенным в себя и совершенно нечитаемым. Даже она не понимала, что сейчас творится в его голове. — Думаешь, он навредит ей? — Нет, думаю, либо он уже ей навредил, либо… либо нам предстоит ещё многое узнать. — Как хочешь, но я поеду с тобой. И в этот раз — даже не пытайся меня остановить.       Нортон на миг усмехнулся, покачав головой, а потом привлек её к себе, зарывшись лицом в волосы. Так они и стояли, цепляясь друг за друга и пытаясь не свалиться с обрыва, перед которым оба зависли.       И всё же Фэшиар Драгоций не мог бы навредить их дочери. Так во всяком случае подсказывало Лиссе сердце, а оно врало редко.