Заткни меня

Время близилось к вечеру, расписание на день окончено, так что можно тратить время на себя любимого. Бомгю устал, он хочет просто полежать, возможно, даже поспать. Он ложится на живот, растягивается на своей кровати, обняв подушку, и начинает сопеть, когда Хюка врывается, словно мини-торнадо, и плюхается рядом. — Хён, — чуть не заговорщически шептал Кай. Бомгю вяло промычал в ответ, мол, ты чего тут, иди тоже займись чем-нибудь полезным. — Хё-о-о-он, — надрывался младший, вырывая подушку из рук, из-за чего едва не уронил Бомгю на пол. Чхве не выдерживает, но кричать и тем более ругаться не хочет, просто урвать часок-другой сна, поэтому садится, скрестив ноги, и начинает пялиться на младшего. — Хён, — улыбка у него дьявольская, и Бомгю может поклясться, что видит чернющие рожки в запутанных волосах. Незаметно вздрагивает и заранее напрягается: Хюнин что-то задумал, и это что-то выйдет для Бомгю боком. — Хён, я с самого утра заметил… что это у тебя на лице? — нахмурил брови, а Бомгю удивленно хлопал глазами, сразу проверяя наличие прыща или еще чего. — Где? — Чхве уверен, что пощупал везде, но ничего не обнаружил. — Ах, хён, — покачал головой Кай (подрагивающие уголки губ выдали, что сейчас будет то самое что-то), — боюсь, это твоя красота, и она никогда не сойдет. Бомгю со свистом выдохнул. Что? Что Хюка только что сказал? Старший топорно сползает на пол, прикрыв глаза, и хаотично думает, как незаметно позвать кого-нибудь, потому что их макнэ, кажется, не выдержал жизни айдола и сошел с ума. Это не было сказано на камеру, это не было просто «хён, ты красивый», так никогда не было, поэтому Бомгю уверен, что младший спятил. Никто не сможет винить его в этом, он еще даже несовершеннолетний, но как Бомгю и другие мемберы будут смотреть в глаза его родителям? — А зачем вам смотреть в глаза моим родителям? — протянул Кай прямо над ухом Бомгю. Тот покрылся мурашками, дышать перестал на пару секунд. Медленно повернул голову и носом коснулся подбородка младшего. Бомгю истерично засмеялся. — Я что, в слух это? — глаза бегали из стороны в сторону, лишь бы не задерживаться на Кае. — Ага, но, хён, я точно в своем уме, — Хюнин был абсолютно спокоен и, в отличии от собеседника, смотрел прямо на него. Да, конечно, все так и говорят, ворчал про себя Бомгю (на этот раз точно про себя). — Хюка, может, позовем менеджера, м? — мягко предложил Чхве. — Зачем? — младший был искренне удивлен. Объяснил скороговоркой: — Потому что ты не в порядке. Хюка снова улыбнулся и тоже спустился на пол. Бомгю правда подумывал над тем, чтобы спрятаться под кроватью, но еще осознавал, что его оттуда легко вытащат. — Хён, — выдохнул Хюка, — понимаю, как ты сейчас удивлен, — сжал руку в своей, — но я определенно в порядке, просто прошу, выслушай меня, хорошо? — и та-а-ак взглянул, что Бомгю быстро заткнул орущую часть мозга, умоляющую о побеге, и взял другую руку младшего. — Хён… я, разумеется, понимаю, что мы не носки… — Бомгю снова сдвинул брови и замер, — … но мы были бы идеальной парой, — заключил Кай. Чхве опустил голову и… что было сил рванул к двери, но Хюка оказался быстрее: намертво вцепился в его руки и притянул к себе, закинув еще и ноги на сопротивляющееся парня. Голос у Бомгю пропал, поэтому он испуганно шептал: — И ты после этого говоришь мне, что ты в порядке?! Ты вообще сам себя слышишь? Хюка, пожалуйста, отпусти, — вышло совсем жалобно. А младший его будто совсем не слышал, счастливо улыбаясь, прижимал к себе хёна, ласково перебирал пряди его черных волос. И думал, что их настоящий цвет — нежный коричневый — смотрится намного лучше… — Хюка-а-а, — чуть не выл Чхве, сумев поднять голову и смотря на тонсена. И без линз наконец-то… Голубые глаза, конечно, красивые, и Бомгю вообще любые подошли бы, но эти теплые, янтарные… Чхве перестал вырываться, поняв, что младший ничего не делает, даже почти не держит его, просто смотрит в лицо и трогает волосы. Бомгю аккуратно выпрямился, а Кай как бы очнулся, рывком потянулся к нему, чем испугал, и Чхве повалился на спину. Бомгю быстро собрался, чтобы вновь не попасться в цепкие лапы Хюнина. Он считал, что неплохо будет подушку стащить с кровати, чтобы кинуть ее в Кая и отвлечь/удивить/задержать хотя бы на секунду. Бомгю плавно протянул руку вверх, нашаривая мягкую ткань, но Хюка вдруг… расхохотался, держась за живот, плечи затряслись, и он едва выговорил: — Х-хён, видел б-бы ты себя-а-а, — и снова залился, уже лежа на полу. Бомгю в очередной раз непонимающе уставился на умирающего от смеха младшего и все понял. Его просто разыграли. Бомгю бы тоже стоило просто посмеяться, он ведь распереживался уже, что тонсен правда крышей поехал, а он просто… прикалывался… Чхве до побелевших костяшек сжал уголок бедной подушки и подобрался к Каю, который почти успокоился и вытирал выступившие слезы. — Хюка, — хрипло выговорил Бомгю, а у Хюнина от его голоса и тяжелого взгляда все позвонки закоротило. Хюнин Кай не любил оставаться в дураках. Он любил внимание хёнов и когда-то считал, что нет никого на свете лучше Субина, пока в одну злосчастную минуту его сердце не замерло при взгляде на Чхве Бомгю, и ни на кого другого смотреть больше не хотелось. — Хюка, — убийственно спокойно повторил старший, — а по губам не хочешь за все эти слова? Кай как-то по-новому серьезно и мрачно уставился на Бомгю; побежали неприятные мурашки. Хюнин поднялся и приблизился к хёну, теперь ощущая его беспокойное дыхание. — Только если твоими, — толкнул Чхве и придавил собой к полу. Бомгю не был уверен, почему перед глазами пляшут звезды: от удара затылком или потому, что Кай прижимается губами к его губам. Просто касается, и Бомгю чувствует, что они чуть шершавые, а еще чует запах цитрусовой гигиенической помады, которую, кажется, сам и отдал Хюке. На полу неудобно, затылком он правда приложился, но не так уж сильно, Кай очень теплый, а ему сейчас сведет ногу. Но лучше, чем этот, он поцелуй представить почему-то не мог. Бомгю кладет руки на плечи младшего и слегка отталкивает. Глаза у Кая кажутся невероятно большими и печальными, что сердце разрывается. Чхве ведет руками выше, сцепливает на шее и сам притягивает к себе. Кай ошарашен, почти не шевелится и не сразу поддается этому ласковому жесту. Только когда Бомгю улыбается и шепчет «иди ко мне», без раздумий ныряет в омут.