Храбрая сердцем, слабая духом

Огромный камень упал на Морду, оставив торчать из-под завала только когти одной лапы. Мерида испуганно вздохнула, но потом, вспомнив, что времени все меньше, вскочила, подбегая к коню и срывая ткань с седла. Та не поддавалась, зацепившись за что-то с той стороны, но Мерида так боялась не успеть, что просто рвала гобелен на себя, вместо того, чтобы обойти и посмотреть, в чем дело. Наконец ткань поддалась, издав надрывный треск, но Мерида не обратила на него внимания. Она набросила на мать едва заштопанное полотно, нитка в котором даже не была закреплена. От иглы та была отодрана зубами, но разве это было важно? Что такое мелкие детали для могущественного колдовства, способного обратить человека в зверя? — Только бы сработало, только бы сработало! — шептала Мерида, наваливаясь сверху на медвежью спину и удерживая ткань весом своего тела. — Сработай-сработай-сработай. Молодое сердце было полно надежды. Теперь мама точно снова станет человеком, ведь Мерида сделала все верно, как говорилось в подсказке ведьмы! Заклятие развеется, и все станет как прежде. Она ведь сшила полотно. Может, мама даже накажет ее, но та никогда долго не сердилась, да и как можно сердиться на единственную дочь? Уверенная в снятии заклятия, Мерида подняла голову, ловя взглядом первые лучи восходящего солнца, окрашивающие плоскость камня в золотой оттенок. Принцесса посмотрела на мать, но та все еще была медведем, а восход уже начался! Второй восход! — Нет-нет-нет, — прошептала Мерида, поняв, что ничего не вышло. В медвежьи глазах королевы Элинор не отражалось ни капли интеллекта или понимания происходящего. Ни намека на узнавание в этих пустых черных глазах. Даже взгляд Морду казался осмысленней. В стороне раздался подозрительный шорох, но Мерида не обратила внимание на стук мелких камешков друг об друга, поглощенная своими собственными переживаниями. — Мерида… — раздался голос отца, и та порывисто обернулась. В глазах у нее стояли слезы. Отец держал в руке копье, и она узнала эту напряженную позу, непримиримое выражение лица. После того, как король Фергус становился похожим на неприступную скалу, на дубовом столе всегда оказывалась самая сочная дичь. — Нет! — закричала Мерида, поднимаясь на ноги и загораживая медведицу своим телом. — Это мама! Папа, почему ты не видишь? Это королева Элинор, твоя жена! — Мерида, отойди от медведя, это может быть опасно, — сказал король, и у той дрогнули плечи. Другие мужчины тоже стали поднимать оружие с земли, вставая за спиной у своего короля. Даже те, кто не так давно готов был пойти на него войной. — Нет! Пожалуйста, папа, нужно еще только чуть-чуть подождать, проклятие скоро развеется! — Мерида упала на колени, вытирая мокрое от слез лицо рукавами грязного платья. — Все будет как раньше. Я все исправлю. — Мерида! — вдруг закричал король, бросаясь к дочери, и та обернулась, чтобы заметить, как неотвратимо приближаются огромные когти. Мерида вскрикнула, закрывая лицо рукой, и боль обожгла выставленное предплечье. «Почему? Мы же задавили Морду?» — мелькнула у нее мысль, а потом ее откинуло в сторону. Тело безвольно покатилось по земле, и его пронзила боль, которую Мерида испытала единожды в жизни, упав с еще не объезженной лошади. Но сейчас все было по-другому. Она услышала возню и крики людей и подумала, что мама опять спасла ее, но, подняв голову, увидела, как истерзанная стрелами черная спина матерого зверя нависает над телом медведицы. — Не-е-ет! — закричала Мерида, поднимаясь на локтях и чувствуя разрывающую руку боль. — Мама! Морду, силой и размерами превосходивший любого медведя, скинул камень, который, кажется, мог бы убить даже морского змея, и теперь вцепился в горло ревущей медведицы. — Нет, прошу тебя, не убивай ее! — снова закричала Мерида, а воины принялись кидать в дерущихся медведей копья и топоры, крича и отпугивая их. Принцессу подхватили чьи-то сильные руки, и Мерида, обернувшись, узнала отца. — Папа, спаси маму, пожалуйста! — заплакала она, но Фергус только прижал ее к груди и понес прочь. — Нет! Он убьет ее! Мама! Мама! Я все исправлю! Мама! Пожалуйста!.. Мерида вывернула голову так, что шея хрустнула, ища взглядом черную гладкую шерсть, но копошащиеся люди закрывали ей обзор. Один из медведей вдруг вырвался из мешанины тел, взревел и унесся прочь в черноту леса. Спина этого медведя была утыкана стрелами. — Он убил ее, папа, — прошептала Мерида, прижимаясь к клетчатой ткани отцовской накидки. — Он убил ее. И по бледному веснушчатому лицу покатились горькие слезы. — Я все сделала правильно… — шептала Мерида, пока ее отдавали лекарю. — Почему не сработало? — спрашивала она у своей изуродованной шрамами руки, когда служанка смывала кровь. — Я заштопала полотно, надо было только чуть больше времени… — Почему… * * * Мерида очнулась в полумраке. Правую руку саднило, и принцесса почесала ее, зевнув, когда нащупала повязку. Все события прошедшего дня сразу же всплыли в голове, стоило сознанию пробудиться от дремы. Горькие мысли со всей своей жестокостью навалились на нее. — Умерла, — прошептала Мерида, стискивая пальцами подушку. По щекам покатились слезы. — Она умерла… А потом она вспомнила сцену медвежьей борьбы и распахнула глаза. — Он убил ее! — закричала принцесса, рывком садясь в кровати. На глаза опустилась кровавая пелена, а руки ее непроизвольно сжались в кулаки. — Он пожалеет! Я убью его! Прóклятый принц, ты поплатишься за это! И Мерида вскочила, на что тело отозвалось ноющей болью. Игнорируя тяжесть в ногах, она принялась слепо бродить по комнате, освещенной едва пробивающейся в узкое окно луной, в поисках лука, кинжала или хоть чего, чем можно было бы зарубить грозного врага. — Лишил меня матери, — приговаривала Мерида, вороша свои платья, но не находя даже иглы. Она спешно натянула в темноте первую попавшуюся шерстяную тунику прямо поверх тонкой льняной рубашки, игнорируя все остальные слои необходимой одежды. Мама всегда ругала ее за это. При мысли о матери в груди сделалось так тесно, будто сжали тисками, а мысли пронзил образ черных и пустых медвежьих глаз. — Где же вы… — бормотала принцесса, обуреваемая жаждой мести, шаря руками по полу возле кровати, но не находя сапогов или даже туфель. Вскоре Мерида плюнула на бессмысленное занятие, собираясь выйти из комнаты босиком. Пробираясь к двери, слепо шаря руками в полумраке, она чуть не упала. Но стоило добраться до двери, как та сама отворилась, а на пороге возник король Фергус. — Папа? — Мерида сощурилась от ударившего в глаза света факела. — Я знал, что долго ты не пролежишь, — с облегчением выдохнул король, ставя факел в углубление в стене, и обнял дочь. — Я так рад, что ты в порядке. Мерида всхлипнула, обняв отца в ответ, вцепившись в ткань его теплого шерстяного плаща. — Папа… а мама? Где она? — спросила она, боясь услышать ответ. — Мерида, твоя мама, королева Элинор, была съедена медведем, пробравшимся в замок, помнишь? — Фергус взволновано взял в руки лицо дочери, вглядываясь в напряженные черты. — Нет, папа, это была заколдованная мама! — закричала Мерида, вырываясь. — Морду убил ее! Мы должны отомстить! — Мерида, медведица пыталась убить тебя, — терпеливо повторил Фергус, гладя дочь по волосам. Его пугало, что она верила в волшебство и заклятия, когда в смерти его жены была повинна лишь голодная медведица, чьих детей, видно, кто-то зарезал на охоте. — Нет, папа, это все Морду! Он заколдованный принц, пожелавший у колдуньи силу медведя! Он убил маму, потому что и сам стал медведем! Папочка, мы должны отомстить за маму! Помнишь, ты и сам обещал убить этого людоеда? — она снова заплакала и упрямо подняла голову, ожидая от отца ответа, но тот почему-то медлил. — Ты же его ненавидишь… Правда? Фергус тяжело вздохнул, проводя рукой по голове, но рука его уперлась в корону. Теперь, когда Элинор погибла, она стала еще тяжелее. — Морду спас тебя от медведицы, — сказал наконец он, а Мерида дернулась, поняв, что отец больше не захочет охотиться на свирепого врага. — Он бросился на нее, и я успел унести тебя. Пусть этот лютый зверь отгрыз мне ногу, но я в долгу перед ним за твою жизнь. За это я готов простить обе ноги и еще чью-нибудь чужую сверху. — Почему? — Мерида попыталась вырваться, но отец крепко держал ее за руки. — Папа, почему? Почему именно теперь? Это ведь Морду! Он столько лет мучил нас! Он!.. Он убил маму! — и Мерида заплакала с удвоенной силой. Рыдания сотрясали все ее ослабленное борьбой тело. Фергус поднял дочь на руки и, неловко, будто в первый раз, опираясь на свою ногу, отнес ее обратно в комнату, где уложил на кровать. Мерида хотела было вскочить, но сильные мужские руки удерживали ее. — Нет, папа! Я убью его! Он не дал маме стать человеком! Убийца! Ненавижу его! — кричала и рвалась она, словно дикий зверь, но была слаба и вскоре утомилась. — Тебе нужно отдыхать, — сказал король Фергус, укрывая дочь одеялом, а сверху тяжелой медвежьей шкурой. Это была шкура другого медведя, но Мериду замутило от знакомого животного запаха, а затем от пыльной шерсти. Она чихнула, и это отняло у нее последние силы. — Как почувствуешь себя лучше, сразу же спустимся вниз. Тройняшек так и не нашли, но у нас на потеху теперь есть трое медвежат. В голосе Фергуса при упоминании тройняшек проскользнула горечь, а Мерида распахнула слипавшиеся глаза. — Тройняшки! — воскликнула она, но дверь за отцом уже закрылась. — Папа, медвежата и есть тройняшки! Они съели отравленный пирожок мамы! Но вместо того, чтобы вернуться в комнату, Фергус щелкнул ключом в замочной скважине. Услышав этот до дрожи знакомый звук, Мерида дернулась, но слабое тело не смогло скинуть тяжелую шкуру. — Не-е-ет! Папа! Вернись! — ее голос задрожал, и она почувствовала себя так же, как когда на маму открыли охоту. Тишина спящего замка осталась глуха к мольбам принцессы. * * * — Мы вам столько всего наготовили, — служанка вела Мериду под руку, будто боялась, что та убежит. Но она решила, что выберется из замка если не силой, то хитростью. Пусть отец ей не верит, нельзя его в этом винить, он никогда не верил в колдовство, даже в брауни. Поэтому она быстро спрятала свое недовольство в глубины души, а неуслышанные мольбы утопила в слезах, которых выплакала достаточно, пока была в заточении. Чтобы отец выпустил ее из комнаты, пришлось изображать ослабленную, но не сломленную принцессу с помутнившимся от горя рассудком. Но горе было лишь одним из чувств, которые испытывала Мерида. Воспоминания были так болезненны, что она топила их в жажде мести. — Думаю, съем сейчас целого кабана, — согласилась Мерида после недолгого раздумья. Сильно налегать на еду ей не хотелось, но силы были нужны. Ее и так продержали взаперти целых три дня, пусть и не морили голодом, но Мериду терзала мысль, что близнецы могли еще быть спасены. Запертая же дубовая дверь не давала простора для побега. — Принцесса, — за столом в тронном зале, кроме Фергуса, был наследник клана Макгаффин, который поднялся, когда она вошла, чуть не опрокинув стол. Он был велик, как медведь, но неуклюж, как новорожденный жеребенок. — Наследник Макгаффин, — кивнула Мерида, напрягшись. Она не знала, сколько лордов осталось в замке, но при мысли о том, что кто-то до сих имел претензии на ее руку, сжала кулаки. — Наследник скоро отбывает, Мерида, вслед за отцом, — сказал Фергус, отрывая дочери ножку фазана, будто она не могла сделать это сама. Усевшись за стол, Мерида вдруг поняла, что не чувствует прежнего аппетита, который обычно сметал со стола все без разбора, глядя на приготовленные яства. А ведь тут было то, что она больше всего любила. — Остальные лорды уже уплыли обратно, но наследник Макгаффин решил дождаться твоего пробуждения. «Видно, ему просто нечем заняться», — подумала Мерида рассерженно, поймав взгляд отца, и принялась молча есть, используя приборы. Она вдруг прочувствовала пользу ножа и вилки, когда рвать пищу зубами не хватало сил. Но это казалось до боли лицемерным — теперь, когда мама умерла. Положив на язык всего три кусочка, Мерида со вздохом отодвинула тарелку, когда заметила, что мужчины стали есть тише, стоило ей войти. И чуть не заплакала, поняв, что не слышит привычного смеха и возни за столом. Не было больше шумных тройняшек, не было беззаботного отца, не было… — Папа, а помнишь, ты говорил про медвежат? — спросила Мерида дрогнувшим голосом, а Фергус напрягся. — Я хочу на них посмотреть. Наверное, они голодные, можно отнести им мяса? И она помахала жареной ножкой. Король выдохнул, не желая, чтобы наследник МаГаффинов, смущенно разрывающий жареному кабану ребра своими огромными руками, услышал о странностях принцессы. Но та, кажется, оставила свои глупые выдумки. — Конечно, — король махнул кому-то в коридоре рукой. — Принесите клетку с медведями. Мерида развернулась на скамье, дожидаясь, пока двое слуг внесут совсем небольшую клетку с тремя медвежатами. Увидев Мериду, испуганные черные комочки застонали, будто маленькие дети, но она не посмела перед отцом и гостем звать их по именам. — Привет, малыши, — принцесса опустилась на колени, пытаясь разглядеть в медвежьих глазах прежних тройняшек. Но они были пусты, совсем как у матери. Мерида прижалась лицом к клетке, просовывая мясо маленьким медвежатам. Они недоверчиво стали принюхиваться к угощению, но, почуяв еду, поспешили обглодать кость. — Кушайте, — прошептала Мерида, украдкой утирая влажные глаза. Братья по ее глупости превратились в медведей и теперь сидели здесь на потеху родному отцу, который никогда их не узнает. И только она, Мерида, знала правду. Она одна сможет защитить их. — Удивительно, принцесса, — раздался голос наследника, но Мерида даже не обернулась, чтобы не выдать себя. — Я уже четыре дня наблюдаю за ними, но еще никто не смог накормить этих пушистых морских дьяволов. — Дьяволята, — сквозь слезы улыбнулась она, погладив одним пальцем черную шерстку. — Мама тоже умела ладить с животными. — Ну теперь, коль начали есть, в рост пойдут, — довольно заключил Макгаффин-младший, а Мерида судорожно попыталась вспомнить его имя, чтобы отвлечься от грустных мыслей, — еще полгода, и их можно выпускать на гон собакам. «Элбан — означает гора», — вспомнила Мерида, когда до нее дошло сказанное. — Как на гон? — испугалась она, оборачиваясь. — Они же… еще совсем маленькие. — Им по году, принцесса, а в два они уже будут совсем здоровыми, — пожал плечами Элбан, и король Фергус кивнул. — А медведей лучше убивать, пока не выросли в таких, как ваш Морду. И он рассмеялся, а Мерида вцепилась в прутья решетки. Медвежата, будто почуяв ее испуг, заворчали. — Я вас не отдам, — прошептала Мерида, погладив каждого по спинке, чуть не получив когтями по руке. Они так играли, но она больше не решилась совать руки в клетку. — Я покормлю их, папа? — Конечно, — кивнул Фергус, радуясь, что из глаз дочери пропали злоба и равнодушие к собственной жизни. Потеря жены и трех сыновей серьезно подкосила его, что уж говорить о крошке-принцессе. — Пусть мама погибла, но вас никто не тронет, — пообещала Мерида шепотом, собираясь через два дня под покровом ночи вывести тройняшек в лес. Она не позволит отцу совершить самую страшную ошибку в его жизни. — Пусть она знает, что я не дам братьев в обиду. Даже братьев-пука. * * * — Хорошие мальчики, — шептала Мерида, приманивая медвежат печеньями, которые в бытность людьми им так нравились. — Вот, сюда. Она положила одно печенье перед медвежатами, а следующее закинула в короб, в котором собиралась забрать тройняшек из замка. Раздались довольные чавканье и урчание, и медвежата забрались в корзину. Мерида положила им еще несколько штучек и взвалила короб на спину, чуть не упав от неожиданности. Почему-то о том, что братья стали такими тяжелыми, она не подумала. Но что такое вес трех медвежат по сравнению с тяжестью упавшей на плечи ответственности? Поправив на поясе лук и колчан, которые ей вернули только вчера, Мерида поспешила на кухню, где был черный ход для прислуги. Чтобы пробраться здесь, ей пришлось украсть ключ от кухни, навязавшись печь печенья, а напоследок запрятать между мешков крупы дорожный плащ и мешочек снеди. Она планировала остаться в лесу до тех пор, пока не выследит Морду, а это требовало более тщательной подготовки. Когда Мерида проходила мимо конюшен, Аргус тихонько заржал, почуяв хозяйку, но та только вздохнула. Коня в лесу за долгое время могли съесть хищники, а кормить его было нечем. Аргуса пришлось оставить в стойле, пусть и было так приятно снова прокатиться на нем вчера. Прокравшись мимо стражников, уже засыпающих на своих постах, Мерида прижалась щекой к холодному камню крепостной стены, восстанавливая сбитое дыхание. Только успокоившаяся рука снова стала саднить, но она проигнорировала это, протискиваясь в узкий лаз, через который городские мальчишки убегали из крепости. Он был так узок, что Мериде пришлось сначала протолкнуть короб с заволновавшимися медвежатами и только потом лезть самой. На очереди было самое сложное: незамеченной преодолеть мост. На счастье, стража зевала во всю ширину глотки, а мост был совсем короткий, следовало только пригнуться пониже и не пыхтеть. Не сдержавшись, Мерида побежала прочь от замка, стоило ноге коснуться сырой земли. — Эй, глянь-ка, что это там движется? — крикнули ей в спину, и она припустилась еще быстрее, рискуя подвернуть ногу на скользком мху. Когда огни крепости исчезли из виду, Мерида сбавила шаг и остановилась отдышаться, опираясь на ствол дерева. Медвежата уже вовсю ворчали, покончив с печеньем и устав от темноты и тряски, но она боялась выпускать их близко к замку. — Нужно… х-х-х… уйти дальше… х-х… в лес, — тяжело дышала Мерида, но упрямо подтянула лямку короба, постучав по нему рукой. Один из медвежат высунул мордочку наружу, и Мерида почувствовала, как ее тянут за волосы. — Потерпите, мальчики, — отобрала она огненные кудри у ловкого медвежонка. — Я тоже устала. Надо просто уйти дальше в лес. При мысли, что братья навсегда останутся зверятами, никогда больше не обнимут ее, не утащат горку свежих плюшек у толстушки Моди, Мерида чуть не заплакала, но времени на это не было. Упрямо ступая вперед, по мшистым камням, принцесса сама не заметила, как сквозь деревья стали пробиваться солнечные лучи. Она специально выбрала предрассветное время, чтобы стража засыпала на ходу. — Здравствуй, Греине, — прошептала Мерида, когда ей на лицо упал солнечный зайчик. Королева Элинор говорила Мериде, что когда лучи проникают в замок или лесную глушь, это юная дочь бога солнца раскидывает волосы из бороды отца. Мерида зажмурилась, когда в груди заболело от воспоминаний. А затем она услышала хорошо знакомый шепот. — Огоньки! — обрадовалась Мерида, открывая глаза. Синие пляшущие светлячки издавали еле слышный свист, похожий на очень тихий шепот. — Покажите мне, куда идти, — попросила она, зная, что огоньки не подведут. Тихое оханье стало веселее, и болотные огни повели ее в чащу, увлекая своим весёлым хороводом все дальше. Когда Мерида очнулась, то заметила, что стоит на широкой каменной плите. Вокруг лежали обломки резного камня и дерева, плавал душный туман. — Где вы? — позвала Мерида танцующих проводников, но не услышала ответа. — Ау. Огоньки. Но огоньки исчезли так же внезапно, как появились. Между камней уже прорастал новый лес, но он был мрачным и хилым, ловил едва пробивающиеся объятия Греине с жадностью страдающего от жажды путника. — Остановимся здесь, — сказала Мерида сама себе, оглядываясь. Это место напоминало ей руины замка Морду, но ни один из окружавших обломков не был узнаваем, и она несколько успокоилась. Не могли же огоньки привести ее на верную смерть. — Ну-ка, вылезайте, сорванцы, — рассмеялась Мерида, выпуская медвежат из тесного короба. Те заворчали, выкатываясь и смешно заерзав спинами по земле. Мальчики как будто снова были с ней. — Сестренка не даст вас в обиду. И она погладила одного из медвежат по голове. Тот фыркнул, обнюхивая ее руку в поисках угощения, но не находя, обиженно заурчал. — Прости, но вы свое съели, — пожурила Мерида братца, попытавшегося прикусить ей палец. Затем она упала на спину, глядя вверх. Туман, казалось, рассеивался, отступая перед рассветом, и Мерида смогла разглядеть соединяющиеся верхушки лысых елей. — Что теперь делать? — спросила Мерида у самой себя. На моменте удавшегося побега ее план заканчивался, а что делать дальше, она не знала. Ведьма сказала, что на исходе второго восхода мама навсегда останется человеком, если не зашить полотно. — Полотно почини, — напела принцесса, лежа на холодных камнях, но во всем теле вдруг разлилась такая усталость, что подняться теперь казалось невероятным подвигом. — В себя загляни… Медвежата, учуяв снедь, стали ворчать возле мешочка, прикрепленного к поясу. — Нет, мальчики, это мне, — попыталась отодвинуть от себя одного из особенно наглых детенышей Мерида, но тот обиженно щелкнул пастью, и она отдернула руку. — Вы ведь совсем не мои братья… Мерида села, ругая себя за беспечность. Это теперь самые обычные звери, зачем она сидит с ними. Тройняшек больше не вернуть, как и маму… Надо просто оставить их в лесу, здесь они не пропадут, а самой возвращаться в замок, пока не хватились. Мерида поднялась, не давая медвежатам сорвать заветный мешочек, когда вдруг в стороне послышались шорохи. — Кто здесь? — она рефлекторно вложила стрелу в тетиву, крутя головой. — Покажись! Мерида стала вертеться на месте, как играющая с хвостом собака, не понимая, откуда исходит опасность. Туман вдруг совсем разошелся, и она увидела в нескольких метрах от себя сверкающие звериные глаза. — Морду! — закричала Мерида, чувствуя, как в груди вновь вспыхивает огонь ярости. Тетива свистнула, и стрела полетела в хищника, но тот ловко увернулся, убегая прочь. — Стой, дьявол в медвежьем обличье! Ты лишил меня матери! Я убью тебя! И Мерида бросилась за медведем, не заметив, что один из медвежат порвал мешочек с едой. Она скакала по обломкам некогда великого замка, словно горная козочка, не чувствуя усталости. Каждая частичка ее тела дрожала от нетерпения. Ловкие пальцы натягивали тетиву, выпуская стрелы вслед мелькающей между деревьев черной спине. Но заговоренный гневом металл не достигал цели. Мерида не останавливалась подбирать стрелы, боясь упустить медведя. Она не понимала, почему он убегает. Морду бросился тогда на ее отца, отгрыз ему ногу и был прогнан в лес копьями и огнем, но никогда сам не пускался в позорное бегство. Мерида выскочила между двух поваленных деревьев, упустив зверя из виду. Она узнала это место. То самое, где она провалилась вниз, в берлогу Морду. — Я нашла твоё логово, прóклятый принц! — закричала Мерида в отверстие, догадываясь, что у него есть и другой вход в бывший тронный зал. — Посмотри в лицо своей смерти — Мериде, дочери славного Фергуса из клана Данброх! Она перехватила лук поудобнее в здоровую руку и проскользнула в лаз. Ноги ударились о насыпь и заскользили вниз. Мериде в бок уткнулся колчан, и та, бросив на него взгляд, поняла, что в пылу погони растратила все стрелы. Осталась только одна у нее в руке и одна в колчане. Но уходить было уже поздно. И некуда. Мерида вдруг оробела, почувствовав свою собственную беззащитность, и обругала себя последними словами. Она дернулась, когда сбоку раздалось шумное звериное дыхание. Морду не спешил, чувствуя свое превосходство. Медведь обошел ее стороной, а затем улегся у подножия разрушенного трона, будто насмехаясь. — Чего ты ждешь? — закричала Мерида, дрожащей рукой натягивая тетиву, но медведь только мотнул головой. Робкий луч проник в лаз между камней, освещая Мериду. — Я! Я убью тебя! — снова закричала она, храбрясь, но Морду будто смеялся над ней, демонстрируя в зевке крупные клыки. Те самые, которыми он оторвал ногу ее отцу, а уж принцесса и вовсе была ему на один укус. — Ты! Ты убил мою мать! Ты разодрал моего отца! Я пришла отомстить. И стрела улетела, но вовсе не туда, куда принцесса хотела, в глаз, а в плечо. Но Морду только клацнул зубами, пытаясь достать древко. Будто посадил занозу. — Ты! — бросила Мерида лук, доставая кинжал. — Почему ты не сражаешься?! Морду глухо рыкнул, когда Мерида подошла слишком близко, но та проигнорировала, замахиваясь кинжалом. — Умри! — закричала принцесса, но медведь только махнул своей огромной лапой, и лезвие улетело прочь, а сама Мерида завалилась на спину. Правое предплечье снова засаднило, но она поднялась, подобрала кинжал и снова с криком бросилась на врага. Морду смотрел на нее одним черным медвежьим глазом и одним светящимся белым, но снова лишь отбросил лапой, как неуёмного заигравшегося котенка. Мерида ударилась спиной о насыпь и застонала, сжимаясь в комок. На глаза выступили слезы. — Почему? — всхлипнула она, а затем надрывно закричала: — Почему ты не даешь мне убить себя?! Принцесса посмотрела на предплечье и задрала рукав шерстяной туники. На коже красовались только начавшие заживать бурые полосы. — Отец говорит, ты спас меня! — Мерида вытянула руку, показывая Морду раны. — Зачем?! Ответь мне! Почему не убьешь меня теперь, когда я кричу о мести! Когда бросаюсь на тебя с оружием! Почему?! И она заплакала, утыкаясь лбом в холодный каменный пол. — Лучше бы я тогда умерла, а не она, — прошептала Мерида, сжимая кулаки. — Я во всем виновата. Она погибла из-за меня. Братья стали медвежатами и теперь обречены остаться такими на всю жизнь! Все из-за меня! И новый приступ рыданий содрогнул ее плечи. Мерида плакала и плакала, а в бедро вдруг уткнулось древко оставшейся стрелы. — Лучше мне умереть, — прошептала Мерида, вытаскивая стрелу из колчана. Металлический наконечник сверкнул в лучах робко пробившегося солнца, и принцесса направила его себе в сердце, взявшись за дерево двумя руками. — Прости меня, мама, я все только порчу. И она сжалась, собираясь пронзить себя, но не смогла. Мерида удивленно дернула стрелу, но та не поддалась. — Твоя смерть ничего не решит, верная дочь Морриган, — сказал хриплый мужской голос, и Мерида вскинула голову, отчего огненные кудри взметнулись в воздух. Перед ней стоял статный широкоплечий мужчина со стрелой в плече, которая, кажется, совсем ему не мешала. Обнаженный торс и правое плечо его были испещрено синими узорами и шрамами, а солнце играло на напряженных мышцах. Его густые черные волосы медвежьей шкурой лежали на плечах, а длинный уродливый шрам рассекал правый глаз, скрываясь в густой бороде. Мерида остолбенела. Незнакомый воин удерживал древко, которое она только мгновение назад хотела вонзить в себя, всего двумя пальцами. Стрела выпала из непослушных рук, покатившись по камню. Мерида потеряла дар речи, а мужчина равнодушно выдернул из плеча стрелу. Рана его мгновенно затянулась, не начав даже кровить, а Мерида судорожно вздохнула, жадно глотая воздух. — Ты славно стреляешь, рыжая кошка с каменных холмов, — сказал мужчина, отбрасывая окровавленную стрелу, и та звонко покатилась по полу. — Ты храбра сердцем, но дух твой слаб. — Кто ты? — наконец вымолвила Мерида, вспомнив сначала, как дышать, а потом говорить, но голос ее дрожал, как дрожит загнанный псами олень в последний миг своей жизни. — Мое имя — Бернард, — голос мужчины с каждым словом становился все более человеческим, теряя звериный хрип. — Но ты знаешь меня под именем, который дали мне охотники. Морду. Мерида вздрогнула, когда воин приблизился к ней, но не посмела отвести взгляд от горделивого лица. — Не может… — прошептала она, но Бернард ушел в тень камня, а затем на ее глазах обернулся медведем, одно только имя которого заставляло кровь стыть в жилах. — Морду. Ты… Медвежий грудной рык был ей ответом, и Мерида зажмурилась, думая, что уж теперь ей не выбраться. Но… — Мерида. — Мерида. — Мерида, — принцесса услышала такие знакомые голоса, вскинув голову. Там, в отверстии, через которое она спустилась сюда, торчали три совершенно одинаковые рыжие головы. — Мальчики! — не поверила она, вскакивая на ноги, и слезы радости выступили на глаза. — Мерида, — повторил один из тройняшек, протягивая коротенькие детские ручки. — Сестра, — вторил второй, и Мерида, царапая руки об острые камни, принялась карабкаться вверх. — Вы снова стали детьми! — она протянула руку, но проем был слишком высоко, чтобы хотя бы коснуться протянутой руки. — Постойте, я найду другой выход. И она сбежала вниз. Морду исчез из тронного зала. — Оставайтесь там! — крикнула Мерида, пробегая мимо расколотого барельефа. Она знала, что из тронного зала всегда есть выход. Тот, который придумали люди. Она пробежала недолго по темному коридору, когда уловила дуновение ветра и бросилась туда. — Мальчики! — закричала Мерида, выбежав из каменных стен. Теперь нужно было обежать замок с другой стороны. Сбиваясь с ног, путаясь в юбке, Мерида бежала наверх, туда, где должны были ждать братья. — Мальчики! — бросилась она обнимать живых человеческих детей. — Я так рада! Хэмиш, Хьюберт, Харрис! Мерида не выдержала и расплакалась, стискивая всех троих в объятиях. «Гордыню смири», — промелькнула строчка из подсказки в ее голове, и Мерида поняла, почему заклинание тогда не сработало. При мысли о том, что она могла спасти мать, если бы не была столь самоуверенна, стало только горше, но маленькие холодные ручки, обнимающие ее за плечи, примирили с действительностью. — Холодные! — воскликнула Мерида, сообразив, что братья без одежды и наверняка мерзнут. — Идемте скорее домой, нужно согреть вас и накормить. Она поднялась, утягивая за собой тройняшек, и те удивительно послушно зашлепали босыми ногами за ней. — Вот папа обрадуется, что вы вернулись, — сказала Мерида, а при мысли о безутешном отце, потерявшем сразу троих сыновей, в горле опять встал ком. Затем Мерида остановилась, поворачиваясь к мальчикам. — Только никому нельзя рассказывать, что случилось на самом деле. Я нашла вас заблудившихся в лесу, хорошо? Она присела на корточки, дожидаясь ответа. — Хорошо, — кивнул один, затем двое повторили. — Мы искали ягоды, — сказал другой брат, а Мерида постыдилась, что совсем их не различает. — И заблудились, — закончил третий, и она обняла их снова, не веря своим глазам и рукам. Колдунья ведь сказала, что после второго заката они навсегда останутся медведями. Соврала или?.. Мерида наконец поспешила в замок, увлекая братьев за собой. Напоследок, прежде чем выйти из тумана, она обернулась к разрушенному замку. Поймав взгляд медвежьих глаз, выглядывающих из-за обломка камня, она вздрогнула, но не посмела махнуть рукой или кивнуть. Морду спас ее… снова. При одном только воспоминании об удивительном перевоплощении медведя в человека даже у Мериды, привыкшей к огонькам, кровь стыла в жилах. — Скорее, — поторопила она, порывисто отворачиваясь от проклятого замка. Волосы ее сверкнули золотом в редком солнечном луче и исчезли за ветвями. * * * По случаю возвращения всех четверых наследников король Фергус устроил праздничный пир, даже не став наказывать Мериду и запирать ее в башне за бегство. О медвежатах пришлось соврать, что она выпустила их в память о матери. Сидя среди яств и вина, Мерида с удовольствием утоляла голод. Рядом сидели довольные вымытые и одетые тройняшки, которые тоже с радостным чавканьем запускали зубы в жареное мясо. Все, казалось, было как прежде, но ее снедало мутное беспокойство даже в свете ярко горящих факелов тронного зала. Зачем бы колдунье врать про сроки исполнения заклятья? И правда ли Мерида могла спасти и мать, стоило ей только раскаяться чуть раньше? Или дело было в том, что близнецы съели пирожок гораздо позже? Все эти вопросы вертелись в голове у Мериды, пока она ела, затем в спальне, когда она уже лежала в постели. Мягкие простыни как будто впивались в тело, а волосы душили собственную хозяйку. Кое-как задремав, Мерида проворочалась до самого рассвета. В голове шумело, глаза слипались, но Мерида решила, что не заснет обратно, пока не проверит тройняшек. Она поднялась с кровати и шмыгнула к двери. В коридоре еще не зажгли факелы, и она кралась в темноте. Глаза быстро привыкли, а вот ноги совсем окоченели от холодного пола. Мерида подобрала полу ночной рубашки, толкая дверь, когда та вдруг ужасающе громко скрипнула. Мерида замерла, а в комнате завозились. Послышался надрывный мужской храп, затем хихиканье и странное пофыркивание. Поняв, что отец решил ночевать с сыновьями, она выдохнула. Фергус спал как убитый после того количества вина, что выпил на радостях, и Мерида бесстрашно прокралась в комнату, просачиваясь в узкую щель между стеной и дверью. — Хэмиш? — позвала она. — Хьюберт? Харрис? Мальчики… Шепот поглотил разразившийся храп, но на кровати, половину которой занял спящий король, раздались шорохи, а затем один из тройняшек соскользнул на пол. — Как хорошо, что с вами все в порядке, — сказала Мерида, присаживаясь на корточки перед мальчиком. — А где остальные? Маленький принц приложил палец к губам, а затем поманил сестру за собой, чем жутко ее напугал. Ребенок выглядел донельзя серьезным, что раньше ни с кем из тройняшек не случалось. — Что случилось? — сердце у нее громко застучало в ушах, а дышать будто стало тяжелее. Мерида подошла к кровати, перевешиваясь через отца, и застыла в ужасе. Под навесом копошился еще один из хихикающих близнецов, а рядом сидел медвежонок, забавно шевеля носом. Мериду пронзил ужас. Один из тройняшек снова стал зверем! Отец под ней громко всхрапнул, и принцесса от страха чуть не завалилась вперед. — Что произошло? — вцепилась она в свои волосы, от ужаса сорвавшись на хрип. — Почему он стал медвежонком? У вас остался отравленный кексик?! Хихикающий мальчик стал щекотать медвежонка, отчего тот взвизгнул, а Фергус заворочался. — Тихо-тихо-тихо! — взмолилась Мерида, а тот, который привел ее, стукнул братца. — Ну-ка, выбирайтесь. Здесь ему нельзя оставаться. Мальчики, включая медвежонка, глядящего на нее совсем как человек, выскользнули из кровати, а Мерида судорожно принялась думать, что делать дальше. Уже рассвет, значит, на кухне скоро будет не протолкнуться. И это случится раньше, чем она оденется, но у них не было даже ключа. — Сюда, быстро, — махнула Мерида братьям, покидая комнату. В темноте они пробрались в комнату Мериды, где она накинула шерстяную тунику. — Есть только один человек, который нам поможет. Мерида судорожно вздохнула, сжимая кулаки, затем взяла медвежонка на руки, оборачивая его в свой плащ. — Сиди тихо, — скомандовала она ему, и медвежонок спрятал мордочку в складках плаща. — Идемте. Она не могла оставить остальных братьев в замке, ведь если превратился один, что мешает это сделать остальным? Мерида не могла рисковать. Она взяла лук и стрелы, небрежно накинув через плечо только для прикрытия. Они пробрались на кухню, где уже разжигал огонь поваренок, заспанно потирая глаза. — Привет, — помахала ему Мерида, пробираясь к той самой корзине, которую использовала в прошлый раз. — Я возьму, ладно? И, не дожидаясь разрешения у мальчика, который удивленно вылупился на наследную принцессу, она прошмыгнула на улицу, где ждали остальные. — Полезайте, — потребовала Мерида, и братья послушно залезли в короб, благо умещались они там не в пример лучше годовалых медвежат. — И сидите тихо. Она поспешила на конюшню. Аргус приветственно всхрапнул, приподнимаясь на дыбы, но Мерида запрыгнула на него без всякого седла, ударяя пятками в живот. Сейчас придется выехать официально, по мосту в свете солнца не прокрасться. А им нужно поскорее. — Я уезжаю пострелять, — крикнула Мерида у ворот, потрясая заготовленным луком. Она всегда уезжала в лес около рассвета, в этот раз просто чуть раньше, не могут же ей запретить? — Откройте ворота принцессе, — раздался голос стражника, и толстая деревянная решетка стала подниматься. Аргус под Меридой нетерпеливо перетаптывался, чувствуя ее страх. Казалось, что сейчас решетка упадет обратно на землю, а ее обличат в колдовстве против собственных братьев. Но ничего такого не произошло, решетка скрипнула, стражник махнул рукой, и Аргус сорвался с места, повинуясь едва ощутимому касанию пяток. «Как хорошо, что они не видят, во что я одета!» — мысленно возблагодарила Мерида богов за удачу. Они с Аргусом привычно ворвались в лес с хрустом веток под копытами и свистом стрел в воздухе. Мерида позволила себе удовольствие выстрелить, будто прошедшего семидневья и вовсе не было, а в кузовке сейчас не тряслись три ее брата, один из которых уже превратился в медвежонка. — Огоньки?! — позвала Мерида, надеясь вызнать дорогу, замерев на распутье. Она знала, в какую сторону ехать, но Аргус мог переломать там ноги, пусть и был лучшим конем в королевстве. Огоньки не появились, сколько она ни звала, поэтому пришлось направить узду на север, доверившись памяти и интуиции. — Быстрее, — шептала Мерида, склонившись Аргусу к уху, но тот и так бежал, будто спасаясь от стаи волков. Наконец показались хилые деревца, а в воздухе запахло тухлыми яйцами. «Болото», — подумала Мерида, соскакивая с Аргуса. Когда она открыла короб, внутри было уже два медвежонка, теснивших последнего брата. — И ты тоже? — ужаснулась Мерида, когда двое выбрались на землю, недовольно заворчав, — Хьюберт, только ты остался? Мальчик кивнул, серьезно глядя на сестру, и она даже не смогла порадоваться, что угадала имя. — Идемте, мы уже близко, — Мерида взяла Хьюберта на руки, заворачивая в плащ. Хэмиш и Харрис заворчали, когда сестра пыталась поднять и их тоже, предпочитая переваливаться по земле. Она не стала привязывать Аргуса, зная, что без нее он не уйдет, но если вдруг попадутся волки — убежит. Мерида подобрала подол нижней рубашки, которую не стала менять после сна, и под тунику пробрался утренний холод. Стараясь не думать, что сказала бы мама, увидев ее в лесу в таком непотребном виде, она шла, глядя по сторонам, надеясь встретить редкую не разрушившуюся колонну или обжечь ноги холодом каменной плиты. Когда ей показалось, что она почти у цели, в стороне заржал Аргус, и Мерида замерла. «Он же не съест его?» — испугалась она за верного друга. Последующего всхрапывания не последовало, и Мерида собиралась идти дальше, когда прямо перед ней вспыхнул синий огонек. «Оу», — издал он свой странный вздох, а затем мигнул, а другие огоньки выстроились в цепочку. — Вы поможете? — спросила Мерида, прижимая к груди Хьюберта. Ей казалось, что идти нужно совсем в другую сторону, но огоньки ведь не ошибаются? — Идемте. Она махнула медвежатам, но те почему-то заворчали и стали бросаться на синее пламя. — Нет-нет, это друзья, — хотела было схватить она одного за черную шкурку, но не успела. Медвежата побежали вперед, устремляясь за огоньками, и Мерида бросилась за ними. — Стойте! — она задыхалась от быстрого бега, к тому же Хьюберт испуганно вцепился ей в волосы, словно тоже стал медвежонком, но на поверку в плащ был завернут мальчик. — Хэмиш! Харрис! Вернитесь! Медвежата убежали далеко вперед, а Мерида остановилась отдышаться, опираясь на дерево. Справа снова загорелся огонек, и Мерида, оправив кулек с братом, пошла за синим пламенем. — Хэми-и-иш! — продолжала звать Мерида, следуя светящемуся пути. — Харри-и-ис! — Мерида, — заворочался Хьюберт, дергая сестру за волосы. — Мерида. — Подожди, Хьюберт, мы должны найти твоих непослушных братцев, — она не знала, плакать ей или злиться. Запах болота крепчал. — Почему они пошли именно сюда? А потом она вспомнила, что медведи должны любить бруснику, а та растет на болотах. — Неужели они такие голодные? — пробормотала она, а под ногами стало опасно хлюпать. Мерида с опаской сделала еще шаг, но огоньки шли дальше. — Куда вы меня ведете? Там трясина, я утону. Но огоньки упрямо вели ее вперед, перешептываясь между собой. — Мерида, — снова захныкал Хьюберт, теребя сестру за волосы. — Тише, я могу оступиться, — пробормотала та, ступая по чавкающей почве. Весь подол уже был в грязи, а огоньки все продолжали шептаться. — Вы ведете меня не туда! Она заволновалась, почувствовав, как болото затягивает одну ее ногу, а огоньки завертелись вокруг нее, хихикая. Мерида рванулась, но чуть не упала, а вторая нога стала вязнуть вслед за первой. — Нет! — воскликнула Мерида, когда поняла, что не выберется своими силами. Она никогда не была сильна для того, чтобы поднять меч, выучившись только растягивать тетиву, и теперь болото обещало поглотить наивную принцессу. Мерида сделала еще попытку, но ноги только сильнее увязали, сколько бы она ни дергалась. Когда щиколотки уже утонули, она спешно развернула Хьюберта, ставя того как можно дальше от себя, на след, который оставила. — Беги! — махнула она брату, и тот послушно развернулся. — Иди по моим следам обратно в лес! Найди братьев! И Аргуса! Пусть он скачет в замок за помощью! Скорее! Я надеюсь на тебя, Хьюберт! Тот кивнул, аккуратно переступая из следа в след, который оставила сестра. — Когда ты стал таким умненьким? — спросила Мерида, глядя, как брат скрывается в зарослях. Она укрыла плечи плащом, пытаясь согреться, но холод проникал под одежду вместе со страхом. Топь поглотила ее уже почти до колена, и Мерида знала, что спасти ее не успеют, даже если тройняшки доберутся до замка. Но хотя бы они спасутся. Аргус много раз возвращался домой сам, сможет и в этот раз. Что случится с медвежатами без нее, она старалась не думать, гипнотизируя поглощающую ее трясину. Огоньки насмешливо крутились вокруг, мигая прямо перед лицом или выглядывая из-за редких болотных кустиков. — Зачем вы привели меня сюда? — от обиды Мерида бы заплакала, но близость смерти придавала ей какое-то нездоровое спокойствие. — Зачем обманули?! Тихий смех был ей ответом, а затем тишина поглотила и эти звуки. Она коснулась пальцами земли, пытаясь почувствовать, что должна сказать богам перед смертью. Если ее не сожгут и не споют поминальную песню над прахом, стоило придумать что-нибудь самой. — Наверное, я была очень плохой дочерью, — наконец выдавила Мерида, сцепив руки в замок, — и это моё наказание. Слова кончились, и она замолчала, касаясь губами замерзших пальцев. Горячее дыхание опалило кожу, но не принесло тепла. — Пусть выберутся лучше тройняшки, — добавила она, глядя вверх, но пасмурное солнце слабо пробивалось через облака. — Они ни в чем не виноваты. Защити их, Туата де Дананн, мать всего сущего, а я отправлюсь на суд к твоему сыну Аравну, где он и моя земная мать назовут цену моей ошибке. Болото поглотило девушку уже до середины бедра, и Мерида почувствовала, как побежала капелька пота по ее спине. Вдруг лес огласил грозный рев, и Мерида вздрогнула. Она хотела было крикнуть, что стоит здесь, но внезапный страх сковал горло. Пусть она и шла к прóклятому принцу, сейчас мысль воспользоваться его помощью внушала ужас, преподнося картину того, как человек превращался в медведя. Рев раздался совсем близко, и Мерида поняла, что кричать и не нужно. Ее запах и следы прекрасно говорили сами за себя. «Он же не съест меня?» — мелькнула испуганная мысль и так же пропала, когда между деревьев мелькнула черная исколотая стрелами спина. Морду смотрел не мигая, и Мерида подумала, что он так и простоит, дожидаясь, пока она утонет, когда из-под его лап с ворчанием выбежали три медвежонка. — И ты, Хьюберт? — расстроенно протянула Мерида, несколько неправильно отреагировав на возвращение братьев. — Я же просила найти Аргуса. Один из медвежат рыкнул, а двое других запрыгали, становясь на задние лапы. Морду фыркнул на них, отчего малыши замолчали, прижав уши к голове, а сам прокосолапил к одному из чудом державшихся вертикально деревьев, закидывая на него лапы. Дерево застонало, но опрокинулось под весом медвежьего тела, с хлюпом падая на землю. Мерида с замиранием сердца следила, как огромный медведь залезает на поваленное бревно и идет к ней. — Не ешь меня, — зачем-то попросила Мерида, при этом прекрасно понимая, что Морду вовсе не ради ужина собирался вытащить ее из трясины. Медведь фыркнул, шумно выдыхая, и протянул ей массивную лапу. Мерида нерешительно схватилась за нее, а потом ее потянули вверх, и она испуганно взвизгнула, вцепившись в жесткую шерсть. Ее поставили на твердую поверхность, и она осторожно ступила закоченевшими ногами в сторону деревьев. Сапоги остались где-то там, в трясине. Когда под ногами оказалась трава, Мерида упала на колени, а затем завалилась на бок, закрывая глаза. Ей в лицо тут же стали дышать три медвежьи мордочки, а над ухом раздался скулеж. Щеку лизнул маленький шершавый язычок, и Мерида закрыла лицо руками. Потом над ухом повели носом, и зарычали, отчего Мерида распахнула глаза. Клыкастая рассеченная шрамом морда нависала над ней, а черный глаз пристально разглядывал. — Почему они меня обманули?! — Мерида поднялась на локтях, глядя в глаза Морду. Но он смотрел так пристально, что она стушевалась, опуская взгляд. Ей вспомнился принц-человек. Она бы так и сидела, забыв, зачем пришла в гиблые места, но Морду надоело стоять на месте, и он развернулся к чащобе. — Постой! — вскочила Мерида, вскидывая руку. Морду обернулся, а медвежата стали напрыгивать на его лапы. — Я пришла, чтобы просить у тебя помощи… Принц глухо зарычал, мотнув головой и собираясь уходить, но Мерида бросилась к нему, оббегая жуткую морду спереди. — Пожалуйста, это очень важно, — она удостоверилась, что король леса готов еще несколько мгновений слушать ее, и взяла одного из медвежат на руки. — Это мой младший брат и те двое тоже. Они стали медвежатами, когда я пошла к колдунье, чтобы изменить свою судьбу. Они уже становились людьми, но теперь снова звери. Пожалуйста, помоги им!.. И она замерла с братом в руках. Двое других стали бодать головой лапы Морду. Они казались такими маленькими на его фоне. Медведь фыркнул, поднимая голову вверх, затем прижал уши, отмахнулся от одного из тройняшек, принявшегося кусать его за лапу, и пошел дальше, огибая Мериду. — Пожалуйста! — снова позвала та, поставив брата на землю. Она зажала подол в кулак, перебирая ногами, чтобы поспевать за громадным медведем. Морду громко зевнул, тряхнув головой, и тройняшки весело отозвались, подбегая к нему. Они семенили рядом, напрыгивая друг на друга и катаясь по земле, а Морду уверенно куда-то шел. Мерида не осмелилась уточнять, куда, просто сосредоточившись на том, чтобы не попасть ногой в коварно вылезающие из-под земли корни. Когда она поняла, что все остановились, и подняла голову, оказалось, что они пришли к руинам замка. Теперь, когда туманное утро сменилось солнечным полуднем, вся поляна была залита солнечным светом. Морду рыкнул, подтолкнув одного из тройняшек к солнечным лучам, и сам становясь туда. Мерида моргнула, а на месте огромного медведя уже стоял человек. Принцесса поняла, что он полностью обнажен, и взвизгнула, отворачиваясь и дополнительно закрыв руками вспыхнувшее от стыда лицо. — Теперь ваша очередь, — раздался хриплый голос, затем медвежье ворчание и детский хохот. К Мериде сзади подбежал Хьюберт, обнимая за ногу, затем второй брат приклеился ко второй ноге. — Харрис? — спросила Мерида, бросая украдкой взгляд вниз, но ответ был отрицательным. — Хэмиш, — улыбнулся всеми имеющимися зубами мальчик, а еще один, растерянный, подошел сзади. — Харрис, — погладила Мерида третьего по рыжим кудряшкам. Обернуться она не решилась, но кое-что еще нужно было узнать. — Благодарю вас, принц… — Не надо титулов, — раздался голос совсем близко, и она вздрогнула, старательно глядя перед собой. — Моё королевство умерло вместе со мной много лет назад. — Как мне вас называть? — спросила Мерида, чувствуя себя глупо из-за лишних расшаркиваний, но не решаясь прямо узнать что нужно и уйти. Она обязана этому… человеку жизнью. Было бы грубо просто воспользоваться его знаниями после всего, что они пережили. — Бернард или Морду, как тебе больше нравится, рыжая кошка, — Мерида почувствовала, как он касается ее волос. — Цвет рыжего золота… Чья ты дочь? — Дочь Фергуса из клана Данброх, — волосы отпустили, но она боялась лишний раз вздохнуть. Уверенности не добавляли даже жавшиеся к ногам братья. А их было три штуки. — Не помню… — отозвался Бернард над ухом. — Слишком много времени прошло… Как зовут рыжую кошку из клана Данброх? — Мерида, — голос принцессы дрогнул, когда она почувствовала дыхание на обнаженной шее. А ведь полноценный наряд подразумевал воротник. — Мерида… — повторил Бернард. — Твоё имя из-за моря… Что это значит? — Полдень, — Мерида судорожно вздохнула, а мысли смешались от опасной близости. — Мерида означает полдень. — Полдень — это хорошо, — сказал Бернард, и пальцы его коснулись бедра, прикрываемого только тонкой шерстью и белым шелком сорочки. — Только солнце сможет разогнать проклятье, наведенное на твоих братьев, Мерида… Они могут стать медвежатами в любое мгновение суток, но только объятия Греине снимут с них звериную шкуру. Помни и оберегай маленьких пука от человеческих глаз. Никто не должен знать их секрет, иначе… И Бернард коснулся ее щеки, заставляя обернуться. Мерида выхватила вид разрушенного замка за спиной и спешно отвернулась. — А теперь иди, — ее мягко толкнули в спину, напоследок снова коснувшись волос. — И если снова захочешь взглянуть на прóклятого принца… Надень что-то плотнее нижней рубашки… Я уже двадцать лет не видел женщин… Мерида стремительно покраснела, сжав ткань сорочки, понимая, что он прав. Это даже благородно с его стороны отпустить ее теперь, когда она стоит здесь почти голая и растрепанная, пропахшая лесом и… болотом. При мысли о болоте Мерида скривилась. Ей захотелось срочно смыть запах трясины с тела. — Благодарю… Бернард, — сказала Мерида, и утробный рык был ей ответом. — Идемте, мальчики. Боюсь, папа уже проснулся… * * * Ей удалось выкрутиться. Как и всегда. Мериде в голову даже пришла мысль, что потому она и не смогла смирить гордыню вовремя. Все слишком легко сходило ей с рук. Несколько дней Мерида сидела как на иголках, но тройняшки правильно поняли ее внушение, не превращаясь в замке. Даже Хэмиш, оказавшийся главным балагуром. В прошлый раз первым обернулся Харрис, когда ему приснилось, что он стал медведем, если Мерида правильно поняла объяснения младших братьев. Пару раз они выезжали в лес, где наедине с природой Мерида позволяла тройняшкам кататься по траве в медвежьей шкуре, но только в солнечный день и только когда никого не было рядом. Теперь она всегда одевалась, как требовала мама, игнорируя разве что головной убор, но так делали все незамужние девушки. Иногда принцессе казалось, что из чащи на нее кто-то смотрит, но сколько ни оборачивалась, там никого не было. Такие вот выгулы дорогого стоили, потому что Фергус стал еще пристальнее следить за детьми, впервые в жизни опасаясь отпускать их в лес. Мериде приходилось извиваться, как пойманной змее. Когда мальчики попривыкли к новым правилам, она решилась оставлять их одних, вспоминая, что у нее тоже есть дела. — Нота си, — Мерида упрямо терзала лютню, решив, что должна научиться всему, что умела ее мать. Она так же пыталась вышивать и следить за жизнью замка. Одним словом быть хозяйкой замка, которую ее мать хотела видеть. Хотя бы теперь. — Мерида, — а еще она пыталась заменить тройняшкам мать, которую сама же, как она теперь понимала, и отняла. — Сказку! Те были еще совсем маленькими, требуя на ночь историю, но Мерида ни одной не знала. Или не могла вспомнить. — Про кого вам рассказать? — она сидела на краю огромной кровати, которая принадлежала сразу трем братьям. — Про великих воителей? Или прекрасных принцесс в башне? Мальчики переглянулись, решая, а принцесса судорожно придумывала, что бы рассказать. — Про Морду. Мерида вздрогнула, но три пары глаз блестели искренним любопытством. — Про медведя, — поддакнул Хэмиш, забарабанив ладонями по одеялу. — Сильного, как десять мужчин, — закивал Харрис, а Мерида подперла щеку рукой. Эту историю, она, к своему удивлению, отлично помнила из уст матери. Только услышав ее тогда, она не знала всей правды. — Ну, ладно, — Мерида поправила подол, садясь поближе к тройняшкам, — давным-давно на месте проклятой земли лежало процветающее королевство, которым правил мудрый старый король. У короля было четыре сына, каждый из которых был в чем-то хорош. Один был хитер, как лис, другой — силен, как медведь, третий — красив, как утренняя заря, а самый старший был умелым воином. Мерида сказала это и с удивлением поняла, что самым сильным был вовсе не старший брат. — Дальше, — потряс ее за руку один из мальчиков, когда Мерида надолго замолчала. — Ах, да, — вынырнула она из размышлений. — И однажды пришел старому королю час передать наследство сыновьям. Он разделил свое королевство на четыре равные части, чтобы им досталось поровну… Мерида снова с недоумением почесала подбородок. Корону всегда отдавали старшему, а младшие братья становились воинами. — Но старший брат был не согласен с этим, — и Мерида его понимала. Корона должна была достаться ему по праву первенства. — Он возгордился своей силой, требуя отдать бразды правления ему. Хитрый брат предложил поединок, чтобы выяснить, кто достоин трона. Каждый из трех победил старшего брата, и его изгнали в лес, как дикого зверя. Мерида замолчала и задумалась. Вряд ли сильнейшего воина королевства смогли бы победить все трое. И про медведя-оборотня не говорилось ни слова. — И это все? — подергал Хьюберт Мериду за рукав, но та только развела руками. — Они предотвратили развал королевства и стали новыми королями, — она чмокнула каждого в рыжие кудряшки и поднялась. — Наверное, это была плохая сказка? Мальчики замотали головами, и Мерида улыбнулась, потянув дверь на себя. Та привычно скрипнула. — Мерида, — вдруг окликнул ее один из принцев, потирая глаза кулачком. — Что такое, Хьюберт? — Мерида замерла в проеме, оборачиваясь. — Ты тоже хочешь стать королевой без нас? — спросил он, уже вовсю зевая. — Вовсе нет, — грустно улыбнулась Мерида, — наше королевство перейдет только вам. А я уйду в семью мужа и буду королевой его земель. Мерида подумала о замужестве, но теперь это казалось не божьей карой, а необходимостью. Принцесса поняла, что не может всю жизнь прожить в отцовском замке, каждый день ездить верхом и стрелять из лука, как она себе это воображала. — А вы будьте сильными и станьте хорошими королями, — напоследок шепнула Мерида и, услышав дружное сопение, прикрыла дверь. В коридоре она столкнулась с отцом. — Они уже спят. Фергус внимательно посмотрел на дочь, но та только улыбнулась, и он грустно вздохнул. — Ты совсем как твоя мать, — сказал отец, почесав затылок своей огромной рукой, покрытой жесткими рыжими волосами. Мерида не знала, рада она этому сравнению или нет. — Видно, зря я воспитывал тебя как принца. — Вовсе нет, — принцесса улыбнулась. Будь она настоящей леди, уже была бы замужем. Но и мама была бы жива. — Ты воспитал меня сильной и смелой. Фергус неловко улыбнулся, а у Мериды мелькнула мысль, что если разрушенное королевство находится на территории их леса, то отец тоже должен знать историю четырех братьев. Какая она будет у него? — Выпьем по бокалу горячего вина перед сном? — предложила Мерида, и отец согласно прикрыл глаза. * * * — Раньше мама тоже рассказывала мне сказку на ночь, — вздохнула Мерида, когда они уже сидели у камина в большом зале. — Твоя мать знала много хороших историй, — признался Фергус с печалью в голосе. — Жаль, некоторые тебе так и не довелось услышать. И он отпил из своего кубка, а Мерида с удивлением поняла, что отец любил Элинор. — Вы с мамой любили друг друга, да? — спросила она, а к горлу подступил знакомый ком. — Вы никогда не рассказывали, как поженились. — Я привез Элионор из-за моря, — сказал Фергус после недолгого молчания. В глазах у него отражался играющий поленьями огонь. — Она славилась своей гордостью и неприступностью, а я влюбился, лишь только увидев ее. Она была упряма, а я настойчив. Как видишь, я победил. И он грустно усмехнулся, снова прикладываясь к кубку. Мерида же за весь вечер сделала всего глоток, опасаясь захмелеть. — Моё имя тоже из-за моря? — спросила Мерида, поворачивая голову к отцу. — Элионор везла его с собой, как главное сокровище, — кивнул Фергус, — она тогда сказала мне, что первым нашим ребенком будет девочка. И не ошиблась. Мерида улыбнулась. — Папа, — позвала Мерида, заметив, что отца клонит в сон. — Что, моя рыжая лучница? — с доброй насмешкой отозвался Фергус, а Мерида вспомнила, как называл ее принц. — Папа, а мама рассказывала тебе историю о четырех принцах? — лицо короля сморщилось, будто он судорожно вспоминал, и Мерида упростила ему задачу. — Про мудрого короля, который поделил королевство между четырьмя сыновьями. Про старшего сына, пожелавшего большей власти? — Ах, эту… — странным тоном протянул отец, скашивая глаза на Мериду. — Помню. Только это я первый рассказал ее Элинор. — Правда? — Мерида оживилась, почувствовав, что близка к цели. — Да, и это вовсе не сказка, — Фергус тяжело вздохнул, — когда-то давно и правда было процветающее королевство, и мудрый король, и четыре его сына. Но король зачем-то разделил свое процветающее королевство на части, разъединяя людей в нем невидимыми границами. Старший сын вознамерился объединить его обратно, но остальные воспротивились и создали против него союз. Союз из четырех славных воинов, которые поклялись друг другу никогда не воевать, но свергнуть старшего принца. — Четверо? — повторила Мерида, опираясь на локти. — Мама говорила, их было трое. — Трое младших братьев, — кивнул Фергус, — так я ей сказал. А тебе говорю, их было четверо. Трое сейчас известные тебе лорды Макинтош, МакГаффин и Дингваль. Мерида удивленно моргнула, а король продолжил, не глядя на нее. — Каждый основал свой клан и свое королевство и стал в нем править. Хорошо ли, плохо ли, это останется на их совести. — А четвертый? — спросила Мерида, догадываясь, что услышит. — А четвертый перед тобой, — и Фергус поднял голову, глядя в глаза дочери. — Я согласился помочь в свержении старшего принца, если мне отдадут его земли. За простого война Элинор никогда бы не отдали, а вот за молодого короля… Он замолчал, выжидающе глядя на дочь. — И мама никогда этого не знала? — Никогда не знала всей правды, — кивнул он, и Мерида выбралась из своего кресла, чтобы обнять ссутулившегося отца. — Ты сделал это ради нее, — она поняла, что не может осуждать отца. Она сама сделала так же, пожелав судьбы лучшей, чем ей была уготована. — Мы поклялись не враждовать, — сказал Фергус, поглаживая дочь по пышным волосам, — а еще… Я пообещал, что если у меня родится дочь, то она выйдет замуж за достойнейшего из лордов. Мерида вздохнула, прижимаясь к широкому плечу. Все было решено еще до ее рождения. Договоренности так просто не нарушают. Ее выходка могла стоить королевству мира. — Значит, скоро все повторится? — спросила она, обнимая отца за шею. — Как только кончится траур, они снова вернутся, — согласился тот, рассеянно глядя в огонь. — Но сначала выпадет снег, потом море встанет. — Весной? — поняла Мерида, тайком облегченно вздохнув. Еще столько времени. — Я не могу отменить это, — Фергус виновато погладил дочь по спине. — Не надо, — покачала она головой. — Весной я буду готова. * * * Еще семь дней Мерида не выходила из замка, пытаясь почувствовать его ритм, но получив известие, что у ворот стоит телега, наполненная деревянными медведями, поняла, что пришло время выйти из каменных стен. Все деревянные украшения и правда были мастерски сделаны, и Мерида призналась отцу, что купила их все за бесценок у лесной отшельницы: медальон с изображением герба клана точно не стоил того количества дерева, которое теперь оказалось в замке. — Я прогуляюсь, — сказала Мерида, седлая Аргуса. Бесчисленное количество медведей в коридорах казалось знаком свыше, и принцесса не стала его игнорировать. Узнав версию мамы, а затем и отца, стоило наконец услышать историю из уст того, о ком рассказывала легенда. Мерида очень надеялась, что принц захочет с ней говорить. Они проехали мимо камней, стоявших кругом, заехав с другой стороны леса. Аргус преодолел большую часть пути, но когда земля стала совсем неровной, его пришлось оставить пастись на лужайке. Пробираясь дальше в лес по знакомому пути, Мерида держала руку на бедре, где покоились стрелы. Она не собиралась их использовать против принца, но шорохи, раздающиеся вокруг, настораживали. Не единым Морду лес полон. Голодной зимой к замку забредали даже волки, а стать их добычей Мериде хотелось меньше всего. Когда она наконец пришла к руинам старого замка, лес окутала тишина. — Есть тут кто? — позвала Мерида, оглядываясь. Она не знала, проводит ли медведь все время в берлоге или обходит свои владения. Позвать его по имени она не решалась. — Ау… «Оу». Мерида порывисто обернулась, и огоньки возникли прямо у нее перед лицом. Стоило взгляду зацепиться за них, как синяя цепочка растянулась далеко в лес. — Ну уж нет, — зло топнула Мерида ногой, пытаясь развеять синие огоньки. — Я помню, как вы заманили меня в трясину. Зачем, спрашивается? Она помахала рукой, пытаясь сдуть огонек, но он только с тихим хихиканьем улетел ей за спину. — Это пропащие души, погибшие в лесу, — раздался голос, и Мерида крутанулась на месте. Бернард, как и в первую их встречу, стоял, обернутый в тартан, глядя на Мериду. — Они завлекают за собой маленьких детей или наивных девушек и губят в болотах. Духи так играют. Разве ты не знаешь? — Нет, — выдавила Мерида, робея рядом с ним. — Они раньше помогали мне… — Тебе так только казалось, — Бернард пожал плечами, — кажется, когда ты могла уместиться под кустом ежевики, они впервые появились? — Ты помнишь? — Мерида вспомнила то лето, когда отец потерял ногу. — Ты напал тогда! И откусил ногу моему отцу! — Когда медведя выкуривают из берлоги, он не убегает, а дает бой, — Мерида вздрогнула, когда он сложил руки на груди, — как думаешь, зачем обустраивают охотничий лагерь? — Чтобы охотиться, — ответила Мерида и почувствовала себя глупо. — В тот раз дичью был Морду. Истории об огромном медведе-людоеде, которого никто не может одолеть, будоражила умы прославленных воинов, — Бернард усмехнулся, а Мерида вспомнила вторую свою претензию к нему. — Ты ел людей! — сказала она, но усталый взгляд был ей ответом. — И убил мою мать! — Людей я никогда не ел, хоть и бился до смерти, а медведица… — Мерида сжала кулаки. — Она уже не была человеком, но я услышал твой крик. «Не убивай ее!» Мерида вздрогнула. — Я оставлял ее живой, значит, медведицу забили люди, — Бернард еще постоял, глядя, как Мерида пытается осознать сказанное, а затем вздохнул. — Это все, ради чего ты пришла, рыжая кошка? — Нет! — воскликнула Мерида, очнувшись. — Я… Я… Я хотела, чтобы ты рассказал мне про четырех братьев… Она запнулась под внимательным взглядом из-под нависших бровей. — Мне рассказала эту историю сначала мама, потом отец, и теперь я хочу услышать что же случилось на самом деле от того, кто сам прожил ее… — сказав так, принцесса глубоко вздохнула, переводя дух. Смелость давалась ей нелегко. — Почему ты думаешь, что я хочу тебе рассказать? — она удивленно моргнула, а Бернард криво усмехнулся. — Это тайна тех, кто теперь правит моей землей. — Твоей? — переспросила Мерида, а затем сделала шаг вперед. — Пожалуйста. Я хочу знать, — Бернард вскинул бровь, и она решила пойти на рискованный шаг. — Мой отец… Один из тех, кто сверг тебя. На лице принца ничего не отразилось, а затем он вздохнул. — Ты смелая, принцесса, — сказал он, и Мерида подивилась, как быстро он догадался. — Смелая и глупая. Что помешает мне разорвать тебя на кусочки и оставить на съедение червям? — Ты ведь этого не сделаешь… — Мерида сжала лук крепче, и Бернард заметил это. — Твои стрелы как еловая хвоя для меня, — сказал он, — но я и правда не сделаю этого. Сам не знаю, почему. Стоило бы, но твоя упертость и храбрость достойны уважения. Идем, я расскажу тебе историю про́клятого принца, раз ты так хочешь. И он развернулся к замку. Он сделал несколько шагов, прежде чем Мерида решилась идти следом. Они спустились вниз, к разрушенным стенам, и прошли в разрушенный дворец. Возле расколотого барельефа Бернард остановился. — У короля было четыре сына, — сказал он, глядя на каменную плиту. — Воин, хитрец, силач и красавец. Троим все далось от природы, старшему пришлось обучиться мастерству. Он был достоин трона, и король это знал. И когда он умер, младшие братья решили убить старшего, разделив его королевство по-своему, ведь им доставалось только немного денег, бесполезный титул и собственная земля, которую вначале следовало облагородить. Пойдя по легкому пути, они пытались убить старшего брата, но он догадался о заговоре и решил обличить изменников. Мерида подошла чуть ближе, прислушиваясь к рассказу. Он был сухой и какой-то насмешливый, будто принц считал все произошедшее одной большой глупостью. — Но в интригах он был новичок, а братья заключили договор с четвертым, который был славным воином и за которым пошли бы люди. Поняв, что в ловушке, старший брат, едва держась на ногах от нанесенных ран, бросился в лес, где наткнулся на хижину ведьмы, и она предложила ему силу в обмен на перстень со знаком тех, кто предал его. И он согласился. — Она дала тебе отравленный пирожок? — зачем-то шепотом спросила Мерида, подходя еще ближе. — Нет. Кубок, полный терпкого вина. И я стал зверем, — Бернард бросил взгляд на Мериду. — Я все равно проиграл, а меня опять прогнали в лес, но теперь топорами и факелами. Они не узнали меня в обличье медведя, а я понял, что гордыня закрыла мне глаза. Решил, что сам расправлюсь с ними в одиночку, пусть и с силой десятерых мужчин. — И ты не хочешь вернуться и отомстить? — Мерида вспомнила себя. — Вернуться? — усмехнулся Бернард. — Куда и зачем? Там у меня не осталось ничего, что хотелось бы вернуть, кроме оскорбленной гордости. А лучшей местью было бы убить тебя. Мерида вздрогнула, но принц не спешил исполнять сказанное. — Но я не буду, я сказал тебе, девушка, — он почесал заросшую щеку. — Хотел бы я знать, как теперь живут те, кто сверг меня. — Я могу рассказать, — воскликнула Мерида, а потом поняла, что именно этого принц и ждал. * * * Рассказывать пришлось много. За один день они не управились, и Мерида пообещала выбраться в лес в ближайшее время. Она наверстывала упущенное в истории и географии в замке, а затем возвращалась в лес к принцу, чтобы дополнить рассказ. Иногда он слушал ее в облике человека, иногда приходилось сидеть напротив самого грозного существа в лесу, глядя в глаза истерзанной морде. Если раньше Мерида ждала, когда ее выпустят пострелять, то теперь она ждала дня, когда снова сможет встретиться с Бернардом. Имя Морду было забыто, а Мерида вспоминала о принце с нарастающей симпатией. Она боялась себе признаться, но он становился ей с каждым днем все ближе. И совсем не так, как отец или братья. По-другому. И Мерида беспокоилась, но была не в силах преодолеть неведомую силу, тянущую ее в лес. Чаща на один день становилась и тронным залом, и кухней и, казалось, могла заменить собой весь замок. В реке была рыба, под деревьями — хворост, под кустами — поздние ягоды или грибы. А потом, после очередной встречи, она почувствовала жажду близости. Привыкнув к частично обнаженному принцу, Мерида с затаенным дыханием разглядывала испещренное краской и шрамами сильное тело. Мерида стыдилась того, что Бернард тоже чувствовал это, все чаще появляясь в облике медведя, а не человека. Но и его отношение изменилось. Насмешка обратилась опекой. Он сам теперь добывал ей рыбу, указывал на семейство грибов или кусты с орехами, которые мог разглядеть лишь тот, кто научился слушать лес за долгие годы. Даже раз позволил залезть на широкую медвежью спину, при этом раздраженно фыркая, чем веселил ее. Продолжаться вечно так не могло. Выпал первый снег. — Скоро мне нельзя будет покидать замок, — призналась Мерида, прижимаясь щекой к теплому медвежьему боку, а пальцами ероша жесткую шерсть. — Снег еще тонкий, но скоро он станет достаточно силен, чтобы поглотить наивного путника. Ответом ей было утробное урчание. — Наверное, до весны мы больше не увидимся, — она вздохнула, не зная, как бороться с желанием быть рядом с ним. Затем хитро улыбнулась и шепнула: — Станешь человеком, пока я здесь? Бернард недовольно фыркнул ей в лицо, сдувая непослушную рыжую прядь, но встал, отряхиваясь. Он ушел в руины медведем, а вернулся человеком. Мерида знала, что там лежал тартан — единственное, что оставил принц из прошлой жизни. — Довольна? — усмехнулся Бернард, присаживаясь, и Мерида робко пристроила голову у него на плече. Такое он ей еще позволял. А вот осторожно касаться разгоряченной шеи холодными пальцами, нет, поэтому она вздрогнула, когда принц схватил ее за запястье. — Кажется, я не позволял тебе… Жаркий шепот заставил принцессу закусить губу. — Я… — Мерида вздохнула, не успев договорить, когда Бернард приложил ее пальцы к губам. — Ты мерзнешь, — заключил он, и она жадно вздохнула, прижимаясь ближе. — Да, кажется, да… — рассеянно согласилась Мерида, поворачивая голову к его лицу. Его губы были совсем близко, но она только выдохнула облачко пара, боясь и одновременно желая коснуться. Бернард обнял ее, прижимая к себе, и жадно впился в губы. — Я чувствую твоё желание… — выдохнул он в восторге замершей девушке в шею, отстранившись. — Но теперь уже поздно. Ты мне слишком дорога, чтобы сделать это прямо здесь. Мерида разочарованно застонала, когда он поднялся, увлекая ее за собой. — Медведи впадают в спячку на зиму, — сказал мужчина, будто какую-то сакральную истину, прижимая к себе. Мерида таяла в его объятиях, — Морду пора вернуться в берлогу… — Но ведь весной он проснется… — прошептала она, настойчиво подставляя губы для поцелуя, но принц только коснулся губами ее щеки. — Весной… — Бернард взял лицо Мериды в руки, внимательно глядя в глаза. — Ты дождешься моего возвращения? — Всего пять месяцев снега, — прошептала та, понимая, что он прощается. — А потом Греине вернется, чтобы обнять эту землю. Я буду ждать. И она порывисто поцеловала его. Тоскливо завыли где-то далеко голодные волки, предвещая долгую холодную зиму. * * * Пять месяцев — не так много, а иногда целая вечность. Застыло море, отрезая путь к другим королевствам, пусть и находились они все по краю побережья. Вести доходили долго, и король Фергус, озабоченный странным поведением дочери, давно потерял связь с другими кланами. А когда все случилось… Было уже поздно. — Письма, милорд! — Моди радостно потрясла подносом, и Фергус взял связку бумаг. Два пергамента. Чутье старого воина заворчало, но король бесстрашно развернул первый. И уронил. Затем схватил второе. — Война, — прошептал Фергус, устало откидываясь на спинку трона. Мерида и тройняшки, спокойно в это время обедающие, удивленно обернулись к нему. — Что случилось, папа? — Мерида поднялась, протянув руку за пергаментом. Ей тоже разрешалось читать королевскую переписку. — О, боги. Клан Дингваля атакован! И клан лорда Макинтоша! Она пробежалась глазами по строкам, ища в них зацепку, что же произошло. — Теперь мы ничего не можем сделать, — Фергус покачал головой. — Вода во льдах, а по суше воины оберутся разве что к поминальным пениям. Как хитро сделано. — Но кто? И почему от лорда МакГаффина нет вестей? — Мерида снова перечитала. — Потому что его клан и объявил войну, — сказал король, уронив голову на грудь. — А нам? — Мерида коснулась руки отца. — Нам тоже объявили? — Нет, — качнул он головой, — но недолго осталось. И они стали ждать. Зима стала близиться к концу, когда наконец пришли новые известия. — Захвачены! — Фергус потряс одним-единственным пергаментом, где было написано, что лорды Дингваль, МакГаффин и Макинтош отреклись от престолов, и их земли переходят во владения клана Маклауд. — Все три могущественнейших клана захвачены! А еще через месяц, когда снега стаяли, пришло следующее письмо. — Глава клана Маклауд хочет объединить наши земли посредством брака, — и Фергус уронил голову на руки, выронив пергамент. Мерида вздрогнула, услышав это, и спешно подобрала пергамент. Там действительно так говорилось. — Выезжают, — прошептала Мерида, понимая, что если хочет снова увидеть Бернарда… — Неужели ничего сделать нельзя? Папа? — С ним сила трех объединенных кланов, Мерида. Мы ничего не можем сделать против них, а держать осаду… Силы слишком малы, а мы не успеем подготовиться к длительной обороне… Прости, дочь. Я обещал тебя сильнейшему, — Фергус скорбно усмехнулся, — и вот он едет сюда. Мерида бросила взгляд в окно. Ей стоило поспешить. Оседлав Аргуса и выезжая так далеко от замка впервые за долгое время, Мерида ощущала робость. А от мысли, что скоро снова почувствует его тепло, кровь вскипала. — Бернард! — позвала Мерида, остановившись возле руин. Снег кое-где еще блестел, но нехотя таял, обнажая черную землю. Никто не отозвался. Мерида обошла замок, лес вокруг и спустилась в тронный зал. Проходя мимо разбитого барельефа, она замерла, увидев изображение того, кого любила. Она наклонилась, шаря рукой под камнем, но с удивлением ничего там не нащупала. Мерида встала, задумчиво походила по каменным плитам, взглянула вверх, туда, где пробивались солнечные лучи, и поспешила обратно. Следующие дни она провела в ожидании, не понимая, куда исчез принц и когда он вернется. Ведь снег почти стаял, а море так и вовсе давно освободилось. — На горизонте видны корабли, — сообщили однажды утром. Мериде пришлось надевать головной убор и корону, а замку готовиться к встрече. Кроме мяса, готовились и клинки. Мерида с волнением следила, каким становится ее отец с каждым днем. — Я не отдам тебя неизвестно кому, — мрачно пообещал Фергус, — умру, но не отдам. И вот они сидели каждый на своем троне в ожидании гостей. Мерида, ссутулившись, смотрела себе под ноги, не испытывая ни малейшего энтузиазма. Казалось, времени так много, и вот… А она даже не увидела Бернарда в последний раз. — Клан Маклауд, — слуги распахнули двери, и в зал вошел ровный строй. Мерида подумала, что это совсем не то, как завалились три клана, едва не вгрызаясь друг другу в глотки прямо перед королевой и принцессой. — Глава клана Маклауд! — строй разошелся, а Мерида обреченно подняла глаза, ожидая увидеть кого-нибудь нескладного вроде наследника Дигваля или Макинтоша, любование самим собой которого раздражало, или… Тут ее взгляд зацепился за знакомый до боли клетчатый узор. Не веря своим глазам, она вскинула голову, ловя ласковый взгляд. Его взгляд. Король Фергус тоже узнал вошедшего, но каким-то седьмым чувством, и волосы у него на голове зашевелились от ужаса. Принц-покойник, будто насмехаясь, был живее всех живых и выглядел ровно на тот возраст, в котором погиб. Король подумал, что Луг смеется над ним, и хотел было достать меч, когда понял, что принц смотрит вовсе не на него. Повернув голову туда, где сидела его дочь, Фергус понял, что проиграл еще до того, как началась битва. Мерида сияла, глядя на принца Бернарда из новоявленного клана Маклаудов, как сияет женщина, которая давно любит. * * * Некогда раздробленное королевство снова объединилось под рукой того, кто не побоялся вернуть то, что принадлежало ему по праву. Свадьбу сыграли в кратчайшие сроки. Фергус только молча смотрел на молодоженов, не в силах поверить в происходящее до конца. А еще он догадывался, что стоит ему обличить виновника происходящего, как с ним случится то же, что с главами других кланов. С другой стороны, он чувствовал себя прощенным. Мерида с тем, кого любит, он выполнил обещание, пусть и с иным толкованием, и больше никто из троих лордов не будет давить на него. А Мерида с волнением ждала ночи. Во время пира она стеснительно жалась к мужу, не прикасаясь к еде или вину. Ей столько всего хотелось сказать, но не при людях же шептать о долгой пережитой зиме. Наконец их под крики и смех отпустили. Дверь в комнату закрылась, погружая их в темноту, и Мерида порывисто прижалась к Бернарду. — Ты вернулся… — сказала она, цепляясь пальцами за складки тартана. — Я испугалась, когда не нашла тебя в лесу этой весной… — Ты дождалась моего возвращения, рыжая кошка? — наклонился Бернард к ее уху, целуя в волосы. — Я уходил зверем, а вернулся королем. — Дождалась, — прошептала она, чувствуя, как его руки скользнули к шнуровке платья. — Но разве Морду будет жить в тесноте каменных стен? — Он навсегда уснул в своей берлоге. И пока солнце будет подниматься на восходе, твой про́клятый принц будет с тобой. Мерида вздохнула, когда ткань освободила плечи. — И пока солнце будет… — она тихо застонала, чувствуя его руки на бедрах. — Я буду с тобой. — Была ли ты верна мне этой долгой зимой? — спросил Бернард, покрывая поцелуями обнаженное плечо. — Не дала ли согреть себя другому? — Нет-нет-нет, — бормотала она, зарываясь руками в его волосы. — Думала ли ты обо мне, глядя на девственно белый снег? — платье начало сползать, и Мерида шумно вздохнула, пряча лицо у него на груди. — Только о тебе, — робко поцеловала она Бернарда, обвивая руки вокруг его шеи. — Только о тебе. — Тогда будь моей, маленькая воительница из клана Данброх, — и шелковое платье упало к его ногам.