Пушкин - наше всё!

Фьюрина мне понравилась с первого взгляда. Это был такой чудесный комочек детской непосредственности, пони-пушистости и рейдерского безумия, которое делало её лишь ещё более забавной. Именно таких отдел Межпространственного Контроля отбирает для отправки из измерения Пустоши на Землю или в Эквестрию. В их мире из таких пони вырастают полные отморозки, но в нормальной обстановке подобных Фьюр ещё можно исправить и превратить в здравых членов общества. И я ничуть не жалел, что уговорил начальство предоставить мне возможность обучать Фьюрину дома. В чём тут было дело: замечено, что подданными Эквестрии маленькие рейдеры становились редко, по большей части перевоспитанных жеребят приходилось оставлять на Земле. Уж больно агрессивными по меркам пони они вырастали! Тогда доктор психологии и мой старый друг, единорог Фрозен Брэйн, предположил, что всё дело в обстановке. Социализация юных рейдеров - крайне хрупкая вещь, и лучше её проводить не в интернате с военными порядками и кучей запретов, а в прямом общении с окружающим миром… Под поручительство доктора я и взял кобылку домой, и, надо сказать, пока был очень доволен происходящим. В домашней обстановке Фьюр довольно быстро, гораздо быстрее собратьев в интернатах, овладела различными науками из разряда тех, что были положены ей по возрасту. Со своей стороны я всеми силами старался помочь ей в освоении русского языка, на котором она говорила уже достаточно бегло. Александр Сергеевич Пушкин, казалось, идеально подходил для этой цели. Во всяком случае, он был менее заковырист, чем большинство других писателей, гораздо более интересным, чем учебники и толковые словари, ну и к тому же для самой Фьюрины он являлся уважаемой личностью. Дескать, не станут взрослые человеки пихать своих жеребят некачественной литературой! Но уважение не помешало кобылице пошкодничать, а потому бедный Александр Сергеевич сейчас наверняка вертелся в своём гробу… - У Лука море дубов зелёных! - декларировала земнопони, стоя на задних ногах и театрально вытянув правую переднюю, при этом левую переднюю держа за спиной. - И злая цепь, и трупный дом, а днём и на ночь кот мочёный всё бродит по цепи кругом. Идёт налево — песню водит, направо — матом как-то так кричит! Там небеса, там Касло бродит, русалка на ветвях висит… - Всё, Фьюр, хватит! - я взмахом руки остановил эту пытку. От смеха слёзы наворачивались на глаза и моя милая пони предстала каким-то размытым зелёным пятном. - Ты ведь специально, да? Признавайся, что специально коверкаешь! - Я же говорила, у меня память — никакая, - хитрая улыбка молодой кобылки выдавала, что дело совсем не в плохой памяти. - Текст я как бы помню, но не помню. И вообще, вашего Пушкина только с Википедией вместе читать надо! Вот что такое Лукоморье? А кто такой леший? Если бы лишай, ещё понятно, в моём измерении у многих моих друзей лишай был. А русалка? Помесь русской женщины и скакалки какая-то! Почему бы просто не назвать — вуманфиш… Девкахвост, вот! Только подумать, а ведь сейчас личность и творчество великого поэта я обсуждал с девчонкой, выросшей в семье каннибалов и убийц, кобылкой, которая сама скоро начала бы убивать и мучить несчастных жителей Пустоши. Ну, а мой эксперимент с Фьюриной пока проходил просто отлично: девочка не только по-русски научилась говорить так же бойко, как на родном эквестрийском, да в добавок и чувство юмора приобрела. Кто смеяться умеет, тот злым не бывает! - С памятью у тебя всё в порядке, но если не оттарабанишь мне «У Лукоморья...» полностью и без своих добавок — конфет после ужина не получишь, а на ужин сделаю один салат голый. Без майонеза, - последнее я добавил для пущего веса. Без конфет она и так спокойно обходилась, а вот жевать голые листья больше не могла, и без того ими до своего двенадцатилетия питалась, пока на Землю не попала. Услышав такую угрозу, земнопони резко округлила глаза, хотя те и так выглядели словно два больших блюдца. Носик-пумпочка сморщился, короткий хвост спрятался между задних ног. Признаюсь, меня это только порадовало, ведь обычная реакция жеребят-рейдеров на такой откровенный шантаж заключалась в поливании отборным матом всего и вся, а слёзы и переживания — удел «простопони». Очень крупохитрой простопони. - Давай попробуем ещё раз, - я напустил на себя вид сурового педагога, которого не подкупить криками, слезами и мольбами. - С начала и до конца. Ну или сколько сможешь. Удивительные дела творит такая простая вещь, как смесь яиц, масла, горчицы, уксуса и сахара-соли. Особенно для того, кто был лишён возможности заправлять блюда даже обычным подсолнечным маслом. Рейдерам редко доставались свежие овощи, но всё же помидоры, яблоки и хлебобулочные изделия были для Фьюр гораздо более обыденными, чем другие фрукты-ягоды, сладости и различные заправки. Правда, тут некоторые могут сказать, что я её столкнул в яму «естественной наркомании», вроде моей преданности кофе и сладкому чаю, но так ведь это тоже часть социализации: её собратья из мирной и счастливой Эквестрии не стесняются улучшать вкус блюд. Кроме того, как средство поощрения и наказания для капризных рейдеров соуса — далеко не самый худший вариант. Доказательство верности моей системы кнута и пряника Фьюр продемонстрировала тут же, бойко прочитав стих от корки до корки. На этом урок литературы можно было считать законченным, урок грамотной речи — тоже. - Теперь можно сесть за компьютер? У меня друзья в соцсетях собирались сегодня устроить ролевую на тему «Опасных пещер», - спросила кобылка, всем своим видом говоря мне, что в Интернете её ждёт неотложное и важнейшее дело. - Сначала отгадай пароль, - улыбнулся я. - Мы же договаривались, если ты хочешь, чтобы я предоставил тебе компьютер на срок больше пяти часов за сутки, ты должна будешь отгадать специальный пароль. - А ты обещал ставить простые пароли и давать подсказки! - напомнила кобылица. На самом деле пароль был чистой формальностью. Во-первых, он позволял мне контролировать Фьюр. Во-вторых, я бы всё равно дал ей возможность сесть за компьютер. Социальные сети обеспечивали дружбу онлайн, а учитывая, что на улице Фьюр пока не могла с кем-то серьёзно подружиться, Интернет был для неё одним из способов перевоспитания. Естественно, я следил за её страницей, не забывая заглядывать в Личные Сообщения, но пока Фьюрина меня только радовала: кобылица находилась в паре музыкальных групп, плюс вступала ещё в группы своих «друзей», с которыми состояла в переписке. Кроме того, в диалоге самой с собой у неё лежали первые страницы «фанфика» по «Трём Мушкетёрам» Дюма, к которым она пыталась написать продолжение. Своё собственное. - Раз так важно, то пароль действительно лёгким будет, - пока самоуверенная кобылка надевала на передние ноги специальное кольцо с шипиком, чтобы мышку щёлкать было легче, я выдерживал драматическую паузу. Хвост Фьюрины снова ожил. - Ну? - она положила передние ноги мне на колено. - Ну-ну-ну-ну-ну?! - День рождения Пушкина! - выпалил я. - В формате день-месяц-год, без каких-либо разделений, только цифрами. Заодно и историю проверим. Я надеялся, что этим поставлю кобылку в тупик, да не тут-то было! Прикусив губу и зажмурив один глаз, она посмотрела на потолок вторым. - Так. «Капитанскую дочку» он написал в тридцать шестом, за год до смерти, - блеснула своими познаниями Фьюри. А умер в тридцать седьмом… Ему было тридцать семь… - я видел, как она что-то высчитывает. - Январь, февраль, март, май… - Апрель, - вставил я. - Март, затем апрель, затем май. - Июнь, - не стала обращать внимания кобылка. - Точно! Шестьдесят шесть, семнадцать, девяносто девять! - И просто и хитро! - я вбил пароль и поставил ноутбук на стол. Кобылица тут же вскочила на кресло, усаживаясь перед устройством. - Не забывай отдыхать от экрана. Как бы она теперь продолжение «Лукоморья» не написала… На свой вкус.