Какого Хашурга я теперь шиноби?

На следующий день, с утра пораньше, меня разбудили ушатом ледяной воды. Я, соответственно, поспешила выразить своё счастье на хорошо знакомом тролльем, помянув всех родственников до пятого колена. Виновник моего прекрасного настроения, насмехаясь, поинтересовался: — Надо же. А что это за ругательства такие? — моё сопротивление напрочь исчезло, как только я начала понимать, что таким образом, вся конспирация полетит далеко к помянутым троллям. — Вы умеете стимулировать мозговую ахтивность, — перевожу тему. Какаши хмыкает и предупреждает: — Через десять минут на полигоне. Я, уже совсем не сонная, киваю и встаю с кровати, а через положенные десять минут уже топчу еле мокрую от росы траву. Удивленно гляжу на учителя, который спокойненько уселся под разлапистым дубом. Наконец заметив меня меня, он отрывает безразличный глаз от книги, и хлопает по месту рядом с собой. Я вздыхаю и подчиняюсь, морально приготавливая себя к серьёзному разговору. — Что смотришь? — спрашивает учитель. Со стороны похожа на молчащую жор-рыбу которая каким-то образом оказалась на суше. — Рассказывай, как прошло задание, — закатываю глаза, понимая, что придется в который раз уже всё пересказывать. И только хотела начать повесть об отважной мне, убежавшей от двух преступников S-класса и покорно выследившей и устранившей цель, как Какаши меня перебивает, замахав конечностью, обернутой в тонкую кожу перчатки. Его лицо при этом — даже скрытое под повязкой — источало такую царственную скуку, что на ум сразу же пришла императрица Астер, оглядывающая величественным взором толпу на унылом мероприятии. — Твой доклад я читал, — вновь киваю, но рассказываю ровно то же, что и в кабинете Хокаге. Разве что, обернув в более завёрнутые формулировки. — Погоди, ты действительно думаешь, что я поверю в глупую сказку с этим бегом? — усмехается учитель. — Не делай из меня дурака. Я знаю твои способности — такой глупой отговоркой тебе не увильнуть. Конечно, я догадываюсь, что на тренировках ты не показываешь все свои уловки, но ради Рикудо, покажи уже все свои козыри, — он закатывает глаза чтобы потом впиться меня взглядом, ожидая ответ. Я вздыхаю. — Зачем тебе это нужно? — спрашиваю у него, откидывая голову назад. И ведь сплю еще - своим вопросом я лишь вновь подтвердила догадку Хатаке. — Значит это правда, — качает головой Какаши. — Я твой учитель и пока остаюсь им, имею полное право знать все твои способности. Иначе ты просто не сможешь дальше развиваться, — продолжает он тяжёлым тоном. — Но как же я могу быть уверена в тебе? — задаю вполне логичный вопрос. Ведь, по сути, я не могу знать, является или не является ли он Анбу в прямом подчинении Хокаге. А если раскрою все свои карты, то стану выгодна деревне не только как сильный шиноби, но и как оружие. — Ведь даже о твоей яркой личности узнала из архивов. Не спорю, на тренировках ты из меня выжимаешь всё, но одно дело они, а другое —гражданская жизнь. Я не хочу, чтобы Саске стал тем, с помощью кого мной будут управлять и манипулировать, — выдыхаю спёртый воздух. Атмосфера вокруг сгущается свинцовыми тучами, а я пытаюсь не прогнуться под тяжестью напряжения. — Ты же понимаешь, что тебя так долго не отправляли на задания, только потому что я принижал твои способности перед Хокаге? — как-то иронично говорит Какаши. И ведь аргумент! Щурю глаза, высматривая непонятно что в глазах учителя, и махнув рукой, устанавливаю купол, не пропускающий звуки. В одиночку прорабатывать все нюансы действительно сложно: сколько времени прошло с моей реинкарнации, а я до сих пор не разобралась в собственном потенциале. — Я расскажу, но с условием, что ты не будешь требовать разъяснений, откуда же в моей голове подобные знания, — учитель неуверенно кивает, а я встаю. — Сейчас мы окружены куполом, не пропускающим звуки. Для того чтобы обеспечить нас прикрытием, вместо нас двоих, спокойно беседующих, Анбу, следящие за нами вон с той крыши, — указываю на крышу недалеко расположенного дома, — будут видеть иллюзию нашей тренировки, — Какаши впечатлился, но не подал виду. Это показал только на мгновение раскрывшийся в удивлении глаз. — Ещё не всё, — хмыкаю я, — у меня есть… скажем так, техника, которая позволяет видеть всех существ в округе, — показываю учителю иллюзию двухмерной контрольной сети и продолжаю пояснять: — Она настроена под ауры, но также её можно перенастроить под количество чакры. Ещё она может быть трёхмерной, — перевожу иллюзию в трёхмерное пространство. — Тут ты уже можешь заметить какое у меня зрение во время работы шарингана. Ауры отвечают за моральное и физическое состояние человека. Я уже вижу кейракукей, но совсем слабо. Также могу разглядеть состав любого вещества и воздействовать на него, например, продержаться в воде, меняя состав собственной крови. Это называется трансмутацией, — в спешном порядке объясняю. Учитель заинтересованно смотрит, не отрывая глаз. Кажется, ТАКОГО он точно не ожидал. — Также могу левитировать, — мои руки изгибаются в активационных жестах, и я взлетаю. — Накладывать очень сложную невидимость, — исчезаю, — и делать ещё много чего, — вновь показываюсь, упирая тупой край куная в спину Какаши. Тот резко отпрыгивает, и я как-то грустно улыбаюсь. — Так я убила Мото, — подхожу к учителю и протягиваю тому свой кунай. — Режь, — говорю я учителю, и тот с начало слабо, а потом уже увереннее проводит кунаем по руке. Из-за щита образовалась лишь царапина. — Моё тело покрыто двойным щитом, плюс щиты на внутренние важные органы, — я отбираю кунай, кладу его в подсумок и сажусь на травку. Учитель как-то сконфужено кивает, чтобы вновь заговорить уже минут через десять полного молчания: — Теперь понятно, почему ты скрываешься, — Хатаке начинает расхаживать из стороны в сторону. — Но я тебе вот что скажу — ты всё же слишком быстро раскололась. А предусмотрела ли такой вариант, что информацию про твои способности из меня вытащат Яманака? Ты не умеешь обманывать. Почему не написала ложный доклад? Старик точно подозревает, что ты сильнее, чем кажешься. А не сможет это самостоятельно объяснить — сдаст в Корень, а там ты, я знаю, жить спокойно не будешь. Мало того что пойдёшь по медикам, тебя ещё выпотрошат у Яманака, а потом пустят по кругу. Просто, потому что гены хорошие, — нервно хмурится Какаши. — Что ты имеешь в виду? — Перед глазами пробегают последние картины из жизни моей мамы, и меня бросает в крупную дрожь. Нет, такого конца я точно не хочу. Учитель застывает и с неверием смотрит на меня. — Ты действительно влезла во всё это, не понимая, что смерть не самый худший исход? — с иронией в голосе проговаривает Анбу. — Ты же последняя девушка из Учих. В Корне из тебя сделают мать будущего клана красноглазых, — чувствую, дрожь усиливается, и стискиваю кулаки до бела. Мотаю головой. В глазах учителя так и стояла мысль «…наивная…». — В любом случае, —пытаюсь я вернуть контроль, — давай начнём тренировку. Я хочу скорее стать сильнее, чтобы Хирузен не заставил меня дрожать на стульчике в кабинете Хокаге, — говорю и начинаю без приказа бежать свои сто кругов трусцой. Какаши хмыкает, усаживаясь под дуб. Несмотря на тяжелые мысли, тренировка шла интересно: учитель велел не держать козыря при себе и убедился, что на словах всё выглядело куда внушительнее. Из всего, что я знала, мне пригодились щиты, из-за которых учитель начал меня лупить с новой силой, левитация, которая помогала ускорить движения, панцирь, усиливать руки во время рукопашного боя, да и иллюзии по мелочи. Внезапно вспомнила тяжелый том атакующей человеческой магии, который я так усердно штудировала и не успела потренировать. А ведь в авторах был Шон и императрица Астер! Применять новое я не стала - только запомню, следует потренировать отдельно. В какой-то момент во время спарринга я остановилась, из-за чего получила смачный удар по солнечному сплетению. Удар не справился с задачей - дурь из меня не выбил. Я всё думала, как сделать так, чтобы я тоже не боялась бить смертельно. И вдруг додумалась. — Что такое? — спрашивает меня учитель. — Я могу наложить щит на тебя, и тогда мне не будет страшно бить насмерть, — улыбнувшись своей догадке, говорю я. — А ты боялась? — в неверии протягивает вопрос Анбу. Получив скудный кивок, он спрашивает: — Ну попробуй? — с огоньком в глазу спрашивает учитель. — Но только на тренировке. Если говорить уже о нормальном щите, его нужно прицепить к одному материалу который впитывает в себя чакру, но драгоценности не подходят, — я хмурюсь. — Ты знаешь, где можно купить чакропроводящий металл по приемлемой цене? — задаю давно волнующий вопрос. — Знаю одного мастера, но он в стране Железа, — протягивает Какаши. — Ожидаемо, — хмыкаю я. — Но сколько тебе нужно? — спрашивает Анбу, нахмурившись. Пожимаю плечами. — Много. Нужно экспериментировать, — качаю головой. — Ладно, ставь свои щиты, и продолжим, — говорит Какаши, и я послушно делаю взмах рукой. Дальше тай пошел ещё лучше. Я была энергичной, делая новые подсечки и уловки. Когда же активировала трёхтомойный шаринган, учитель начал объяснять стиль боя. Я обрадовалась, потому что первый и второй мне пришлось осваивать самой. Даже узнала, что шаринган у Какаши вечно активированный и на одно или два томое, тот его «переключить» не может. Соответственно — владеет только стилем трёхтомойным. В итоге, под конец тренировки я не могла двигаться совсем: всё жутко болело даже через щит — отличная мотивация прокачивать резерв. И усталость, скопившуюся на мышцах, никто не отменял. Сегодня же, мы выяснили, что я буду хорошим медиком, — мои знания росли с каждым новым занятием в госпитале, знакомый ирьёнин читал на удивление интересные лекции. Я даже не отказалась по второму кругу изучать уже знакомый материал. Да и трансмутация была отличным преимуществом, если вы работаете в команде, и ты находишься на дальней дистанции. Ввести то же снотворное требует всего минуту-две. Но загвоздка заключается в том, что шиноби разные. К примеру, те, кто выходят из под крыла Орочимару, совсем невосприимчивы к яду благодаря мучительным экспериментам. Для таких уникумов потребуется минут пятнадцать, чтобы трансмутировать тяжёлый яд прямо в крови, и, желательно, подобранный от какого-то полосатого щитомордника из колоритных болот герцогства Сайгирн. Или есть другой выбор — пока меня не обнаружили, я могу метать сенбоны, или надо придумать способ, с помощью которого смогу вводить яд по-другому. Может нити? Когда я высказала предположение, Какаши вспомнил какого-то марионеточника из Суны, практикующего яды. Ещё учитель мне пророчил мастерство в области метания железяк, но на это мало меня привлекало. Где-то в середине разговора Какаши поймал меня в гендзюцу, но я быстро рассеяла иллюзию: пока возвращалась в Коноху, додумалась поставить себе в лобную чакру рефлекс на вмешательство из вне. Оно ощущалось, невесомым зудом на периферии сознания. Тренировка закончилась часов в пять, и мне жутко захотелось есть. Ведь как помагичу, всегда голодная! А тут еще и физически изводят! — Я откладывал этот момент, но мне необходимо тебя спросить, — начинает Хатаке, присев рядом с полуживой мной, распластавшейся по травке. Мои брови не двигаются: болезненно ноют мышцы о которых я даже не подозревала, а иначе бы, они собрались у переносицы, придавая моему лицу нахмуренный вид. Неужели спросит о моих ощущениях после убийства Мото? — Как ты себя чувствовала, когда очнулась посреди квартиры, испачканной в фарше из человечины? — Какаши, как всегда, удивил. Он заметил-таки, что тех двоих за своё первое убийство я не признаю. — Как Учиха, пробуждающий третий томое, — хмыкаю. На это даже находятся силы. Учитель легонько ткнул меня локтем по рёбрам. По телу прошли электрические заряды боли: верхние щиты сейчас сняла по наставлению Хатаке. — Это было ужасно… — начинаю я, и слова застревают в горле. Мне было сложно говорить, да даже вспоминать: когда ты в работе с головой, то времени на глупые переживания нет. — Меня не стошнило, но было близко… — продолжаю. — Там пахло спёкшейся кровью и мёртвым телом. Отвратительно, — учитель кивает: ему известны эти ощущения. — Но мне кажется, что не нужно оглядываться, — «Иначе всё падёт крахом», — так должно было случится, мой третий томое не пробудился бы, — «Я вру и знаю это. Потрясение можно и внушить», — Какаши щурит глаза — сейчас на меня взирал и его шаринган — и выдыхает. — Ты раскрыла мне свои тайны. Почему до сих пор боишься быть откровенной? — молчу, недоуменно моргая. Хатаке выдыхает вновь. — Ты знаешь, что нужно для того, чтобы активировать следующую ступень шарингана? Потерять близкого тебе человека, — не ожидая ответа на свой вопрос, возмущается учитель. «Тогда у меня уже должно быть мангекё» - проносится циничная мысль в голове, сбитая потоком других, не менее важных дум. — И когда ты убьёшь родного тебе, то тоже свалишь всё на поиск силы? — мои глаза расширились, а дыхание на мгновение остановилось. На периферии сознания стучала набатом мысль, не дававшая покоя, перед глазами пробегали воспоминания, а все естество холодело от горькой правды. А потом звуки обрушились потоком, и я почувствовала, что из моих глаз льется влага, только когда мокрые дорожки, оставленные слезами, холодели под порывами ветра. — Прости, — неожиданно говорит учитель. - Но это правда, которую тебе следует знать. Путь силы не прост, имей это в виду, кладя очередную жертву на её алтарь - я поднимаю на него пустой взгляд. Глубоко внутри, за слоями безразличия клубиться боль, при упоминании тяжёлых картин прошлого. И ведь прав - насколько далеко я готова зайти? Я пропускаю момент, когда учитель уходит. Время протекло для меня в прострации из глухих звуков и цветов, пока, я не заметила, как на полигон где я полуживая лежала звездочкой на травке, заходят Саске и Наруто. Они о чём-то рьяно спорили. Блондин активно жестикулировал — его мимике позавидовал бы любой актер, а вот обладатель тёмной шевелюры хмыкал и закатывал глаза, вставляя жёсткие фразы в бурлящий поток мыслей джинчурики. Я даже пытаюсь улыбнуться, и встаю, кряхтя, как старая бабка. Взмахи рукой, и на меня снизошли заклинания исцеления, как настоящее благословение Матери всех Эльфов. Как только они замечают меня, Саске толкает Наруто локтем в рёбра, и тот выкрикивает возмущенное: «За что?», чтобы после кивка Учихи в мою сторону, весело и широко улыбнуться. Он подбегает и сильно обнимает, а я слегка удивляюсь такому бурному проявлению эмоций. — …как прошло твоё задание, сестрёнка? — вылавливаю основную мысль из его неконтролируемого потока мыслей. — Давайте вы сейчас потренируетесь, а я как раз словлю нам ужин. И за столом я расскажу все, что будет интересно, — обречённо я пытаюсь сместить свой очередной пересказ истории. Наруто хмурится, а затем вновь улыбается, кивая. Я треплю его светлую шевелюру, чтобы затем кивнуть Саске. Вокруг того витала тучка негодования, но на мой жест, он ответил тем же, скромно подняв уголки губ в полуулыбке. За столом, в уютной домашней атмосфере, из меня начали вытряхивать самые незначительные мелочи о задании. Говорить не хотелось: мало того, что я уже пересказывала это минимум пять раз, так ещё и не понятно, какая реакция будет у Саске на вести о моей встречи с Итачи. А утаивать подобное не хотелось. В итоге я остановилась на том, что спокойно расскажу всё, утаив встречу с родственничком. Наруто сиял — действительно маленькое солнышко — а Саске, хоть и скрывал свои эмоции, с явными искрами интереса вслушивался в разговор. Потом я узнала причину, по которой Саске ходил не то угрюмый, не то злой. Наруто отказался от того, чтобы переехать в клановый квартал. — Я не смогу заплатить, — мотает он головой. Я хмурюсь: так быть не должно. Он ведь должен быть счастлив такой перспективе. Откуда ему в таком возрасте знать, что за всё нужно платить? Хотя, я тоже знала об этом в уже в хрупком восьмилетнем возрасте - слышала достаточно упрёков от хозяев. — Хорошо, — говорю, и Саске впивается в меня недоуменным взглядом. — Тогда, у меня есть к тебе предложение, — джинчурики моргнул, внимательно уставившись на меня голубыми глазами. — Я могу устроить тебе работу, — его светлые брови хмурятся. — Ты будешь выполнять несложные поручения, а платой за это станет проживание в нашем доме, — растягиваю губы в улыбке я. Конечно, это всё было придумано не для того, чтобы загрузить мальчугана непосильной работой. Просто за то время, что я наблюдаю за Наруто, было несложно заметить, насколько трудно даются тому знания. И я понимала, что без сурового мониторинга, он не сможет ввести себе привычку обучаться чему-то новому. А он ведь имеет потенциал о-го-го — джинчурики девятихвостого, сын прошлого Хокаге и одной из сильнейших Узумаки... И я, правда, не понимала как получилось, что Наруто так… глуп. Да, это сказано жёстко, но правдиво. Минато был выдающейся личностью благодаря своим знаниям. Кушина хоть и была взрывной по характеру, знала все тайны деревни Узушио, и с упорством характеризующим её прозвище, постоянно училась и развивалась в этом направлении. А ведь мастерство в фуиндзюцу настолько сложно в исполнении и в технике, что подозревать Кровавую Хабанеро в глупости попросту нелогично. И все мои мысли привели меня куда? Правильно, к Хирузену. Уж не знаю, какие закладки стоят у Наруто, но если я хочу его уберечь от участи машины в руках аппарата Хокаге, то мне нужно влезть-таки шиноби в голову. Хоть и страшно. Надо лишь найти человека, который меня подстрахует. Или стоит попробовать убедить солнышко в том, что у него есть закладка на тупость? Но как объяснить такое ребенку? — Я согласен, — после раздумий отвечает мальчик, выдергивая меня из пучины собственных размышлений. Я искренне улыбаюсь и треплю его по волосам. Саске привычно хмыкает, но скорее с добротой, чем ревностно. В итоге с испорченной шевелюрой оказывается и он. Наш с братом разговор состоялся перед самым сном. — Я встретилась с Итачи на этом задании, — спокойно говорю и замечаю, как Саске вздрогнул. — И у меня есть две новости — одна хорошая, а другая плохая. С какой начать? — брюнет дёрнул плечом. — Давай с плохой, — решается он, и я киваю.