Тени восстанут

      Что ты можешь сказать про сегодняшний день? Слякоть и сырость, насквозь промокшая обувь и капли грязи на любимом пальто.       Луна со вздохом откинулась на спинку стула и посмотрела в окно, что занимало всю стену офиса. Для ее города такая погода была не в новинку. Серость и уныние царило вокруг, не спасал даже любимый пиджак привычного синего цвета, чтобы разбавить угнетающую палитру. Она давно сменила свой привычный топ на образ пленницы офисной тени, позволяя лишь сохранять цветовую гамму.       Никаких тебе разрезов на штанах и розовой челки. Ну, почти. Небольшие пряди остались, как напоминание о прошлой жизни: радужной и беззаботной.        Сейчас она сидела в сером офисе, вместо очередного загула с любимой подругой: «Как обычно, пожалуйста, клубничное мороженое и капельку ликёра»       Проверка и перепись населения, вместо ограбления ювелирного магазина: «Вообще-то не законно, мышонок...       Ну ты же все равно простишь...»       Потухший взгляд, вместо ярких алмазов: «И кто теперь из нас офисная мышь»       Луна подошла к самому краю, где сцеплялись пол и пресловутое окно, что каждый день выскребал мойщик, забираясь на одиннадцатый этаж.       И как бескрылым нестрашно?       Для них, ведь, придумали поговорку о рожденных ползать.       Мышка прислонилась лицом к идеально чистому стеклу и посмотрела вниз, на подобных ей зверей, что мельтешили подобно муравьям. На таких крохотных, что наступи – останется лишь мокрое место. От дыхания стекло запотело, и на город легла дымка, скрывая от глаз той, что мечтает передавить его жителей своим изящным каблучком. Луна глухо закашляла, и кашель продолжался до тех пор, пока в легких не стало хватать воздуха. Чертова погода убивает не только настроение, но и здоровье. Или это пыль от стольких лет прозябания в конуре.       За дверью было очень тихо, что позволило углубиться в свои мысли.       Интересно, а как сейчас в Валибере? Тоже грязь, льет противный дождь, а в подобном офисе сидит такой же одинокий мышонок?       Губы тронула легкая улыбка от теплых воспоминаний. Когда-то его контора была небольшим сереньким зданием, что брала на себя небольшие задания, избавляя местную полицию от лишней работы.       Но тут появились они. Городок начал быстро заселяться беженцами, иммигрантами, бродячими фокусниками, да кем они только не представлялись.       Общим между ними оставалась правда – бывшие наемники, что сбежали из-под тщательного надзора старого ворчуна – директора академии «одаренных детей», как он их называл.       Бежали, естественно, не от хорошей жизни. Несложно притворяться обычным, когда ты на задании, сложно им быть: работать в кафе или библиотеке, разговаривать с человеком и не раздумывать пути отступления, если это окажется ловушкой, а то и вовсе не свернуть ему шею.       «Палились», как любит выражаться нынешняя молодежь, они знатно.       Да и собрались все в одном месте, как ни иронично. Просто ты приезжаешь к давней подруге на уикенд, а она встречается с твоим бывшим сокомандником, и вы притворяетесь незнакомцами.       Достаточно забавно наблюдать, когда его четкий и ясный ум, заточенный под любую сложную математическую задачу, чьи пальцы лишь благодаря телефону уничтожали целые города, а то и страны, пытается нарезать колбасу или убегает от метлы. А в довершении всего, хрупкая маленькая девушка успокаивает его, гладя по голове, убеждая, что все хорошо и больше его никто не обидит.       За дверью кабинета по-прежнему тихо. Может, все ушли домой?       Именно тогда у Рио появилось новое дело и новый офис. Он стал отслеживать всех приезжих, коих становилось все больше и больше. И не просто отслеживать, а вычислять, кто из них был бывшим солдатом, и для каких целей они приехали в его город.       Но главной его занозой стала она. Та, которая очистила магазин, принадлежащий, как оказалось, ему, связала его же рубашкой в собственном офисе. А, впоследствии, вышла за него замуж.       Что это была за любовь? Хотя, почему была? Луна готова была поклясться, что и сейчас мысль о ее мышонке согревала всю ее душу.       Удар молнии вдали и гром через несколько секунд, вывели мышку из транса, и она вернулась к столу.       Снова эти мысли. Больше ничего не осталось, кроме печали и обиды. Все было хорошо, пока им не пришлось исчезнуть из Валибера. Ночью, один за одним, они покидали свои жилища, семьи, у некоторых даже были дети. Рио не смог бы ей этого простить, да она и не смогла бы оправдаться. С ним остался ее сын, наверное, он уже взрослый и помогает отцу в его нелегкой работе. А может, он нашел себе спокойное занятие и даже не вспоминает о матери, что сбежала, оставив шестилетнего ребенка на попечение крестной.       У Луны же осталась их дочь Кассандра, что ныне не проявляет никакой заинтересованности матерью и полностью поглощена недавно прорвавшимися способностями к ясновидению. Она уже подросток, и единственной схожестью с родителями является только ее внешность и желание сбежать ото всех подальше. Она стала последним ребенком, после того, как все покинули место, которое смело называли домом.       Взгляд падает на часы – шесть вечера. А, впрочем, какая разница, она все равно просидит здесь, в пустом офисе, взаперти, просматривая списки оставшихся в живых. Это ее работа, за которую не платят, но другой нет. Работай, либо забвение. Рядом с часами стоял календарь, все еще показывающий 2013 год.       Пора бы заменить.       Новые календари приходили каждый год, и почтальон подкидывал их под дверь ее кабинета. У двери Луна прислушалась к пространству за ней, прижавшись ухом.       Тишина.       Она присела на корточки над горой бумаги, скопившейся за все время. Порывшись в почтовой куче, мышка нашла нужный и поискала нынешнюю дату.       23 декабря – до боли знакомое число.       Его день рождения, да? А она даже не поздравила. Ему сейчас уже за тридцать. Стар да удал, да, Рио?       Стоит отправить открытку или позвонить. А может он сменил номер или переехал? Или что похуже…       От темной мысли дрожь пробежала по спине. Не может такого быть, чтобы на Рио нашлась коса. На это, как минимум, должны сойтись планеты. Но злобное грызущее чувство не покинуло, и Луне в голову пришла абсолютно сумасшедшая идея — «Как в молодости, да, Луни?»       проверить самостоятельно.       Поначалу она просто отмахнулась от мысли, как от чего-то несерьезного. Но чем больше проходило времени, тем сильнее она въедалась ей в кору мозга.       Даже если ты бы и могла, как ты выберешься из офиса?Дверь заперта, а за ней такие же работники, как и ты, ты не можешь покинуть кабинет, пока твой рабочий день не закончился.       Но он, ведь, никогда не закончится.       Верно, ты сама выбрала эту участь. Поэтому вернись к своему столу и продолжай работать. Ты приносишь пользу своему обществу.       Глаза стали слезиться, но бороться желания не было. Луна вернулась и села в кресло. Документов стало намного больше, чем она оставляла ранее, и никто сюда не входил. Как так получилось? Словно все это не настоящее.       Как это может быть ненастоящим? Ты ведь держишь их в руках, все реально, продолжай работать.       Я не хочу.       Продолжай работать.       Пожалуйста, нет.       Продолжай работать.       Нет!       Продолжай работать.       Не буду!       Продолжай работать.       Продолжай работать.       Продолжай работать.       Продолжай работать.       НЕТ!       Громкий вскрик оглушил комнату, и Луна на секунду замерла, прислушиваясь к частым ударам сердца и стараясь уловить хоть какой-нибудь звук из-за закрытой двери.       Ничего.       Рывком поднявшись, мышка подлетела к двери, схватилась за ручку и замерла.       Она заперта, Луни, тебе не нужно выходить отсюда.       Рука медленно поворачивает ручку и надавливает на дверь.       Зачем тебе внешний мир, если здесь ты приносишь пользу?       Дверь тихо поддается, открывая пустое пространство без мебели, но с такими же окнами, что остались в ее кабинете.       Где все, уже ушли?       Никого здесь и не было. Это место - только твоя тюрьма.       Луна боязливо свернула в коридор. Звук ее каблуков гулким эхом отскакивал от стен и возвращался к ней. Новый поворот. Лестница, ниже и ниже, все одиннадцать этажей.       Снять туфли на шестом и нести их в руках. Никого по пути.       Только твоя тюрьма. Ты выбрала спрятаться здесь от мира.       Последний пролет преодолевается на бегу, подвальный выход, резкий толчок и…       «Где все люди? Разве я не видела их из окна?»       Они нужны были, чтобы ты не чувствовала себя одинокой.       Пустынные улицы, серое небо и скользкие промерзшие тротуары. Сколько лет обмана.       Никакого обмана, лишь приукрашивание реальности. Вернись к себе, закрой дверь и поверь в собственную важность.       Пара шагов назад.       Вот так, малышка, все хорошо, там будет безопасно.       Разбег и прыжок. Крылья расправились, и Луна зависла в воздухе. Знакомое ощущение свободы обволокло кожу и захватило дух.       Нет, нигде не будет хорошо, нет такого места, где не будет одиночества.       «Думаешь, ты нужна ему? Думаешь, он ждет тебя?»       «Не думаю, надеюсь»       Несколько взмахов и город остался далеко внизу, лишь вид босых ног, кажется, туфли остались где-то внизу. Ей не нужно было вспоминать, в какой стороне Валибер. Действуй по наитию, оно само приведет тебя в нужное место.       Путь оказался неблизким, холод обволакивал и сковывал тело, но возвращаться назад было нельзя. Либо сейчас, либо никогда. Порой, она принимала небольшие постройки за город и спускалась ниже. Но лишь для того, чтобы разочарованно взмыть вверх и продолжить полет. В основном это были остатки домов, рухляди, но попалось даже одно селение с настоящим храмом, в котором не было стекол. Можно было бы в нем остаться на ночлег, но ей вдруг стало как-то не по себе, едва она коснулась первой ступени лестницы, ведущей на крыльцо.       И вот, наконец, знакомые очертания. Из последних сил она приземлилась у кромки леса и оставшийся путь продолжила пешком. Городок заметно опустел и приосанился с ее последнего визита. А еще он тоже оказался пуст.       Страх начал сковывать и перекрывать доступ к кислороду. Неужели она опоздала? Как давно здесь никого нет?       Луна поспешила к знакомому офису, и с каждым шагом становилось все холоднее. А может, это леденело сердце.       Дверь оказалась открытой, но никого не было на ресепшен, и стояла все та же тишина. Лифт не работал, пришлось подниматься пешком. На самый верх, все мыши любят высоту. Его этаж – последний в здании. Единственная дверь и пыльный ковер, ведущий к ней. Вдох-выдох, толчок.       Дверь поддалась, постепенно открывая взору просторный кабинет с широким столом посередине. Большие окна, занавешенные серыми шторами, много книжных шкафов. Но его не было.       Вот видишь. Он тебя не ждал и ждать не будет. Больше никого нет. Тебе нужно было остаться там.       Мышка медленно подошла к креслу. Ее рука легла на запыленную обивку и потянула спинку на себя. Кресло медленно отъехало от стола, давая пространство между собой и столом, чтобы гостья могла сесть.       Поджав озябшие ноги, Луна свернулась в комочек в нем и закрыла глаза. Она так устала, ей нужно хоть немного отдохнуть, прежде чем о чем-то подумать.       Все кончено, Луни. Тебе некуда идти, только назад. А ты помнишь, куда идти? Навряд ли. Теперь ты обречена скитаться в тумане, как и все остальные…       Спорить не было смысла, лишь тяжелый вздох был здесь ответом. Но стоило только приоткрыть глаза, как взгляд зацепился за приоткрытый ящик.       Ощущение, что в нем что-то застряло, пока его в спешке пытались закрыть. Любопытство не заставило долго ждать. Не меняя позы, Луны потянулась к ящику и попыталась вытащить то, что там было зажато. С первой попытки не удалось, поэтому она приподнялась на локте и уже дернула сам ящик на себя.       На дне лежал красный галстук с черными полосками, который каждый божий день Рио таскал на работу, несмотря ни на какие уговоры друзей и семьи. И сейчас, то, что так бесило раньше, было глотком воздуха после долгого погружения в бездну.       Трясущимися пальцами Луна вытащила его из темного заточения и прижала к носу. Слабый, но такой знакомый запах. Это поселило в ней надежду, ведь, может, он оставил здесь частичку себя в надежде, что она когда-нибудь придет за ним. Как напоминание.       Даже если и не так, то это все равно было приятным утешительным призом. Какая-то часть милого мышонка теперь навсегда останется с ней. И это спасет ее от забвения, она на это надеется.