Без тормозов

Зевающий и только-только приготовивший кофе Руслан поспешил открыть входную дверь. Из коридора послышались счастливые возгласы и два мужских голоса. Второй, принадлежавший незнакомцу, был ниже и грубее, чем у хозяина дома, но оставался приятным. Мужчины крепко обнялись, приветствуя друг друга, после чего Александрович повел гостя в глубь квартиры. — Ну ты придумал! — шуточно ворчал он. — Хоть бы позвонил заранее, я ж не готов… Нечем встречать тебя даже, только вчерашний ужин. Женя как раз закончил «сматывать» одеяло, прислушиваясь к голосам. Звонок потревожил его душу, словно напоминанием о реальной жизни Митина без своего ученика. Неприятно, но что поделать? Зевнув, парень направился в ванную, даже не задумываясь, как выглядит. Возможно, будь на его месте девушка, то она и забеспокоилась, но не Женя. Растрепанные черные волосы, вмятина на щеке от подушки, голый верх, потому что за ночь он вспотел и штаны, больше на несколько размеров, спущенные до самого низа, едва открывая взору начинающуюся растительность. Встретившись на полпути с гостем, парень кивнул ему, тихо поздоровался и направился было дальше, к ванной комнате, перехватив «домашнюю кофту» в другую руку, но вдруг замер, услышав возмущение в голосе незнакомца. То, что тот сказал дальше, заставило Женю проснуться окончательно и одновременно подумать, что он еще спит. — Зато ты, я смотрю, за старое взялся, Русланыч, — хохотнул мужчина; высокий, широкоплечий, с черными короткими волосами и светлыми глазами. Именно его Евгений мог наблюдать на снимках со времен студенчества в качестве лучшего друга своего учителя. — Опять на молоденьких мальчиков потянуло? — Варежку прикрой, — покачал головой Митин, уводя гостя на кухню. — Ему еще восемнадцати нет. Они болтали о чем-то своем, громко смеясь и иногда шуточно пихая друг друга. Оба были сильными и крепкими и ничуть не потеряли с годами в мышечной массе, так что стукнуть могли хорошенько. Но не пришлось. Женя застал их сидящими за кухонным столом, правда, пили далеко не чай, а коньяк. Макс притащил его с собой в качестве подарка. — Так кто это, ты говоришь? — Новоприбывший смерил Кунаева заинтересованным взглядом, пройдясь от макушки до пят. — Твой ученик, что ли? И чего здесь, у родителей украл? Авдеев хлопнул товарища по плечу, снова смеясь, а тот ударил его в бок локтем, устало шипя: «Ой, да заткнись ты, старый дурак». Их пререкания вызвали у Кунаева легкую ухмылку. После утренних водных процедур он выглядел получше. Надел футболку и подтянул штаны повыше, фиксируя их внутренним шнурком. Вот только из головы упорно не выходила фраза гостя о «молодых мальчиках». Он же не серьезно? Или серьезно? У них с парнями тоже такие приколы бывали, могли друг друга и геями (точнее, пидорасами) назвать, и еще что похуже придумать… Так что слова мужчины вполне могли быть приколом. А могли и не быть? Евгений начинал внутренне нервничать. У него есть шанс? А может, он здесь не только потому, что учитель его пожалел? А вдруг он по мальчикам и тут дело в симпатии? Такие мысли заставили Кунаева улыбаться, пока он наливал себе кофе. От коньяка он бы, конечно, не отказался, если бы налили, но не самому же напрашиваться? Да и такой напиток с утра? А в холодильнике все еще лежало пиво с Нового года. До которого так и не дошли руки… — Я, дяденька, — сев за стол, где стало явно меньше места, парень решил помочь директору, который как-то странно отмалчивался, — та самая паршивая овца в стаде — местный хулиган, расточитель молодости и, как выражается наша классуха, ребенок из неблагополучной семьи. Евгений протянул руку обалдевшему взрослому и пожал ее, вложив силу, словно показывая себя, проявляя свой характер. Ему палец в рот не клади и так рассматривать не надо. Да, он слышал о себе такое уже не раз. Это взрослые думают, что умеют прятаться и делать все втайне, но в школе подобное едва ли возможно. Детские ушки везде. В каждой стене. Нет, парень не обижался. Это было правдой. Вот только так могли говорить лишь учителя. Любой школьник, сказанув такое, тут же получил бы по зубам. Уже проверяли. — А Руслан Александрович проявил великодушие и взял меня к себе, чтобы я не бухал в такой мороз с алкашами и не дрался у него под окнами. И снова наглая улыбка. — А ты не промах. — Макс растянулся в улыбке на все тридцать два. — Ну и Руслана узнаю, он вечно подбирает несчастных и обездоленных, ага? — Пошел ты, — улыбался Немец. В присутствии друга он был расслаблен и весел, и Кунаеву было позволено это наблюдать. Никто с работы (не важно: коллега или ученик) прежде не допускался не то что в его личное пространство, а даже вот так, в круг самых близких людей. А с этим парнем все шло иначе, но никто не был против. — Только смотрю, ты ради ученика и гитару достал. А вот это было уже серьезным ударом. Авдеев знал все обстоятельства, заставившие друга отказаться от музыки, поэтому был немало удивлен, заметив чехол в гостиной. Он еще помнил, как Руслан забросил как можно дальше и фото, и гитару в попытке все забыть. И теперь вдруг достал. Не просто так это все, правда? И Женя, кажется, имел к этому самое прямое отношение. Руслан молчал. Такой подставы он не ожидал, но и отпираться было глупо. Лучший друг детства на то и друг, чтобы сразу все просечь… — Да это я так, — замялся все-таки мужчина, — перебирали с Женей хлам, и он попросил сыграть. Как тут откажешь? — Ну да, ну да, — фыркнул Максим, допивая остатки алкоголя в стакане и подливая затем по новой. Кажется, даже Женя понял, что имел в виду друг Митина. Гитара была забыта после смерти юной жены, а сейчас едва ли пряталась в чехле больше чем на двенадцать часов. Парень ощутил себя немного виноватым, поэтому решил промолчать, попивая неспешно свой кофе и взяв один из бутербродов, которые директор быстро сделал для закуски. Вот только совсем оставаться безучастным парень не мог. — А вы на фото лучше выглядели, — словно желая защитить Митина, произнес Женя, хотя и сам понимал, какая это херня. А потом стало еще более неловко, ведь мужчина подметил в голос, что и «фотографии они значит старые достали?». Парень готов был провалиться на этаж ниже, лишь бы уйти от испепеляющего взгляда учителя. Хотя тот и не злился, но мысленно явно приказывал замолчать. Но разве Кунаев не Кунаев без своего длинного языка? — А кем вы теперь работаете? Интересно, кем становятся музыканты через двадцать лет… — Дерзкий, — довольно подметил гость. Выпив еще немного, он с неподдельным весельем наблюдал то за другом, то за его учеником. Ситуация явно его устраивала и даже развлекала, поэтому двусмысленных шуток и издевок стоило ожидать в двукратном размере. Уж Руслану нечего было и сомневаться. — Я теперь предприниматель, — прямо ответил Авдеев, снова разглядывая лицо Жени. — Строительный бизнес, все дела. Учитель из меня не вышел, это вон у Александрыча нашего призвание, а я так… помаялся четыре года в универе, потом на практике немного и своим делом занялся. Нашел себя, как говорят. Митин хмыкнул. Он-то помнил, как Макс несколько лет метался по разным подработкам, набираясь опыта, прежде чем открыть собственный магазин стройматериалов. И только с годами расширялся, увеличивая свое влияние и качество услуг. В общем-то, другом он гордился. И знал, что, не будь он тоже устроен, Авдеев потащил бы его к себе. Пристроил бы на хорошую должность с высокой оплатой, и все были бы довольны. Но уж сложилось как сложилось. Руслан ни о чем не жалел. — Да-а, будь я помоложе и холост, а ты — постарше, я бы на тебя глаз положил. — Макс говорил почти что серьезно, обращаясь к Кунаеву, смотрел жадно. Правда, Немец хоть и понимал, что это больше шутка, чем реальность, легкий укол ревности все же испытал. Потому тут же стукнул друга куда-то в ребра. — Ай! Ладно-ладно, я свою люблю, конечно… Какие тут уже мальчики. Это в прошлом. Он подмигнул Евгению, а Митин едва не взвыл. Вот же вздумалось этому придурку припереться прямо сегодня, сейчас, когда здесь Женя. И что он только надумает себе?! Страшно представить. — Жень, не обращай внимания, — вздохнул мужчина, поправляя очки, — у него просто шутки идиотские. Он не всегда такой. — Какой «такой», милый мой… друг? А? — Такой придурок. Женя едва не подавился, удержав себя, чтобы не выплюнуть кофе обратно в чашку, тяжело глотая. Был бы помоложе? Мальчики в прошлом? По взгляду парня можно было понять, что он в острейшем шоке, а по-простому, как в народе говорят, в «ахуе». — Так вы что… геем были? — спросил все же местный хулиган, хотя для столь простого вопроса сил набраться пришлось. Взгляд скользнул по статному мужчине, прикидывая, что «да», такой и мог бы быть. И наверняка даже пользовался популярностью. И тут же разум подкинул воспоминания о студенческих фото, где рядом с красавчиком Русланом стоял не менее притягательный парень, на которого Евгений тогда совсем не обратил должного внимания. Ну, парень и парень, другое дело Митин… — То есть… У вас же теперь жена? Вы на два фронта? Что ли? Подросток явно тупил. А после посмотрел на директора. У того тоже была жена, но если одному это было не помехой, то и второму? — И вы тоже? Остро почувствовалась нехватка алкоголя в крови. И потому Женя без разрешения взял бутылку и добавил себе немного в чашку с кофе. Сойдет. Прямо домашний бариста. Максим только расхохотался, пока Руслан принял позу «рукалицо» с тяжелым вздохом «Scheiße», вырвавшимся из него. Еще таких историй им не хватало. Чтоб уж точно вся школа знала, какой он вне ее стен. Хотя… Евгений вроде не из тех, кто попусту треплет языком. Вот и Яковлева избил именно что за ябедничество. Но каким бы хорошим он ни был в этой квартире, это не давало стопроцентных гарантий. — Это называется бисексуальность, мальчик, — успокоившись, проговорил Авдеев. На троих бутылка коньяка уходила быстрее, тело расслаблялось, а мозг позволял рассказать больше, чем в обычной обстановке. — Вы же, молодняк, вроде должны в этом лучше нас разбираться, нет? — Макс, хватит. «Слабая попытка, Митин, очень слабая. Максим только разогревается. У него хватает веселых историй про тебя, успевай только держаться молодцом и не избить его». — Да ладно тебе! Пусть парень знает, что это нормально. Вдруг его тоже потянет, а он испугается еще. Вот что, Женек, — мужчина явно любил неформальные обращения, добавляющие близости между собеседниками, — ты не слушай, что там говорят. Ориентация дело сугубо личное. Если ты только, конечно, животных не любишь… Тут лучше не надо. С людьми оно как-то проще и приятнее, поверь. — Ты кем его считаешь вообще! — воскликнул Руслан, почти сразу запивая свое возмущение алкоголем. Нет, ну у него точно сил никаких не хватит это выслушивать. — Он нормальный парень. — Вот и я говорю, нормальный. Лучше уж в юности попробовать все, чтобы потом точно знать, чего хочешь. Ты же попробовал? Вот и нечего возникать. Понять это как-то иначе было просто невозможно. Немец резко вскинул голову на Кунаева, но тот просто сидел в шоке и молчал. «Пожалуйста, только не спрашивай ничего больше, не давай Максу повода говорить дальше», — мысленно умолял он, понимая, как легко эти «личные разговоры» могут выйти за пределы кухни. Проблемы ему не нужны. Лишиться школы таким вот глупым образом было бы настоящим кошмаром. Глаза у Евгения начинали медленно загораться восторгом и интересом. Нет уж. Он такого шанса не упустит: узнать все из первых уст. Руслан-то точно ничего не расскажет, а вот его друг, судя по всему, в их прошлом ничего постыдного не видел. — А вы многое попробовали? — Чашка кофе удивительно быстро пустела, как и бутылочка хорошего алкогольного напитка. Последние капли достались Жене, что вовремя подвинул под «разлив» и свою небольшую кружку с остатками кофе. Алкоголь приятно разливался по телу и способствовал раскрепощению. «Женькой» Евгений совсем не против был быть. Да и узнать новое про директора хотелось ужасно. О том, что мужчину беспокоит он и не подумал даже. Сам-то парень ни за что не рассказал бы кому-то то, что слушал сейчас здесь за столом, но Немец-то этого не знал… — А тебе, мелочь, прямо все расскажи. — Авдеев, похоже, был доволен вызванной реакцией. И теперь заслуженно принимал любопытные взгляды и вопросы. Ему-то было что поведать. В последний момент он глянул на Руслана, но тот только устало махнул рукой, мол, делай что хочешь. О-о, Макс еще как сделает. Раз он начинал, то не останавливался, пока не выжал бы из темы все возможное. — Пробовали многое из того, что могли, конечно. Сам понимаешь, другое время, другие нравы. Хотя и сейчас беднягам невесело приходится. Мы сначала просто дурачились: то поцелуй по пьяни, то слишком долгие объятия… Вся веселуха уже потом пошла. Прежде чем продолжать рассказ, он послал мальца сгонять за добавкой. Благо на районе был магазинчик, в котором паспорт не спрашивали, кажется, вообще ни у кого. Так что с бутылкой Женя вернулся очень скоро. Макс, на правах старшего, разлил всем равные порции, хлопнул немного для разогрева, ну и стал говорить. — …оно-то, знаешь, девчонки-фанатки — это, конечно, круто. Вьются за тобой, хоть любую бери! Но молодость же, кровь играет, нам разнообразие подавай. Не групповухи, правда, но тоже хорошо было. Уточняющие вопросы Кунаева, видимо, доставляли ему особое удовольствие. Пока Митин втихую глушил алкоголь и молчал, прощаясь со своей репутацией. — Ну, ты вот другу когда-нибудь мастурбировал? Во-от, а ощущения совсем другие. Не как ты сам себе, не как девушка — улет, одним словом. И минет хорош, если умеешь его делать… Ты попробуй как-нибудь, вдруг понравится. — Он же ребенок еще, — вяло заметил Немец. — Ты его видел, ребенка этого? Здоровый вон лось какой. Красавец. Такого с руками оторвут, — уверенно заявил Максим. — Тебе когда восемнадцать-то стукнет? — В апреле. Восемнадцатого. Женька то краснел, рисуя в воображении своего учителя и его друга, что доставляло удовольствие, хоть и смущало, то бледнел, представляя, как дрочит Сереге. К этому он явно был не готов, даже под градусом и даже на спор. Под коньяк, конечно, все представлять, едва ли не в подробностях, было особенно легко, а под веселый голос Макса даже не стыдно. Но все же в какие-то мгновения парень едва дышал, слушая с замиранием сердца очередную историю про Митина и его молодость. Очень бурную молодость. — Даже не верится, что это все про вас. — После пятой «кружечки кофе» юноша смог, наконец, снова свободно смотреть на учителя и даже улыбаться. Макс открыл окно, чтобы проветрить комнату и снизить температуру. Все трое задышали полной грудью, наслаждаясь отдыхом. — А это все в Москве было или здесь тоже умудрялись находить себе…приключения? «Мальчиков для дрочки», — орало пьяное подсознание что было сил, веселясь и не переставая смеяться. Первое впечатление было ошибочным. Макс оказался классным парнем, и невольно Куница вспоминал своих друзей, понимая, что слегка соскучился по ним. — Ну-у, — неохотно протянул Немец, глядя куда угодно, только не на Женю. И чувствуя, что под пристальным взглядом Макса врать бесполезно и неуместно. Он сдался. — Через пару лет, как вернулся сюда, у меня был партнер. Но так, чисто для здоровья, как говорят. На пару месяцев всего. — Это ты про Антона, что ли? — тут же встрял друг. — Про него, про него, — кивнул Митин. — А, да, хороший был. Правда, бестолковый чутка. С такими ребятами только в постель и можно, а серьезные отношения не про них. — А какие парни подходят для серьезных отношений? — подал сразу голос Кунаев. Его глаза пьяно сияли, на губах была легкая улыбка. Ответа ему долго ждать не пришлось. — Как минимум не глупые, зрелые, — рассуждал гость, — чтобы понимали, чего хотят, и шли к цели. Ну и в постели горячие, правда, Рус? — Halt den Mund! — Конечно-конечно. Я закурю? И даже раньше, чем получить ответ, Авдеев уже достал из кармана брюк пачку. Кунаев напросился вместе с ним. Макс неизменно — как начал прилично зарабатывать, — курил только красный «Мальборо». Странная привычка, взращенная им еще с юности. У Руслана он так и ассоциировался — с ароматом табака, древесного парфюма и чего-то звериного; как настоящий альфа. Не мудрено, что они так отжигали в молодости. Что-что, а притяжение между ними прямо-таки искрило. Но даже занимаясь сексом, они оставались друг другу надежной опорой. Именно Макс оберегал Руслана после смерти жены, едва не из петли его достал… Потому он по гроб будет ему благодарен. Выкинув окурок в окно, Максим наконец его закрыл и обратился к двум сидящим за столом: — Ну, и чем вы тут развлекаетесь? День был прекрасным. И как только Макс спросил про развлечения, парень тут же встрепенулся, выбрасывая бычок через окно, вызывая удивление у обоих мужчин. Вот только по широкой улыбке и ехидному взгляду Руслан понял первым, что сейчас будет. — Вы же вместе играли! Гитара одна, правда, но вы же сейчас сыграете, да? Я все подготовлю! И не дожидаясь ответа, парень побежал в гостиную, нарушая покой кота. Ему такие посиделки не особо нравились, ведь нарушалась тишина и покой, но на счастье Аида в квартире была еще одна комната, где можно было продолжать свой безмятежный сон. Через десять минут гитара ждала своего владельца, а брюнет едва ли не прыгал от нетерпения, подгоняя двух здоровых мужиков, как второклашек, почти выталкивая из кухни. Он уже предвкушал. От пения Руслана Евгений откровенно кайфовал. Теперь же на диване сидело двое, и парень был в восторге. Когда ещё выпадет шанс увидеть мини-концерт в домашней обстановке? — Ты смотри, все продумал, — смеясь, заговорил Максим, — и напоил, и беседой задобрил… И все ради нашего стариковского пения! — Ну, допустим, это ты нас спаивал, — перебил его Руслан, мягко толкнув друга. — Давай уже, что споем? Он явно был в хорошем расположении духа, даже после всех похабных разговоров на кухне. Его гитара была готова, а вот Макс попросил принести для себя ведро. Кунаев такого запроса сразу не понял, но после объяснений, что именно Авдеев в их группе сидел за барабанами, сложил два плюс два. Мужчина установил ведро между ног, крепко зажав его бедрами, после чего кивнул Митину — их мысли явно сходились насчет песни, и они начали. Выбор пал на «Вечно молодой, вечно пьяный» — почти что гимн их молодости; тех лет, когда они были свободны и вольны творить что вздумается. Счастливое время, в которое они оба возвращались в мыслях, в этой песне… Их голоса звучали хорошо и без распевки, так по-живому, искренне. Руслан закрыл глаза, отдавшись процессу, а вот Макс внимательно следил за Женей. И по нему сразу было видно, что не зря он так интересовался прошлым своего учителя. Неудивительно. Митин оставался в хорошей форме, был умным и интересным человеком, в такого грех не влюбиться. Да и парень казался хорошим, поэтому за друга Авдеев был спокоен. Конечно, одной песней дело не закончилось. Парень просил мужчин «играть» еще и еще, пока за окном совсем не стемнело, а мобильник гостя не начал разрываться от звонков. Его потеряли домашние. Конечно, Макс предупредил куда поехал и на сколько, но жена всё равно переживала. В конце-то концов, не каждый день ее муж уезжает на сутки к другу. А что Макс останется с ночевкой, было ясно сразу. Он за рулем не стал бы пить. Оставшись наедине с учителем, пока гость ушел разговаривать на кухню, попутно влив в себя еще рюмочку коньяка, Женя начал помогать убирать «инструменты». Мгновенно вспомнились все разговоры утром, днем, и стало некомфортно. То же самое, без друга видимо, ощущал и Руслан. Поэтому они, молча все расставили по местам и вернулись на кухню. Голод пробудился с новой силой, отчего Макс вызвался показать Женьке «кое-что классное», утаскивая друга в очередную авантюру. Правда, на этот раз кухонную. — Лучшая еда в наши студенческие годы, — почти гордо заявил мужчина, на что Руслан лишь снова усмехнулся: то ли снисходительно, то ли мысленно ругаясь. На столе стояла сковорода, а внутри самые простые макароны по-флотски, правда, с добавлением различных приправ, овощей и даже сыра. Он покрывал мягким полотном все блюдо, а сверху виднелись зеленые островки петрушки и укропа. — Точно? В ваше время и сыр был? — как-то недоверчиво поинтересовался подросток, на что получил вполне законное возмущение в духе «не так уж мы и стары». Поужинав, они допили остатки коньяка под очередные задорные истории Авдеева и начали готовиться ко сну. Оказавшись в гостиной, Женя начал «разворачивать» одеяло обратно, вместе с остальным постельным, но Макс, вышедший из ванной, его остановил. — Так, а ты на диване, что ли, будешь спать? Евгений даже потерялся, потому тут же посмотрел на вышедшего Руслана. Он как раз переоделся в пижамный костюм и недоверчиво смотрел на друга. — Ну да, он тут, а ты со мной в кровати. Матраса-то у меня нет. — Ну не-е-ет! Я еще со стариками не спал. Давай, малой, вали в спальню, здесь сегодня буду спать я! Мужчина отогнал одиннадцатиклассника от дивана и с удовольствием продолжил работу за него. Кунаев растерянно смотрел на директора, словно тот мог запретить подходить к спальне вообще. — С ним бесполезно спорить, — зевнул Немец, — пошли ко мне. Надеюсь, не выпихну тебя из кровати, а то я много верчусь. Предупреждение Евгения не сильно отпугнуло. Потому вскоре, после всех процедур в ванной и переодеваний, они пожелали Максу спокойной ночи и закрылись в спальне. Руслану было немного неловко после такого дня, ведь он не знал, как парень воспринял все эти рассказы. Но и сил становилось все меньше, чтобы много об этом думать. Он снял очки и, оставив их на тумбе рядом с будильником, забрался под одеяло. Вытянуться на мягкой постели было прекрасным чувством, поэтому Митин издал довольный вздох, прикрыв глаза. Но спустя пару минут не выдержал молчания, хотя сам начинал проваливаться в царство сна. Он прислушивался к тому, что делает Женя, пока не решился заговорить, разрушая мягкую тишину в комнате. За стенкой уже слышался храп Авдеева. Тот и в юности мог мгновенно уснуть на любой поверхности, и в любых условиях. — Жень, — тихо начал он, — надеюсь… все нормально? Макс может наговорить всякого, но, хочется верить, ты понимаешь, что это должно остаться между нами. Пока с ним не заговорили, парень лежал под одеялом и боялся даже дышать. Чего именно боялся? Всяких глупостей. Что его выгонят, если он будет ворочаться, или Руслан уйдет сам, вспомнив, что он учитель и негоже с ребенком в одной постели лежать. Голова была забита совсем другим, когда в тишине комнаты послышался спокойный голос мужчины, заставив сердце подростка вздрогнуть и забиться чаще. Откинув осторожно одеяло с головы и повернувшись, приподнявшись на локти, Куница глубоко вдохнул. Он, казалось, еще сам не верил в происходящее. Оказаться в этой постели желание было давно, но оказаться здесь рядом с Немцем… С Русланом… Даже мысли о таком были под запретом… — Да… О чем речь? Разве я похож на… — Парень хотел было выругаться, но остановился. Мысли его уносились далеко-далеко, а алкоголь мешал быстро соображать. — В общем, я не трепло. И уж о таком явно не буду говорить… Даже ребятам не скажу, можете не переживать… И пока последние мысли покидали его разум, тело охватывал жар. Он собирался сделать то, после чего сам себя не простит, если… Что «если», думать уже не хотелось, да и не представлялось возможным. В голове начинало шуметь, словно резко поднялось давление. Сердце забилось быстрее, и пришло одно единственное желание: «Я хочу его». В затянувшемся молчании парень придвинулся ближе к учителю и безошибочно накрыл его губы своими, растворяясь в темноте и возбуждении, которое, благодаря во многом коньяку, дало силы и храбрости на такой шаг. Евгений дрожал, как девственник перед первым поцелуем, но ведь, по сути, это так и было. Первый раз с мужчиной, который был не просто старше, но и связан учительской этикой. Но Куница надеялся, что и эта выходка «пройдет». Он желал ответа, нависший над Русланом, а миг растянулся в вечность. Митин поначалу даже не понял, что происходит. Все ощущалось так, будто он вернулся во времени лет так на -надцать назад, на какую-нибудь вечеринку после концерта. В голове шумело, картинка перед глазами немного плыла, а каждое прикосновение к коже вызывало бурную, незамедлительную реакцию. Руки сами по себе легли на чужую талию, чуть сжали в собственническом жесте, пока Немец перехватывал инициативу в поцелуе. Жадно впиваясь в податливые, теплые губы, поглаживая бока и спину невидимого партнера. Было хорошо, так остро, так… так… как он почти забыл. Как тут можно было устоять? Наконец он обхватил фигуру обеими руками, чтобы затем резко и грубовато — всему виною выпитое — перевернуть игру и оказаться сверху. В таком положении, лежа на любовнике, ему было гораздо привычнее и удобнее. Руслан целовал глубоко, страстно, исследуя горячий рот, издающий нетерпеливые звуки и едва не умоляющий о полноценном вдохе. Одна его ладонь легла на шею, не сжимая, но четко показывая, где чье место, а вторая увлеченно ощупывала тело под ним. Температура в комнате повышалась, возбуждение, подпитанное алкоголем, замедляло адекватное мышление. Из-за чего Руслан далеко не сразу вспомнил, кто вообще с ним в одной кровати. В тот же момент, когда он перешел от поцелуев губ к шее, покусывая и зализывая следы на ней, его догнало осознание. Кунаев. Чертов Кунаев! Женя. Его ученик, школьник, которого он просто приютил, а тут вдруг набросился, как голодный тигр на кусок молодого мяса. Такого соблазнительного и чувствительного… Мужчина приподнялся, опираясь руками в постель по обе стороны от старшеклассника, и тяжело дышал. Его стояк явственно упирался Евгению в бедро, но пелена как будто немного спала с глаз. Господи, он почти взял его. Еще немного, и он бы точно не смог остановиться. — Жень, я… боже, я не… Прости, это все алкоголь. — «Ага, и то, что этот парень запал тебе в душу, не ври себе, Митин», — орало подсознание, пока он говорил совсем другое: — Да, я просто перебрал и… Ты не сердишься? Признаться честно, Женя слегка испугался такого напора. Нет, он хотел, желал и даже получил свою порцию удовольствия от страстного поцелуя и крепких рук. Действительно, совершенно другие ощущения, чем с девчонкой. Он-то знал, уже успел попробовать. Но страшило не это. В какой-то момент подсознание честно спросило, готов ли он дать мужчине? Готов ли прямо сейчас снять штаны и дать себе засадить по самые яйца? А судя по тому, что упиралось ему в бедро, засаживать было что. Женя был не готов. Не готов к сексу, но не отрицал, что возбудился. Тяжело задышав, хватая воздух ртом, парень смотрел вглубь мрака комнаты, представляя, как напуган его директор. Это было слышно по интонации, и возможно, если бы не поцелуй до этого, Куница и поверил бы, вот только… — Это был алкоголь? — отдышавшись, тихо спросил школьник, переводя взгляд на силуэт мужчины. — Или меня целовали именно вы? Евгений сделал очень глубокий вдох, да такой, что голова на подушке закружилась, а после привстал на локтях, оказываясь возле губ директора. — Ich mag dich… С произношением у Кунаева было плохо, но эти слова с тяжелым придыханием он смог выговорить почти верно. — Женя, — беспомощно выдохнул мужчина, чувствуя, как от этого признания по позвоночнику прошла дрожь. Он не должен был, это же его подопечный, совсем юнец! Но то ли правда алкоголь, то ли затаенная симпатия — все вышло наружу, из-за чего Немец едва не потерял голову. И быть ему глупцом, если бы он попытался соврать, что ему не было приятно. Было, и еще как, но здравый рассудок не покинул его окончательно. Потому-то Руслан и смог остановить себя от возможной ошибки. — Ты хороший парень, правда, — не удержавшись, он все-таки легко чмокнул парня в лоб, — но нам нельзя. Прости меня. После чего неуклюже поднялся, сбегая из спальни в ванную. Нужно было срочно принять душ, успокоиться и сделать что-нибудь с возбуждением, не дававшим покоя. Впрочем, способ был только один… И уже через двадцать минут Митин ощущал себя лучше. Вернулась способность трезво мыслить и оценивать ситуацию, вот только сил стало еще меньше. Хотелось уснуть и закончить наконец этот непростой день, чтобы не думать о том, как он посмотрит Кунаеву в глаза после случившегося. Возвращался в спальню он, откровенно нервничая. От Жени можно было ожидать какой угодно реакции, и ни за какую из них Руслан, пожалуй, его не обвинял бы. Кому понравится, когда на тебя прет собственный учитель?.. Хотя вот те слова, сказанные с трогательным акцентом, не давали ему покоя. Он же это несерьезно? А, если и да, то… Нет! Ни в коем случае, они не могут. Их разделяет слишком много «но», и, если честно, Митин уповал на то, что это у парня временное. Он влюбился не в нынешнего Немца, а в того — молодого, со старых фото. И когда он это поймет, вся влюбленность улетучится, как не бывало. Утешение слабое, но оно сработало. Мужчина лег в постель молча, не говоря ничего и не предпринимая больше никаких действий. Они устали, и им нужно отдохнуть. Так будет лучше, Женя обязательно поймет. Вот только в комнате было как-то подозрительно тихо. Руслан встрепенулся, шаря руками по пустой постели и понимая, что Кунаева в ней нет.