Часть 1
5 июня 2020 г. в 19:31
— Новый год, между прочим, уже не за горами, — Станислав Владимирович Шеминов, директор обычной общеобразовательной школы, окинул весь педагогический коллектив строгим взглядом, — Поэтому нужны добровольцы, готовые на себя взять ответственность за мероприятие. Есть желающие?
В ответ ему была лишь тишина. Все как будто замерли и боялись пошевелиться. Ну оно и понятно — школьные мероприятия тот еще геморрой. А за это, между прочим, даже не доплачивали, а организовать все иногда было даже сложнее, чем образовательный процесс.
— Как обычно. Нет в вас, дорогие учителя, креативности, творческой жилки нет! — вздохнул Шеминов, — Значит будем, как обычно, в добровольно-принудительном порядке назначать ответственных: Попов, Шастун, Позов и Матвиенко. Вы у нас педагоги молодые, — он вновь окинул взглядом коллектив, доброй половине которого было хорошо за. Ну конечно, все сплошь заслуженные учителя, ага.
— А значит, с молодежью должны быть на одной волне. Так вот и занимайтесь, находите, так сказать, подход к ученикам. — Станислав Владимирович довольно усмехнулся, кажется, радуясь своей идее.
И действительно, парни молодые — один вон, вообще только после института, второй год работал, пусть развлекаются. И силы у них есть, и интерес, может быть, проснется. Там глядишь и дальше будут заниматься творческой жизнью школы. Шеминов уже в мыслях улетел в далекое будущее, где они срывают первые места на городском театральном конкурсе, а еще на песенном… И как об их школе трубит весь город…
— Станислав Владимирович, а вы не о… А чего сразу я? Я вообще-то физрук, а не режиссер театральных постановок, — возмутился Матвиенко.
— Сергей Борисович! — елейно потянул Шеминов, — Вы там жаловались, что у вас козлы старые, и маты износились, что, новые не нужны уже? — притворно ласково вещал директор.
— И мячи еще. Баскетбольные. — буркнул Матвиенко, скрещивая руки на груди и пряча взгляд. Вот молодец человек, быстро понял, что к чему.
— Можно будет сценку поставить, как новый год празднуют в разных странах, — мечтательно протянул Позов.
— Вот, дорогие друзья. Берите пример с Дмитрия Темуровича! У человека, вон, полет фантазии пошел, — довольно улыбнулся Шеминов, а сам уже где-то глубоко внутри начал жалеть, потому что неизвестно, что там еще этот географ-биолог накреативит… с другой стороны — черт с ним. Пусть хоть амеб в новогодних шапочках дрессирует, может что-то оригинальное будет.
— Напоминаю, что на новый год у нас запланировано три основных мероприятия — утренник для начальной школы, новогодний концерт, подготовленный учениками средней и старшей школы, и новогодняя дискотека для 6-11 классов. Вы уж там как-нибудь между собой обязанности распределите, можете кого-то из педагогов в помощь даже взять, но имейте в виду, что спрашивать буду со всех и за все. — сообщил Станислав Владимирович, — К концу ноября жду примерный план мероприятий и список участников из учеников. На этом педсовет предлагаю считать завершенным.
Директор улыбнулся, а педагоги тут же зашевелились, собираясь покинуть помещение. Большая часть из них явно была довольна, что не повесили лишнюю нагрузку, и только четверка, которую успели припахать, все еще сидела с серьезными лицами.
— Станислав Владимирович, а вот скажите, мне когда этим заниматься? У меня продленка до пяти, вообще-то, — предельно вежливо осведомился Антон, хотя по его виду было видно, что еще чуть-чуть и он взорвется. Вот только орущего Шастуна сейчас здесь не хватало.
— Антон Андреевич, вы не переживайте. По необходимости будем объединять группы продленного дня, — тут же нашелся Шеминов, — Но только по необходимости.
— А… — Антон хотел было что-то возразить, но быстро понял, что смысла это не имеет, да и нечего, по сути, возражать было, — Только Зинаиде Андреевне моих не отдавайте, там либо они ее съедят, либо она их переубивает, — тихо проговорил Шастун.
Станислав Владимирович в ответ усмехнулся и кивнул.
— Арсений Сергеевич, тут уже все бурно высказали свою позицию, кроме вас. Неужели не пополните ряды недовольных? — он решил уже сразу выслушать все претензии, чтобы покончить с первым потоком негатива.
— А я вам просто сценарий принесу с матерными частушками на английском, вы решите, что я неадекватный и больше никогда не будете мне ничего подобного поручать! — усмехнулся Попов.
Станислав Владимирович обреченно закатил глаза, но улыбнулся. Попов, конечно, та еще заноза в заднице и реагирует как всегда в очень своей манере, но, судя по всему, он не против этим заняться.
— Ладно, дорогие мои, на этом я вас покину. И я на вас рассчитываю. Потому что уже задолбало откровенно это ежегодное из-под палки вымученное нечто, на которое даже смотреть жалко. А тут я реально вижу шанс на что-то хорошее в кои-то веки! — искренне высказался Шеминов, выходя из учительской.
Ну, а что, надо как-то мотивировать сотрудников на творческий процесс. И он правда решил на них положиться в этом вопросе. Идея поручить работу над новогодним празднованием этой четверке появилась у него еще в начале сентября, когда он обнаружил, что ребята на педсовете сидят всегда рядом. И что Позов с Шастуном с работы вместе иногда уходят, видимо, когда первый засиживался допоздна за проверкой очередных контурных карт; и в столовой они тоже вместе зависали — парни специально приходили на обед с начальной школой, потому что там можно было поймать Шастуна. В общем, в том, что его молодые учителя между собой нашли общий язык, сомнений не вызывало, а это давало шансы на успех.
А еще он замечал вечно кривляющегося Попова. И Шастуна, всегда придумывающего на ходу чем можно отвлечь или успокоить ребенка. И Матвиенко, который позволял себе время от времени подстебывать учеников. И даже Позова, который стабильно раз в четверть притаскивался к нему с очередной идеей: «Станислав Владимирович, а что если нам устроить конкурс поделок по биологии. Пусть клетку из пластилина лепят или позвоночник… а может кто-то строение сердца изобразит» — на что он, как правило, отвечал отрицательно в основном потому, что понимал, что нахуй это никому кроме Позова не упало, но порывы искренне ценил и, наконец, нашел, где этому можно развернуться. В общем, у ребят было достаточно и креативности, и любви к детям, и юмора, и даже желания, чтобы все прошло хорошо.
— А какого хера я-то? Нет, ладно Поз — это я понимаю, у него шило в одном месте, сам к нашему Шеминову таскается постоянно, но я-то тут каким боком вообще? Мне что, акробатический номер с девчонками ставить? — праведно начал возмущался Серега, расхаживая по учительской, когда шаги директора за дверью совсем стихли.
— Да за компанию, наверняка, — хмыкнул Шастун. — Он же не дурак, видит, что мы часто вчетвером тусуемся.
— Да придумаем что-нибудь, не парьтесь! — кажется, единственный, кого устраивало происходящее, это Позов, — Давайте лучше примерно раскидаем, кто чем заниматься будет.
— Я, видимо, занимаюсь представлением для мелких, я же единственный тут с ними работаю, а значит больше всех в теме. Арс, поможешь? У тебя вроде хорошие отношения с десятиклассниками — припашем их в помощь, будут актерами в представлении.
— Ага. А мы с тобой Дедом Морозом со Снегуркой будем? — спросил Попов, тут же приземляясь на коленки к Антону, — Дедушка, я замерзла, приласкай меня! — томным голосом произнес он, изображая снегурочку, смеясь при этом глазами.
-Бля, Арс! Извращенец! — засмеялся Шастун, однако от себя не только не отпихнул, но даже незаметно прижал к себе, задерживая момент близости, потому что Антону нравилось трогать Арсения. Да и вообще Арсений нравился, если честно.
— Ну, тогда мы с Позовым вместе для старшиков над концертом думаем, — согласился Матвиенко. — Все равно все классы через меня проходят, поспрашиваю, кто что умеет там, будем думать. Может математичку получится уломать спеть… — последняя фраза прозвучала почти мечтательно.
— Ой, тебе лишь бы к математичке лишний раз зайти! — фыркнул Шастун.
— Да она реально охуенно поет. Ты вообще это слышал? Пушка же! — восторженно отозвался Сережа.
— Да мы все уже поняли, что ты на нее дрочишь одинокими вечерами! — веселясь, вставил Попов, явно не собирающийся слезать с Шастуна, обнимая его за шею.
— Я хотя бы на баб дрочу, а не на шпалу одну! — в тон ему отозвался Матвиенко.
Арсений тут же стушевался, отстранившись от Шастуна и слезая с его колен.
— Родной, не смущайся! — Антон ласково улыбнулся, коротко прижимая к себе Арсения, а потом тут же отпуская. — Тут все свои. — уже смеялся Шастун.
— О том, что вы два голубя тоже все в курсе, — отозвался сосредоточенный Позов. — Но не об этом сейчас. С концертом и утренником понятно, а с дискотекой что? — он резко сменил тему, понимая, что разговор явно ушел куда-то не туда.
— Вместе собираемся и думаем. Мы с Арсом плейлист можем подобрать, а вы с Матвиенко над конкурсами подумаете, например. Потом вместе программу составим. Над какими-то сладостями и подарками тоже надо подумать. Если нам наша прекрасная дирекция бюджет выделит, — размышлял Шастун.
— Надо не забыть в смету включить графу «другое» тысячи на четыре, — мечтательно протянул Арсений, растянувшись на стуле, на который уже успел переместиться.
— Это еще зачем? — не врубился Антон.
— Ну, не знаю как вы, а я на дискотеке морсик пить не собираюсь! — усмехнулся Арсений, закинув ногу на ногу.
— Вам лишь бы бухать! — недовольно заворчал Матвиенко.
— Сереж, тебе персонально колы купим. Диетической, — заржал Шастун.
— И с каких пор у нас физрук такой правильный? Хотя, оно и хорошо. Будет кому старшеклассников контролировать на дискотеке, — задумчиво выдал Позов.
— Эй! Я вообще-то на такое не подписывался, — возмутился Сережа.
— Да ладно тебе, Серый! Мы же дохлые после этого всего будем, ну, дай расслабиться! А ты реально не пьешь же, будешь, так сказать, самым адекватным! — примирительно заявил Дима.
— Ой, хуй с вами! — махнул рукой Матвиенко.
Вся троица радостно загудела, и они принялись обсуждать идеи, у кого какие есть. Получилось, мягко говоря, не густо, но уже лучше, чем ничего.
— Пацаны, если мы выживем после этого, то на бухло надо в два раза больше закладывать! — резюмировал Шастун их брейншторм. Кажется, уже даже Матвиенко был не против напиться, а это еще только начало.
Было понятно, что они «заебутся в края», как точно подметил Антон, но выбора у них особо не было. Да и откровенно говоря, они все загорелись уже идеей организовать школьный новый год. Осталось понять, как это все впихнуть в уже имеющийся учебный график и как с этим всем успевать жить и спать, но разберутся как-нибудь, не в первый раз. Ну, а сейчас было очевидно, что они уже больше ни на что не способны.
***
С тех пор закрутилось — работа закипела: молодые учителя выходили из школы глубокой ночью. Даже охранник провожал их удивленным и сочувствующим взглядом.
Арсений с Антоном в очередной день после занятий оккупировали учительскую. Они уже давно облюбовали там диван, на котором можно было удобно устроиться — не то, что на этих жутких школьных стульях, поэтому для работы над сценарием собирались именно тут, безжалостно прогоняя всех учителей, желающих здесь отдохнуть.
— Арс! Ну нихуя не получается. Смотри, вот тут ты хочешь танец маленьких утят с залом, но это нихера не логично. Как это с Новым годом вообще связано? — заявил Антон, тыкая в экран ноутбука — в те правки, которые уже успел внести Арсений — и протяжно зевая.
— Шаст, не психуй ты так. Все логично, смотри: нужно спасти снегурочку из плена злой снежной королевы и для этого нужно станцевать танец, чтобы ее отвлечь. А этих утят просто сто пудово все знают и умеют.
— Мне не нравится. Может, как-нибудь адаптируем? Или какой-то другой танец. Ну, там типа «мы повесим шарики, а затем фонарики», новогодняя тема хотя бы, — Антон вяло жестикулировал, показывая те самые шарики и фонарики.
— Не, это же на скорость и это в конце, когда нужно помочь деду Морозу нарядить елку! — протестовал Арсений.
— Шеминов нас пошлет с этим сценарием, — констатировал Шастун. — Кстати, ты там выбрал старшеклассницу на роль Снегурки?
— Да не пошлет он никуда, все нормально у нас, ты иногда бываешь слишком требовательным, — заявил Арсений. — А снегурку будем вместе выбирать, устроим кастинг. У меня есть пара девочек на примете, но сначала нужно все-таки со сценарием закончить!
— Ага, — снова зевнул Шастун, и уже хотел было снова что-то вещать, но тут в учительскую постучали, и в дверном проеме появилась голова школьницы.
— Арсений Сергеевич, можно вас на секундочку? — поинтересовалась она.
Арсений послушно поднялся и поплелся к выходу, жестом показывая Шастуну, что скоро вернется. Он уже слишком хорошо знал, что «на секундочку» почти никогда не бывает. Вот и сейчас девушка уже добрых пять минут объясняла Арсению, что ей ну очень нужна четверка в четверти, и что она уже ничего не понимает в школьной программе, поэтому очень хотелось бы, чтобы Арсений Сергеевич позанимался дополнительно.
А Арсений вежливо пытался ей объяснить, почему нет. Давалось это нелегко, откровенно говоря, хотелось сказать «заебало» и эффектно удалиться, но, к сожалению или к счастью, Арсений был хорошо воспитан, а еще не очень хотел быть уволенным. Поэтому школьница, немного расстроенная, но убежденная, что она сама справится, наконец отстала от Арсения, а он в свою очередь поспешил вернуться в учительскую.
— Ой, дурачок, — улыбнулся Арсений, видя, что его коллега успел за это время сладко заснуть, откинувшись на спинку дивана.
Он осторожно подошел к Антону, закрыл ноут, убирая его с придвинутой парты. Антон пробормотал что-то неразборчивое и завалился на бок, устраиваясь уже не сидя, а лежа.
Арсений притащил плед, который хранился в учительской, видимо, как раз для таких случаев, и осторожно укрыл Антона. Совсем заработался парень. Честно говоря, его было даже жаль, хотя Арсений был в примерно таком же состоянии.
Он устроился на неудобном стуле, чтобы не мешать чужому сну и принялся за работу. Антона будить абсолютно не хотелось, как, впрочем, и оставлять его здесь одного — сто пудово ведь кто-то вломится и разбудит, опять же, или еще чего доброго Шастун обидится. Ну уж нет, он лучше тут посидит, будет охранять сон и, честное слово, ему есть чем заняться.
Арсений ебался со сценарием, поглядывая на Антона и думая о том, что предпочел бы заниматься подобным кое с кем другим, но, видимо, не судьба. На самом деле он уже как минимум с сентября пытался привлечь внимание этой дылды, но тот, кажется, ничего не замечал. Обидно. Арсений тяжело вздохнул и погрузился в работу.
— Бля-я-я, — раздался слегка хриплый голос с дивана, вырывая Попова из текста, — Арс, какого хуя ты меня не разбудил? — возмутился Антон, садясь на диване и начал по привычке крутить шеей, разминая ее.
— Просто ты выглядел так, как будто мимо проезжала машина с пупсиками, а самый красивый выпал и уснул, ну как такого будить, — усмехнулся Арсений, думая о том, что на самом деле это правда.
— Придурок, ты можешь хоть раз серьезно ответить? — Антон кинул куда-то в сторону Арсения ручку, так удачно оказавшуюся в зоне досягаемости. Ожидаемо промахнулся, но выглядел все равно удовлетворенно.
— Да потому что ты себя вообще видел? Еще немного, и ты бы буквально превратился в живой труп. Уверен, немного отдыха тебе пойдет только на пользу, — невозмутимо заявил Арсений, глядя на Антона поверх ноутбука.
— Ну пиздец благородный рыцарь выискался! — возмутился Антон, но по появившейся улыбке было понятно, что он не злится и может быть даже благодарен Арсению.
— Граф тогда уж! — улыбнулся Арсений. — Двигайся, буду показывать тебе плоды своих усилий.
Арсений поднялся со стула и плюхнулся на удобный диван, блаженно протянув что-то похожее на «уф-ф-ф, наконец-то».
— У меня уже вся жопа задеревенела на этом стуле дебильном! — ворчал он — А я бы, между прочим, предпочел, чтобы она болела по другим поводам.
— Ааааарс! — Шастун немного смутился, но все равно засмеялся, шутливо ударяя Попова в плечо, а потом тут же ткнулся ему куда-то между шей и грудью, пряча свое лицо. Арсений улыбнулся и на автомате запустил руку в чужие волосы.
Антон отстранился, но в итоге все равно устроился как-то совсем близко к Арсению, едва не обнимая его ногами и руками, как коала, и они вместе начали изучать сценарий. Антон местами угорал, местами недовольно пыхтел: «Арс, ты что, совсем придурок? Мы вообще-то для детей утренник делаем!», а местами сам радовался как ребенок, в основном потому, что, кажется, наконец-то у них получилось что-то напоминающее подходящий сценарий для утренника.
— Мне нравится, что получается! — заявил Антон, снова тычась куда-то в шею, словно довольный ластящийся кот.
— Ну да, вроде неплохо получается, — согласился Арсений, слегка прикрывая глаза от удовольствия — больно уж приятно чужое дыхание щекотало шею. Особенно, если помнить, что это дыхание Антона.
— Предлагаю завтра показать Шеминову это все дело, надеюсь, он нас из окна за такое не выбросит. И с тебя еще список тех, кто хочет участвовать в постановке, ты помнишь? — бормотал Антон, явно не собираясь отстраняться.
— Да помню я, помню, — Арсений потрепал его по волосам. — Все будет. А пока давай-ка домой собираться, а то еще немного, и ты снова прямо здесь заснешь.
Антон согласно кивнул, явно нехотя отлепившись от Арсения и начал возиться в учительской, в попытках собрать свои вещи.
***
Шеминов, как это ни странно, пришел в полнейший восторг от того, что ему принесли ребята. Потому что было в этом что-то свежее, современное. Пусть и с банальными приемами, но все равно… Словом, Станислав Владимирович одобрил, а это значило, что основной пиздец только начинался. Потому что сидеть вдвоем и изобретать сценарий с нуля, конечно, задача та еще, но по сравнению с тем, что им предстояло организовать каким-то образом кучу людей и заставить их на сцене воспроизводить то, что сейчас написано на десятке листов бумаги — это буквально ничто.
Однако парни были воодушевлены реакцией директора, поэтому настрой был самым позитивным, впрочем, на то, что все пройдет гладко никто не рассчитывал.
Провал начался еще на этапе распределения ролей, потому что Арсений оказался самым придирчивым режиссером, при этом критерии у него были, откровенно говоря, своеобразные.
Начиная с того, что он заявил, что они не берут участвовать всех девочек, которые могут достать языком до кончика носа (у Антона было одно смелое предположение о причинах, но он предпочитал думать, что его друг не настолько поехавший), заканчивая тем, что Арс активно протестовал против Иры Кузнецовой в роли Снегурочки, не приводя каких-то веских аргументов.
— И чем тебя Кузнецова не устроила? Отличная кандидатура, смотри какая театральная. Хорошо же будет! — вещал Антон на ухо Арсению, чтобы присутствующие в актовом зале школьники их не слышали.
— Никакой Кузнецовой, Антон. Помяни мое слово — потом проблем не оберемся! — шептал в ответ Арсений.
— Да какие проблемы, она же нормальная, вроде ответственная, — с сомнением протянул Шастун.
— Слушай, если ты так хочешь ее в роли Снегурки, может ты тогда вместе с ней и поставишь представление? — уже начал откровенно злиться Арсений.
— Ладно-ладно, понял, — сдался Антон. Ругаться с Арсом совсем не входило в его планы, и если ему не нравится какая-то школьница, то хуй с ним, обойдутся без нее.— Тогда кого ты предлагаешь? — Антон вопросительно посмотрел на Арсения.
— Суркову Оксану. Мне кажется, она хорошо справится! — уверенно сообщил он. Антону ничего не оставалось, кроме как молча кивнуть.
Команда у них собралась, надо сказать, не самая плохая: все задействованные в подготовке, по крайней мере, были искренне заинтересованы, а это, как казалось Антону, было самое главное.
— А может танец маленьких утят все-таки уберем? — задумчиво тянет Арсений во время первой репетиции, глядя на то, как старшеклассницы кривляются на сцене.
- В смысле? Арс, какого хера, ты сам меня убеждал, что это хорошая идея! — Антон уже не злился и не удивлялся, он заебался.
— Потому что дети должны видеть новогоднее чудо, а не задницы старшеклассниц! — серьезно выдал Арсений.
— Ну да, ну да, дети! — тихо посмеивался Шастун, хитро глядя на Арсения, который с невозмутимым и с серьезным видом смотрел на сцену, как будто там происходит что-то важное.
***
Это оказалось только началом трагедии, потому что помимо требовательного режиссера в Арсении проснулся требовательный хореограф.
— Ну Оксаночка, радость наша, ну плавнее надо двигаться, плавнее, понимаешь! — вещал Арсений с первого ряда на следующей репетиции, — Ой, сейчас сам покажу! — он резко вскочил со своего места и поднялся на сцену.
— Вот смотри, вот так руку протягиваешь Антону Андреевичу, элегантно, — Арсений сопровождал свои слова действиями, — А потом максимально пластично как будто уплываешь, понятно? — Арсений повернулся к Шастуну лицом, стреляя в него своими голубыми огнями глаз, буквально прижимаясь к нему всем телом, и тут же отстраняясь, скрываясь в кулисах, — Поняла, Оксаночка? — Арсений с невинной улыбкой посмотрел на школьницу, а потом на Антона, который смотрел в ответ явно недовольно, сжимая кулаки. Потому что, какого хуя вообще происходит. То есть, нет, он бы не возражал, но тут дети.
— Д-да, Арсений Сергеевич! — неуверенно кивнула Оксана, с сомнением глядя на учителей.
— Арсений Сергеевич, Снегурка из вас, конечно… своеобразная, с оттенком голубых кровей, я бы даже сказал! — усмехнулся Шастун, подходя ближе к Арсению.
— Между прочим, каждая девушка должна вести себя как аристократка. Особенно такая уважаемая, как Снегурочка! — с самым серьезным видом заявил Арсений, но было видно, что он еле сдерживался, чтобы не посыпаться от смеха.
— Мы позже обязательно обсудим ваше отношение к аристократии, Арсений Сергеевич, — посмеивался Шастун, — А пока давайте продолжать. Что у нас там дальше? Давайте прогоним песню метели и Снегурочки!
Антон выдохнул и спустился вниз. На сцене тут же нарисовалась Кузнецова (Арсений все же согласился взять ее на второстепенную роль, где она никак бы не могла взаимодействовать с Дедом Морозом).
— Антон Андреевич, а я листок с текстом песни забыла, у вас же есть, можно? — невинно моргнула глазами Ирина, спускаясь со сцены и подходя к Антону, который уже устроился на первом ряду.
— Ирочка, ну надо посерьезней как-то относиться! — тут же возмутился Арсений, а Антон кинул на него недовольный взгляд, мол, лояльнее к девочке надо.
— Возьми! — Антон выцепил из сценария нужный лист и протянул Кузнецовой, улыбаясь.
— Ой, спасибо большое! — Ира взяла лист как будто специально так, чтобы соприкоснуться пальцами с Антоном, продолжая при этом мило улыбаться.
— Всегда пожалуйста, — пожал плечами Антон.
Арсений сбоку недовольно фыркнул, а Шаст пихнул его локтем вбок, прекрасно понимая, что это бесполезно. Он даже не злился, просто смирился, что Арсений — это… ну, просто Арсений, и он иногда ведет себя странно. И, на самом деле, готов был простить ему любые выкрутасы.
Следующим препятствием на пути к успеху стала как раз Кузнецова. Арсений как знал, когда говорил, что с ней не все так просто.
До Антона примерно на пятой репетиции дошло, что Ира к нему, вроде как, пытается подкатить. Начиная от взглядов из-под ресниц, которые должны были быть томными, постоянных прикосновений якобы невзначай, до попыток остаться наедине: «Антон Андреевич, у меня не получается с песней, может вы со мной отдельно прорепетируете?»
— Кузнецова, у нас есть прекрасный педагог по музыке, если тебе необходимо, можем его подключить, — тут же вставил свои пять копеек Арсений тогда, а Антон выдохнул с облегчением, потому что у него не было причин отказать ученице, а очень хотелось.
Ирина тут же заявила, что не нужно, и она справится сама, подтверждая тем самым подозрения Антона в том, что дело вовсе не в песне, а в нем.
— Я уже на репетиции ходить боюсь из-за этой Кузнецовой! — жаловался Антон потом друзьям во время очередного совместного обеда в школьной столовке.
— Да ты бы присмотрелся, ты у нас парень молодой, а ей учиться всего ничего осталось! –издевался Матвиенко.
— Я бы может и присмотрелся, если бы ее попытки обратить на себя внимание не были бы таким банальными! — Антон закатил глаза, но засмеялся.
— Спасибо, что не анальными! — Арсений задумчиво вертел в руках банан с таким невозмутимым видом, как будто не он только что выдал самый дурацкий каламбур на свете.
— С анальными, Арсюх, это исключительно к тебе, — усмехнулся Матвиенко, хлопая приятеля по плечу.
— А как насчет оральных, Серег? — Арсений открыл банан и откусил от него добрую половину за раз, серьезно глядя на Матвиенко.
— Бля, Арс! — Матвиенко то ли слишком живо представил, что может быть вместо банана, то ли не выдержал голубизны момента.
Позов, сидящий сбоку от Матвиенко, откровенно ржал, а Антон думал о том, что от Арсения он согласился хоть на банальные, хоть на анальные подкаты. Потому что это, ну, Арсений.
***
Антон был бы счастлив, если проблемы на этом закончились, но им наконец выдали костюмы, и это оказалось просто ужасно. Было несколько подходящих, конечно, но костюм Снегурочки… Они честно попытались нарядить в это Оксану, но в эту шубу поместилось бы еще парочка таких Оксан, и это было очевидно даже без примерки. Тем не менее — не попробуешь — не попробуешь.
— Нет, ну с этим невозможно работать! — заявил Антон, глядя на костюм уже после репетиции и импровизированной примерки. — Такое ощущение, что все годы до этого снегурочку играла наша уборщица тетя Лида. Арс, у тебя нет знакомых, которые бы костюмами занимались? — Антон с надеждой уставился на него.
— Ну, есть один вариант… — как-то слишком туманно начал Арсений, подозрительно хитро посмотрев на Антона. — Но тебе не понравится.
— Давай, выкладывай уже, а! Может это наша последняя надежда — нетерпеливо попросил Шастун.
— У меня знакомый в секс-шопе работает, у них недавно как раз завезли, для ролевых игр, — признался Арсений, а сам смотрел внимательно за реакцией и еле сдерживался, чтобы не заржать.
— Нет ну ты придурок, да? Просто признайся, Арс! В секс-шопе у него костюм снегурочки, блять! — Антон, кажется, действительно не уверен, плакать ему сейчас или смеяться. — Да я в этом секс-шопе тебе лично подберу что-нибудь такое, что мало не покажется, когда это все закончится! — закончил свою пламенную речь Шастун.
— Обещаете, Антон Андреевич? — Арсений подошел и медленно провел пальцами по руке Шастуна, едва касаясь сначала браслетов, а потом и кожи, изображая заигрывание. А может и не изображая. Хер этого Арсения разберет вообще. Антону, если честно, хотелось бы думать, что это правда оно.
— Не, ну я же говорю — придурок. Иди, Попов, пока я подручными предметами не воспользовался, ей-богу! — смеялся Шастун, отпихивая от себя Арса. Ну вот как это чудо умудряется чему-то детей учить… Английский он преподает, понимаете ли. — Сам будешь лично вот этот шедевр фабричного производства ушивать до размеров Оксаны, если не найдем что-то нормальное.
Арсений в притворном ужасе выпучил глаза и прикрыл рот ладонью. Антон засмеялся, но все равно ткнул легонько Арса под ребра, потому что с ним только так — сначала ругаться и злиться, потому что опять сделал какую-то ерунду, а потом смеяться, потому что ситуация получалась каждый раз комичная, да и раздражения не оставалось. Только мысль о том, что Попов немножко дурачок и искренний смех. Наверное, именно это в Арсении и цепляло.
***
Очередной акт циркового представления под названием «подготовка к Новому году» начался в момент подготовки декораций.
Молодые учителя сидели вчетвером в актовом зале и проявляли чудеса изобретательности. Ну, или криворукости, потому что ровным счетом ничего не получалось. Разве что у Арсения выходили более-менее сносные снежинки, которые еще предстояло развесить по всему залу. У Сереги, например, трон снежной королевы вообще не клеился — в прямом смысле этого слова, а Дима уже отчаялся нарисовать хоть какие-нибудь сугробы на ватмане.
-Мужики! Смотрите как могу! — Арсений привлек всеобщее внимание… Хотя лучше бы не… Вся тройка оказалась вынуждена наблюдать за тем, как учитель, прости господи, английского, прицепил себе на ширинку снежинку и изображал этим импровизированным органом что-то не очень приличное.
— Арс, ну ты уже совсем поехавший что ли? — посмеивался Шастун.
— Ничего я не поехавший! Смотри как получается. Я могу эту снежинку кружить, как метель. Вот скажи мне, зачем нам Кузнецова? Может я буду вместо нее?
— Будь моя воля, я бы тебе эту роль отдал…. Не за просто так, разумеется! — Антон поиграл бровями. — Если ты понимаешь, о чем я.
Арсений слегка покраснел, но засмеялся.
— Поебитесь уже где-нибудь, а? — недовольно заворчал Серега, у которого в очередной раз подлокотник отвалился от сиденья трона.
— Непременно! Арсений Сергеевич, пойдемте в ваш кабинет, уединимся! — заржал Шастун, вскакивая с места. — А если серьезно, то пошли уже по домам, а завтра нашу бесплатную рабочую силу привлечем в лице учеников, авось веселее дело пойдет! — предложил Шастун.
***
Инициативную группу по помощи в декорациях нашли быстро, поэтому после уроков уже неизменная четверка преподавателей вместе с небольшой горсткой старшеклассников, вновь оказалась в актовом зале и принялась творить. К ним присоединился трудовик, что было весьма и весьма кстати. Вот уж у кого руки не из жопы растут, так это у Журавля. Работа пошла значительно бодрее, чем вчера. Как минимум, им удалось изобразить новогодний плакат, который Шастун сейчас, собственно, пытался повесить.
— Ну нихуя не держится на этих кнопках ничего, — возмущался Антон, кажется, напрочь забыв, что тут вообще-то не только его друзья-коллеги собрались, но еще и ученики. — Молоток нужен. Тут точно где-то был… У кого молоток? — закричал Шастун уже гораздо громче.
— У меня, Антон Андреевич. Но он нужен, мы тут каркас для трона сколотить пытаемся! — раздался с другого конца актового зала крик Журавлева. — Но у меня в кабинете еще один был.
— Как обычно. Арс, братан, выручай, принеси инструмент. Только смотри, чтобы крепкий был, а не как в прошлом году, что на рукоятке ничего не держалось, — Антон смотрел вниз со своей стремянки умоляющим взглядом на Арсения.
— Ну-у-у… есть у меня тут один инструмент, — уклончиво начал Арсений, смеющимися глазами глядя на Антона, который абсолютно этого не замечал, потому что на данный момент все его внимание было направлено на то, чтобы не уронить гребаный плакат.
— Давай сюда тогда скорее!
— Прямо сейчас? Здесь же люди, Антох… — рассмеялся Арсений, тут же встречаясь с гневным взглядом зеленых глаз.
— Попов, я тебе сейчас задницу надеру! — зашипел Антон, спускаясь со стремянки — стало очевидно, что молоток ему придется искать самому.
— А задницу ты надираешь отлично? — поинтересовался Арсений, изо всех сил пытаясь снова не заржать.
— Для тебя буду стараться, как ни для кого другого — наиграно-серьезно выдал Антон, ударяя Арсения по заднице свернутым ватманом.
На какое-то время пришлось забыть, что они тут вообще-то делом заняты, потому что Арсений был вынужден убегать от воинственно настроенного Антона с ватманом, а все остальные внезапно осознали, что наблюдать за двумя учителями, которые носятся друг за другом, куда интереснее, чем заниматься декорациями.
Антон с Арсением в пылу погони не заметили, как забежали в каморку за актовым залом. Тяжело дыша, Антон прижал Арсения к стене и схватил за воротник толстовки.
— Ты чего творишь? — почти шепотом выдохнул Антон, все еще пытаясь отдышаться.
— Ничего, — пожал Арсений плечами. Как ни странно, он даже почти не запыхался и дышал почти ровно, и внимательно смотрел Антону прямо в глаза.
— Серьезно, Арс, я понимаю все эти приколы, когда мы с Димкой и Серегой, но при детях это что за показательные выступления? — запал Антона явно сходил на нет, он уже не так крепко держал Арсения, но все еще злился.
— А кто сказал, что это приколы? — Арсений звучал как никогда серьезно, глядя Антону прямо в глаза. — Поцеловать тебя хочу, — совершенно невпопад сказал Арсений, после слегка затянувшейся паузы. Ну, зато честно.
— Так заткнись и целуй, — Антон опустил взгляд с чужих голубых океанов на губы и очень четко понял, что тоже хочет. Всегда хотел.
— То есть так можно было? — Арсений выдохнул непривычно шумно, опустил руки на талию Антона, притягивая его к себе совсем близко, и накрыл его губы.
Поцелуй странный, но такой желанный и трепетный. Арсений не спешил углубляться, изучая чужие губы, пытаясь запомнить каждый их миллиметр, проводил языком по нижней губе, зажимал между своими верхнюю, и, черт возьми, это ощущалось таким приятным. И почему они раньше этого не делали?
Антон, кажется, совсем забыл о том, кто он и где он, разжав руки и обвивая ими чужую шею. Провел по чужим волосам, зарываясь в них пальцами — только бы кольца не зацепились –пряди на ощупь непривычно жесткие, у самого Антона гораздо мягче, но все равно такие приятные. Антон прижался к Арсению бедрами и потерся о пах, совершенно не отдавая себе отчет в том, что делал. Руки Арсения плавно переместились на задницу Антона, слегка сжимая ее, а губы все продолжали изучать Антоновы.
— И кто еще кому задницу будет надирать, — засмеялся в поцелуй Шастун, прерывая их неожиданные ласки.
— И кто после этого придурок, такой момент испортил! — усмехнулся Арсений, слегка мутноватым взглядом скользя по лицу.
— Нас могли бы заметить, — запоздало сообразил Антон.
— Но не заметили, — резонно заметил Арсений в ответ.
— Это пока, — Антон коротко поцеловал Арса в губы и окончательно вырвался из объятий, хотя и откровенно нехотя.
Арсению ничего не оставалось, кроме как согласиться. Действительно не хотелось бы, чтобы их застали в такой компрометирующей ситуации. А с другой стороны — где им еще целоваться, если они буквально с утра до ночи торчат в школе.
…Парни вернулись в актовый зал, где уже давно возобновилась творческая возня, и их возвращения, кажется, никто и не заметил.
Молоток они все-таки отвоевали у Журавлева. Ну, как отвоевали — просто он ему оказался больше не нужен, поэтому можно было с чистой совестью вешать плакат. Прибить его к стене получилось почти ровно и даже с первого раза.
А еще, как оказалось, за время их отсутствия Позов с Матвиенко каким-то образом уговорили Журавля побыть ди-джеем на дискотеке.
Вот так за какой-то вечер они сделали большую часть работы, а еще заполучили себе еще одного помощника.
Для полноты картины не хватало только нарядить елку и развесить везде снежинки, чем и было решено заняться в следующий раз.
***
Финальный этап создания новогоднего антуража как-то не задался. В основном по двум причинам. Во-первых, появилась внезапно Кузнецова, а во-вторых, Антону не повезло получить травму. Впрочем, первое и второе оказалось связано между собой.
…Антон, Ира и еще парочка ребят наряжали огромную школьную елку, когда Кузнецова подошла с очередным шариком к Антону, наклоняясь к ветке так, чтобы максимально тесно можно было прижаться к нему. Но это не увенчалось успехом, потому что Шастун сделал шаг в сторону, отстраняясь от слишком прилипчивой ученицы (честное слово, он уже десять раз пожалел, что Кузнецова участвовала в этой всей новогодней движухе), а она, явно не ожидая такого, не удержала равновесие и завалилась прямо на Антона, роняя его на пол вместе с собой.
Антон, приземлившись, на первый взгляд, вполне удачно — на пятую точку и руки — почувствовал острую боль в правой ладони. Поэтому первое, что он сделал, это поднес пострадавшую конечность к своему лицу и увидел тонкую струйку крови, которая уже успела начать стекать на запястье. Всему виной оказался стеклянный елочный шарик, приземлившийся на пол секундой раньше, который уже успел разлететься на осколки, об один из которых и не повезло пораниться Антону.
— Эй! Ты в порядке? — обеспокоенный Арсений тут же подбежал к нему, усаживаясь рядом на корточки.
— Это, конечно, жойско, — улыбнулся слегка шокированный Антон. — Но жить буду, честное слово.
— Антон Андреевич, простите, пожалуйста, я не хотела! — влезла в диалог Кузнецова, за что незамедлительно получила недовольный взгляд от Арсения.
— Кузнецова, не тупи, побудь лучше убером — убери тут все, — фыркнул Арсений.
Антон засмеялся над очередным придурочным каламбуром и осторожно поднялся на ноги.
— Пошли, там аптечка была! — Арсений схватил Антона за здоровую руку и утянул с собой в ту самую каморку, где они вчера целовались.
Антон уселся на мягкий стул (оказывается, в школе и такие есть, а не только те ужасные, которые за партами), а Арсений начал рыться сначала в поисках аптечки, потом в поисках перекиси и пластыря.
Антон недовольно поморщился, когда раны коснулась смоченная ватка, но в целом ощущения были привычные и вполне терпимые.
— Сильно больно? — Арсений внимательно осмотрел рану, пытаясь понять, остались ли там осколки и, убедившись, что все в порядке, с довольным видом наклеил пластырь, а потом нежно коснулся ладони губами, совсем рядом с ним. — Чтобы быстрее зажило! — прокомментировал он, слегка смущено улыбаясь.
— Да не кипишуй ты так, это просто порез, а не бревно в заднице, — Антон улыбнулся и потянул Арсения на себя, обнимая.
— М-м-м… в твоей заднице я бы предпочел видеть кое-что другое, — Арсений, хитро прищурившись, посмотрел на Антона, сжимая в руке его ладонь.
— Арсений Сергеевич, я… — в каморку забежала Кузнецова. — Ой… - Она тут же прервалась, видимо, заметив двух преподавателей в весьма компрометирующей позе — Простите, я не…
— Кузнецова, убрала все? Теперь себя убери отсюда, пожалуйста, — недовольно проговорил Арсений, отстраняясь от Антона.
— Я… да, простите! — промямлила Кузнецова и поспешила удалиться.
— Ты совсем ебнулся так с ученицами разговаривать? — поинтересовался недовольный Антон.
Арсению ничего не оставалось, кроме как виновато потупить взгляд. Прямо лис, изображающий невинность.
— Я понимаю, что тебе она не нравится, но откровенно ее посылать? Это, во-первых, не педагогично, во-вторых, небезопасно. Чем ты думаешь вообще? — продолжил возмущаться Антон.
Впрочем, дальше тему они не развивали и молча вернулись в актовый зал. Кузнецову никто из них так и не обнаружил в тот день, что было определенно к лучшему.
***
И вот, последний шарик повешен, последняя снежинка приклеена, последняя декорация досыхала где-то на задних рядах.
— Ну, кажется, мы это победили! — довольно заметил Антон, рассматривая актовый зал.
В целом, все шло по графику. Антон был доволен, Арсений, по всей видимости, тоже. Даже Кузнецова после того случая в каморке перестала навязываться Шастуну и, видимо, даже начала его избегать. Не сказать, что такое положение дел кого-то не устраивало.
Впереди была финишная прямая, а именно — подготовка к дискотеке и финальные прогоны спектакля. Никаких провалов, в целом, не ожидалось, но это не значило, что все обошлось без небольших проблем. Потому что, как оказалось, Попову совершенно нельзя доверять в вопросах музыки.
— Бля, Арс, ты вообще хоть раз бывал на дискотеках? — тяжело вздохнул Позов, поставив на паузу какую-то жуткую мелодию, в которой пелось то ли про отсутствие корней, то ли про отсутствие груди.
— Не, он только на балы ходит, — усмехнулся Шастун, припоминая, что этот гений умудрился вставить в плейлист какой-то классический вальс.
— Ага, с менуэтами! — отозвался Матвиенко, хихикая.
— Да тут не балы, что с менуэтами, что без, тут какая-то пизда. Вот смотри, «люби меня, люби» — там про весну вообще-то поется. Какая, блять, весна на новогодней дискотеке, скажи мне? Ты бы еще «Ветер с моря дул» в плейлист добавил.
— А я и добавил, — невозмутимо заявил Арсений.
Позов закатил глаза, всем своим видом показывая, что этот экземпляр безнадежен.
— Ладно, окей. А вот Глюкозу ты по какому принципу включил? Не, я понимаю, «танцуй Россия и плачь Европа, а у меня самая красивая жопа» звучит зажигательно, но у нас дискотека не в 2005 происходит. И она школьная. У нас шестиклассники будут. Какая шестиклассникам жопа, скажи пожалуйста?
— А жопа у него правда красивая, — мечтательно произнес Шастун, совсем выпавший из беседы.
— Дебилы! — констатировал Позов. — Ладно Арсений. Он у нас и так… особенный, а ты, Шаст, ну ты-то куда? — возмутился Дима. — И ладно, хуй с ней, с жопой уже.
— Вот как раз хуя с жопой и нет! –грустно вздохнул Арсений.
— Антох, по-братски, выеби его уже, а то он нас заебет! — Матвиенко умоляюще смотрел на Антона, а тот только смущенно улыбался.
— Кстати о ебле! — вернулся к плейлисту Дима. — Наш гений принес Леприконсов «хали-гали». У нас на дискотеке будет шестой, блять, класс. А ты вообще это слышал? Там же вся песня — завуалированный секс. – Позов уже не психовал, он просто нервно смеялся.
— Просто песня, и нет там ничего такого, — оправдывался Арсений.
— Ты тупой или да? Ладно, давай дальше. Лада Дэнс у него, блять. «Бэби тунайт». Бебитунайт, Арсений, это ты, когда после полуночи домашки на своем англайском проверяешь, а не вот то, что в песне.
— Да нормальная же песня, — тут внезапно даже Матвиенко оценил, а Арсений сбоку хихикал над словом «англайский».
— Да, нормальная… была лет двадцать назад, — отрезал Позов. — Спасибо, что хоть не американ бой, ладно… А вот «Иванушки». У них же есть нормальные песни, ну там «колечко» хотя бы… Нет, наш гений выбрал ту, в которой поется про алкоголь, сигареты и секс на одну ночь. «Вселенная» у нас тут в плейлисте оказалась. Арс, скажи мне, это вообще для школьной дискотеки или для Антона, с намеками, так сказать?
— Да он все равно их не понимает, так что точно не для Антона, — Арсений пожал плечами.
— Напомните мне, почему мы дружим? — вздохнул Позов.
— Потому что с нами не скучно! — подсказал Антон.
— Да пиздец просто. Прямо ни минуты покоя. Ладно, давайте лучше дальше посмотрим. Стрелки — «ты бросил меня». Арсений, скажи, в какой вселенной детям четырнадцати лет это вообще актуально?
— Да это опять послание Тохе, по ходу, — Матвиенко все происходящее явно забавляло. — А то че он, видите ли, без Арсюхи нашего домой каждый раз уходит.
— Вот оно и видно, –Позов тоже смеялся. — Но интересно следующее. Дальше у нас Шура. Арс, а чего не Моисеев сразу, а? И не, ладно бы просто Шура, но «Летние дожди», ты думаешь, правда уместны на новогодней дискотеке? Хотя, чего я спрашиваю вообще, там «Ветер с моря дул» был… — Дима махнул рукой и пролистал на следующую композицию.
Под конец разбора песен, все уже дружно ржали, включая самого Арсения.
— Слушай, ну, последняя была даже ничего, — заметил Шастун. — Под это даже танцевать можно. Да и я накидал вроде нормального всего. Нужно просто слегка дополнить.
— Ага, ладно, не велика беда, — кивнул Поз, кидая на Арса осуждающий взгляд. — Время еще есть. Есть идеи, что будет на импровизированном фуршете для школьников?
— Пирожных каких-то хочется милых… — предложил Шастун.
— Типа в виде каких-то зайчиков? Или снежинок? — предложил Позов.
— Шастуну понравятся только в виде Попова, — заржал Матвиенко.
— Не, такое людям нельзя — слишком сладко, умрут от диабета! — ничуть не смутился Арсений. А Антон лишь улыбнулся, кивая, и изучающе посмотрел на Арсения, подумав о том, что такого он бы съел, действительно.
— Можно еще конфетти-хлопушки какие-нибудь… Под конец выпустим, пусть все танцуют как будто под снегом, романтично же, — предложил Арсений.
— Ага, а нас потом уборщица шваброй выебет за это конфетти… Не, хуевая идея, — прокомментировал Антон.
— Вот именно, сам будешь свое конфетти подметать, со шваброй в жопе, — все еще смеялся Матвиенко. — Я даже тебе смазку подарю, чтобы швабра от нашей уборщицы мягче пошла.
— Ну, я бы предпочел, чтобы меня ебал кое-кто другой, — невозмутимо сообщил Арсений. — А конфетти, мне кажется, все равно было бы неплохо. В крайнем случае действительно, сами подметем, не переломимся.
***
Конфетти Арсений таки отвоевал, пообещав, в случае чего самому все убрать (с Антоном, потому что тот не смог бы ему отказать). А еще они собрали вроде даже не самые плохие конкурсы. Банальные, конечно, вроде «найди свою половину», где участникам нужно вычислить во время танца того, кому попался персонаж-пара; или «прикоснись к цвету», где по команде нужно найти что-то названного цвета и прикоснуться к этому, но на самом деле, как показывала практика, это довольно занятно.
Новый виток проблем начался за час до начала детского представления, потому что Оксана закрылась в каморке и наотрез отказалась выходить.
— Оксана, ну расскажи, что случилось! — перед закрытой дверью с самым озабоченным видом стоял Шастун и всеми силами пытался выманить его верную Снегурочку из помещения.
— Антон Андреевич, я не могу. Я не выйду! — кричала Суркова. За дверью раздался приглушенный стук, как будто бы что-то упало.
— Оксана, мы просто не можем поставить никого другого. Что-то серьезное произошло? Может быть, мы можем как-то все исправить? — Антон изо всех сил пытался сохранять спокойствие, но получалось, откровенно говоря, не очень.
— Ничего не получится! — Антон готов поклясться, что слышал всхлип.
— Мы еще даже не попытались ничего сделать. Оксан, может быть ты впустишь меня, и мы поговорим хотя бы не через дверь?
— Не-е-е-ет! — за дверью вновь всхлипнули.
— Ты чего тут возле двери стоишь? — Арсений появился, словно ниоткуда.
— Ну наконец-то, блять! — всплеснул руками Антон. — Где ты пропадал? У нас ЧП! Оксана закрылась и отказывается выступать, — прошептал Антон и жестом указал на дверь.
— Ну, я не знаю, может, ее на косметичку выманим? — предложил Арсений и наткнулся на злобный взгляд Антона.
— Арс, скажи мне, ты совсем придурок? Хотя нет, не отвечай, уже все понятно. У нас тут за дверью плачущий подросток, из-за которого может сорваться целое новогоднее представление, а ты тут со своими приколами! — Антон почти кричал, но при этом умудрялся это делать тихо.
— Косметичка! — послышалось из-за двери.
— Оксаночка, что ты сказала? — Шастун прислонился ухом к двери, чтобы лучше слышать.
— Я забыла дома косметичку. А я не могу выйти не накрашенной! — голос звучал совсем жалобно и тихо.
— А я говорил, что надо на косметичку! — усмехнулся Арсений. — Чего стоишь, дуй в актовый зал, у девчонок наверняка с собой что-то есть, а я пока тут покараулю, чтобы наша звезда не сбежала.
— Ладно, иногда и тупость может спасать мир, — Антон выглядел уже почти спокойно и уверенным шагом пошел к актовому залу.
Косметика действительно нашлась почти у всех девочек. Особенно активные заявили, что могли бы сделать макияж. Новогодний. Антону, если честно, было все равно, и он совершенно не представлял, чем новогодний макияж может отличаться от какого угодно другого, но сгреб в охапку весь предложенный косметический набор, схватил одну из девочек и буквально потащил ее в каморку.
Дверь уже оказалась открыта, и Оксана вместе с Арсением сидели и спокойно разговаривали, как будто бы не тут пять минут назад была самая настоящая истерика из-за косметики.
Антон тяжело вздохнул и мысленно пообещал себе, что больше никаких школьных мероприятий. Никогда.
Время шло, Снегурочка в лице Оксаны уже давно пришла в себя и была готова к выходу на сцену. А вот решительность и уверенность Антона с каждой минутой буквально исчезала…
***
В актовый зал уже начали просачиваться первые зрители — первоклашки заняли первые ряды, редкие пришедшие родители рассыпались на задних рядах.
Антон мерил своими длинными шагами все ту же каморку. Она оказалась ровно шесть шагов в длину, Антон считал. Успокоиться это, правда, нихера не помогало.
— Вот Арс, а, Арс! Вот скажи мне, хуй ли ты такой спокойный? — раздраженно заявил Шастун, поправляя бороду Деда Мороза.
— А я уже перестал волноваться, — усмехнулся Арсений и поднял пластиковый стаканчик, как будто с кем-то чокался.
До Антона доходило медленно, но уверенно. И он в очередной раз не знал: плакать ему, смеяться или орать. Потому что теперь он был готов поклясться, что в стаканчике, с которым Попов таскался вот уже последние полчаса точно, не просто кола.
— Скажи мне, ты совсем охуел? Нам на сцену через 15 минут, а ты бухаешь? — Шастун, кажется, был в шаге от того, чтобы перейти на крик.
— Во-первых, без паники; во-вторых, там вискаря всего ничего; в-третьих, реально успокаивает. И вообще тебе бы тоже не помешало! — тут же начал оправдываться Арсений, всовывая Шастуну в руки стаканчик.
Антон даже не задумался и залпом выпил все, что осталось. Алкоголь действительно почти не чувствовался, зато отпустило почему-то мгновенно.
— Придурок ты все-таки, Арс! Пошли уже за кулисы. И не дай бог ты хоть раз накосячишь, сказочник ты наш! — Шастун стрельнул в него глазами. — Я тебя просто выебу.
— Антон, ты же понимаешь, что это так себе мотивация? — Арсений улыбался как-то тепло и искренне, даже будто и не шутил. — Без паники, все будет в лучшем виде!
Он ободряюще сжал плечо Антона, и они вместе пошли за кулисы. Зал был уже почти полностью забит, все участники представления распределились по разным кулисам. Еще совсем немного и можно было начинать.
***
Выступление прошло куда лучше, чем Антон ожидал. Дети, не отрываясь, смотрели за происходящим на сцене, что в целом уже можно было считать достижением. И даже родители нет-нет, да кидали заинтересованные взгляды на сцену, а время от времени даже искренне смеялись над шутками.
Аплодисменты в конце гремели на весь зал, и, кажется, это был успех. Даже Шеминов, который не мог не заглянуть, чтобы посмотреть, чем же закончилась его идея, сидел все представление с самым довольным видом.
Когда все закончилось, Антон один из первых залетел в гримерку, тут же стянул с себя бороду и устало растянулся на стуле. Ну, насколько это вообще было возможно с его-то ростом.
Все-таки, выступления это, конечно, хорошо, но выматывало просто жутко.
Сейчас, усталость накатила как будто с двойной силой. Потому что целый месяц до этого они существовали, видимо, на чистом энтузиазме. А сейчас он резко закончился, потому что финальная точка наконец была пройдена.
Постепенно каморка наполнялась старшеклассниками, которые радостно делились впечатлениями; в спешке пытались разобраться, где свои вещи, а где товарища; кто-то начинал переодеваться; кто-то просто забирал свои вещи и спешил удалиться.
— Кажется я просто не доживу до дискотеки, — поделился Шастун, когда помещение опустело, и там остался только он и Арсений.
Он в ответ смотрел сочувственно, но все равно улыбался.
— Нам еще на концерте у средней школы сидеть, иначе Поз с Матвиенко нас придушат. И будут правы, между прочим! — поспорить с этим было сложно, поэтому Шастун просто жалобно посмотрел на Арсения.
Каким-то чудом они успели убрать декорации и даже проверить импровизированную гримерную на предмет забытых вещей и мусора и, удовлетворившись результатом, решили скрыться от посторонних глаз во все той же учительской. Там на столе стояли в хаотичном порядке фрукты, какие-то нарезки, пирожные — очевидно учителя дружно праздновали новый год и начало зимних каникул, а под столом нашлись даже бутылки с алкоголем. Ну, естественно, наверх никто такое ставить не рискнул — а вдруг ученики или еще что.
Антон довольно улыбнулся, растягиваясь на уже почти родном диване, а Арсений устроился рядом с ним. Они ни о чем не говорили, просто молчали, смотрели друг на друга и глупо улыбались.
…Антон потянулся к Арсению первым, проводя носом по щеке, а потом на ощупь находя чужие губы, почти невесомо касаясь их своими. Арсений углубил поцелуй сразу же, утягивая Антона на себя, так, что тот чуть ли не сел на его колени.
Арсений водил руками по чужой спине, а Антон зарывался в его волосы, снова молясь о том, чтобы кольца ничего не зацепили. В какой-то момент Антон почти неосознанно потерся пахом о бедро Арсения, издав едва слышный стон. Арсений резко потянул Антона вниз, заставляя повторить движение, и Шастун простонал уже немного громче.
— Всегда знал, что твой конек — это стонать, — шептал Арсений, смотря на Антона слегка замутненным взглядом.
Антон в ответ рассмеялся, потому что его почему-то разъебало от этой фразы и отстранился — до него медленно, но дошло, что вообще-то в школе полно народу. И ладно бы только школьники и учителя, сейчас тут еще ходили родители и совсем не хотелось попасться кому-нибудь из них.
— Ты все-таки придурок, — констатировал Антон, все еще посмеиваясь, и нежно провел рукой по чужой щеке. На ней только-только начала проклевываться щетина, поэтому на ощупь не очень приятно, но все равно прикольно. Антону нравилось. Ему вообще весь Арсений нравился.
— О, вот вы где, опять пидораситесь! — в учительскую заглянул недовольный Матвиенко. — Пошли, нужно помочь все к концерту подготовить! — он махнул рукой, призывая следовать за ним, и удалился.
Парням ничего не оставалось, кроме как подняться и, переглянувшись, отправиться вслед за другом.
***
В актовом зале уже успел воцариться легкий хаос. Девочки, видимо, те, которым предстояло исполнять номера, носились между рядов, ребята на сцене крепили последние снежинки, кто-то таскал стулья за кулисы, а Журавлев тестировал диджейскую установку. Кто-то судорожно пытался в последний раз прогнать номер.
Ребятам тоже нашлась работа — Антон отправился помогать составлять трек-лист в правильной последовательности, а Арсений пошел за кулисы, контролировать школьников, чтобы те не навели там беспорядок, и чтобы нужные для номеров предметы не затерялись в образовавшемся бедламе.
Зал незаметно заполнился зрителями, Арсений и Антон пристроились сбоку куда-то поближе к сцене, и начался первый номер. Позов весь концерт нервно мялся возле входа на сцену, очевидно, контролируя своевременный выход ребят, за кулисами дежурил Матвиенко, координируя процесс. А Арсению с Антоном оставалось только наблюдать и восхищаться. Потому что получилось действительно круто. И даже математичка вышла спеть, в очередной раз поразив весь зрительский зал.
Когда Матвиенко говорил, что это пушка — он ни разу не преуменьшал.
— Еб твою мать, неужели это закончилось! — выразил общую мысль Сережа, когда актовый зал стремительно опустел после концерта.
Парни понимающе кивнули и, не сговариваясь, все вчетвером обнялись. Потому что, черт возьми, это победа. Хотя на самом деле работа еще оставалась — нужно, как минимум, все убрать и подготовить актовый зал к дискотеке, а еще эту самую дискотеку пережить. Но основная жесть подошла к концу, что не могло не радовать.
Бесконечные стулья уже заебали. Вот зачем, спрашивается, их столько? И зачем вообще проводить дискотеки в актовом зале, где нужно возиться с этими ссаными стульями?
Есть же прекрасный спортивный зал, например. Или холл на первом этаже. Ну отличные же варианты. Нет, блять. Актовый зал всем подавай. А им со стульями мучайся. А ведь их потом обратно расставлять.
От последней мысли Антон протяжно то ли завыл, то ли застонал.
— Антох, ты по ходу места перепутал. Стонать нужно с Арсением наедине и желательно не в школе, — подколол Матвиенко, за что тут же получил два недовольных взгляда от парней на «А».
— Серег, вот тебе чего, завидно, что ли? — обиженно протянул Шастун.
— Да че завидно то, мне твое счастье, как Попов не нужно — он же ебнутый, очевидно! — парировал Матвиенко.
Антону, в целом, даже возразить было нечего, поэтому он просто взглянул на Арсения и слегка смущенно улыбнулся.
…Парни успели собраться в учительской и даже распили бутылку шампанского на троих — Матвиенко упорно пил свою колу зеро — после того, как в зале оказалось все готово. Они даже успели проверить какие-то световые приблуды, которые им притащил Журавль, поэтому можно было с чистой совестью расслабиться.
Ну, как расслабиться — им еще нужно было написать карточки для конкурса «найди свою вторую половину», собрать все маленькие призы в мешок и еще по мелочи, но все это можно было делать здесь, непринужденно переговариваясь и шутя.
— Вы, кстати, заметили, что Журавль какой-то грустный сегодня, — внезапно поднял тему Позов.
— Да он вроде с информатиком опять поругался, вот и ходит теперь расстроенный, — бесхитростно сдал товарища Матвиенко.
— А с каких пор ты главная сплетница в школе? — посмеивался Антон, мысленно делая пометку себе на будущее «поговорить с Димой об этом».
— Я не сплетница, я просто не занят разглядыванием задницы Попова и в курсе, что происходит в коллективе, — Матвиенко отпустил очередную шуточку.
***
В зале уже все готово, за диджейским пультом, который перекочевал на сцену, уже сидел Журавлев, особо активные школьники уже разбились кучками и что-то обсуждали по разным углам актового зала. Матвиенко устроился перед входом — в бороде Деда Мороза (и зачем она ему, у него и своя вполне хороша), с огромным мешком с подарками и коробкой, где лежало все необходимое для конкурсов.
Позов и Шастун раздавали всем бумажки, по которым нужно было найти свою вторую половину, а Арсений крутился с микрофоном на сцене возле Журавлева.
Свет погас, помещение погрузилось в полумрак, заработали световые установки и по залу забегали хаотичные световые огоньки.
— Ну что, дорогие ученики! Как известно, утром — утренник, днем — дно, а вечером — вечеринка! — закричал в микрофон Арсений, после чего тут же отдал его Журавлю и сбежал со сцены в зал.
— Любите Новый Год? — продолжил Журавлев. Зал одобрительно загудел. — А я вот нет. Как говорится, день прошел, число сменилось, ничего не изменилось! — прозвучало как-то слишком печально и школьники на секунду даже затихли, не зная, как реагировать.
А у ребят поджались жопы, потому что если Журавлев продолжил бы в том же духе, то дискотеку ждал неминуемый провал.
— Но сегодня у нас праздник, поэтому предлагаю веселиться и зажигать! — заявил Дима, заставляя тем самым всех расслабиться, и заиграла первая танцевальная композиция.
— Я, кстати, напоминаю, что вам всем выдали карточки с чьим-то именем, и первым десяти, нашедшим свою пару, нужно подойти к нашему Деду Морозу, — он показал рукой на Матвиенко. — И забрать свои маленькие призы!
Залу, кажется, было наплевать, потому что все уже погрузились в музыку и танцы.
— У тебя кто? — Арсений словно ниоткуда оказался возле Шастуна, и уже кричал ему на ухо. Антон аж вздрогнул.
— У меня Реджинальд Дживс! — смеясь, заявил Антон — Мне кажется, идеально подходит. А у тебя кто?
Арсений хитро улыбнулся и продемонстрировал Антону свою карточку, на которой кривым Позовским почерком (честное слово, ему надо было в медики идти, а не в педагоги) было написано «Бертрам Вустер».
— Да ла-а-адно! — Антон расплылся в довольной улыбке. — А мы ничего так парочка, скажи! Тебе кстати тоже подходит, Вустер такой же придурок! — он схватил Арсения за руку и потащил его к Матвиенко.
— Жаль, что в реальности не парочка, — себе под нос пробормотал Арсений, но Антон каким-то чудом расслышал и резко затормозил.
— Чего-чего ты только что сказал? — Антон кричал, то ли потому, что была слишком громкая музыка, то ли от возмущения. — Арс, ну, вот что за человек? — Антон и рад бы разозлиться, но глядя на этот смущенный взгляд голубых глаз, это было просто невозможно.
— Ладно, потом поговорим! — хмыкнул он и тут же продолжил тащить Попова в сторону Сережи.
— Да ла-а-адно! — Матвиенко неверяще смотрел на написанное. — Вот это совпадение! Раз такое дело, то подарок у вас будет особенный, — он усмехнулся и полез под стул, доставая оттуда подарочный пакет.
— Вам один на двоих. И только, чур, смотреть, когда отойдете от меня на сто метров! — он хитро улыбнулся, а довольные парни ушли сначала в каморку, спрятать подарок, чтобы никто не утащил, а потом скрылись в танцующей толпе.
— А теперь, дорогие друзья, у нас конкурс на лучших танцоров! Все очень просто: кто-то один выходит на сцену и начинает танцевать, а зал за ним повторяет, а потом музыка резко останавливается, и танцор выбирает, по его мнению, лучшего, а сам, да-да, отправляется за своим призом к нашему уважаемому Сергею Борисовичу Морозу! Итак, кто начнет? — он окинул взглядом зал, но не успел даже ничего сообразить, как на сцену стремительно ворвался Попов.
— О, у нас учителя сегодня тоже зажигают, ребята! — довольно кричал Журавлев. –Ну что, поддержим! — зал разразился аплодисментами, Журавлев выкрутил музыку на максимум, а Арсений начал танцевать.
И вот тут Антон охуел, потому что двигался Попов просто волшебно. Плавно, свободно и развязно. Танцы это определенно его. А еще Арс кидал на него взгляды, которые иначе, чем томными и похотливыми, и не назовешь, а Антон не был против. Когда музыка резко остановилась, Антон даже не сразу понял, что произошло — настолько он увлекся происходящим на сцене.
Арсений выбрал какую-то девочку из рядов возле сцены, а сам спустился со сцены, тут же направляясь к Антону.
— Ну, как тебе? — он хитро улыбнулся.
— Так, как будто бы я на небе, — улыбнулся Шастун в ответ и продолжил, наткнувшись на непонимающий взгляд Арсения. — Ну, тут такая звездочка!
Арсений рассмеялся и утащил Антона танцевать. У второго получалось, надо сказать, значительно хуже, но, вроде никто не жаловался. И вообще, это какое-то чудо, что он своими конечностями еще не пришиб кого-нибудь из танцующих школьников.
…Танцевальная викторина продолжалась еще какое-то время, а потом настало время следующего конкурса.
— Итак, кажется, самое время вам стать одним целым, ребята! Соединиться воедино, так сказать! — часть зала, кажется, догадавшаяся, о чем речь, вновь зашумела, а Дима продолжил объяснять условия «гусенички»: нужно было сцепиться друг за другом, образуя длинную гусеницу, и повторять движения за головой. — Чтобы было проще, Дмитрий Темурович, Антон Андреевич, встаньте вперед, а все остальные, давайте, выстраиваемся за нашими замечательными учителями!
За Антоном, кто бы сомневался, тут же пристроился Арсений, явно прижимаясь ближе, чем положено. Черт, кажется, если вечер продолжится в таком же духе, Антону уже очень скоро перестанет быть весело, потому что уже захочется вздернуться от такой близости.
А Арсений как будто бы специально терся об Антона при любой возможности и опускал руки ниже талии время от времени. Антону уже хотелось выть, поэтому он довольно быстро повернулся, погладив Арсения по голове, тем самым сообщая, что он тут теперь голова и тут же убежал в конец своей «гусеницы».
Антон с одной стороны молился, чтобы сзади него кто-то пристроился, а с другой стороны, хотел снова ощутить Арса рядом. Поэтому, когда знакомые руки оказались у него на талии, он даже не был разочарован и, возможно, даже доволен.
Они честно дотанцевали все отведенное под конкурс время, а потом Антон упал на стул, стоящий возле стены и устало посмотрел на Арсения, который, кажется, ничуть не устал и все еще пританцовывая, стоял рядом с ним.
— Итак, знаете, есть легенда, что под следующую песню все должны рано или поздно поцеловаться. Поэтому, если у вас есть вторая половина или кто-то, кто вам взаимно нравится, то эта песня — отличный шанс! — Журавлев включил «Районы-кварталы».
— Кстати, никогда не целовался именно под нее! — Арсений наклонился к Антону, дыша прямо в ухо.
— Я тоже! — Антон смотрел, слегка прищурившись. — Исправим? — он поиграл бровями, а Арсений смотрел так, как будто не был уверен, серьезно это Антон сейчас или нет.
— Пошли! –Антон закричал в ухо и, уже привычно, схватил Арсения за руку и потащил к выходу, потому что терпение уже было на исходе.
Он с шумом захлопнул дверь каморки, тут же прижимая к ней Арсения и жадно впиваясь в его губы. Черт возьми, а под эту песню, оказывается, чертовски приятно целоваться. Впрочем, возможно все дело вовсе не в песне, а в том, с кем ты целуешься. Потому что делать это с Арсением чертовски приятно.
-Кстати, для особенных, — Антон разорвал поцелуй, тут же впиваясь в чужие губы взглядом. — Я думал, что после того поцелуя в этой самой каморке можно считать нас парой, — заявил Антон, краснея.
— А, то есть это так работает? — усмехнулся Арсений. — А как же свидания, неловкие предложения, все такое?
— Бля, Арс, не заставляй меня говорить это вслух. Мне об этом даже думать неловко, — Антон провел рукой по щеке. — А свидание будет тебе! — он улыбнулся, вновь вовлекая Арсения в поцелуй.
Руки Антона скользили по чужой рубашке, по талии, спине, животу… Арсению казалось, что они повсюду. Потом Антон как-то переключился с губ на шею, пытаясь расстегнуть пальцами пуговицы на рубашке, но получалось с переменным успехом.
— Что ты… — Арсений дышал уже практически через раз, дыхание давно сбилось от происходящего, — А если кто-нибудь зайдет?
— Во-первых, кто что забыл здесь во время дискотеки; во-вторых, они не смогут открыть дверь, потому что ты держишь ее спиной; в-третьих, мне уже похуй, после того как ты последние минут десять прижимался ко мне. Ты хоть понимаешь, насколько это сводит с ума вообще? Хочу. Тебе. Отсосать, — Честно заявил Антон.
— Только отсосать? — Арсений хитро посмеивался.
— Он еще и ржет, вы посмотрите на него! Попов, ну что ты за человек такой вообще, — чуть ли не застонал Шастун, хотя тоже засмеялся. — Вообще нет, но сейчас придется ограничиться только этим, — он мгновенно стал серьезным.
Арсений тяжело выдохнул и притянул Антона еще ближе к себе, вовлекая его в очередной поцелуй.
Антон тихо застонал прямо в губы, руками пытаясь нащупать пряжку ремня и справиться с ней. Арсений инстинктивно подался вперед, явно уплывая от ощущения чужих рук где-то в районе паха, пусть пока только через ткань.
— Невозможный, — шептал Антон, открываясь от губ и расстегивая пуговицу на джинсах Арсения. А потом тут же припал губами к шее, прокладывая дорожку влажных поцелуев к чужой груди. Руки сами тянулись вниз, расстегивали молнию и тут же проникали под ткань штанов. Антон провел пальцами по уже твердому члену, поглаживая сквозь нижнее белье. Арсений дышал тяжело и явно сдерживался, чтобы не застонать. И это правильно, потому что, конечно, маловероятно, но вдруг кто услышал бы.
Язык Антона кружил вокруг сосков, а дыхание Арсения сбилось еще сильнее. Он спускался все ниже, водил руками по талии, бокам, скользил по спине и спускаясь ниже, сжимая чертовски соблазнительную задницу.
Кажется, что они окончательно сошли с ума, оба. Антон наконец спустился достаточно низко, сел на колени, слегка морщась от неприятных ощущений — все-таки пол не самый мягкий — и рывком спустил джинсы и трусы Арсения, оголяя чужой член.
— Какой же он красивый, — шептал Антон, рассматривая.
Он невесомо коснулся члена пальцами, проводя по всей длине, и не веря, что это правда сейчас происходит, а потом обхватил уже увереннее и сделал на пробу пару движений вверх-вниз. Арсения буквально выгнуло от удовольствия. Антон довольно улыбнулся, глядя снизу вверх (что уже само по себе крайне непривычно), а потом обхватил губами головку.
— Смотри не откуси, — послышалось сверху, и Антон буквально подавился членом и смехом. Ну вот скажите, кто еще, кроме Арсения, мог такое ляпнуть в этой ситуации? Он заставил себя успокоиться, потому что смех смехом, а Арса все еще пиздец как хотелось.
Он вновь взял в рот и старательно водил по головке языком. Арсений уже не выдержал и издал короткий стон. И чей еще это конек — стонать. Антон улыбнулся своим мыслям, выпустив головку изо рта, и начав вылизывать весь ствол. Он двигался хаотично, то коротко касаясь, почти целуя, то проводя языком по всей длине.
Антон понимал, что сдерживаться сам больше просто не может, потому что у самого внизу уже пиздец как тесно, поэтому он одним движением расстегнул свои джинсы, слегка приспуская трусы, оголив свой член и одной рукой начал дрочить. Вторая рука оказалась на члене Арсения, а он вновь вернулся к головке.
Антон дрочил и себе, и Арсению резко и довольно грубо, так что скоро оба уже были откровенно на грани. Арсений кончил первым, выгибаясь навстречу чужим губам, и излился прямо в чужой рот. Антон, не задумываясь, проглотил, и за несколько уже таких привычных движений довел и себя до разрядки.
Они еще какое-то время так и стояли — Арсений, прижавшись к стене, а Антон на коленях, и пытались отдышаться.
Арсений пришел в себя снова первым и натянул на себя обратно одежду. Антон же вернулся в реальность, когда услышал звук застегивающейся молнии. Он мотнул головой, а потом поднялся с колен, не без помощи Арсения.
Они какое-то время молчали, убирая следы преступления на полу, а потом устроились на двух рядом стоящих стульях, лениво и благодарно целуясь. Как же все-таки охуенно.
— Раз мы все равно здесь, может, посмотрим, что там Матвиенко нам вручил? — наконец, подал голос Арсений.
— Точно! — Антон тут же подскочил на месте и начал оглядываться в поисках подарка. Он заглянул в пакет, а потом тут же его закрыл, а потом начал хохотать.
— Эй, ну чего там! Мне же тоже интересно! — Арсений звучал почти обиженно.
— Ты, блять, не поверишь! — все еще давясь смехом сообщил Антон. — Там смазка и презервативы, — признался он, протягивая пакет.
— А, то есть мы могли бы не просто минетом обойтись? — Арсений смеялся тоже, рассматривая содержимое — Кстати, смотри, он даже запарился. Смазка не дюрекс какой-то аптечный, а явно что-то из специализированных магазинов. Написано даже, что для анального секса, — Арсений вертел в руках тюбик, изучая.
А Антон смеялся еще громче, представляя себе, как Матвиенко заходил в секс-шоп и просил у консультанта анальную смазку. Кстати, нужно не забыть поблагодарить при случае, это им определенно еще понадобится.
— Спасибо ему, что ли сказать, — усмехнулся Арсений, озвучивая мысли Шастуна. Тот только согласно замычал в ответ.
— Ладно, пошли уже, что ли, дальше на дискотеку, а то мало ли что люди подумают.
— Правильно подумают, между прочим, — заметил Арсений, и они вдвоем вышли из каморки.
Матвиенко, заметивший их появление в актовом зале, и их же такие довольные лица, уже даже не отпустил привычную шуточку, а только махнул рукой, мол, что с этих геюг еще взять, и выдал школьнице очередной приз.