Танцы до потери рассудка

Арахабаки смеётся. Нет, это уже не Чуя. Чуя, который из последних сил старался удержать контроль над великим богом, не смог ничего сделать. Арахабаки наконец добился своего. По мертвенно-бледной коже стекали багровые капли крови, катившиеся из глаз и носа. Тело не выдержало, как и не выдержала душа Чуи. Арахабаки сломил свой самый крепкий сосуд. И теперь ликует. Звон в ушах, Осаму поднимается с колен, стирая кровь со своего лба, которая сочилась из раны на голове. Они выиграли. Но какой ценой? Карие глаза ищут силуэт излюбленного напарника, чтобы помочь, ведь времени осталось мало. Дазай надеялся, что время ещё есть. Мутный взгляд наконец находит рыжего, с неестественными движениями. Звон в ушах наконец пропадает, позволяя слышать громкий, до жути противный смех. Это не смех Чуи. Даже не его смех при активации порчи. Это смеялся сам Арахабаки. — Нет... – Тихо и хрипло вытягивает шатен, набирая скорость, быстро подбегая к Накахаре. Точнее к тому, что он него осталось. Как только забинтованное запястье касается чужой руки, рыжеволосый тут же падает на землю. — Нет.... Нет, нет, нет Накахара, ты не можешь меня бросить! Ты не можешь оставить меня здесь одного! Нет, нет!! Накахара, ты сильнее Арахабаки, Накахара очнись!!! – Звон в уши возвращается снова, пока Осаму трясёт уже остывающее тело, срывая голос до того, пока горло не начало жутко болеть, а глаза не заплыли в пелене слез. Прижимая Накахару к себе, пачкая светлую рубашку и бежевый плащ яркой алой кровью, Осаму терял последние остатки здравого смысла. Ему больше не за чем оставаться здесь. И тут в голову будто ударяют воспоминания и такой, до боли знакомый и приятный голос. Фраза, которую Накахара сказал за несколько дней до всего этого. «  — Чуя, давай потанцуем, – Такое глупое предложение. И так по-детски. Так любя. Рыжеволосый поворачивается к шатену, смотря на его глупую улыбку, туша окурок в пепельнице. — Я не умею танцевать, дурак, – В своей манере выкидывает Накахара, глядя на Осаму, давая ему лёгкий щелбан, растягивая уголки губ в улыбке. Как ребёнок. Влюблённый и глупый. » — Не умеешь танцевать, говоришь?.. – Тихо, хриплым, сорванным голосом шепчет Осаму, полностью теряя рассудок. Это конец. — А давай я тебя научу, – Проговаривает шатен, поднимая остывающее тело Накахары на руках, стараясь принять позу для танца. — Это не так уж и сложно, вот увидишь, – С улыбкой выдаёт Дазай, вытягивая руку с рукой Накахары в сторону, принимая позу, в которой танцуют вальс. Вторая забинтованная рука уходит на чужую талию, придерживая, чтобы труп не упал. — Я уверен, что у тебя получиться, давай, раз, два, три.. Раз, два, три.. – Двигаясь ровно в такт своим же подсчётам, Осаму тащил за собой и мёртвого Накахару, танцуя с ним первый и последний танец. Звучит жутко. Выглядит жутко. Но Осаму улыбался. По щекам текли горячие слезы, а на лице была широкая, радостная улыбка. Осаму сошёл с ума. Он не принимал смерть Чуи, не принимал тот факт что рыжий больше не дышит, поэтому продолжал отсчитывать такт, двигаясь подстать счету. Раз, два, три. Раз, два, три.. Ногой задевая что-то твёрдое, Осаму отвлекается, сбивая такт и глядит себе пол ноги. Пистолет. Шатен вздыхает. — Танцевать, это утомительно, ты так не считаешь? – Обращаясь к мёртвом рыжему проговаривает Дазай, укладывая тело на землю. — Пора отдохнуть, – Тянет шатен с улыбкой, поднимая пистолет, проверяя наличие пуль. Какая радость, есть целая одна пуля. На этот раз, он не промахнётся. Ложась рядом, на холодную землю, тот сжимает холодную руку в перчатках, в своей ладони, поворачиваясь лицом к Накахаре. — А ты говорил что не умеешь танцевать, – Тихо, так мягко, будто боясь спугнуть, проговаривает шатен, рукой касаясь мягких, спутанных, рыжих локонов, пропуская их сквозь пальцы. — Это был лучший танец в моей жизни, Чуя, – Проговаривает Осаму, так же тихо и до жути мягко, ложась на спину, спуская предохранитель пистолета. — Спасибо, – Шепчет кареглазый, поднося пистолет к виску, нажимая на курок. Звук глухого выстрела. Наступает вечная тишина.