Мое дьявольское искушение...

      Мир окутывала ночь. Она неспешно надвигалась с запада, гася последние отголоски догорающего дня. Над Лихолесьем зажглись первые звезды. Звонко звенели цикады в высокой траве. Им вторили тоненьким писком комары. Эта ночь ничем не отличалась от предыдущих, если бы не…       - Адар, ты знаешь, зачем я пришел. Или догадываешься. Не можешь не замечать!       В покоях Лесного Владыки стояли двое. И эти двое яростно спорили. Таур цедил слова, стараясь не давать волю гневу. Сын в последнее время совсем отбился от рук. Вырос. Окреп. Перестал слушаться.       - Ты пьян. Иди к себе, ион.       Молодой эльф хмыкнул. Не за этим он начал этот разговор, чтобы сдаться просто так. Он и не рассчитывал, что будет легко, поэтому:       - Это вряд ли, ада. Ты нравишься мне.       Владыка рассвирепел, взмахом руки отправив на пол бутылку дорогого коллекционного вина. По комнате поплыл концентрированный запах медовых ягод. На полу растеклась внушительная бардовая лужа, на которую никто не обратил внимания.       - Замолчи!       - Злишься? Значит понимаешь, о чем я. Значит догадывался. И?       - Что «и»? Ты не соображаешь, что несешь. Если у тебя есть прямой доступ к винным погребам, это не значит, что…       - Причем тут вино, ада, - перебил Леголас. – Не так уж я и пьян.       - Оно и видно, - сквозь зубы заметил Король. Происходящее нравилось ему все меньше. – Чего ради ты приперся в мои покои так поздно? Как обошел охрану? Какого лешего мелет сейчас твой язык? Тебе давно бы пора уже найти себе… - тут Таур запнулся.       Леголас упрямо сдвинул брови, гневно сверкнув глазами:       - Я знаю, чего хочу! Точнее – кого. Что? Презираешь меня за это? За то, что мои чувства далеки от сыновьих?       В глазах лесного Владыки промелькнул страх. Не то, чтобы он был таким уж невинным и добропорядочным, но все же… Инцест не был для него чем-то само собой разумеющимся. Ситуацию нельзя спускать на тормозах. Это то, откуда выхода уже не будет. Это тот персональный ад, которого Трандуил старательно избегал все годы, с корнем вырывая из души любые намеки на подобное развитие событий. Сына следовало отгородить от этой грязи. Не допустить, чтобы он когда-либо оступился…       - Ты бредишь! Вон отсюда!       - Чего ты боишься, Трандуил?       («Сопляк», - подумал старший эльф. «Дураком ты никогда не был, ион. Твоя проницательность совсем мне не помагает»)       - Ион, да как ты смеешь?!       - Смею что? Не думай, что до меня не доходили слухи, ада. О том, что для своих утех ты приглашаешь эльфов мужского пола. Так чем я хуже?!       Трандуил резко схватил сына рукой за горло, чуть приподняв над землей. Глаза Таура застилала пелена бешенства. Отпрыск перешел все мыслимые границы. Лас и не думал сопротивляться или вырываться. Ему начинало не хватать воздуха, но он даже не делал попыток поднять руки, свободно свисающие вдоль тела. Даже не пытался разжать стальную хватку отцовских пальцев на своем горле.       - Что сделаешь? - шепнул он, смотря в лицо взбешенному Королю.       Трандуил был страшно зол. Его изящные аристократические ноздри гневно раздувались. Моментами проступал на лице шрам, оставленный ему драконом. Глаза метали молнии. Такой Таур мог испугать кого угодно, только не Леголаса. Принц упрямо и вызывающе смотрел прямо в глаза взбешенного отца. Эльфы скрестили взгляды, будто шпаги. Никто не уступал.       - Что сделаешь? – повторил Лас, начиная хрипеть.       Таур, опомнившись, опустил сына на пол, но руку с горла отпрыска не убрал и взгляда не отвел. Трандуил был в ярости. Но и… растерян тоже. Поведение сына было из ряда вон… Владыка давно чуял неладное, но отказывался верить в свои предположения, что время пришло…       - Что, придушишь меня, адар? Как шелудивого пса? За то, что правду посмел сказать?       Леголас хрипло рассмеялся прямо в лицо отцу, не разрывая зрительного контакта. Он открыл все карты и бояться ему было больше нечего. На лице Таура ходили желваки. Видно было, что он еле сдерживался, чтобы не оторвать наглецу голову.       - Заткнись, Лас, я сказал!       - А то что? Знаешь, о чем я мечтал?, - облизнул пересохшие губы принц, чуть прищурив глаза.       - Нет, - отрезал Таур, отпихивая от себя отпрыска и намереваясь выдворить того за дверь. – И знать не хочу.       - Поразительное безразличие к единственному отпрыску, - издевательски прокомментировал принц, после злобно хватая отца за руку и «выплевывая» ему в лицо: узнать, как целуешься хочу! Запретный вкус твоих губ стал моим личным наваждением. Какой он?       - Ты заткнешься или нет?!       Пощечина рассекла воздух. Голова принца мотнулась в сторону. Он пьяно захохотал. Из лопнувшей верхней губы начала сочиться кровь.       - Чего ты так злишься? – принц снова сделал шаг к Владыке. – Меня боишься или себя?       Леголас внимательно вглядывался в злющие серые глаза напротив.       - И чем я не хорош для Таура?       - Хотя бы тем, что ты мой сын, - прошипел Трандуил, прежде чем успел подумать, что ляпает.       - И все? – хмыкнул молодой эльф.       Молниеносным движением Лас схватил Короля за волосы, притягивая к себе. Сын давно уже практически сравнялся по физической силе с отцом. Таур попытался было отпихнуть наглеца, но чужие губы грубо впились в собственные, сминая рот в жестком, даже жестоком поцелуе и оставляя на нежной коже весьма ощутимый укус.       Владыка просто опешил. Чувствовать губы сына на своих было… неправильно. Противоестественно. Грешно. Взрослый мужчина снова попытался отпихнуть от себя юношу, но собственное тело неожиданно воспротивилось. Язык сам собой начал зализывать ранку на верхней губе сына. Соленый вкус крови – своей и Леголаса - будоражил не хуже самого крепкого вина. Запах свежести с ноткой горького миндаля, исходящий от принца – ударил в голову.       Трандуил сам не заметил, как так вышло, что он повел в этом запретном поцелуе, свидетелем которому была лишь полная серебристая луна за окном. Взрослый эльф забылся. Наружу вырвались самые запретные и темные желания. Порывы, о которых он уже несколько лет старался не думать вообще. Это больше похоже было на то, как двое пытаются подчинить друг друга. Выпить до донышка, как живительную влагу, до которой наконец дорвались. Никто не желал уступать. Каждый стремился получить больше. Еще больше. Золотистые пряди смешались с более светлыми платиновыми. Тяжелое дыхание и огонь, который жег изнутри, просто разрывали обоих на куски.       - Глупый мальчишка, - Трандуил с трудом оторвался от припухших губ отпрыска. Он оперся рукой о стену. – Я знал, что ты придешь однажды, но очень надеялся, что смогу удерживать тебя на расстоянии. Уберечь от ошибки. Не допустить этого абсурда.       Таур подошел и открыл двери на терассу, полной грудью вдыхая воздух, пахнущий ночными цветами и пряными травами. Мужчина восстанавливал дыхание, пытаясь вернуть потерянное самообладание. Мысли метались в голове, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Вот и случилось то, чего он боялся. Внутренний барьер, столь тщательно выстраиваемый им на протяжении последних лет, оказался сметен напором Леголаса и собственными противоестественными желаниями. Он падал в пропасть, увлекая за собой сына, который, кажется, был совсем не против гореть в этом искушающем пламени вместе со своим притягательным отцом. Великим королем, о теле которого втайне мечтал практически каждый эльф Лихолесья. И, который, в итоге, готов был склонить голову перед собственным отпрыском.       - Ты ждал меня, - послышалось за спиной скорее утвердительно, чем вопросительно.       Леголас не делал больше попыток прикоснуться к Владыке, спокойно сложив руки на груди, но не уходя. Он уже понял, что практически выиграл эту игру, сломав барьеры отца. Он чувствовал, что его запретная тяга ответна и поэтому более не напирал. Что-то подсказывало принцу, что, прорвав эту плотину, дальше не будет как раньше. Что он победил. Таур в конце-концов смирится с этими чувствами. И своими, и сына. Что Владыка уступит, не сумев более контролировать пожар внутри себя. Что мораль будет сметена, но что Леголасу было до нее? Осуждение других? Шепотки за спиной? Что ему было до этого, если у него будет возможность быть рядом с самым прекрасным эльфом всех времен? Что ему было до всех условностей и принципов? За Трандуилом он отправился бы в самый ад. Видит Валар, он не виноват, что предмет его страсти и фанатичной привязанности оказался его отцом. Что случилась эта ошибка и он родился сыном Таура. Видно, в небесных чертогах произошел сбой, но принц был уверен: душу Таура он полюбил еще до того, как воплотился в этом физическом мире. Так что ему все и вся, если все его естество отчаянно стремилось к прикосновениям одного надменного и гордого Владыки? А сейчас, почувствовав на себе страсть эльфийского Короля, Леголас с абсолютной ясностью понял, что теперь все поменяется бесповоротно и окончательно. Или так или смерть. Трандуил выдал себя. Все остальное не имело значения.        Лас улыбнулся своим мыслям, тихо выходя на терассу вслед за отцом и упираясь лбом тому в спину. Он знал, что отец слышал его приближение. Эльфийский слух неимоверно чуткий. Знаком ему был и тот раздрай, который, очевидно, творился сейчас в душе гордого Короля. Леголас на данный момент не требовал большего. Он был просто счастлив, что Таур не оттолкнул его сейчас. Это значило, что надежда есть. Когда Владыка сможет смириться, когда примет сына, как любовника, тогда… А сейчас – упираясь лбом в сильную спину старшего эльфа, вдыхая знакомый запах кедра и вишневой смолы, блондин был счастлив, как никогда. Прохладная гладкость дорогой ткани холодила пылающую кожу. Рваное дыхание Лесного Владыки бальзамом растекалось по измученной безответной страстью душе.       Таур не двигался, но и не отстранялся. Он понимал, что процесс запущен и его уже не остановить. Что ж – если так было предначертано, как бы он не сопротивлялся – не смог бы изменить будущее.       («Леголас, гаденыш ты эдакий, - думал Таур возмущенно. – Свел на нет все мои усилия за последние годы. Но, очевидно, пути назад нет. Мы будем гореть в этом пожаре вместе. Сгорать и возрождаться вновь. Ненавидимые и презираемые Высшими Силами. Этот инцест станет для нас проклятием, но я буду рядом. Ты же, похоже, свой выбор сделал уже давно. Леголас, я не отдам тебя ни Богу, ни Дьяволу. Сегодня наши судьбы изменятся навсегда…»).       Звонко «пели» цикады за окном. Освежающий ветерок доносил едва уловимый запах далекого моря. Над лесом яркими точками вспыхивали светлячки. Два сердца бились в унисон. В самом деле, так ли важно все остальное, если рядом тот, ради кого ты готов отдать свою жизнь до самой последней капли крови? До последнего вздоха и последней мысли? До последней единицы энергии? Любовь имеет место к существованию, какой бы она ни была. Так – значит так. Пути назад все равно нет.       Эта ночь изменила многое, очень многое, положив начало совсем иному будущему. И, не сказать, что оно было безоблачным и радужным. Как и всегда, случались и погожие дни и пасмурные, но оба эльфа знали: что бы ни случилось, вечером они снова будут вместе. На соседней половинке кровати вновь окажется самое любимое и желанное существо в мире. Самые волнующие уста накроют губы в легком пьянящем поцелуе, переходящем в страстную и сумасшедшую агонию. Вновь и вновь они будут вместе возноситься на небеса и после - падать в пропасть. Вновь и вновь целая Вселенная будет отражаться в глазах напротив.       И нет таких сил, которые смогут встать между ними. Ни в этом мире, ни в другом. И будет утро, и будет ночь и будет чистое незапятнанное чувство. То, которое романтики зовут незамутненной и абсолютной любовью… Its magic...