Между ними всегда все было просто...

Между ними всегда все было просто… Всем вокруг ясно — она принцесса, он нелюбимый старший брат, который может вытащить ее из любой передряги. Между ними не одна сотня ее проделок — безобидных и не очень. Она давно не боится опасностей, если за ее спиной имеется тот, кто всегда способен встать между… Между ней и той самой, всегда разной, иногда надуманной опасностью. Между ней и той глупостью, которую она собирается натворить. Между ней и всем этим большим и жестоким миром, который собирается ее обидеть. Между ними тысяча часов, разделенных на двоих. Между ними несколько литров крепкого чая. Между ними пара-тройка плохих советов. Между ними ее первые полеты на ковре и ящик съеденных помидоров, когда она в благодарность учит Джастина целоваться. Между ними миллионы насмешек, отравленные острым соусом объятия, и десяток порванных в боях подушек. Между ними десятки ее шалостей, доводящих его до белого каления, и всего лишь единицы слов сожаления, сказанных как будто в бреду. Между ними все… Просто. Она спит до обеда, он встаёт с утра пораньше. Она любит бургеры, особенно те, которые готовит он, потому что получается куда лучше, чем у папы, но, разумеется, она никогда в этом не признается. Он любит салаты и зелёный чай (особенно тот, что готовит она, но это тайна, что охраняется им куда бережнее, чем вся магия мира). На его полке награды за все, за что только можно получить. В ее комнате розовые меховые обои и персиковый блеск для губ на полке, заваленной мелочами. Он любит читать и порядок, она рисовать и хаос. За его плечами пять тысяч заклинаний и целый курс охоты на монстров. В ее копилке около сотни, но разве это важно? Он ботаник, она хулиганка. Он гордость семьи, она, кажется, ее позор. Между ними все просто. Он лучший, она его младшая сестра, которая быстро учиться надёжно хранить свои тайны и не замечать, как тревожно бьётся сердце, когда он начинает встречаться с девчонками. Она слишком эгоистична, чтобы впустить в его жизнь кого-то кроме самой себя, а потом понимает, что и он такой же. Он лезет в драку с Мэйсоном, не думая, что может пострадать, и она никогда не видела брата таким. Он тихий. Он не должен бросаться в драку, но он делает это, а она послушно прячется за его спину. Он грустит о своей Джульетте. Он целует ее в макушку, не обещая, что они найдут себе нормальные пары. Он обещает быть рядом, пусть и не говорит об этом вслух. Между ними все просто — он заботливый, она маленькая, что так остро нуждается в его заботе. В день его выпускного ей противно отчего-то. Мама смотрит на Джастина с таким восхищением, что она невольно начинает… Что? Ревновать? Да ни в коем случае! Или виновата не мама, а та девчонка, которую он зовёт на бал? Глупости! Именно поэтому она старается изо всех сил, и даже не трудится надеть платье, всем своим существом демонстрируя, что никогда бы не пошла по доброй воле на его выпускной. Она не такая, как его пассия, и это вызов. Джастин его принимает. Брат произносит с трибуны супер скучную речь, и она видит, что он смотрит на нее, и отчего-то демонстративно широко зевает. Джастин закатывает глаза, но не отворачивается. Эти фото, где он обнимает ее за плечи и пьет газировку из вишни, выглядят глупо даже теперь, спустя полгода, когда она думает, что была дурой на фоне всех этих разодетых пустоголовых куриц, в своих джинсах и футболке. Она до сих пор не знает, чем руководствуется брат, когда на первый танец, отодвинув свою девчонку, то ли Мию, то ли Майю, в сторону, приглашает ее. Алекс отчего-то хочется плакать, когда теплые руки брата аккуратно, но уверенно ведут ее в танце, словно он всю жизнь этим занимался. Она смотрит в такие родные глаза, и по спине бежит дрожь. Он прячет лицо в ее волосах, которые пахнут яблоком и мятой. Он, кажется, вновь целует ее в макушку, пока она прижимается щекой к его плечу. Ей страшно остаться без него. Вот и все. Она понимает это. Он взрослый. Она думает, что не заметила, когда он успел измениться, но на нём серый костюм и синяя рубашка, что приятно обнимает широкий разворот плеч. Он больше не тот мальчишка, которого она обливала соусом, а молодой мужчина, и это почти неправильно — смотреть на него вот так. Потому что он всего лишь нелюбимый старший брат? Совсем взрослый брат, потому что у него впереди колледж, любимые роботы и Зик, с которым они будут делить одну комнату на кампусе. У нее впереди очередной учебный год и целое лето, пролетевшее в один миг. Все эти девяносто пять дней, плюс-минус три, Джастин едва справляется с тем, что она делает. Она чудит в три раза сильнее, он едва ее выносит. Она сама это заслужила. Алекс практически уверена в этом, а потом ловит брата на том, что он сам… Сам стремится проводить с ней время, несмотря на то, что едва не лишается бровей и долго бегает от взбесившейся коровы, когда ей хочется молока и магия даёт сбой. Это превращается в некую игру. Она начинает проверять рамки дозволенного, и Джастин спускает на тормоза каждую ее выходку. Терпение сдает у обоих в последний летний вечер, когда она взрывом вытряхивает его почти полный чемодан, и все вещи, уложенные аккуратными стопками, разлетаются по комнате. — Что ты делаешь, Алекс?! — он кричит эти слова ей в лицо с особым отчаянием, хватая за плечи, и она не в силах ему ответить, потому что поперек горла застывает ком из непролитых холодных слез. Он видит это. Она не сомневается, потому что брат смягчается, но какая от этого разница, если он позволил всему этому случиться? После Мейсона это кажется невероятным, и она чувствует себя жалкой и беспомощной, потому что это слишком даже для нее. Это абсурд и только конечно, для того, чтобы доказать себе, что все это всего лишь фантазии, тянется к нему. Телом, лицом, губами, сталкиваясь с ним. С горячими мягкими губами, пропахшими вишнёвой газировкой, которую он пил до этого. Джастин замирает. Джастин застывает. Джастин отвечает, черт бы его побрал! Джастин отшатывается, врезаясь спиной в стену. Джастин смотрит на нее с ужасом. Джастин дышит тяжело, как будто пробежал марафон. — Что ты делаешь? Алекс, что ты делаешь? — Совсем не то, о чем ты подумал, — она вихрем вылетает из его комнаты, громко хлопнув дверью и на утро даже не выходит проводить, притворяясь, что проспала все на свете. Между ними всегда все было просто? Дом без Джастина затихает, замирает, и жить привычками не хочет. Он звонит маме или отцу каждую неделю, ближе к выходным, и она знает, что в колледже он уже лучший спустя несколько недель, когда серый сумрачный октябрь вступает в свои права. Дом без него меняет ее. И ей больше не хочется шалить, ей не хочется делать ничего из того, что она делает обычно, и все вдруг решают, что она повзрослела. Никто не знает, что семейное соревнование больше не интересует ее ни капли, потому магия для нее становится всего лишь пустым звуком. Она всегда знала, что это будет Джастин. Они все это знали. Он хорош, и слова Харпер перестают казаться таким абсурдом. Она ненавидит себя за то, что плачет ночью в его комнате, прижимая ладони к щекам до той поры, пока не падает без сил на его кровать. Это становится больной привычкой, но он нужен ей до боли в пальцах, потому что он ее (не)любимый старший брат. Потому что он только ее! И потому что его нет теперь рядом. Потому что в ванной некого больше отталкивать от зеркала, и никто не ругается на нее за все ее выходки. Джастин хочет поговорить с ней, но она вечно находит тысячу причин, чтобы не отвечать на его звонки. Она думает, что между ними двоими все рухнуло, потому что она САМА все разрушила. Джастин не допустит ее к себе близко теперь. Лежа в его кровати, она сжимает в руках плюшевого медведя, рассматривая все его награды, и думает о том, что своей самой главной награды она лишилась. Больше нет шалостей и нет его объятий. Нет его упрёков и нравоучений. Нет его. Всего такого смешного и нежного. Такого правильного. Ни один из ее мальчиков, ни Дин, ни Мейсон не был ей так нужен, но Джастин и ни один из ее мальчиков. Не был и никогда не будет. Она думает, что сошла с ума. Она думает, что ненормальная, раз позволила всему этому случиться. Она ненавидит себя за это, потому что любить родного брата НЕЛЬЗЯ. «Алекс умница». «Алекс делает успехи в учебе». «Джерри, Алекс, так выросла за эти полгода». «Алекс просто чудо». «Алекс, ответственная». Она смотрит на себя в зеркало, и не узнает. Она не понимает, где теперь она та, прежняя. Она живёт от утра до ночи, когда можно забраться на кровать Джастина, чтобы… Чтобы уснуть и зачеркнуть ещё один, прожитый без него день. В школе кто-то приносит ей любимые цветы. И Алекс, черт возьми, никому не говорила, что любит маргаритки, так похожие на мышиные уши. Она прячет их в шкафчик и едва не сбегает с уроков, думая, кто мог сделать это. Цветы качают своими лепестками, желтыми, как мышиные уши, в такт ее шагам, и она улыбается каждому клиенту в кафе, потому что на кухне стоит букет, от которого отец чихает каждые три минуты, но она рада так, что чмокает папу в щеку. Они не понимают ее. Она не понимает Макса. Макс говорит кучу странных вещей. Макс говорит о выборе. Макс загадочно улыбается. Макс пожимает плечами. Макс спрашивает что-то о ее парнях. Макс неожиданно крепко ее обнимает. Макс о чем-то долго говорит с Джастином по телефону. Цветы теперь появляются каждую неделю в самых неожиданных местах, и она смеётся, вспоминая, наконец, о своих браслетах-сережках-платьях. Она вновь красится ярко и делает прическу. Она красит губы тем самым персиковым блеском и достает несколько холстов. Она пачкает красками простыни Джастина, пока рисует что-то. Она поет, громко и фальшиво. Она засыпает в его кровати, и каждую ночь видит его во сне. Макс просит нарисовать Париж, и она смотрит на него с удивлением, думая, что брат окончательно свихнулся. Она рисует узкие улочки. Она думает, что это проблема, потому что Джастин больше не звонит домой. Она думает, что он приедет на рождество вместе с девчонкой, иначе, почему Макс так взбудоражен. Она отнекивается от предложения Харпер пойти на вечеринку в честь Хэллоуина и на подруге очередное ее платье, жёлтое, изукрашенное тыквами. Она красивая, думает Алекс, и уходит домой, лишь бы прогнать дурацкое щемящее чувство из груди. В школе без него тоже скучно. Ей нужен Джастин. Нужен, как часть воздуха, которым теперь не могут насытиться ее лёгкие, потому что тот, кого она привыкла не замечать, теперь так далеко. — Джастин, пожалуйста. Джастин, прости. Этих пустых просьб в тишину одинокой комнаты становится слишком много. Он не услышит, она ему не повторит. Она может нарисовать его с закрытыми глазами. Она знает его куда лучше, чем может себе признаться. Она отчаянно нуждается в любимом старшем брате. Между ними всегда все было просто! Дом наполняется теплом в одночасье. Он возвращается на каникулы ночью, и, открывая глаза утром, она несколько секунд сонно и потрясённо моргает, когда видит его, сидящим на полу, прижавшимся спиной к тонкой двери своей комнаты. Она с ужасом понимает, что спит в его кровати. Она думает, что мир в очередной раз рушится. Алекс вскакивает с постели, и хватает воздух ртом, перебирая в голове тысячу колкостей и оправданий. Она не может сказать ему вообще ничего, понимая, что практически забыла, как чертовски правильно выглядит брат дома. Джастин поднимает на нее взгляд, растягивает губы в улыбке. И дом оживает тысячей звуков. Дом вспыхивает красками, а Джастин все улыбается, поднимаясь на ноги и раскрывая объятия. И это почти неправильно, как осторожно она к нему подходит. Почти неправильно, как легко смыкаются его ладони на ее спине. Горячие руки, горячие пальцы. Родной он. И она тихо вскрикивает, когда его губы вдруг сталкиваются с ее. И все почти как в прошлый раз, только теперь он сам целует ее. И это неправильно. И так быть не должно. Она толкает его в грудь и вырывается, но это…приятно. И он не отпускает. Продолжает целовать. Губами со вкусом вишнёвой газировки. Требовательно и настойчиво. Обжигая своим теплом. Поднимая вверх на руки и прижимая к той самой двери. И их обоих не интересует вопрос, что они скажут, если их застукают. — Джастин, что ты делаешь? — они зеркально повторяют свой диалог, и он смеётся. Тихо и хрипло, сцеловывая слезы, выступающие на ее ресницах. — Алекс, — он прижимает ее крепче, почти втискивая в себя. И он ни капли сейчас не любимый старший брат. Он просто тот самый мужчина, в котором она так отчаянно нуждается все это время… И она вдруг вспоминает, что о любимых цветах знал только он… И он искренне недоумевает, почему у них получается. Она не понимает, как вечно правильный брат решается на это. Она прячет от Харпер руки со смешными браслетами, и думает, что никто кроме Джастина не додумался бы дарить ей подвески на браслет. Она прячет от мамы и папы темно-багровые засосы на шее и плечах. Джастин целует крепко и ей правда интересно, всегда ли он так умел, потому что ни с одной из его девчонок не было ничего подобного. В этом она уверена. Он прячет от родителей их обоих и их огромную тайну. Он зубрила и зануда, который по-прежнему шлёт ей цветы и готовит завтраки, когда возвращается из колледжа. Она подкалывает его, разыгрывает, и взамен он вырывает у нее поцелуи. Они целуются в комнате, где все ее плюшевые мишки смотрят на них с осуждением, и в ванной, роняя шампуни и щетки. Они не отрываются друг от друга в кафе, расставляя сэндвичи, когда родителям не до них, и в кино на последнем ряду. Она обожает, когда он говорит о чем-то со своим вечным глупым важным видом, он обожает вытаскивать ее из разных передряг. Он обожает болтать с ней по телефону, она очаровательно смотрится в его рубашках и футболках, когда вертится в них перед зеркалом. Он выигрывает олимпиаду со своими роботами, и она едет с ним на награждение в Канаду. Они берут с собой Макса и понимают, что он давно уже все знает. Джастин радуется своему диплому и дарит ей плюшевого медведя. Джастин дарит ей бельё, о котором она мечтает, и целую ночь для них двоих. В свой выпускной она танцует с ним первый танец, а потом задыхается от того, КАК он целует ее, прижимая к старым знакомым всю жизнь шкафчикам. И она впервые думает, что брат не такой уж и правильный. И совсем не зануда, думает Алекс, целуя его в щеку и невинно хлопая глазами перед Харпер. На самом деле между ними всегда все было очень просто, понимает девушка, сидя на маленькой кухне где-то в самом центре Парижа. В их общей квартире, в их новой жизни, где у нее есть мольберт и кисти, а у него несколько толстых фолиантов по магии. В жизни, где она танцует в одном белье на крохотной кухне и напевает себе под нос песни. В жизни, где он целует ее, просыпаясь в растрепанной постели. В жизни, где они оба отчаянно надеются, что однажды мама примет их выбор. В жизни, где отец пожимает сыну руку, отчаянно краснея и бормоча себе под нос, что давно догадывался о чем-то подобном. В жизни, где она отчаянно не знает, как извиниться перед ним за то, что она с ними обоими сделала. Она думает, что это лишь сон. Она боится проснуться, и вернуться туда, где есть Джастин-брат, и нет Джастина-парня для нее. Джастин-защитник останется в любом случае. Она опасается, что он начнет ненавидеть ее за то, чего она его лишила. Она ждёт, когда он очнётся. Просыпаясь ночами, она убеждает себя, что они не зашли слишком далеко, пока он выполнял очередную прихоть капризной младшей сестры. Она для него давно уже любимая… Он покупает ей краски и везёт туда, куда она только захочет. Он не знает, как доказать ей, что все серьезно. Он читает ей сказки и боится засыпать раньше, чем уснет она. Он танцует с ней прямо посреди улицы под ливнем, потому что она так хочет, и готов сделать, все, о чем она попросит. Он отдает ей свои кеды, и носит на руках, потому что ей не нравятся каблуки. Он не верит сам себе. Он не верит, что мог решиться на что-то такое. Он почти верит, что сломал ей жизнь, кажется, ведь мама их знать не желает. Он не верит, что она счастлива. С ним. Он думает, что между ними всегда все было просто, но не для него. Он помнит, сколько пытался сказать себе, что не имеет на это права. Он слишком поздно понял, что брат так смотреть на сестру не должен. Он любит ее всегда, как Алекс-сестру, а теперь ещё и как ту бестию, что сводит его с ума одним взмахом темных ресниц. Он любит ее так, как не знал, что умеет любить вообще. Они оба понимают, что так нельзя. Они знают, что это не по правилам. Они знают, что весь мир против. Они знают, что им гореть за это в аду. Она смеётся, понимая, что между ними всегда все было просто — она любит его как никогда никого не любила, потому что это Джастин, и он ни один из ее парней, он куда большее в ее жизни. Он никогда не будет одним из, он навсегда только единственный. Она любит его, как нельзя любить брата. Она любит его, как лучшего мужчину в мире. Он любит ее так, как она сама не знала, что можно её любить. Он любит ее куда больше, чем она того заслуживает. Между ними всегда все было просто…