JoJo Bizzare Adventure: Miami Shadows

      — Господи, я, конечно, ничего не имею против латиноамериканцев, но их пряности в еде…       Усевшись на переднее сидение, модифицированное подушкой под голову и подставкой под ноги, француз прикрыл за собой дверцу, оставив неоновый свет вывески закусочной позади. Повернулся к водителю, который поспешно выкинул сигарету за окно.       — И так, мистер фон Бюрн, Вы ведь хотите, чтобы я Вас обучил вращению?       — Я мог бы ответить, что да, но буду честен, у меня другая причина. Вы смогли вернуть мне чувствительность в ногах, и я не могу терять такую возможность. Это звучит излишне грубо, но это правда.       — Вот оно как, — задумчиво сказал Джови, приложив руку к подбородку, — Тогда и я буду честен с Вами. Чтобы Вам восстановить ноги, как минимум придётся освоить ступени вращения уровня намного выше моего. Однако даже так я не могу гарантировать успех.       — Я.… понимаю. Но терять мне уже нечего.       От холода, с которым Этюрн произносил эти слова, становилось несколько не по себе. Но с таким настроем дело не могло продолжаться. Чтобы хоть как-то подбодрить человека рядом, Люпен развернулся в нему, посмотрел прямо в глаза.       — Всегда есть, что терять, даже если это – только собственное тело и разум. Но всегда можно рискнуть и поставить на кон, ухватить свой шанс.       Но, увы, блеск из глаз француза не передался немцу. В нём по-прежнему царили чувства усталости и отрешённости, от неудачных попыток, развеять которые становилось немного неловко.        — Прошу прощения, — нарушая тишину, сказал Джови, — наверное, я полез не в своё дело. Давайте лучше приступим к тренировке прямо сейчас. Первые занятия проводить в домашних условиях достаточно опасно, поэтому неплохо бы подошли какие-нибудь тренировочные площадки. Желательно подальше от людей и на мягкой поверхности, чтобы в случае, если не удержите равновесие, было не так больно падать. Вы случайно не знаете таких?       Этюрн словно вышел из оцепенения, одёрнулся, положил руку на руль, приложил к своему квадратному подбородку, ненадолго задумался.       — Кажется, припонимаю одно такое. Только оно вдалеке отсюда. Но не беспокойтесь, я привезу Вас обратно.       — Отлично, давайте туда.       Сняв машину с ручника, немец выжал сцепление на ручке, элегантно совмещённой с рулём, и машина плавно тронулась с места.       Поначалу Люпен по своей наивности при слове «подъехать» от данного человека думал увидеть небольшую двухместную машину, какие обычно были у людей с физическими ограничениями. Но какого же было удивление француза, когда длительные гудки прямо перед отелем понеслись из тюнингованного Мерседеса 126 модели. Люпен мало разбирался в машинах, но даже на взгляд такого несведущего человека, как он, отделка медовым шлейфом вдоль всего кузова, украшенные диски с шинами и установка на капоте, похожая на такие у масл каров, не оставляла равнодушным.       — Мистер фон Бюрн, Вы хорошо знаете город?       — Да, достаточно неплохо. Я недалеко отсюда живу. А что такое?       — Видите ли, не хочу Вас сильно утруждать, но у меня возникли небольшие проблемы с переездом. Я впервые в этом городе и еще мало знаю о нем. Вы случаем не знаете о районе рядом с клиникой Bad Medicine?       — Далековато это отсюда. Про район много сказать не могу, очень редко там бываю. Но если мне не изменяет память, то это центр Форт-Лодердейла, а это очень неплохой район. Почти как центр Майами, только в миниатюре. Всё под рукой, преступления редко.       — А как там по ценам на дома?       — За аренду сказать не могу. Если рассчитываете на покупку, то это точно не меньше ста пятидесяти тысяч.       *       Дороги были на удивление пустыми, по крайней мере, настолько, насколько это позволяло время, в которое все возвращались с работы. Возможно, этому способствовало и то, какие обходные пути выбирал немец. Главной дороги они не видели с того момента, как отъехали от отеля, однако это давало свои плоды.       Окраины города сильно отличались от того, что видел Люпен вчерашним утром. Едва ли не друг за другом мелькали и жилые многоэтажки, и двухэтажные коттеджи, и жилые палатки с импровизированным огнем из бочек, рядом с которыми грелись люди. Спустя треть часа почти все жилые строения оказались позади, и перед взором иностранца открылись далёкие просторы полей и посадок, лишь редко прерываемые мотелями, да заправки, освещённые тёплыми лучами электрических ламп.       Не сказать, чтобы Люпену совершенно не нравились такие поездки, но от осознания того, что едва знакомый мужчина везёт его в неизвестное место за город, становилось слегка не по себе.       — Мистер фон Бюрн, мы точно едем в том направлении?       — Да. Тут путь неблизкий, но мы скоро будем там.       Вскоре машина съехала с основной дороги, завернула влево, проехала по бездорожью и остановилась. Этюрн погасил фары, заглушил мотор и вытащил ключ зажигания, скрепленный с несколькими другими в одну кипу.       — Мы приехали, мистер Джови. Надеюсь, тут вновь начали какую-то застройку.       Место, как и обещал учёный, оказалось достаточно пустынным. Настолько, что всё то, что охватывал взор Люпена, были высокая трава и деревья, и только где-то вдалеке, поблескивая лучами заходящего солнца, стояли перекрытия какого-то недостроенного здания. Чтобы привлекать как можно меньше внимания, француз решил, что именно там им и стоит расположиться.       Выйдя из машины, парень, притаптывая высокую траву, неспешно пошёл вперёд. Однако, пройдя несколько метров, он почувствовал какое-то одиночество и странные ругательства. Машинально обернувшись, он понял причину.       Даже у Люпена, воспитание которого не позволяло смеяться в таких случаях, невольно проскользнула улыбка. Этюрн, словно перебрав алкоголя, выползал из машины, попутно стараясь вытащить коляску с заднего сидения. Надо ли говорить, что даже при достаточной сноровке, которой, как видел иностранец, его новый ученик вполне обладал, это выглядело настолько же изящно, насколько изящны гусеницы, выкарабкивающиеся из ямы.       — Может Вам помочь?       — Не стоит, сам выберусь, — ворчливо ответил немец.       Люпен отошёл в сторону багажника. И если его помощь не требовалась и даже пренебрегалась в такой грубой форме, то он не стал мешать. По крайней мере, первые несколько минут.       Однако ни через пять, ни через десять минут ситуация не поменялась. Когда же в дело пошли выражения на другом языке, звучащие достаточно грубо, он понял, что лучше взять помощь в свои руки.       — Das verdammtenrollstuhl, какого чёрта они делают такие неудобные двери?       Подкатив рукава рубашки, парень взял коляску за стойки и начал тянуть на себя, чем вызвал непонимающий взгляд нового знакомого. Не без сопротивления он забрал её у Этюрна, поставил на землю, разложил и подвёз прямо к водительской дверце.       — Благодарю, — залезая на коляску, сказал инвалид, — однако не стоило. Я бы и сам справился.       — Боюсь, к этому времени нам бы пришлось ехать обратно, — с лёгкой улыбкой ответил собеседник.       *       — Мистер Бюрн, что по-Вашему, есть сила вращения золотого сечения? — неожиданно спросил француз, подходя к зданию.       — Я могу только предположить, что это какая-то сила, для понимания которой я слишком мало понимаю.       — Самокритично. Однако не Вы один такой человек.       Расположившись под тенью от высокой магнолии, Люпен, встав на носочки, аккуратно сорвал крупную веточку с дерева.       — Золотое сечение окружает нас повсюду. Всё живое стремится к идеалу, к совершенству. И этим идеалом является отношение одной целой шестидесяти двух сотых к одному. Посмотрите, даже чередование веточек подчиняется этому закону.       Для большего понимания Люпен, словно на чертеже, стал проводить все линии. Положив веточку на землю, француз палочкой стал очерчивать от неё линии.       — Если взять расстояние через каждый узел за единицу, то почка, находящаяся между ними, будет на том месте, где должно быть золотое сечение.       Наклонившись, Этюрн рассматривал, прищуривался, расчерчивал пальцами по воздуху и вскоре также согласился с этим утверждением.       — И вправду. Я и не замечал этого.       — Посмотрите, длина и ширина листа также очень близки к этому значению. И даже цветы на этом растении. Пестики на нём также подчиняются золотой спирали, которая исходит из центра каждого золотого прямоугольника.       Рядом с другими прямоугольниками на земле появился ещё один, отличающийся от всех по размерам. Вытянув вперёд ладонь, Джови быстрыми движениями стал отсекать квадраты. В образовавшемся прямоугольнике он вновь отсёк квадрат и так, пока он мог различить фигуры на земле. Поставив точки в середине каждого прямоугольника, он, насколько мог, соединил их спиралью.       — Вот что такое сила золотого сечения, мистер фон Бюрн. Это то совершенство, к которому стремится вся вселенная. Может, я и звучу как Джуди Найт, но Вы сами видите все эти закономерности.       — Знаете, со вчерашнего дня я готов поверить даже в Розуэлл. Однако и правда, логика в этом прослеживается, но по какому механизму действует это самое вращение?       — А вот это уже и есть то, чему Вы должны научиться, — с заразительно добродушной улыбкой сказал француз.       В ту же секунду из его бляхи на ремне появилась пара металлических шаров, один из которых француз тут же передал Этюрну.       — Перефразируя одного учёного, скажу: «Чтобы научиться вращению, надо вращать». Это не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Нужно просто заставить свои мышцы подчиняться собственным мыслям. Следите за рукой.       Поставив шар на середину ладони, француз, лишь отведя большой палец немного в сторону, заставил металлический предмет в своей руке крутиться вокруг своей оси.       — Во вращении первичную роль играет работа мышц рук и кистей в частности. На первых этапах напряжение большого пальца позволяет напрячь все остальные мышцы и включить их в работу, тем самым раскрутив шар. Потом это делается почти что автоматически.       Точно так же без единого усилия он остановил его и играючи прокатил по всей ладони.       — Самое главное –представить вращение, а дальше процесс пойдёт сам собой.       Убрав шар обратно в бляху, Люпен, как и подобает наставнику, стал следить за каждым движением Этюрна, дабы выявить ошибки.       Одного запоминания, как оказалось, для Этюрна было не совсем достаточно. Выставив свою руку вперёд, он поставил точно в её середине шар, отвёл большой палец в сторону, напряг мышцы руки и.... ничего не получил. Проделав точно такие же движения ещё несколько раз, сфера всё также отказывалась самопроизвольно вращаться.       — Здесь что-то явно не так, — в слух подметил Бюрн, рассматривая руку, — судя по всему, мышцы почему-то не могут передать энергию на шар, хоть я и напрягаю их.       — В первые разы такое всегда бывает. Мышцам надо понять то, чего от них требуют, однако даже тогда они будут не полностью подчиняться телу. Приучить их сложно. Тем более у Вас на руках достаточно грубая кожа и им труднее через неё передать импульс. Однако не стоит отчаиваться, у Вас это обязательно получится.       Этюрн тяжело вздохнул, выставил руку вперёд и вновь стал пробовать раскручивать шар. И дабы подбодрить его, Люпен встал рядом. В глаза вновь бросилось что-то странное. Будто-то огонёк, похожий на проблеск лучиков заходящего солнца, мелькнул во взгляде Этюрна.       *       — Нет, это, мать его, какая-то чушь! Да как это должно работать?!       Резкий выкрик посреди полянки едва нарушил сон птиц, нашедших пристанище на ночь в этой глуши. Лишь одна из них, встрепенувшись, вылетела из насиженного на магнолии места и полетела искать новый ночлег.       — Но ведь у Вас пару раз получилось его запустить, — спокойно ответил француз, подбирая кинутый шар.       — Это произошло случайно. Я ни черта не понимаю этого механизма.       — Всё, что нужно – это обратить эту случайность в постоянство. Отдаться потоку. Я Вам неоднократно говорил про Вашу главную ошибку: слишком сильное напряжение. Расслабьтесь и попробуйте заново.       Подойдя к инвалиду, Люпен немного наклонился и со свойственной ему улыбкой передал шар.       — Да, Вы правы, мистер Джови, попробую ещё раз.       В полутьме все звуки сливались воедино. Лёгкое шуршание травы, свирели ночных птиц, манящих к себе таких же, как и они, писк насекомых. И недовольный шум толпы, начавший раздаваться очень близко от них.       Сначала слова были полностью неразличимы. Однако с каждой минутой выражения становились всё более разборчивыми, будто всё сборище единым потоком специально шло в их сторону.       — Мне ведь это не кажется? — с нотками тревоги в голосе спросил Джови.       Этюрн оставил попытки раскрутить шар, прислушался, нахмурил брови и утвердительно кивнул головой.       — Мне это совершенно не нравится, — заключил француз.       Как оказалось, опасения были не напрасны. Буквально через пару мгновений с противоположной стороны показались те, кто устроили этот шум.       Разношёрстная толпа начала выходить из-за стороны недостроенного здания. Люпен по обыкновению своему не привык судить людей по их лицам и одежде, однако они явной симпатии у него не вызвали. Тела, обернутые то в обноски некогда неплохих вещей, то в повседневные толстовки и джинсы, с недовольными впалыми лицами в очень агрессивной форме спрашивали их намерение нахождения в данном месте, а различные предметы дробящего и колющего типа, которые они держали в руках, усиливали эффект от их слов.       — Вы, блять, кто такие?! Какого хуя вы делаете на нашей точке?! — вскрикнул худой паренёк, стоявший впереди всех.       Люпен слегка повернул голову в сторону Этюрна. Судя по его выражению лица, такой поворот событий ему тоже не нравился.       — В-вы ведь говорили, что тут никого не будет, — шёпотом спросил француз, не поворачивая головы.       — Я несколько раз бывал в этом месте, и даже, мать его, в этом здании никогда ничего не было, — сквозь зубы процедил немец.       — Эй, вы тут оба инвалиды что ли? — встрял в разговор крупный детина с короткой стрижкой, — Я, нахуй, в последний раз спрашиваю, хера ли вы тут делаете? Это наша точка!       В кончиках своих пальцев француз вновь почувствовал неприятную дрожь. Дабы успокоить её, напряг их. Краем глаза заметил, как лицо напарника покрылось злостной оскоминой, а его кулаки впились в подлокотники кресла. Очевидно, если не взять инициативу в свои руки, то для них эта ситуация закончится очень и очень плачевно.       — П-прошу прощения, что мы заявились на вашу территорию, — пройдя вперёд, мягко ответил иностранец, — М-мы совершенно не знали, что это поле уже занято. К-как Вы видите, нас всего двое, и ничего тут мы организовать не могли. Мы сейчас же уедем отсюда и никогда сюда больше не заявимся, ровно как и никогда не скажем, что вообще тут когда-то были и что-то видели. Ещё раз прошу прощения.       — Гладко стелишь, faggot¹, вот только это твой косяк, а за косяки надо платить. Выворачивай карманы. Коляски это тоже касается.       Люпен вновь пробежался глазами по толпе, которая начала окружать их. Перевес был слишком велик. Только на одного Люпена приходилось не меньше двадцати мордоворотов, не говоря уже о новом знакомом, в расчёт которого он не брал. И даже если было бы по-другому, он бы не предпочёл драться в таких условиях.       Француз похлопал себя по карманам, тяжело вздохнул. Как оказалось, кошелёк с последними деньгами он выложить не успел.       — Да что за… что за день то такой, — про себя высказался француз.       — Э, бля, Вы чё, сука, совсем тупые?!       Из толпы вышел крупный парень в чёрной футболке и какой-то арматурой в руке наперевес. Для убедительности своих слов он ударил ей по земле рядом с двумя иностранцами.       — У вас есть три секунды, иначе я Вас этой арматуриной отъебеню так, что охренеете.       Совершенно неожиданно для себя Джови заметил, что без каких-либо предупреждений Этюрн проехал вперёд, отдаляя его рукой назад, попутно вытаскивая из карманов всё то, что у него было, себе на колени. Злость сменилась на ехидную ухмылку, а его глаза совершенно по-иному стали смотреть на происходящие.       — Прошу прощения, что вторглись на вашу территорию, — спокойно сказал он, передавая в руки грабителя своё имущество.       Когда рука парня уже почти выхватила бумажник и ключи от машины, Бюрн кинул их в него, захватил руку, мощным рывком подтянул тело к себе и захватил голову вокруг шеи. Грабитель попытался сделать удар штырём, что был в другой руке, но Этюрн перехватил его, железной хваткой сжав запястье. Арматура упала на землю. Без лишних слов немец несколько раз ударил лицо лысого бугая об железную перекладину позади подлокотника кресла. Послышался неприятный хруст. Этюрн толкнул тело в сторону. Парень сразу же закрыл хлещущую из открывшихся рассечений кровь. Ошарашенная толпа отступила на несколько шагов от тела. То же самое сделал и Люпен. Немец, как ни в чем не бывало, стал подбирать свои вещи.       — Мы вам доходчиво объяснили, что сейчас уйдём. Прошу ни нам, ни себе не доставлять неприятностей.       — Ублюдок, я тебя захуячу!       Держась за разбитое место, нападающий резко поднялся и побежал на Этюрна. Его примеру последовали ещё несколько людей, с подручным оружием наперевес набросились на инвалида. Точно такая же толпа стала окружать и оттеснять самого Джови, стоявшего поодаль от немца.       Первые секунды Люпен был в ступоре от того, что произошло. В голове совершенно не укладывалось, как такой человек, хоть и был достаточно крупным, смог избить настолько превосходящего противника. Однако больше на раздумья времени совершенно не оставалось. Вид нападающих на безоружного инвалида людей тотчас привел все его чувства в боевое состояние, усилил работу всей системы.       — Shine A Light.       На бегу дух Люпена начертал на его теле причудливые прямоугольники и спирали. Парень справа, который попытался ударить по нему доской с гвоздём, сразу же лишился своего оружия точным ударом в лучезапястный сустав, и был наказан за свой просчет поворотом руки до щелчка. Второго нападающего постигла участь получше- ударом ноги в живот он был откинул на несколько метров назад, прямо на землю. Однако, как бы быстро француз не пытался выручить своего нового товарища, уйти от окружавшей его толпы и защитить его он не мог – до попадания по голове удара по голове оставалось не более мгновения.       Как оказалось, помощь Этюрну была совершенно не нужна и более того, даже бы помешала. Увидев то, каким образом «он» расправился с группой грабителей, Джови, мягко говоря, был шокирован.       — Soldier of Fortune, — холодно отчеканил каждое слово немец.       Огромная рука, закованная в доспех, в мгновение ока схватила шею одного из нападающих. Ещё секунда, и ствол дерева магнолии с треском принял на себя первую жертву. Атака справа, удар станда на опережение свободной рукой в грудь, щелчок грудины и ребер. Двое парней сзади, не успев опомниться, получили черепно-мозговые травмы ударами голов друг об друга.       Однако даже после такой эффектной расправы желающих расправиться с ними не уменьшилось. Вся оставшаяся толпа, словно сорвавшись с цепи, рванула на них. Не теряя ни секунды, Люпен в образовавшуюся щель подскочил к Этюрну, встал сзади коляски, принял оборонительную стойку.       — Зря Вы в это ввязались, профессор, — подхватив боевой настрой сказал француз.       — Мы ввязались, gerr хирург.       *       Насколько бы не была сильна пара человек, но толпа почти всегда находит способ одолеть их. Почти всегда.       Круговая оборона из двух человек была не самым лучшим предприятием, однако в их ситуации это был благоприятнейший вариант. Многочисленные бандиты тут и там стремились нанести удар, достать хоть каким-то предметом, однако у многих не было и шанса просто подойти. Кружась вокруг Этюрна, Люпен, отбивая искры из-под земли, один за одним расправлялся с нападающими. Захват-бросок-удар в голову -и противник уже не в состоянии подняться с земли. Сила вращения заставляла выдавать мышцы весь сокрытый в них потенциал. Не стоит и говорить о том, как нехорошо было человеку, которому не посчастливилось пропустить апперкот в туловище или, что ещё хуже, в голову. Тех же, которые же находились не в его зоне досягаемости, брали в свое попечительство руки железного рыцаря.       Казалось, что эта толпа никогда не закончится. С каждым новым приёмом Люпен чувствовал, как его мышцы, вымотанные сверхнапряжением, начинают давать слабину. Однако это было всего лишь началом.       Нога после попадания по голове противника машинально опустилась сама, готовясь к новой атаке. Оставалось лишь перенести вес тела, сделать разворот и вновь нанести удар. Но неожиданный выкрик остановил его.       — Гребаные придурки, и почему босс вас ещё терпит?       Странный, совсем молодой голос раздался на поляне. Повернув голову, Люпен захотел увидеть того, кому он принадлежит. Но он не успел.       Сильнейшим толчком, словно от ударной волны бомбы, его опрокинуло на землю. В первую секунду он даже не смог понять, что точно произошло. Молниеносно посмотрел по сторонам. Бандиты упали вместе с ним. На тех частях тела, которые он увидел, местами прослеживались сквозные раны.       Прозвучал второй выстрел. Ближе, чем первый.       Поднимись Джови на несколько сантиметров правее, и его ожидала бы встреча с куском чьего-то оторванного уха. Пролетая рядом, он, словно из сорванного гидранта, прыскал кровью в разные стороны. Попало и на француза. Если бы не медицинское образование, он вряд бы сдержал свои рвотные позывы.       Этюрн лежал в нескольких метрах от него. Могучий рыцарь, выставив блок, закрывал своего хозяина от нападения, пока тот полз к коляске.       Люпен рывком подбежал к нему. Ноги подкосились, едва не опрокинув его на землю, однако он вовремя успел словить равновесие. Если бы не сила вращения, он оказался бы на месте тех, чьи части кожи и мяса разлетались от попаданий.       Новый выстрел.       Его тело отлетело так, будто сказочный великан с размаху вдарил по нему своей палицей. Дыхание сбилось, в глазах потемнело, из туловища боль неприятно разлилась по всему телу. Спасла лишь густая трава, что немного смягчила падение.       Вдох. Выдох. Скачок с земли прямо на ноги. Механическим движением он вытащил из бляхи шар, мельком огляделся и, раскрутив, направил его в полёт, в сторону единственного стоявшего противника. Не медля ни секунды, он вновь предпринял попытку добраться до Этюрна. На этот раз более удачно. Отвлекающий бросок шара выиграл для Люпена немного времени. Не решившись испытывать удачу ещё раз, парень сразу упал на землю рядом с учёным. Одного взгляда на мелкие сквозные отверстия в его руках и туловище было достаточно, чтобы понять серьезность ситуации.       — Господи, что тут твориться?       — Посмотри.       Это был настоящий демон, только в человеческом обличии, но, не будь его половина тела открытой, Люпен бы никогда не назвал это существо человеком. Вся рука афроамериканца от запястья до плеча была оплетена кровоточащими канатами мышц, которые плавно перетекали в соединённое с ней оружие. Огромная, не по-человечески безобразная, сотканная из самих мышц двухстволка сияла на месте его ладони, а из самых её недр выбиралось неоново-красное свечение. Довершал образ вырост в виде сердца на его груди, из которого и произрастали эти ужасающие мышцы.       Выстрел. Люпен зажмурился, сжал челюсть и готовился вновь отлететь на несколько футов от него. К его удивлению, этого не произошло. Станд перед ним закрыл их от дроби, поглотив всю дробь в себя. Этюрн отшатнулся, ухватился руками за землю.       — Гребаный нигер. Сильный попался. Такими темпами меня надолго не хватит.       Люпен перевёл взгляд на руки, затем на бляхи. Пусто. Оставшийся шар был у Этюрна.       — Я буду его отвлекать. Вы должны будете вращением парализовать его, и тогда мы вместе нанесём удар.       — Это невозможно! Как я запущу этот чёртов шар, если я два часа назад этого не мог сделать?       — А это будет Ваш первый урок, доктор фон Бюрн.       Учёный хотел сказать что-то, но звук очередного выстрела прервал его речь. И на этот раз дела обстояли намного серьёзнее. Сгусток крови брызнул из его рта, запятнал одежду. На этот раз выстрел был ближе.       Медлить более было нельзя. Резким скачком Джови поднялся на ноги, рывком подался вперед. Подойти к этому парню вплотную означало для француза верную смерть. Боеприпасов для стрельбы не осталось. Пришлось импровизировать.       По мысленному приказу рядом с французом появилось зелёное существо. Плавными движениями оно перевело всю окружавшую тело Люпена энергию на уровень ног. Джови резко дёрнулся, прошипел от боли и с невиданной для человека скоростью побежал по косой прямо к афроамериканцу. Противник провёл его взглядом, развернулся вполоборота и выпустил очередной выстрел прямо в станд Этюрна. Броня рыцаря озарилась жёлтыми огнями. Тело немца отшатнулось, повалилось на землю.       Атака не заставила себя ждать. Молнией пронесясь рядом, Джови со всей силы провёл удар по кадыку афроамериканца и, не удержав равновесие, упал в нескольких футах позади него. Мышцы на ногах рвались и уже не то что жалобно скулили, но яростно кричали от переизбытка напряжения.       Схватившись за горло, бандит с двустволкой пытался отдышаться, вправить свой кадык на место. Однако оружие с инвалида он не сводил. Более того, он, сплюнув кровь, стал сокращать расстояние до Бюрна. Сердце на теле афроамериканца стало биться быстрее, дьявольски-красное свечение изливалось из него, как из неоновой вывески.       Всё произошло в секунду. Тяжелая рука рыцаря с размаху ударила по нему. Бандит словно к этому и готовился. Дробовик выпустил заряд прямо по предплечью, закованному в доспехи. Кровь фонтаном вырвалась из руки немца. Болезненный глухой крик вырвался из его рта.       — Не стоило тебе выгораживать эту синеглазку.       Яркая жёлтая вспышка озарила руку Soldier of Fortune. Всего секунду назад, отлетев от отдачи в бок, она вновь с размаху ударила афроамериканца. Даже прикрытие в виде мутированных мышц не спасло его от полёта на пару метров в сторону.       Ноги ужасно болели. Ещё немного и мышцы бы просто не смогли сокращаться, остались мёртвыми. Но лучшего момента для контратаки Люпен видеть не мог. Не став медлить ни секунды, француз встал. Колкое ощущение прокатилось по всему телу. Ноги подкосились. Сопротивляться этому болезненному чувству было очень трудно.       Тело с грохотом повалилось на колени. Голова склонилась вниз, не видя ничего, что происходит впереди. Но звуки вокруг она прекрасно слышала и, что самое пугающее, представляла. И шаркающие шаги кроссовок, и хлещущую из руки кровь, и попытки отползти в сторону.       Рука француза злостно сжала траву. Уже через секунду тело, как пружина, подскочило на ноги и помчалось на оппонента.       Теперь ситуация складывалась в его пользу. Пока противник находился в прострации, Люпен стал кружить вокруг него, уводя всё дальше от инвалида. Не давая продыху, Джови верно, раз за разом ударял его по жизненно важным органам, голове, шее, грудной клетке.       Не успев перезарядить своё оружие, афроамериканец, едва не упав от очередного попадания по голове, отскочил назад. Выставив оружие перед собой, он направил его в сторону Джови. Дьявольское сердце на груди с треском ускорило биение, канаты мышц стали разрастаться от плеча к шее, захватывая всю кожу под собой.       Мышцы ног подвели его. Вновь. Не хватило лишь какой-то части секунды, какого-то мгновения, чтобы полностью увернуться. Часть органической дроби попала в его руку. Боль была сравнима с вырезанием ткани без анестезии. Француз пробежал рядом с бандитом, не удержал равновесие, кубарем покатился в сторону, схватился за предплечье. Shine A Light подлетел к раненой руке, расчертил на ней прямоугольник, и золотые искры, вращаясь, оплели её. Резкая боль охватила всю руку.       Оружие вновь было направлено на Джови. Но на этот раз он был готов. Вдавив ногу в землю, Джови под действием силы вращения закрутился, повернулся на другой бок.       Выстрел.       Получать по спине и голове случайными предметами, которые валялись на земле, было крайне неприятно, но несравнимо лучше, чем вновь получить лишние отверстие в корпусе. Тело оказалось в противоположной стороне от противника. Переворот, разгибание рук, неудача. Рука отказывалась более выполнять какие-либо действия. Но угроза всё продолжала нависать над ним. Чтобы хоть как-то защититься, пришлось выставить ладони перед лицом.       Выстрел.       Раскалённой иглой часть дроби насквозь пробила части ладоней, щёки, височную часть черепа, едва не задев глаза. Благо, от ударной волны он не лишился зрения полностью. Обошёлся лишь тем, что мощно приложился головой о землю, будто от удара молотом Гефеста. Искры из глаз полетели, словно на наковальне.        Однако больше удача ему так не улыбалась. Без церемоний афроамериканец носком кроссовка несколько раз вдарил по рёбрам француза, что-то невнятно говоря про какие-то сборы, доставку и проверку на прочность. Но разобрать что-то большее Люпен не мог. Мясные щупальца нападающего, распутываясь, стали тянуться к его ладоням, ступням и самому Shine a Light, беспомощно бегающему из стороны в сторону. Даже ногой нельзя было пошевелить. Руки абсолютно не слушались француза. Даже дышать было трудно. Его лимит был достигнут. Тянуть время он больше не мог.       Центр тяжести нападающего неожиданно быстро сместился в сторону. Его нога подкосилась, слетела с груди француза. Люпен сразу посмотрел по сторонам, но в ту же секунду пыльное облако закрыло его взор. Лишь фиолетовый клуб света, что с неимоверной скоростью нёсся вперёд, был различим. Прозвучал выстрел, второй, третий. А затем на пустыре раздался писк боли и отчаяния.       Собрав оставшиеся силы, Джови приподнялся, повернул голову и ужаснулся. Массивный рыцарь, облачённый в величественную резную броню, стоял под первыми лучами луны. Жёлтое свечение, пробивающееся из-под пластин, падало точно на вертящийся под набедренником воздушный шар, заменяющий ноги. Латные перчатки с силой сжимали руки афроамериканца. По дробовику пошли неровные трещины, а щупальца, казалось, вот-вот взорвутся от давления. Всё тело нападающего словно начало сжиматься, становиться красным, а болевой писк переходил в настоящий крик.       Это было слишком, даже для бандита. Люпен встал так быстро, как смог, едва передвигая ногами, держась за больной бок. Всё время он не сводил глаз с бандита.       — Этюрн, прошу, отпусти его.       Подходя ближе, он заметил странный белый отблеск на траве рядом с ним. Это была явно какая-то небольшая бумажка. Опустившись на колени, Джови взял её в руки, поставил под свет луны.       Маленькая девочка лет семи-восьми занимала центр кадра. Красное платьице резко контрастировало с деревцами и травой вокруг. В её руках был светлый плюшевый медведь. Весь в заплатках, с пришитой лапой и швами на ухе. Но на её тёмненьком лице сияла белоснежная улыбка.       Люпен поднялся, положил руку на плечо Этюрна. Рассматривай он фотографию хоть на минуту дольше, кровавые ошмётки разлетелись бы по всей долине.       — Не стоит больше его трогать. С него достаточно.       Голова инвалида повернулась на француза. Глаза его знакомого были стеклянными и пустыми, выражающими абсолютное равнодушие к происходящему. И это не мало пугало его.       — Как скажешь, — с таким же холодом сказал он.       По земле пробежала небольшая дрожь, заглушившая все неприятные звуки падающего тела. В секунду афроамериканец с помощью резкого броска оказался в горизонтальной плоскости, не способный ни на что больше, кроме как поддерживать в своём теле жизнь.       — Я надеюсь, ты не убил его?       Этюрн развёл руки в стороны. С помощью станда подъехал к избитому парню, перевернул его. Грудная клетка не поднималась, не опускалась.       — Я не врач, но мне кажется, что дыхания у него нет.       Доскребя до побеждённого оппонента, Люпен опустился на колени, точным движением наложил два пальца под угол нижней челюсти, немного надавил. Затем перенёс пальцы на руку, рядом с большим пальцем, незаметно вложил фотографию ему в ладонь, тихо отсчитывая секунды.       — Пульс есть, но прощупываю я его с трудом. Если его тут оставить, то через час-другой он скончается от переломов и внутренних разрывов.       Этюрн вздохнул, медленно подъехал к Люпену.       — Вы правы. Оставлять его тут нельзя. Да и остальных тоже. Надо вызвать скорую, чтобы разбирались со всеми. Вот только как бы их сюда вызвать...       Странная тишина повисла на пустыре. У каждого из них были свои мысли по разрешению данной проблемы. И первым их решил озвучить Люпен.       — Мистер фон Бюрн, в вашей зажигалке ещё не закончился бензин? У меня есть одна идея.       *       — Нет, нет, идея Ваша, вот Вы и поджигайте, — категорическим тоном отказался Этюрн, отъехав в сторону.       Люпен усмехнулся, аккуратно обошёл лежащее на земле тело, неспешно подошёл к оставленному в нескольких сотнях футов следу от бензина и с невозмутимым лицом поджёг его. Сразу же он подбежал к Этюрну, неотложно удаляющемуся от будущего пожарища.       — Вам не кажется, что идея с пожаром была слишком радикальна для незаметного привлечения внимания?       — Думаю, других вариантов у нас нет. Насколько я знаю, война за территории между бандами в Майами – это дело обычное.       — Не спорю. Но вот только это какая-то очень странная война. Пулевых ранений нет, машины без бензина, да ещё никто и не умер.       Контролируемый, как казалось французу, пожар перерос в большее. Нечто намного большее. Резкий взрывной хлопок прозвучал позади них. Дабы не замедляться, Люпен лишь на секунду повернул голову. И этой секунды было достаточно, чтобы приложить все усилия покинуть это место. Основания недостроенного здания, сгорая, рушились, падая друг на друга. Осколки взрыва то тут, то там падали на землю. Благо, предусмотрев такой исход, они отнесли тела чуть ли не на четверть мили.       — Надеюсь, именно нас в этом подозревать не будут.       Спешно добравшись до машины, иностранцы, благодаря совместным усилиям, залезли в неё. Секунда, и немец запустил двигатель машины, снял с ручника, выжал сцепление. С характерным металлическим рыком автомобиль набрал обороты и под управлением немца начал вывозить их в точности по такому же маршруту, как они ехали до этого. Лишь выехав на основную дорогу, немец позволил машине уменьшить обороты, немного убавить скорость       — Я закурю, Вы не против?       Отрешённо смотря вдаль, на простирающиеся поля и окружные дома, Люпен не слышал ни звука. Всё, что отличало его от спящего человека – лишь редкое моргание глаз. И чтобы вывести его из такого состояния, немец легонько дёрнул его за плечо.       Через силы открыв глаза, француз заметил, как его ученик указывает на пачку сигарет, лежащую на панели машины.       — Д-да, мистер фон Бюрн, без проблем. Я привык к запаху сигарет.       — Можно просто Этюрн.       По салону разнёсся крепкий запах табака, который почти в ту же секунду улетел на улицу. Не отрываясь от руля, немец протянул сигарету Люпену.       — Будете?       — Можно на ты, Этюрн. И спасибо, но откажусь. Не курю, — мягко ответил Люпен.       — Это хорошо. И не начинайте. Это худшее, что придумало человечество.       *       Фонари, мелькая один за одним, сливались в единый поток. Среди тёмного пригорода они немилосердным светом терзали глаза, которые и так было сложно оставлять открытыми. Сила вращения брала своё. Полностью заснуть Джови не смог только из-за жгучей боли в рёбрах и мышцах, хоть они оба были очень сильны.       Машина резко остановилась на перекрёстке. Красный свет светофора, как и всегда появившийся из неоткуда, ударил прямо в лобовое стекло. Люпен дёрнулся, машинально выставил руки вперёд, чтобы не удариться, раскрыл глаза.       — Долбанные светофоры. За каким чёртом тут оставлять ночью?       Люпен согласился с мнением, в знак чего махнул головой.       — Прошу прощения, что разбудил. Тебя отвезти в тот отель?       — Думаю, дома уже смотреть поздно, так что да, в отель, если не трудно, — с лёгкой улыбкой ответил француз.       — Хорошо, мы скоро будем на месте.       Светофор, наконец, наградил их за ожидание зелёным свечением своей линзы, и машина тронулась с места.       Сон сняло как рукой. Стоило отдать в этом должное резкой щемящей боли в локте.       — Знаешь, — после недолгого молчания сказал Джови, — для первого раза у тебя вышло достаточно неплохо.       — Благодарю, — не отвлекаясь от вождения, ответил немец, — Однако я слишком долго не мог сосредоточиться, чтобы раскрутить и отправить его в полёт, чем подверг тебя опасности. Да и мне стоило сразу предупредить о том, что у меня есть этот хранитель.       — Хранитель?       — На моей родине эти сущности назывались именно так, вот поэтому я и стал называть их так же.       — А, понял. Но все же мы оба живы, и это уже неплохо. Да и вообще, не каждому встречному ведь показывать свою душу. Буду молчать как рыба. Je ne dirai rien.       В знак благодарности собеседник кратко кивнул. Казалось, на его лице, среди бороды, слабо пробралась улыбка.       Ехать и вправду оказалось недолго. Выехав из пригорода, они, разогнавшись по пустым магистралям города, без помех направились прямо к отелю. И это было хоть не так интересно, зато намного и намного быстрее.       — Ну вот и приехали.       — Спасибо огромнейшее. Ты сам сможешь доехать до дома?       — Всё нормально. И не такое было.       Водитель протянул раскрытую ладонь в его сторону. Незамедлительно Джови протянул свою, но иглой боль пронзила его локоть. Рука сразу же опустилась вниз. Подтянув другую руку, он положил ладонь чуть выше, зажал, вновь протянул её Этюрну и, как мог, крепко пожал.       — Завтра лучше отойти от ран, а послезавтра мы продолжим. Удачи, Этюрн.       Отсалютовав, Этюрн закрыл дверь, и его машина медленно удалилась в закат, оставив Люпена наедине с самими собой.       *       Шелест деревьев, до этого момента стоявших совершенно неподвижно, не считая колыхающихся по инерции ветра листиков, стал намного оживлённее. Ветки затрепыхались, словно в конвульсиях, листья устроили неожиданное парашютирование на лужайку по другую сторону от автострады, разделяющей отель и жилые дома. Вскоре интенсивные колебания закончились, и, казалось, всё вновь пришло в норму. По крайней мере, если считать нормой звуки нажатия клавиш прямо из кроны.       — Передаю. Этот Люпен силён, да ещё и не один. С ним ещё какой-то инвалид. Оба со стандами. Расправились со всеми. И с Рэйем тоже. Нет, не убили. Подожгли заброшку рядом. Скоро там будут пожарные и медики. Нет, босс, я там всё подчистил, они ничего про них не узнают. Вас понял, буду ждать указаний.       Прокуренный сухой голос замолчал, нажал на клавишу отключения звонка. Треск пластиковых деталей заглушился шумом проезжающей машины.       — Молись на полицию и ФБР, больше в этом городе тебе ничего не поможет.