Тихая тихая ночь

      В коридоре что-то скрипнуло. Мэй прислушалась. Тишина. Выступление в "Золотом Лесу" закончено. Госпожа Сумико сказала, что это был лучший дебют, который видели те стены. За экубо заплатили много. Теперь у Мэй будет всё: почёт, уважение. Платы за экубо хватит чтобы выплатить долг школе гейш. Всё складывается как нельзя лучше. «Так почему же мне так сложно радоваться?» — пронеслось в голове майко. Мэй корит себя за это. Какая же она! Капризная? Эгоистичная? Может быть. Девушка входит в свою комнату и закрывает дверь. Госпожа Сумико сказала, что можно отдохнуть и набраться сил. Мэй грациозно садится напротив приоткрытого окна. Из окна дует слабый ветерок. Мэй ёжится. Зима будет ранней. Мэй смотрится в зеркало. Перед ней миска с водой и льняное полотенце. Чтобы смыть традиционный макияж. Мэй мочит полотенце и проводит по своей щеке. Жёстко. Ткань слишком грубая для её нежной кожи. Нужно поскорее смыть остатки макияжа и ложится спать. Но что-то в груди давит и от этого становится неприятно. Не сняв кимоно, Мэй ложится на кровать даже не расстилалась её. В груди холодно. Мэй понимает, что не уснёт. Мысли уводят её в воспоминания. Мэй вспоминает отца, своё обучение в школе гейш, как училась петь и танцевать, играть на инструментах. Как ездила за кимоно вместе с госпожой Сумико. Ночь на постоялом дворе "Белая цапля". Самурай с солдатами. Ронин с конюшни. И тот... Человек в клетке и цепях. Мэй резко двигает затёкшей рукой и кости хрустят. Шпилька в волосах давит на голову. А сердце разгорается новое и неожиданное. Что-то... Что же это? Кажется... или в комнате стало немного жарче? Мэй помнит, как ей говорили «У гейши может быть связь только с её покровителем». Перед глазами встаёт образ пленника. На губах ухмылка вперемешку с кровью. Девушка поджимает тонкие губки. Руки сами собой тянуться к поясу кимоно, и прежде чем Мэй понимает, что делает, длинные пальцы развязывают пояс и проводят по плоскому животу. Зубы впиваются в нижнюю губу. Перед глазами снова маячит пленник. Мэй слышит как его голос, немного хриплый и шершавый, как он говорит ей «Не бойся не съем». Руки скользят выше, к груди и накрывают бешено стучащее под кожей сердце. «Или же... Ты хочешь, чтобы я тебя съел? М?» Мэй кажется, что она слышит этот голос совсем близко. Будто он шепчет это ей на ухо. Шпилька выпадает из причёски и с глухим стуком падает на пол. Чёрные волосы мягким водопадом струятся вниз, по спине, накрывают горящие щёки, ложатся на девичью грудь. Мэй прижимает руку ко рту. Из окна веет прохладой. В соседних комнатах либо спят, либо развлекают клиентов. Тихий стон утопает в тишине: — Аа...ах... Мэй падает на пол. Зрачки её расширены. Чёрные глаза сверкают. Будущая гейша поворачивается набок и сжимается в комочек. По бледной щеке течёт одинокая слеза. Ночь тихая тихая.