You can dance in a hurricane

      Солнце медленно садится за горизонт, когда Чонгук проезжает через деревянные, украшенные орнаментом ворота. Лучи прячутся за возвышающимися огромными кирпичными домами в самом сердце Пенчан-дона. Чонгук заезжает на идеально выложенную плиткой дорожку, мелкая галька хрустит под колесами машины. Он паркуется на краю газона.       Иногда им овладевает тоска по дому, в котором он провёл своё детство в Пусане. Как много воспоминаний хранилось там, казалось, они витали в воздухе. Но после ухода матери жизнь Чонгука перевернулась с ног на голову, и то, что было мило его сердцу, просто исчезло, потому что отец и его новая жена не могли жить там, где всё напоминало о ней. Чонгук им благодарен только за то, что они дождались его выпускного и не стали переезжать сразу же, однако он не был доволен тем, что Джунсу пришлось совершить путешествие через всю страну и оставить свою прошлую жизнь позади, особенно в его возрасте, когда всё кажется важным.       И неожиданно двери дома распахиваются, и Чонгуку навстречу выбегает одиннадцатилетний мальчик.       — Хён!              Чонгук расплывается в улыбке, глушит машину и выходит из неё. Он ловит мальчишку, поднимает его в воздух и крутит, зная, что Джунсу будет возмущаться.              Взвизгнув от удивления, мальчишка начинает хихикать и хлопать Чонгука по плечам.              — Отпусти! Я уже взрослый!       — Никогда не поздно полетать! — возражает Чонгук, но брата отпускает. Джунсу приглаживает волосы, которые растрепались во время полета. — Как мой любимый спортсмен?       — Спортсмен устал, — жалуется тот и скрещивает руки на груди. — Но мне очень нравится! Мы только что закончили играть сезон. Мы не выиграли, что разочаровывает, но я получил удовольствие и завел много новых друзей.              Чонгук взъерошивает волосы мальчишки, на что тот фыркает и приглаживает их обратно. Гук хихикает, возвращается к машине и достает свою сумку и телефон.              — Это здорово, приятель. Ты всегда очень быстро сходишься с людьми, так что я не удивлен. Рад, что ты смог повеселиться. Будешь играть в следующем сезоне?       — Определённо! — говорит Джунсу и идёт следом за Чонгуком. Брат поправляет свой зелёный жакет, под которым надета белая рубашка.              Чонгук совсем не скучал по такому стилю одежды, поэтому и оделся не по дресс-коду: черные джинсы с дырками, подходящая по цвету футболка и худи. Дополнили его аутфит «Разочарование года» чёрные армейские ботинки и куча пирсинга.              Телефон в его руке вибрирует, и он смотрит на экран. На лице тут же расплывается улыбка.        Тэхёни Окей смотри        Тэхёни Представь        Тэхёни Ты голоден        Тэхёни Ты идешь обедать Где-то в Америке или что-то типа того        Тэхёни Ты приходишь в сэндвич-кафе        Тэхёни А в меню у них только чертовы хот-доги        Тэхёни Ты бы был взбешён              Стараясь не рассмеяться, Чонгук печатает ответ.       

Я Не изменяет того факта что технически хот-доги это все же сэндвичи

       Тэхёни Ты говорил много разной херни Но это. Ты перешел черту.              Кое-чей любопытный нос очень старательно пытается прочитать сообщение на экране его телефона. Гук прижимает мобильник к груди и спрашивает:              — А что это мы делаем?              Джунсу улыбается.              — Любопытствую. Мама говорит, что быть любознательным — это хорошо. И вот я, эм, пытаюсь узнать.       — Нет, ты лезешь не в своё дело. И я уверен, что мама учила тебя не этому.       — Я просто хочу узнать, кто тебе пишет, — ноет он. — Ты никогда не сидишь в телефоне, а сейчас…              Ухмыляясь, Чонгук закидывает сумку на плечо.              — Я всегда сижу в телефоне. Давай, пошли в дом. Я умираю с голода.       — Ты всегда голоден, — бубнит Джунсу. — В прошлый раз ты съел всю еду в доме. Целую неделю я жил без вкусняшек.       — Ты поймёшь меня, когда поступишь в университет.       — Но я хочу понять сейчас.       — Не получится, — Чонгук переступает через две ступеньки сразу. — Как минимум ещё семь лет ты будешь наслаждаться домашней едой и разными снэками двадцать четыре на семь, так что наслаждайся. Вот я собираюсь сделать именно это.              Джунсу срывается с места, чтобы первым прибежать к двери и открыть её. Он всегда был прекрасным ребенком.              — Спасибо, — заходя в дом, он снова треплет мальчишку по голове и меняет ботинки на домашние тапочки. — Сэ-омма, я дома!       — Чонгук-а! Я на кухне! — слышит он милый голос своей мачехи.              Направляясь на кухню, телефон снова вибрирует в его руке.        Тэхёни черт прости я не думал что ты воспримешь эту шутку так близко к сердцу        Тэхёни хот-доги абсолютно точно считаются сэндвичами        Тэхени а теперь прекрати меня игнорировать              Качая головой и ухмяляясь, Чонгук убирает телефон в задний карман. Он подольше поддержит Тэхёна в неведении. Через двадцать минут Тэ начнёт дуться, но если дольше, то Тэхён разозлится, и Чонгук не хочет разбираться с разъярённым драконом.              — Ты весь светишься. В чем причина? — спрашивает, выглядывая из-за угла кухни, Сэ-омма.              Осознав, что улыбается как идиот, Чонгук тут же собирает лицо.              — Просто рад тебя видеть. Я уже заставил Джунсу полетать, и ты можешь стать моей следующей жертвой.              Она смеётся и рукой подзывает его к себе.              — Кстати, куда он убежал?              Оглядываясь себе за спину и встречаясь с белой стеной, Чонгук пожимает плечами.              — Видимо, нашлись дела получше.       — Я бегал за своей формой! — кричит Джунсу с лестницы. — На ней очень много пятен от травы.       — С чего ты решил, что Чонгук захочет это увидеть? — интересуется мачеха, в её голосе слышны нотки недовольства.       — Это доказательство того, что он очень усердно работал, Сэ-омма, конечно я хочу посмотреть на это!       — Вот именно! — восклицает Джунсу, и очень быстро, словно от этого зависит его жизнь, подбегает к Чонгуку. В его руке зажата футболка, на которой действительно очень много зелёных пятен и полосок.              Чонгук гордится.              — Вау, — восхищается Чонгук, забирая футболку и поднимая её на уровне глаз. — Сколько мячей ты поймал в этом сезоне?       — Сотни! — быстро отвечает Джунсу. — Тренер сказал, что я лучший вратарь за последние пять лет.       — Тренер Юн говорит, что я самая большая заноза в его заднице за последние пять лет, думаю, мы оба молодцы, — шутит Чонгук. Джунсу хихикает и даёт брату «пять». Сэ-омма вздыхает.       — Из-за вас у меня будет сильнейшая головная боль за последние пять лет. Идите в гостиную и займитесь чем-нибудь! Кыш! — выгоняет их женщина.       — В этот раз она продержалась дольше, — подмечает Чонгук, направляясь в сторону гостиной.       — Потому что она скучала по тебе.              Телефон снова вибрирует, когда Гук заваливается на мягкий диван.        Тэхёни Хеееееееееен        Тэхёни Мне жаль, ладно?        Тэхёни Пожалуйста перестань игнорировать меня🥺       

Я Прекрати дуться я не игнорировал тебя

      

Я Я только приехал домой

      

Я И спасибо что признал мою правоту в вопросе о хот-догах

       Тэхёни … не дуюсь              Было бы гораздо легче, если Тэхён не был таким чертовски очаровательным.        Тэхёни И передавай привет своему папочке от меня        Тэхёни Ой прости Главе партии Чон Чоннаму       

Я фу

      

Я И ты знаешь если я хотя бы упомяну твое имя то у него шарики за ролики заедут

       Тэхёни Ага Знаю        Тэхёни У меня и твоего старика имеется одна история        Тэхёни Имею в виду что именно под его руководством законопроект о легальном признании однополых отношений не был принят, так что              Отвращение — вот что чувствует Чонгук прямо сейчас.       

Я Не напоминай Я всё ещё дико злюсь из-за этого И мне стыдно, что я его сын

       Тэхёни Божеее сейчас он бы ненавидел меня сильнее чем в прошлом это было бы очень смешно              Одна только мысль об этом заставила Чонгука задохнуться от страха. И он не может понять, за кого он боится: за отца или Тэхёна.       

Я Ага. Очень смешно. Мне нужно идти. Мой младший брат читает нашу переписку через моё плечо.

      Тут же он почувствовал, как Джунсу отклонился назад, делая вид, что не читал чужие сообщения.        Тэхёни Я не знаком с твоим братом потому что он появился после меня но и ему передай привет       

Я Хорошо. Увидимся

       Тэхёни Позвони мне. Я буду дома около 4:30 но если для тебя это будет слишком поздно то поговорим завтра, да?       

Я Я не буду спать. Повеселись на работе. И будь осторожен

       Тэхёни Когда я не осторожен?       

Я Буквально всегда        Я Пожалуйста?

       Тэхёни *вздох*        Тэхёни Да сэр Чонгук Сэр       

Я … Не буду врать мой член дернулся в штанах

       Тэхёни ЧОНГУК ТВОЙ БРАТ!!!              Чувствуя, что щёки краснеют, Чонгук прижимает телефон к груди и смотрит на Джунсу. К счастью, ребёнок уже не обращал на Гука никакого внимания и занимался своими делами.       

Я Не волнуйся Это он уже не читал

       Тэхёни Ох        Тэхёни В таком случае        Тэхёни Если бы я был с тобой то я бы сделал гораздо больше        Тэхёни Совсем немного скучаю по твоему большому члену в себе              Они типа секстятся? Он не сразу понял. И как бы он ни хотел продолжить, но сейчас не лучшее время и место.       

Я Тэ…

       Тэхёни Да, сэр?              И вот снова Тэхён всё усложняет. И как ему теперь прекратить переписку?       

Я Прекрати иначе у меня будет стояк на семейном ужине и я не особо хочу чтобы это стало предметом наших обсуждений за столом

       Тэхёни Представь как я бы опустился на колени и отсосал бы тебе под столом              Чонгуку жарко. Он оттягивает ворот рубашки, прочищает горло и отодвигается на другой конец дивана, чтобы сохранить невинность своего брата, если тот вдруг захочет снова почитать их переписку.       

Я Тэхён. Стоп.

       Тэхёни Простите сэр🥺       

Я Нет нет только не эти глазки иначе я буду чувствовать себя мудаком

       Тэхёни Чонгууууукккккк Тебе нужно выбрать У меня три режима и тебе ни один из них не нравится: (       

Я Эти три режима — сучка, милашка и возбуждённый до предела?

       Тэхёни Да: ((((              Чонгук сдерживает очередной смешок. Если честно, то он не хотел оставлять Тэхёна одного после событий в пятницу. Он хотел быть рядом на случай, если Тэхёну понадобится поддержка или плечо, в которое можно уткнуться и поплакать, однако самому Киму оказалось это совсем не нужно. Поэтому Чонгук отступил и дал ему время, чтобы тот сам разобрался в своих чувствах и привёл голову в порядок.              Но это не успокоило волнение Чонгука. Наоборот, он стал волноваться и думать о Тэхёне ещё чаще, чем раньше. Забавно, не так ли? Они сблизились, и у Чонгука возникло ощущение, что в душе словно прорвало дамбу с воспоминаниями, и всё, что он чувствовал раньше, обрушилось на него огромными волнами тех дней. Он больше не испытывал ненависти, когда видел его улыбку. Напротив, сердце Чонгука ёкало каждый раз, когда Тэ улыбался. Он не обижался на обидные слова и не пытался оскорбить в ответ, потому что их перепалки не были злыми, не истекали ядом и обидой.              И теперь он не хочет, чтобы Тэхён держал язык за зубами. Нет, он хочет, чтобы Тэхён говорил, дерзил, издевался, потому что тогда он сможет заткнуть Кима поцелуем и целовать его до потери сознания.              И это пугает Чонгука. Больше, чем хотелось бы.              Потому что он знает, что если Тэхён хоть на секунду поймет его чувства, то поминай как звали. Тэхён тут же сбежит и не оставит после себя и следа.              А Чонгук не может снова его потерять.              Больше никогда.              Поэтому он будет притворяться. Будет просто другом. Потому что быть другом Тэхёна лучше, чем быть никем.              Чонгук слышит хлопок входной двери, возню в коридоре и быстро печатает сообщение.       

Я Тогда будь милым

      

Я и мне пора идти отец приехал

       Тэхёни Хорошо Чонгуки хен Передавай от меня привет уву 💖💞💕🥰💕💖💞💖 💕🥰💞💖💕🥰💖💕              Саркастичное количество сердечек вызвало бурю противоречивых эмоций в сердце самого Чонгука.       

Я вау ужасно забудь про режим милашки

       Тэхёни уву 💖💕💖       

Я Пока Тэхён

       Тэхёни Пока мудила              Уже лучше.              — Дорогой! — слышит Чонгук писк своей мачехи из кухни. — Как прошел твой день?              Уважаемые дамы и господа, пожалуйста, пристегните ремни. Мы начинаем спуск в Ад.              — Нормально, — холодный, глубокий голос разрезал теплую атмосферу в доме. — Где Чонгук? Он припарковал машину прямо на газоне. Ему нужно её передвинуть.              Чонгук убирает телефон в задний карман и пересекается со взглядом Джунсу, который тоже отключает свой девайс.              — Пожелай мне удачи? — шепчет Чонгук своему брату.       — Удачи, — шепчет он в ответ.              Сделав глубокий вдох и собрав всю волю в кулак, Чонгук возвращается на кухню. Его отец стоит около столешницы и оценивает еду Сэ-оммы с очевидной незаинтересованностью.              — Я могу тебе чем-нибудь помочь, Сэ-омма? — интересуется Чонгук и специально игнорирует своего отца.              Она качает головой, в её широко раскрытых глаза непонимание.              — Нет-нет, не нужно, я справлюсь. Возможно, отец не откажется от твоей помощи?              Она кивает на мужчину, будто бы Чонгук его не заметил. Как уж тут не приметить слона в комнате? На нем чёрный и явно очень дорогой костюм, в принципе, меньшего ожидать и не стоило.              — Я бы с радостью накрыл стол, — снова предлагает он, намеренно растягивая терпение своего отца, которое, он знает, вот-вот лопнет.       — Чон Чонгук.              Чонгук невольно смотрит на своего отца, продолжая разглаживать складки на хлопчатых салфетках для стола. Это куда интереснее, чем разговор с отцом.              — Да?              В глазах отца пробежали искорки ненависти и злости, пока тот смотрел на сына грозными взглядом.              — Ничего не хочешь мне рассказать?              Чонгук открывает рот, чтобы ответить «Нет, не хочу», но в этот момент его телефон вибрирует, и он понимает, что если сейчас ответит на сообщение, то разозлит отца ещё больше. Именно это он и делает.              — Минуточку, — говорит Чонгук и достает мобильник.        Тэхёни Прости я перестаю знаю что ты с семьей но мне просто очень нужно знать как думаешь я достаточно квалифицирован чтобы стать помощником стоматолога?              Чонгук хрюкает от смеха.       

Я Во-первых нет Во-вторых ты до смерти боишься стоматологов

             — Чонгук! — срывается на крик его отец.              Чонгук отрывает взгляд от экрана телефона, замечая, как злость исказила и без того не особо добрые черты лица отца.              — Прости, — говорит он совершенно неискренне. — Тэхён передает тебе привет.              Реакция незамедлительная, и Чонгуку это нравится.              Отец замирает на месте от шока, злости и отвращения, пальцы сжимаются в кулаки. Даже мачеха отступает от него на несколько шагов назад, осторожничает. Никто не хочет попасть под горячую руку главы семьи Чон.              — Какой Тэхён?              Чонгук осаждает отца взглядом.              — Ким Тэхён. Уверен, ты его помнишь. Мой лучший друг, которого ты постоянно унижал и терроризировал, когда выпадал шанс. Которому ты пригрозил пистолетом, если он хоть раз появится на пороге твоего дома или попытается… Как ты там сказал? «Превратить твоего сына в гея»?       — Чонгук, — начинает его мачеха, стараясь остановить его. — Пожалуйста, давай не сейчас.       — Скажи это своему мужу, — резко отвечает Гук. — Очевидно, он пытается раздуть скандал, и меня это бесит. Почему бы ему просто не перестать так волноваться о жизни Тэхёна и дать ему самому решать, как он хочет её прожить?       — Потому что этот мальчишка — ёбанная фея. И я не позволю, чтобы ты связывался с подобными ему людьми, — рычит его отец.       — Чоннам, пожалуйста, следи за языком, — просит женщина, оглядываясь на своего сына, сидящего на диване в гостиной.              Чоннам фыркает и стягивает с себя пиджак.              — Не позволишь, потому что он гей или потому что он не входит в круг элитных людей?              Закатив глаза, отец отвечает:              — Всё вместе. Тебе и так повезло, что мы позволяем ходить в это подобие университета. Но я не позволю тебе общаться с этим мальчишкой.              Чонгук хватает салфетки и направляется в гостиную, бросая напоследок:              — Я больше не подросток. Ты не можешь указывать, с кем мне общаться, а с кем нет.              Спустя несколько минут напряженной тишины, которая разрывалась шипением готовящейся еды и музыкальной темой игры Джунсу, они наконец-то сели за стол.              — Ты уже отнес свою сумку в комнату, Чонгуки? — спрашивает мачеха с натянутой сладостью в голосе.              Он извиняется, склонив голову.              — Ещё нет, Сэ-омма. Сделаю это сразу же после ужина. Я был так рад увидеться с тобой и Джунсу, что это совсем выпало у меня из головы.              Она нервно улыбается.              — Ах, не к спеху.              Очередная неловкая пауза в этот раз не сопровождалась оглушающей тишиной — её изредка разрушали звуки столовых приборов о фарфоровые тарелки.              — Ужин восхитительный, — делает комплимент Чонгук. — Спасибо.       — Да, спасибо, мама! — подключается Джунсу.       — Не стоит благодарностей, — просит она и краем глаза смотрит на своего мужа. Его похвала всегда была для неё важнее.       — Чонгук, ты не слышал, о чем я просил ранее? — отец проигнорировал взгляд женщины. — Сдвинь свою машину. Она на газоне.       — Она едва его касается.       — Не спорь со мной. Просто сделай.              Чонгук подцепляет палочками кусок говядины, кладет его в рот, тщательно пережевывает и отвечает:              — Ладно.              Он не хочет ссориться из-за машины.              Очередная волна тишины накрыла их стол. И ко всеобщему удивлению, Джунсу начинает разговор.              — У хёна есть девушка!              Чонгук одаривает его удивлённым взглядом.              — Не говори ерунды. С чего такие выводы?              — Ты всё время улыбаешься и смеёшься, когда переписываешься с кем-то, — тут же отвечает Джунсу, на его лице довольная улыбка. — И у тебя царапины на спине, я заметил их, когда ты снял пальто. Джэхён хён сказал, что такое случается, когда девушка делает тебе массаж и случайно нажимает слишком сильно.              Эти царапины точно были не от массажа, а от Тэхёна и его ноготочков, которые впивались ему в спину, когда Чонгук трахал его в миссионерском стиле. Игнорируя подступающий к щекам румянец, Гук отвечает:              — Не верь всему, что говорит тебе хён. У меня нет девушки.              Но зло вырвалось наружу. Мачеха теперь внимательно смотрит на него, даже отец, к удивлению Чонгука, откладывает палочки и с интересом в глазах поглядывает на сына.              — Ты никогда не говорил о девушке при нас, — подмечает женщина.              — Её и не было, чтобы говорить о ней.              — Многие парни в твоем возрасте уже хоть раз были в отношениях, — Чонгук замечает опасный огонёк во взгляде отца. — А у тебя почему-то никогда не было девушки. Ты же красивый и умный мальчик. И ты звезда баскетбольной команды. Не понимаю, в чём проблема.              Чонгук знал, что у отца всегда были подозрения, особенно когда Тэхён был рядом. Но Чон не может признаться, потому что как только он сделает это, то отец отлучит его от семьи, и Чонгуку будет нечем платить за университет.              — У меня просто нет времени, — пытается спасти ситуацию.              — Тогда с кем ты переписывался? — спрашивает Джунсу с большим любопытством в голосе.              Чонгуку придётся ответить, и ему очень жаль, что Джунсу будет присутствовать во время этих разборок.              — С моим другом, Тэхёном. Он хотел, чтобы я передал тебе привет.              — Должно быть, этот друг тебе очень нравится, — подмечает младший брат и весь светится из-за того, что друг Чонгука заметил его.              Отец напрягается. Отлично, пусть и дальше сидит в напряжении. Чонгуку не обязательно делать каминг аут прямо сейчас, но это не значит, что он не может немного поиграть.              — О, да. Мне он очень нравится.              И в этот момент Чонгук понимает, что ему действительно нравится Тэхён. Этот Тэхён. Тэхён, с которым они заново познакомились в университете. С его диким характером, бесстыдной манерой поведения и непревзойдённой уверенностью в себе. Но ему нравится не только то, что у всех на виду. Ему нравится то, как детально и осторожно Тэхён размышляет обо всём. Как он бросает вызов этим дурацким ожиданиям со стороны общества и жизни. Его глубокие и сложные вопросы, которые он задаёт только Чонгуку, потому что только его ответ значим для Тэхёна.              Но отец Чонгука… отец Чонгука ненавидел его.              — Если ты не умеешь держать его имя за зубами, Чонгук, то ты можешь убираться из моего дома.              Мачеха качает головой, просит остаться. И Чонгук всё понимает. Если он сейчас уйдет, то ярость отца выльется на неё с Джунсу.       Чон складывает локти на столе и говорит:       — Прости, не хотел. Просто его имя так красиво сходит с языка. Но я не против придержать его для личной встречи с ним. Сэ-омма, ты говорила, что подумываешь над тем, чтобы заняться выращиванием культур в теплицах.       Руки женщины трясутся. Ему нужно снять напряжения, повсишее за столом. Он переводит тему.       — Да, я хочу выращивать травы и зелень зимой, чтобы не пачкать землёй дом.       Кивая, он отвечает:       — Если тебе будет нужна помощь, то я с радостью помогу.       — Спасибо, солнышко. Буду знать.       В оставшееся время ужин проходит относительно спокойно. Чонгук, Джунсу и Сэ-омма пытаются разговаривать на разные темы, но всю атмосферу разрушает хмурый и закипающий с каждой секундой хозяин во главе стола. Чонгук помогает мачехе убрать всё со стола после ужина, и у него практически получается пробраться в свою комнату незамеченным. Но не совсем.       — Чонгук, можно тебя на минутку? Я хочу поговорить с тобой.       Предвосхищая беседу, которая его ожидает, Чонгук медленно разворачивается и идет за своим отцом в гостиную.       Мужчина садится в кресло. Мудак. Чонгук хотел сесть туда.       Гук устраивается на диване.       — Что? — резко спрашивает он, надеясь, что разговор не займёт больше пяти минут.       Закидывая ногу на ногу, отец не тратит времени, переходит сразу к делу.       — Ты хоть представляешь, каким позорищем для нашей семьи ты стал за последний год?       Чонгук пожимает плечами. Он уже давно научился не принимать слова отца близко к сердцу. Так не будет больно.       — Может быть. Но ты всегда можешь мне напомнить.       — Твоя одежда, пирсинг, поведение. Ты стыдишься себя? Этой семьи?       — Я стыжусь тебя, — сухо отвечает он. — Но это никак не влияет на мои поступки.       Отец усмехается, и Чонгука раздражает то, что в этом смехе он находит свое отражение.       — Ты планируешь взрослеть?       — Не думаю, что это вообще планируют, но если так, то тебе стоит поторопиться и повзрослеть.       — Ты — мой сын, и я не буду терпеть такое отношение к себе.       — Возможно, если бы ты был нормальным отцом, то и отношение получал бы хорошее.       Лицо мужчины краснеет.       — И как, по-твоему, должен вести себя отец?       Мысли Чонгука возвращаются к отцу Тэхёна, улыбка которого освещала всю комнату; который готовил для них, когда они приходили со школы, и танцевал на кухне под старые песни; который смотрел на свою жену так, словно никогда не видел никого красивее; который всегда интересовался жизнью своего сына и даже Чонгука, хотя он был не обязан; который был для Чона лучшим отцом, чем его собственный.       — Не… не так, — тихо отвечает он.       Несколько тяжелых и напряженных минут проплывают в воздухе. Никто не продолжает разговор.       — Могу ли я идти?       Отец потирает виски.       — Иди.       С настроением ниже плинтуса он выбегает в коридор, забирая оттуда сумку, и поднимается по деревянной лестнице в гостевую комнату.       Он кидает сумку на огромную кровать и открывает шторы, чтобы пропустить лучи уходящего солнца в комнату через панорамные окна. Ему нужно чем-то себя занять, пока Тэхён работает. Чонгук очень сильно хочет поговорить с ним.       Потому что Ким единственный, кто всё понимает. Единственный, кто знает секрет Чонгука и хранит его.       Никто кроме него не знает, что Чонгук — сын одного из самых успешных и ненавистных политиков этого века, который может спокойно купить любого, если захочет.       Он не говорил об этом в открытую, не хотел, чтобы к нему относились как к привилегированному ублюдку, потому что он совсем не такой. Он закончил обычную школу. Добирался туда пешком, на велосипеде или на автобусе. Он не хвастался своими деньгами и всегда просил у отца столько, сколько нужно, но не больше. Чон даже не рассказывал об этом друзьям — только Тэхёну. Только ему Чонгук мог доверить все тайны.       Его мировоззрение, поведение и воспитание — заслуга матери, и какую бы сильную боль она ему ни причинила, он всегда будет ей благодарен. Он не хотел быть богатеньким парнишкой. Хотел, чтобы друзья любили его за то, кто он есть на самом деле, а не за размер его банковского счёта. Как Тэхён хочет, чтобы с ним дружили не из-за внешности.       Возможно, у них гораздо больше общего. Однако между ними всё ещё существует пропасть, словно они живут в двух разных мирах.       Тэхён не любит думать о завтрашнем дне, а Чонгук чуть ли не каждую секунду планирует своё будущее.       Он так и не рассказал ему. Тэхён не рассказал ему, почему решил начать работать стриптизёром. Почему ему так отчаянно нужны были деньги.       Эта мысль оседает тяжелым грузом на сердце, потому что, хоть Тэхён и сказал не думать об этом, Чонгук не может выкинуть это из головы. Особенно когда Ким работает на убой.       Гуку не нравится видеть его слёзы.       Если бы только Тэхён сказал, зачем он всё это делает, то Чонгук помог бы ему. Он бы дал ему сколько угодно денег, даже если бы это означало забыть про еду на ближайшие полгода.       Но он не может сделать этого. Не может, пока Тэхён не откроется ему.       И в данный момент нет ничего труднее, чем пытаться вывести Кима на искренность.       Поэтому Чонгук решает занять себя домашней работой. Достав свои домашние вещи, он переодевается и садится на жесткий матрас кровати с ноутбуком в руках. Ему нужно закончить сценарий по проекту, в котором он в паре с Лисой. Она недавно привела их наброски к общему виду, и Чонгуку нужно их отредактировать, и он знает, что это займет уйму времени. Лучше сделать это сейчас, пока он в пижаме и с громкой музыкой в наушниках, чем с Тэхёном, который будет подначивать его прекратить заниматься «ненужной фигней», трахая себя пальцами на кровати Чонгука и громко выстанывая его имя.       Если быть честным, то Чонгук предпочитает последнее по многим причинам, но ему позарез нужно разобраться с этим заданием, иначе Лиса открутит ему голову.       Стук в дверь раздаётся в тот момент, когда он открывает файл на ноутбуке.       Поработал.       — Да? — спрашивает Гук, доставая один наушник из уха.       — Можно войти? — неуверенно спрашивает Джунсу.       — Конечно, приятель, заходи!       Джунсу вваливается в комнату Чонгука, запрыгивая на кровать с Нинтендо в руках.       Чонгук выгибает бровь.       — Планируешь сюда переехать или?..       — Просто хочу побыть немного с тобой, — надув губы, произносит мальчик. — Пока не пойду спать.       Тёплая улыбка расплывается на лице Гука.       — Конечно, Джунсу.       За редактированием сценария ему удается пообщаться с братом, узнать последние новости из его жизни: про его хобби, друзей, игры, которые ему нравятся и многое другое. Было здорово на несколько минут отвлечься и услышать истории из уст одиннадцатилетнего мальчишки, жизнь которого ещё не запутана и не так сложна.       Когда Чонгуку было одиннадцать, он проводил все время с Тэхёном, играя в Марио Карт и слушая новый альбом SNSD на повторе. Очевидно, жизнь Джунсу разнообразнее, но в своё время Чонгук был вполне счастлив наедине с Тэхёном и видеоиграми.       — Мне нравятся твои волосы, знаешь? — комментирует Джунсу, когда доигрывает очередной раунд в Super Smash Bros. — Отец ненавидит, а мне нравится.       Усмехаясь, Чонгук подмечает:       — Отец ненавидит почти всё, что я делаю. Но спасибо.       — Я… я не знаю, почему, — себе под нос произносит мальчишка. — Он никогда не хвалит тебя. Постоянно злится и ругается на тебя, из-за чего мама нередко сердится на отца.       Его согревает тот факт, что мачеха заступается за него.       — Мы никогда не ладили, братишка. Не беспокойся об этом.       — Но я не хочу, чтобы вы ненавидели друг друга.       Удивленный расстроенным тоном своего брата, Чонгук откладывает ноутбук.       — Прекрати, мы не… мы не ненавидим друг друга, — уверяет брата Чон, хотя сам не уверен в правдивости своих слов. — Мы просто не сходимся мнениями в большей части вопросов. И это нормально. В жизни всегда есть люди, чье мнение не сходится с твоим. И так случилось, что этим человеком стал мой отец.       Думая о Тэхёне (как будто он думает о чём-то кроме Тэхёна), он добавляет:       — Есть причины и похуже, чтобы ненавидеть человека. Чтобы не разговаривать с ним.       Джунсу моргает.       — Университет меняет тебя.       — Возможно. Может быть, это и не так плохо.       — Стой, хён! У меня ещё один вызов! — радостно кричит Джунсу, поднимая джойстики вверх. — Как ты думаешь, что это?       Чонгук хихикает.       — Не знаю, но поздравляю.       Джунсу сидит в его комнате ещё немного, пока мачеха не заходит к ним и не выгоняет Джунсу спать, в процессе отчитывая Чонгука за то, что тот позволяет брату нарушать режим.       Если быть честным, то Чонгук и не знает режим Джунсу.       Он снова принимается за работу. Лиса — талантливый писатель, навыки Чонгука и рядом не стояли, но, если быть честным, он и не собирается писать кино, он хочет его снимать. Однако ему очень совестно из-за того, что девушка сделала почти всю работу, поэтому он снова утыкается в текст и вносит правки.       Время продолжает идти. В какой-то момент начинается сильный дождь, капли воды глухо стучат об оконные стекла. Комната пропитывается атмосферой ночного дождя, становится уютнее, комфортнее.       В четыре утра ему приходит сообщение на телефон. Он даже не заметил, как быстро пробежало время.        Тэхёни Я еду домой Ты не будешь против если я позвоню тебе прямо сейчас?       

Я Так сильно скучаешь по мне?

       Тэхёни …. Не хочу быть один              Его сердце всегда замирает в груди, когда Тэхён показывает свои настоящие чувства, поэтому он не упускает ни секунды времени и звонит Киму. Вызов снимают сразу же, но абонент на том конце линии молчит.       — Тэхён?       — Да?       Чонгук перебирается к окну. Тон Тэхёна холодный и угрюмый.       — Ты в порядке?       Пауза.       — Да, Чонгук. Просто устал. А ты?       Чонгук прокручивает события сегодняшнего вечера и честно отвечает:       — Я не знаю.       — Я был бы не в порядке, если бы провел в том доме больше десяти минут. Он тебе что-то сказал?       Чонгук усмехается.       — Лучше спроси, что он не сказал.       — Если ты хочешь, мы можем поговорить об этом, однако это займет много времени. Он, возможно, не сказал многих вещей. На самом ли деле он верит в то, что птицы — это шпионы правительства; действительно ли он любит ходить в своих дорогих костюмах, которые даже необязательно носить, учитывая его род деятельности; и он наверняка не сказал, какой замечательный у него сын, потому что в отличие от других людей он отказывается это видеть. Он не сказал, что у тебя огромное, любящее сердце, в котором он потерял место давным-давно. Он не сказал, что гордится тобой, потому что, если ты и заставляешь его гордиться, он никогда тебе об этом не скажет, так как боится того, кем ты можешь стать. Но, если ты хочешь, мы можем обсудить то, что он СКАЗАЛ.       Картинка за окном становится расплывчатой, и Чонгук не уверен, что дело только в каплях от дождя на стекле. Тэхён не должен говорить это. Он не может ненавидеть его целых пять лет, а потом сказать всё то, что Чонгук отчаянно желает услышать от своего отца.       — Я хотел бы тебя ненавидеть.       Следующие минуты он слышит только звуки проезжающих мимо машин в трубке.       — Я бы тоже хотел тебя ненавидеть.       И снова Тэхён удивляет его, открывая свои чувства, когда Чонгук к этому не готов. Он не знает, что ответить.       — Он спросил, знаю ли я, каким позорищем стал, — он всё ещё слышит голос отца в голове, помнит его выражение лица.       — Его определение позора довольно дерьмовое, — выплевывает Тэхён. — То, что он считает позорищем, я… многие люди восхищаются этим, ясно? Ты талантлив, у тебя хорошие оценки, ты великолепно играешь в баскетбол, ты в меру скромный, ты не тратишь его деньги, и, возможно, ему на это совсем наплевать, но я всё равно скажу — ты чертовски сексуальный. Тебя нельзя назвать позорищем. Можешь верить мне, потому что из нас двоих позорище — это я.       Чонгук качает головой, хоть и знает, что Тэхён не видит его. В комнате становится душно.       — Ты не позорище, — говорит он, хватает куртку со стула и поднимается на летнюю веранду. Дождь льёт стеной, капли разбиваются о листья деревьев и падают на землю.       Свежий, земной, ночной бриз приятно охлаждает кожу.       Здесь он может дышать.       — Не знаю, заметил ли ты, Чонгук, но меня выкинули из танцевальной команды, моя успеваемость оставляет желать лучшего и я работаю стриптизёром. Если бы мой отец узнал, то он…       Чонгук знает отца Тэхёна. И он уверен, что папа Тэ любит его больше всего на свете.       — Он бы что?       — Он бы разочаровался, — разбито шепчет Тэхён. — И был бы зол. Ужасно зол.       — Я не думаю, Тэ. Отец любит тебя.       — Ты не понимаешь.       Чонгук пытается разглядеть хотя бы лучик света в темноте их сада.       — Нет, не понимаю. Помоги мне понять.       — Я делаю это ради него. Деньги. Они нужны для папы, чтобы оплатить его больничные счета. И те, которые остались после мамы.       И вдруг он понимает. Все становится предельно ясным.       Тэхён работает стриптизёром не потому, что ему нравится внимание или возможность покупать дорогие вещи. Он делает это, чтобы не дать его семье увязнуть в долгах.       — Что случилось с твоим отцом?       Он боится спрашивать, потому что его могут проигнорировать или прервать звонок, но на удивление Тэхён отвечает.       — Лейкемия. Он не работает с середины моего первого курса.       У обоих родителей диагностировали разные виды рака. Это жестоко и несправедливо.       — Теперь… теперь я думаю, что понимаю.       Отец Тэхёна злился бы на то, что его сын работает по ночам, пропускает свою молодость, чтобы оплачивать его счета. Мистер Ким скорее бы умер, чем позволил Тэхёну разрушать себя и свое будущее.       — Да.       — Позволь мне помочь.       — Нет.       — Пожалуйста, Тэхён. Ты не должен мучить себя.       — Я должен. Я не могу… Если я не заработаю деньги сам, то в них не будет смысла.       — Это не правда. Ты просто наказываешь себя за… За что?       — Я не смог бы объяснить это тебе, если бы и захотел. Никому не смог бы объяснить, — голос Тэхёна стихает, а затем он спрашивает:       — Ты веришь в неизбежность? Что в жизни всё предопределено, и с этим ничего не поделать? Даже если и будешь стараться изменить ход событий, то всё получится ровно так, как должно было случиться?        Чонгук не хочет переводить тему, он хочет помочь Тэхёну, но, зная, что Ким этого не позволит, задумывается о вопросе. Верит ли он в неизбежность?       Ему не нравится то, как Тэхён это описывает. Ему не нравится сам контекст, лежащий под этим словом. Невозможность изменить что-то, не иметь возможности быть ответственным за свой выбор, жизнь или ошибки. Чонгук считает, что у происходящего всегда есть причина.       — Нет, не верю. Но я верю в судьбу.       — И в чём тогда разница? Всё равно всё предрешено.       — Необязательно. Если что-то неизбежно, то уже нельзя ничего изменить. Но если это судьба, то плохое происходит только ради того, чтобы принести счастье. Различие в интерпретации. Судьба даёт тебе контроль. Ты ответственен за каждый свой выбор, и как только ты его делаешь, то понимаешь, что сделал это не без причины. Неизбежность забирает контроль. Она бесчеловечна. И я хочу быть оптимистом, который верит, что Вселенная сопровождает меня на каждом участке пути и даёт выбирать, как жить свою жизнь, чем думать, что я не могу ничего исправить или изменить.       Звук дождя заполняет его маленький кокон. Тэхён молчит, возможно, он уже доехал до общежития.       — Из твоих уст судьба звучит прекрасно.       А Чонгук думает, что Тэхён прекрасен.       — А я думаю, что неизбежность убивает.       — Может, мне стоит переосмыслить своё мировоззрение.       — Только чтобы ты мог ценить те вещи, которые этого стоят.       Он не хочет, чтобы Тэхён что-то менял в себе. В Киме ему нравится всё.       — Тебе видно звёзды?       Он выглядывает из-под козырька крыши и рассматривает небо.       — Совсем чуть-чуть. Небо пасмурное, но свет нескольких из звёзд пробивается сквозь пелену облаков. А что?       — Я много думаю о них. Звёздах. Они существуют так далеко, но весь мир считает их красивыми. Звёздам не нужно притворяться. Однако они не могут быть рядом друг с другом. И они прекращают своё существование, разрушаясь или погасая. Должно быть, им одиноко. И у них нет возможности поверить в судьбу.       К чёрту!       — Я думаю, что ты красивый.       — Не говори это.       — Я говорю серьёзно.       — Нет, это не так. Тебе только кажется.       Капли дождя падают ему на лицо, собираясь на щеках и носу. Листья шуршат в глубине сада, когда деревья трутся друг о друга из-за сильных порывов ветра.       — Я знаю тебя большую часть своей жизни, Тэхён. Думаю, мне лучше знать, что я имею в виду под своими словами. И я считаю тебя красивым. Твой взгляд на мир. Как ты находишь себя в каждой звезде. То, как ты не боишься потерять себя ради любимых людей. Это красиво, но разрушительно. Потому что, в отличие от звёзд, ты можешь позволить себе близость с людьми. Тебе не нужно закрываться от всего мира. И не нужно разрушать себя.       В этот раз тишина пугает его. Он переборщил, знает, что переступил черту, сказал то, что не следовало. Но Тэхён должен был услышать это, и Чонгук не хотел, чтобы он услышал эти слова от другого человека.       — Иногда тебе не следует говорить всё, о чём ты думаешь.       Немного обидно, но Чонгук ожидал такого ответа.       — Звучит слегка лицемерно с твоей стороны.       Тэхён хихикает, и это успокаивает Чонгука.       — Это да. Я никогда особо не умел держать язык за зубами. Ты же… очень редко озвучиваешь свои мысли. Спасибо. За то, что был честен со мной. И за всё, что ты сказал.       Возможно, Чонгук не совсем облажался.       — Обращайся. Я ещё много чего могу сказать.       — Ты смешон.       — Совсем чуть-чуть.       — Мы теперь… мы теперь друзья?       Чонгук задумывается. Они делали и продолжают делать слишком много из всего, что друзьям не положено делать. Они всё время ссорятся, обзывают друг друга, не говорят друг о друге своим друзьям и слишком часто занимаются сексом. А секс не совсем приравнивается к дружеским отношениям.       Однако они учатся вместе, ходят на обеды и ужины, разговаривают о своих проблемах, полагаются друг на друга. Они доверяют.       — Да, — наконец отвечает. — Мы друзья.       — Здорово, — зевая в трубку, произносит Тэхён. — Мне нравится.       — И мне. На работе всё было хорошо?       — Угу. Субботние ночи самые лучшие. Я надеваю свой костюм котёнка. Зарабатываю больше. Это здорово.       Чонгуку остаётся лишь представлять и пускать слюни.       — А для меня устроишь специальное представление? — дразнит он.       — Ты бы кончил, не успей я расстегнуть тебе ремень.       — Как хорошо, что я не ношу ремни.       — Ты прав. Они не совсем подходят твоему стилю бездомного качка.       — Тебе нравится мой стиль.       — Ага. Мне нравится, что я могу тебя очень быстро раздеть.       — У тебя совсем нет фильтра.       — И тебе это нравится.       — Я и не отрицаю.       Тэхён усмехается, однако его смешок перетекает в очередной приступ зевания, который передается и Чонгуку. Он зевает так широко, что в глазах собираются слёзы.       — В котором часу ты возвращаешься завтра?       — Сначала позавтракаю, а потом схожу по магазинам с Джунсу. Где-то в три или четыре часа? Ты будешь дома?       — Скорее да, чем нет.       — Пообедаем вместе? И поработаем над заданиями.       — И под заданиями ты имеешь в виду, что снова трахнешь меня на столе?       Он смеётся. Предложение Тэхёна звучит заманчиво.       — Возможно, в этот раз дойдём до постели.       — Давай так и сделаем. У меня до сих пор синяки на локтях.       — Но так я глубже в тебе.       — Извращенец.       — Немного.       И в этот момент Чонгуку кажется, что их дружба действительно выглядит странно.       — Знаешь, если ты хочешь быть друзьями, то мы можем прекратить спать вместе.       — Но это моя вторая любимая часть в наших отношениях.       — А первая тогда какая?       — М-м-м, не скажу.       — Почему нет?       Чонгуку интересно.       — Ты будешь смеяться.       — Обещаю, что не буду.       — Нет.       — Тэхён, пожалуйста?       — Мне нравится, что мой лучший друг снова со мной.       Поражённый неожиданным признанием Чонгук выдыхает:       — Оу.       Тэхён хмыкает.       — Мне тоже это нравится.       — Но ты всё ещё меня немного подбешиваешь.       — Ох не волнуйся, — подыгрывает ему Чонгук. — Ты меня тоже бесишь.       — Здорово.       Чонгук ждет ответа от Тэхёна, прислушивается к звуку дождя.       Лишь спустя несколько минут тишины он понимает, что шум в его ушах не из-за дождя, а из-за тихого сопения Тэхёна в трубку.       — Тэ?       Нет ответа.       Он заснул.       Улыбаясь, Чонгук задумывается над тем, чтобы положить трубку, но решает не заканчивать разговор.       Он вдыхает влажный утренний воздух и заходит в дом, не завершая звонок. Он забирается в постель, выключает светильник.       — Спокойной ночи, Тэхён. Сладких снов, — шепчет он в тёмное пространство своей комнаты и проваливается в сон.

***

      — …и я прихожу на работу, а Чан стоит и ждёт м-меня, будто он ду-думал, что я не п-приду… — блять, Чонгук — …и…       Тэхён прекращает свой рассказ, хватаясь за плечи Чонгука, чтобы перевести дыхание. Он впивается ногтями в кожу Чона. Гуку не больно, наоборот, это распаляет его желание сильнее, удваивает наслаждение от движений Тэхёна на его члене.       Проводя ладонью по спине Тэхёна, Гук спрашивает:       — Уже устал? Сегодня рановато. Обычно ты только через двадцать минут умоляешь меня трахнуть тебя до беспамятства.       — Заткнись, — хрипит Тэхён, однако слова Чонгука возымели свой эффект. Тэ крутит бедрами, прижимается ближе. — Я сам могу.       Ничто и никогда не будет приносить ему столько удовольствия, как Тэхён, трахающий себя на его члене. Такой красивый с закрытыми глазами, капельками пота, стекающими по его золотой коже, длинными ресницами, отбрасывающими тени на румяные щёки.       — К-как я и говорил, он был с одним пар-парн… мпхм... нем… чёрт, чёрт, — Тэхён опускает руки с плеч Чонгука на его кубики пресса, слегка царапает их ноготками.       Наслаждаясь шоу, Чонгук лишь изредка приподнимает бёдра, встречаясь с движениями Тэхёна и выбивая из того громкие стоны. Тэхён и без его помощи отлично трахает себя, но Гук всё же придерживает того за талию на случай, если Ким устанет и Гуку придётся заканчивать дело самому.       — Уверен, что можешь продолжать? — спрашивает Чонгук, с трудом сдерживая смех. — Думал, ты хотел рассказать мне о своём вечере.       — Я и рассказыва-а… рассказываю, чёртов ты кус-с-со… кусок дерьма… блять…       — Может быть, сначала нужно было поговорить, а потом уже набрасываться на меня? Тогда бы тебе не было так тяжко.              Тэхён хлопает ресницами, изображая саму невинность.              — Но я больше не мог ждать, очень хотел тв-твой член. У меня перерыв всего-о-о два час… ах, чёрт… два часа.              Он обводит пальцем горошинку соска Чонгука, и тот шипит.              — Прекрати, — рычит Чонгук и хлопает Тэхёна по руке.              Тэхён тут же возвращает руку, зажимает сосок между пальцами и слегка тянет вверх.              — Почему? Хёни очень чувствительный?              Чонгук хватает его за руки и резко поднимает бёдра, вбиваясь в задницу Тэхёна. Ким блаженно стонет.              — Блять, Чонгук, сделай так ещё раз, — задыхаясь, просит он, оборачивая свободную руку вокруг шеи Чонгука.       — Сначала закончи свой рассказ.       — Не хочу, — хныкает Тэхён, хотя в глазах играют бесенята. — Хочу, чтобы хён трахнул меня.              Чонгук выгибает брови.              — Как жаль. Закончи свою историю. И не пытайся снова дерзить мне. Ты же знаешь, я могу и отшлёпать.              Это возымело противоположный эффект. Тэхён совсем не против того, чтобы его отшлёпали, судя по его почерневшему взгляду.              — Нет, забудь. Для тебя это не будет наказанием, ведь так? Потому что ты обожаешь это. Любишь, когда тебя наказывают за плохое поведение, и ты громко считаешь каждый шлепок, чтобы все на этаже слышали тебя.              Кивая, Тэхён трахает себя членом Чонгука.              — Чонгуки, пожалуйста… накажи меня, прошу. Я буду хорошим мальчиком после, я клянусь.              Чонгуку нравится, как с каждым толчком бёдра Тэхёна сжимаются, как каждая мышца в его теле напрягается и его тело пробивает дрожь, когда головка члена задевает простату.              Они оба знают, что Тэхён врёт. Послушание не входит в главные качества Тэхёна.              И как бы прекрасно ни звучало это предложение, Чонгуку придётся отказать.              — Нет, куколка, нельзя. Ты же знаешь.              В глазах Тэхёна собираются слёзы, он жалобно хныкает, ускоряет движения на члене Чонгука, шлепки тел слышатся гораздо отчётливее в маленьком пространстве комнаты.              — Н-но…              Гук притягивает Тэхёна к себе, оставляет поцелуй на распухших, мокрых от слюны губах. Господи, как ему нравится целовать Тэ.              — Покажи мне, как ты трахаешь себя, и я подумаю об этом, хорошо? — шепчет Чонгук ему прямо в шею, проводит носом вдоль линии челюсти, наслаждается его запахом и оставляет поцелуи на шее и ключицах.              — Правда? — спрашивает Тэхён.              Иногда после особенно тяжелых смен в клубе Тэхён ведёт себя совсем иначе. Всё начинается как обычно. В Тэхёне полно энергии, он пререкается, дразнит, заигрывет, но спустя время его спесь пропадает, и он становится мягким, податливым. Он просит Чонгука хвалить его и любить его. Отдавая чуть больше, чем обычно. И Гука это пугает. Пугает, что Тэхён отдаёт ему контроль, доверяет ему так сильно.              — Правда, — отвечает он и оставляет засос на шее Тэхёна, потому что ему нравится, как красиво они расцветают на коже младшего. — А теперь закончи свой рассказ.              В глазах Тэхёна упорство. Упорство быть хорошим мальчиком для Чонгука.              — Мужчина с-с Ч-Чан-ши, — начинает он, двигая бёдрами вверх-вниз, ловя наслаждение в каждом движении. — Он пре-представился и-и спросил чем я занима… м-м-м-м… занимаюсь. Сказал ему, что учусь и танцую. Он спросил меня… танцую ли я в клубе, — Тэхён отбрасывает голову назад, всё тело сжимается от удовольствия. Член подрагивает от спазмов удовольствия, выделяя больше смазки. Он ускоряет темп. — Я сказал, что да. С-сказал мне, что и-ищет красивых т-танцоров. Владеет г-гей клубом для джентельменов, один из е-его главных танцоров у-ушёл. Он посмотрел моё в-выступление. По-потом подошёл к-ко мне и пр-предложил работу. С-сказал, что его танцоры зарабатывают около двухсот миллионов вон в год, так как у н-них нет конкурентов.              Чонгук удивляется.              — Воу, это много.              Тэхён кивает и утыкается лбом в плечо Чонгука, пытается перевести дыхание. Чонгук же изо всех сил старается не вбиваться в Тэхёна.              — В чём разница между стриптиз-клубом и джентельменским клубом? — спрашивает Чонгук.              — Джентельменский клуб престижнее, — отвечает Тэхён и крутит бёдрами. — Плата за вход выше. Обычно только по членству. Дресс-код. И… иногда танцоры выполняют услуги эскорта. Точнее, им платят за это.              Чонгук хмурится, в груди растёт беспокойство.              — Разве эскорт не эвфемизм для проституции?              — Я… что-то типа того. Но это безопаснее. По крайней мере в этом клубе.              — Но люди всё равно платят, чтобы трахнуть тебя.              — В к-каких-то случаях — да.              Видимо, Чонгук не очень хорошо скрывает свои эмоции, поэтому Тэхён добавляет:              — Ты всё ещё будешь трахать меня бесплатно.              Гук сжимает волосы Тэхёна в своей руке, чувствует странную обиду из-за того, что Тэхён думает о нём как об эгоисте.              — Я об этом и не думал, ангел. И не об этом волнуюсь.              — Я буду осторожен, — обещает он. — Я просто… разделю рабочую неделю между этим клубом и выступлениями в Sin. Я буду зарабатывать гораздо больше, чем сейчас. Мне это необходимо.              — Тэ, я уже говори…              — И я уже отказался, — перебивает его Тэхён, но в его словах нет раздражения. — Ох, и по поводу нашего свидания завтра.              — Это не свидание.              Тэхён поднимает на него свой взгляд.              — Просто слово, не намочи трусы, золотой мальчик.              Чонгук не хотел, чтобы это прозвучало так грубо. Он тут же чувствует вину, но ему необходимо было напомнить о границах, которые и так с каждым днём размывались всё больше и больше.              — Прости.              Тэхён закатывает глаза. Атмосфера в комнате становится немного хмурой.              — Плевать. Как я и говорил до того как меня грубо прервали, мне нужно провести тренировку с новым танцором в три часа. Мы закончим где-то около пяти тридцати вечера…              — Что примерно за полчаса до нашей брони в ресторане.              — Да, так что я могу пойти на репетицию, вернуться в общежитие, забрать тебя и поехать на ужин…              — Но тогда мы опоздаем.              — Или… серьёзно, перестань меня перебивать… мы можем встретиться прямо в ресторане.              — Тогда мы впустую потратим время. Ты можешь сказать, куда мы идём?              Любопытство съедало его всю неделю, а Тэхён ни разу даже не намекнул.              — Нет, я же сказал, что это сюрприз.              — Тогда, может быть, я пойду на репетицию вместе с тобой? Я найду чем себя занять, пока ты будешь учить паренька крутиться на пилоне.              — Нет.              Чонгук откидывает голову на спинку кровати.              — И почему же?              — Потому что, — говорит Тэхён и начинает покусывать Чонгука за шею, с каждым разом сильнее. — Ты будешь отвлекать меня.              Он засасывает кожу на шее Чонгука, обводит её языком и больно кусает, из-за чего Гук стонет и невольно подаётся бёдрами навстречу движениям Тэхёна. Зарываясь пальцами в волосы Кима, Чонгук говорит:              — Я буду сидеть тихо. Я даже смотреть на тебя не буду.              — Не обманывай себя. Ты не сможешь удержаться. Ты любишь смотреть на меня.              Он тянет Тэхёна за волосы, наслаждается его длинными ресницами, которые скрывают полные похоти глаза, опухшими губами, родинками и прекрасным розовым румянцем. Чонгуку нравится смотреть на него, его взгляд скользит по телу Тэхёна: по его широким плечам, груди, опускается ниже к мягкому, подтянутому животу.              — Ты прав, — соглашается Чонгук. — Я люблю смотреть на тебя. Но я очень постараюсь не делать этого завтра.              И не давая возможности возразить, Чонгук подхватывает Тэхёна под ноги и резким движением переворачивает их. Тэхён закусывает губы.              — Люблю, когда ты так делаешь.              — Делаю что? — удивлённо спрашивает Чонгук.              — Обращаешься со мной как с игрушкой. Берёшь меня как и где захочешь. Это очень горячо.              Чонгук усмехается и начинает покрывать тело Тэхёна поцелуями, играется с сосками, кусает, оттягивает. Оставляет засосы над пупком, спускается ниже, не отрываясь от кожи Кима. Чонгук кусает нежную кожу на внутренней стороне бедра и тут же зализывает укус. Он продолжает дразнить Тэхёна.              — Раздвинь ноги, детка, — просит Чонгук, и Тэхён повинуется.              Он подхватывает себя под ноги и приподнимает бёдра, и Чонгук сходит с ума. Он обожает тот факт, что Тэхён не стесняется. Тэхён осознаёт свою сексуальность и не боится её показывать. Он лежит на кровати с ухмылкой на лице, такой открытый для Чонгука.              — Знаешь, если ты не способен трахнуть меня, то я и сам могу справиться с этой задачей, а ты можешь посмотреть, если хочешь.              Чонгук шлёпает Тэхёна по внутренней стороне бедра. Ким стонет, член сочится смазкой, а дырочка сжимается вокруг пустоты. Чёрт. В следующий раз Чонгук точно его отшлёпает.              — Прекрати дерзить мне, иначе следующий шлепок окажется больнее, чем этот, — предупреждает Чонгук.              Тэхён хватает Чона за плечи, впивается ногтями в кожу.              — Пустые угрозы. Лучше сделай это, хён. Сделай мне больно. Заставь меня плакать своим большим членом.              — Ладно.              И одним резким движением Чонгук входит в него. Тэхён замирает на несколько секунд, всё тело пронзает дрожь. Он выдыхает.              — Сильнее, хён. Хочу чувствовать тебя, когда проснусь.              Чонгук выходит из него, чтобы толкнуться под другим углом.              — Замолчи. Дай хоть один раз трахнуть тебя без твоих команд.              — Тогда сделай это, хён.              Чон сжимает бёдра Тэхёна в своих руках и начинает вбиваться в него, каждый раз задевая простату. Ким извивается, стонет, хныкает. Задница Тэхёна так восхитительно принимает его, словно была создана именно для его члена. Чонгук срывается на бешеный ритм, сам едва успевает перевести дыхание.              Тэхён царапает ему спину. Он уже близко, Чонгук знает. Поэтому, когда Тэ тянется к своему члену, Гук перехватывает его руку.              — Не смей, — приказывает он и прижимает запястья младшего к постели. — Не опускай руки, ясно?              Тэхён кивает и скрещивает пальцы в замок.              — Хороший мальчик, — хвалит его Чонгук и слегка сбавляет темп, крутит бёдрами, а затем грубо толкается в него несколько раз. — Только для меня, да, Тэхён-а?              — Т-только для хёна, — удается выдать Тэхёну, подаваясь навстречу движениям Чонгука. И Чонгук знает, что Тэ не врёт. Он подчиняется и слушается только Чона.              Чонгук забывается на несколько минут. Теряется в ощущениях собственного тела и прекрасной узости и тепле дырочки Тэхёна. Он трахает его бездумно, беспощадно. Тэхён выгибает спину, кричит, продолжает держать руки над головой.              — Такой податливый для меня, — шепчет Чонгук, — такой красивый на моём члене.              — Х-хочу быть красивым для тебя, — признаётся Тэхён и хныкает, по его щекам катятся слёзы. И он смущается, опускает глаза.              — Ты красивый, — уверяет Гук. — Такой красивый. Самый красивый.              Тэхён хлопает глазками, открывает их широко-широко.              — Маленькая красивая шлюха? — спрашивает он, в голосе полно надежды.              Иногда Тэхён удивляет его. Удивляет настолько, что он не знает, что ответить.              — Ты хочешь этого, детка? Хочешь быть моей шлюхой?              Тэхён яростно кивает и в подтверждение своих слов трахает себя на члене Чонгука.              Мило.              — Шлюхи не кончают первыми, — выдаёт Чонгук.              — Плевать. Хочу удовлетворить тебя.              Стараясь не сделать Тэхёну больно, Чонгук выходит из него. Смазка вытекает из его дырочки, слёзы бегут быстрее из его глаз, и он хлюпает носом.              — С-стой, куда ты уходишь?              — Никуда. Хочу, чтобы ты подошёл ко мне и отсосал. Сможешь справиться, Тэхён?              Тэхён застывает.              — Я могу опустить руки?              Сегодня Тэхён действительно ведёт себя иначе.              — Да, ангел. Молодец, что спросил. А теперь иди сюда.              Тэхён привстает на трясущихся ногах и ползёт к Чонгуку, он не отрывает взгляда от руки Чона на его члене. Ким устраивается между его ног, прижимается щекой к его бедру и поднимает глаза. Он протягивает руку и тянет за презерватив.              — Можно снять его? Хочу почувствовать твой вкус.              Чонгук выдыхает медленно и размеренно, старается успокоить себя.              — Чёрт, да.              Тэхён снимает презерватив и отбрасывает куда-то на пол. Они уберутся позже.              — Твой член идеален, — говорит Тэхён и оборачивает губы вокруг головки, сосёт её, а потом неожиданно берёт его по самое основание. Чонгук издаёт гортанный стон.              — Твою мать, Тэ… Ты моя самая мокрая фантазия.              Тэхён стонет вокруг него, и Гук изо всех сил держится, чтобы не начать трахать его рот. Ким отстраняется, облизывает его член языком, собирает выделяющуюся смазку на кончике. Он смотрит на Чонгука своими большими глазами, хитро улыбается и снова насаживается на его член ртом.              Он берёт его глубоко, слюна стекает по уголкам губ. Тэхёну нравится это, он любит член Чонгука, показывает, насколько сильно. Он сосёт, словно перед ним его любимое мороженое.              Чонгук стонет, глаза закатываются от наслаждения.              — Подойди чуть ближе, — просит Чонгук, и Тэхён выпускает член изо рта. Гук ведёт пальцами по позвоночнику и спускается ниже, касается раскрытой дырочки, и Тэхён скулит. — Думаю, что такой хорошей шлюхе как ты нужно вознаграждение, не так ли? Я буду трахать тебя пальцами, пока ты сосёшь мне. Как тебе идея?              — Пожалуйста, хён.              Он никогда не говорит «пожалуйста».              Слюна Тэхёна капает на член Гука, и он спешит собрать её языком и снова взять его в рот. Чонгук сплёвывает на руку, размазывает слюну между пальцами и обводит дырочку, входит в него. У них осталось не так много времени, чуть меньше часа, но, если честно, Чонгуку глубоко плевать на это.              Чонгук добавляет второй палец, знает, что можно добавить сразу третий, потому что Тэхён растянут из-за его члена, на котором младший просидел чуть ли не сорок минут, но он всё равно растягивает удовольствие, потому что рот Кима доставляет неописуемое наслаждение — тёплый, мокрый, идеальный.              Тэхён приподнимает задницу кверху, когда Гук входит в него тремя пальцами. Слюна и смазка стекают на простыни, пачкают бёдра Чонгука, и всё это смешивается со слезами Тэхёна. Ким любит грязный секс. Ему нравятся слёзы и слюна, и сперма. Он любит, когда ему кончают на лицо, о чём Чонгук узнал совсем случайно около недели назад, когда, не успев зайти в комнату, Тэхён опустился на колени и сказал: «Хочу, чтобы ты трахнул мой рот и кончил мне на лицо».              Возможно, Чонгук сделает это и сегодня. Разукрасит лицо Тэхёна своей спермой, а потом соберёт её с лица Кима и заставит того облизать ему все пальцы.              Но планам Гука не суждено сбыться, потому что именно в этот момент в дверь комнаты кто-то стучит. Тэхён пугается и выпускает член Чонгука.              — Тэхён!              Да вы, должно быть, издеваетесь! Чонгук злится.              — Я знаю, что ты тут. Свет включён, а значит, ты в комнате. Открывай. Мне нужно с тобой поговорить!              Сейчас Тэхён не в лучшем состоянии для разговоров, но мудак за дверью точно не уйдёт, так что надо брать всё в свои руки.              — Я спрячусь в ванной, — Чонгук шепчет, поднимая свою и Тэхёнову одежду с пола. — Давай, одевайся быстрее. Скажи, когда он уйдёт.              — И-иду, — отвечает Тэхён, потихоньку начиная приходить в себя. Он выглядит так мило и растерянно, что Чонгук не сдерживает порыв и целует его в макушку. А затем быстро ретируется в ванную.              Адреналин берёт верх, сердце стучит как бешеное. Он натягивает одежду и старается сделать это как можно тише. Пак Богом просто похоронит его стояк.              Он слышит, что Тэхён открывает дверь.              — Ч-что такое? — судорожно спрашивает он.              — Ты в порядке? — обеспокоен Богом. — Выглядишь немного… Стой, ты дрочил что ли?              Чонгука раздражает то, что Богом знает, как Тэ выглядит перед оргазмом. Так и хочется врезать по его наглой роже, которая так беспринципно прервала лучший минет в его жизни.              И Тэхён, особо ничего не стыдясь, отвечает:              — Да, спасибо, что спросил.              — Знаешь, — голос Богома становится глубже. — Я могу помочь тебе закончить.              Чонгук краснеет от злости, он видит своё лицо в зеркале. Богом не имеет права даже смотреть на Тэхёна!              Тэхён мило хихикает.              — Спасибо за предложение, но у меня уже скоро пара. Только, эм, мне нужно помыть руки.              Чонгук прячется за дверью, чтобы случайно не попасться на глаза Богому.              — Не смей разрешать ему касаться тебя.              На губах Тэхёна расползается шаловливая улыбка, он прижимает палец к губам. Тэ включает воду и шепчет:              — Если он вдруг решит зайти сюда, то прячься за штору.              Чонгук кивает и встречается с глазами Тэхёна в отражении. Ким подмигивает, вытирает руки и выходит из ванной. Они разговаривают про свадьбу кузины Богома, и эта беседа начинает затягиваться.              Член Чонгука всё ещё стоит, несмотря на попытки Гука сфокусироваться на голосе Богома, потому что через каждую фразу этого придурка он слышит соблазняющий голос Тэхёна, и это лишь заставляет член твердеть.              Чонгук не думает, когда достаёт телефон.       

Я Тээээээ

             На удивление, Тэхён отвечает сразу же.        Тэхёни Я буквально в двух метрах от тебя       

Я Думал ты разговариваешь

с Богомом

       Тэхёни Разговариваю. Я мультизадачный Чего тебе?       

Я У меня все еще стоит: (((

       Тэхёни Оу: (( Какой ужас: ((((       

Я Как ты так переключаешься? несколько минут назад ты умолял о моем члене а сейчас чертовски вредный

       Тэхёни Мой талант. Один из многих.       

Я Помоги мнееее

       Тэхёни Подрочи???? Это не так сложно???       

Я Не могу пока *он* разговаривает

       Тэхёни Тогда подави свой стояк Не вижу проблемы       

Я И это не могу

       Тэхёни Почему?       

Я Ты тоже разговариваешь

       Тэхёни ЕБ ТВОЮ МАТЬ Вот ты похотливая мартышка       

Я Ты должен быть польщен

       Тэхён Тебе должно быть стыдно       

Я Тэхени пожаааааааалуйстааааа

       Тэхёни Я не буду секститься с тобой пока разговариваю с Богомом О СВАДЬБЕ ЕГО КУЗИНЫ       

Я Нет будешь

       Тэхёни Ч-чего?       

Я Если хочешь быть моей хорошей и послушной шлюхой

       Тэхёни Блять. Ладно Ты сидишь?       

Я Мхмх

       Тэхёни Доставай свой толстый член Как обидно что ты не смог кончить мне на лицо как я хотел Господи, как же я хочу чтобы ты был во мне прямо сейчас        Тэхёни Ты всегда доставляешь мне удовольствие Заполняешь меня        Тэхёни Я хотел чтобы ты кончил из-за моего рта       

Я У тебя почти получилось. Ты был идеален

       Тэхёни Хотелось чтобы нас застукали Чтобы Богоми увидел как хорошо ты трахаешь меня как ты делаешь то что ему никогда не светит Чтобы он увидел как Ты берешь меня сзади Чтобы увидел как я стою перед тобой на коленях и умоляю о твоем члене       

Я Блять это бы заткнуло его

      

Я Ты стоишь на коленях только для меня

      

Я Да детка?

       Тэхёни Да хен        Тэхёни Только для тебя        Тэхёни Потому что только ты можешь трахать меня Так горячо и грубо Мне нравится быть твоей сучкой       

Я Черт Тэ

       Тэхёни Ты уже близко хен? Я хороший мальчик?       

Я Лучший Я так горжусь тобой моя маленькая шлюшка

       Тэхёни (кончай тихо, ни звука)       

Я (это было достаточно тихо для тебя?)

       Тэхёни (ты уже кончил?)       

Я (ЧТО ЗНАЧИТ УЖЕ? ПРОШЛО ДВА ЧАСА)

Тэхёни (не кричи на меня🥺)       

Я (прости, не хотел) (ты уже пять минут как должен быть на паре)

       Тэхёни БЛЯТЬ.        Тэхёни Я побежал. Можешь уходить когда захочешь Пока       

Я Э, пока?

      

Я СТОЙ ТЭ БОГОМ УШЕЛ?

       Тэхёни Хз? Я просто вылетел из комнаты???              Чонгука накрывает волнение. Он отрывает кусок туалетной бумаги, вытирает себя и натягивает штаны. Чон встаёт около двери и несколько минут прислушивается к тому, что происходит за дверью. Убедившись, что в комнате нет никаких посторонних звуков, он выходит из ванной.              Роковая ошибка.              — Я так и знал, — резкий голос Богома заставляет Чонгука остановиться.              — Блять.              — Вы оба думали, что такие незаметные?              Обычно Чонгук не чувствует себя таким напуганным в присутствии других парней, но сейчас он не мог даже поднять глаза.              — Не особо, — отвечает он, надеясь, что звучит достаточно беззаботно, — но мы не особо хотели посвящать тебя в наши с ним дела.              — И какие же это дела?              Будто бы он не знает.              Но Чонгуку не прельщало делать каминг аут перед Богомом.              — Я репетитор Тэхёна.              Громкий смешок парня напротив дал понять Чонгуку, что он не особо хороший лжец.              — Брось, я чувствовал твой член в его дыхании, Чон. Да и лежащий на полу презерватив говорит о том, что вы точно не тексты в книжках читали.              Блять.              Блятьблятьблять.              Чонгук взъерошивает волосы, пытается продумать варианты отступления.              — Я… да, ладно, — сдаётся. — Ты нас прервал в самый, скажем так, ответственный момент.              Богом хмурится.              — То есть вы типа… это не моё дело, но вы…              — Мы не вместе, если ты об этом.              Он кивает, удовлетворённый ответом.              — Отлично. Хорошо, что ты сам осознаёшь это. Никто не может быть с Тэхёном. Он достаточно ясно дал всем это понять.              Чонгук саркастично смеётся.              — Если под «всеми» ты подразумеваешь себя, Сокджин-хёна и Чхве Минхо, то тогда — да.              Богом удивлённо пялится на него, и Чону это не нравится.              — Он ещё не читал тебе нотации?              — Нотации?              — Те самые, которые он всегда читает своим друзьям с привилегиями. О том, что не стоит всё воспринимать всерьёз, ничего от него не ждать.              — Эм, нет? Когда мы трахнулись в первый раз, я сказал ему, что это ничего не значит, и он согласился. После этого разговор как-то не заходил. Как бы между делом, но не напрямую.              Богом в очевидном шоке. Он скрещивает руки на груди и прижимается к стене.              — Тебе повезло. Остальным — не очень. Мы целый час слушали его лекцию, в которой он подробно нам объяснял, что мы недостаточно хороши для него.              Чонгук сдерживает смех.              — Похоже на него. Я так понимаю, эм, вы часто этим занимались.              Бо качает головой.              — Не совсем. Его любимчиком всегда был Сокджин-хён. И когда они прекратили, Тэхён перестал общаться со своими друзьями. Несмотря на то, что вы думаете иначе, мы дружим с Тэ не для того, чтобы трахнуть. Мне и Минхо он искренне нравится. Я одним из первых познакомился с ним, когда он поступил в университет, и я забочусь и волнуюсь о нём. Особенно в последнее время. И если он решил проводить больше времени с тобой, то мне придётся научиться доверять тебе. Тэхён слегка безбашенный, неудержимый, очень легко попадает во всякие передряги. Поэтому просто приглядывай за ним, ладно? И не обращайся с ним как с тугой дыркой, которую всегда можно трахнуть. Снаружи он, может быть, и сильный, но внутри… у него много проблем, ему тяжело. И если я услышу, что ты его обидел, то я сломаю тебе твоё прекрасное лицо. И плевать мне на последствия.              И прежде чем Чонгук успевает ответить, Богом хлопает его по плечу и на выходе из комнаты добавляет:              — Увидимся в раздевалке.              Он не спросил про его ориентацию. Ни одного вопроса не задал. Даже не удивился.              Возможно, это не такая уж и сенсационная новость.              Тэхён был прав.              Богом ведёт себя прилично и дружелюбно, даже попросил приглядывать за Тэхёном.              Вот только если бы Тэхён позволил приглядывать за собой, то ему было бы гораздо легче и не приходилось бы танцевать в клубе перед кучей похотливых мужиков.              И, похоже, Тэхён не удостоил его тем самым разговором. Хорошо это или плохо — Чонгук не знает.              Смесь различных эмоций начинает стягиваться в тугой шар где-то в солнечном сплетении Чонгука, и он не хочет разбираться со своими чувствами прямо сейчас. Он и так не может разобраться в себе с того самого разговора в субботу. Тем более, сегодня игра, ему вообще нельзя думать о чём-то, кроме баскетбола.              Он встряхивает головой, пытается выкинуть Тэхёна из мыслей. Получается плохо, но Гук старается. Он поднимает презерватив и выбрасывает его в мусорку, забирает свою сумку с вещами из шкафа Тэхёна и выходит из комнаты.              Он разберётся с этим позже.              Сейчас ему стоит разобрать вещи, которые вчера для него любезно постирал Тэхён.       

***

             — Господи, ты принёс конспекты по всем дисциплинам нашего университета?              Тэхён не может удержаться от издёвки, особенно при виде того, как Чонгук едва может застегнуть свой рюкзак.              — Не люблю скучать, — отвечает Гук, закидывая свой тяжеленный рюкзак на плечо. Он совсем немного переборщил.              — Скучать? — Тэхён подходит ближе к нему с опасной грацией в каждом шаге. — Я буду танцевать перед тобой, а ты боишься, что будешь скучать?              Чонгук широко раскрывает глаза.              — Не-нет, я не это хотел сказать! Я просто… Ты же сказал мне, что не хочешь, чтобы я смотрел.              Тэхён цокает языком.              — Как будто я когда-либо имел это в виду. Когда я говорю, чтобы ты не прикасался ко мне, я хочу, чтобы ты касался. Когда говорю не кормить, очевидно, хочу этого. Говорю тебе не смотреть, как я танцую, — опять же, хочу, чтобы ты смотрел. Господи, Чонгук, не так уж и сложно понять.              Чонгук моргает. Тэхён ему только что вынес мозг и забыл занести обратно.              — Но… почему бы тебе тогда просто не сказать, чего ты хочешь?              Тэхён пожимает плечами и надевает обувь.              — Потому что было бы неинтересно. Если бы я всегда говорил, чего хочу, то нам бы не было так весело.              Чонгук усмехается его ответу.       Тэхён не может оторвать взгляда от Чонгука. Он специально попросил Гука принарядиться, ведь они идут на балет, а затем в дорогой ресторан по наводке старшего, потому что, очевидно, это лучшее завершение вечера. Конечно, Тэхёну пришлось работать чуть больше обычного, чтобы суметь оплатить счёт в ресторане, но он не возражает. Если это осчастливит Чонгука, то лишние несколько часов смены не повредят.              Чонгук выглядит хорошо. Нет, зачеркните. Он чертовски сексуальный. В чёрном костюме и белой расстегнутой рубашке, он похож на заносчивого богатенького паренька, каким мог бы стать, если бы был идиотом, думающим, что всё в мире решают деньги. И Тэхён едва сдерживает порыв наброситься на Чонгука прямо здесь и сейчас, разорвать голыми руками эту рубашку и зарыться пальцами в длинные волосы.              Тэхён же, не особый любитель официальных костюмов, остановил свой выбор на белой, украшенной маленькими цветочками рубашке, чёрных джинсах и пиджаке Чонгука. В плечах он был слегка великоват, но не ему выбирать. Тэхён попытался сделать свой наряд более вечерним, добавив мамино гранатовое колье и маленькие серёжки колечками.              Чонгук превосходил его по всем фронтам в плане аутфита, но Тэхёну плевать — он любит смотреть на Чона, а в этом костюме и подавно.              — Стой, а что ты взял с собой? — спрашивает Чонгук, кидая взгляд на сумку в его руке.       — Шпильки. Я не смогу научить человека танцевать на каблуках, если сам в них не буду. И я не люблю оставлять их в клубе, так что ношу с собой. Вчера вот и забрал.       — Те же самые, что и в прошлый раз?       — Нет, я купил другие после того раза. Хотел порадовать Сокджина, когда он меня в них трахал.       По какой-то причине Тэхён чувствует вину за сказанное, хотя сам не понимает почему. Он всегда говорил о своих перепихонах с другими партнёрами, но с Чонгуком это казалось… неправильным.       Пофиг. Он переживёт.       Однако глаза Чонгука тускнеют, и он поджимает губы.       Может быть, и для него это казалось неправильным.       — Когда у тебя следующая игра? — спрашивает Тэхён, когда они спускаются в лифте.       Раньше он всегда знал расписание всех игр, но после исключения из танцевальной команды особо не следил за ним. Кстати, о команде. Чимин стал новым капитаном, и Тэхён очень этому рад. Пак постоянно пишет ему, просит дать совет в управлении, будто бы не он помогал Тэхёну всё это время. Но почему-то Чимин не говорит с ним о матчах.              — В понедельник, — отвечает Чонгук, однако в его голосе не слышно энтузиазма.              — Не могу не заметить восторг в твоём голосе, — подмечает Тэхён с сарказмом.              — Я… — Чонгук хмурится. — У нас отличный сезон, мы без проблем пройдём в полуфинал. Но я просто… странно играть на поле без тебя. Я не знаю. Будто мне нечего доказывать. И я не стараюсь хорошо играть.              — Ох, — Тэхён смущается. — Найди кого-то, кому захочешь доказать. Я уже знаю все твои таланты и способности. Докажи Богому, что ты лучше него.              Он качает головой.              — Нет, тут дело не в этом. Не знаю, как объяснить. Ты бесишь меня больше, чем он.              — Чёрт, Чон, ты когда это стал таким льстецом? — Тэхён спрашивает, стараясь не выдать своё смущение, когда Чонгук открывает перед ним дверь своей машины. Тэ садится в салон, и Гук аккуратно закрывает дверь.              Эти вот ваши джентльменские штучки не работают на Тэхёне. Но почему тогда сердце стучит как бешеное?              — Я уверен, что всегда умел обольщать, но спасибо, что заметил это спустя четырнадцать лет, — выдаёт Чонгук.              Перепалки — это их фишка.              — Да, ты звучишь особенно обольщающе, когда я объезжаю твой член.              — Тебе определённо нравится говорить об этом.              — Мне определённо нравится делать это, — подтверждает Тэхён. — Скажем так, семьдесят процентов моего сознания заполнены местами, в которых я мог бы объездить твой член. Ты когда-нибудь трахался в поезде?              Чонгук смеётся над его словами, но потом понимает, что Тэ говорит серьёзно.              — Ты не шутишь?              — Пытаюсь понять твои кинки, — дьявольски хихикает Тэхён. — Потому что я не против эксгибиционизма…              — Никогда бы не подумал, — бубнит себе под нос Чонгук.              — Поэтому если у тебя в голове возникнет какая-нибудь фантазия, то я с радостью помогу её осуществить.              — Типа как фея-крёстная с БДСМ-наклонностями?              Тэхён краснеет и мило улыбается.              — Типа того.              Чонгук смотрит на него всего несколько секунд и возвращает взгляд на дорогу.              — Я думал, сегодня режим милашки будет оставлен дома.              — Гук, не пытайся игнорировать все мои типы личности.              — Я и не пытаюсь, просто сейчас очень хочу поцеловать тебя в нос.              Паника накатывает на Тэхёна.              — Да, ладно, возвращаю милашку домой.              — Отлично, — говорит Чонгук и сильнее сжимает руки на руле.              — Угу.              Тэхён пытается разбавить неловкую паузу.              — Есть планы на каникулы?       Чонгук поднимает плечи, неловкость уходит из его тела.              — Нет. Подумаю над этим, когда закончится сессия. А у тебя?              — Поеду домой, — говорит он и смотрит в окно. Тучи собираются. — Обещают, что скоро придёт сезон дождей. Как думаешь, выпадет ли снег?              — Глобальное потепление и всё такое.              Чонгук отвечает неохотно.              — Ты злишься на меня.              Чонгук кидает на него взгляд.              — Я не злюсь.              Тэхён скрещивает руки на груди.              — Твоё лицо говорит об обратном.              — И когда это ты стал экспертом по моему лицу?              — С тех пор, как нам исполнилось одиннадцать? Ты, может быть, и подкачался, набрал массу, но лицо у тебя всё ещё такое же, прости за откровенность. Мне твои выражения лица учить не надо — я их давно выучил.              Чонгук имеет наглость закатить глаза.              — Забили. Мы приехали.              Тэхён удивляется. Они так быстро доехали.              — А сейчас ты не откроешь для меня дверь, золотой мальчик? — спрашивает Тэхён вдогонку выходящему из машины Чонгуку. И прежде чем Тэ успевает взяться за ручку, дверь машины распахивается перед ним. Чонгук стоит рядом.              Тэ смотрит на него.              — Я пошутил.              Чонгук наклоняется через него, чтобы отстегнуть ремень, и у Тэхёна перехватывает дыхание. А затем Гук берёт его за руку и вытаскивает из машины. Сумка Тэ оказывается на плече старшего.              — Это что ещё за колдовство? — выпаливает Тэхён. Он в растерянности и мелет какую-то чепуху.              Чонгук кидает на него странный взгляд.              — Я не понимаю, о чём ты.       — Ну… ну… — Тэхён жестикулирует, пытается подобрать слова, чтобы выразить свои эмоции. — Забудь. Я, кажется, схожу с ума.              Чонгук смеётся.              — Я бы не удивился.              Он смотрит по сторонам, когда они с Тэхёном переходят дорогу. Чонгук всё ещё не выпустил руку Кима из своей.              — Ты думал о том предложении по работе?              Тэхён делает глубокий вдох.              — Да, думаю, что соглашусь.       — Уверен, что она безопасная?              Тэхён соврёт, если скажет, что забота Чонгука ему не в радость.              — Уверен. Я проверил все их сайты и поговорил с парнем, который там работает. Всё будет в порядке, Чонгук. Обещаю.              Гук встряхивает головой.              — Поверю тебе на слово. Я, эм, рад за тебя. Если это сделает тебя счастливым.              — Поживём — увидим.              Они спускаются по лестнице в клуб. Тэхён предупредил Чана, что придёт раньше, поэтому двери заведения открыты. Он придерживает дверь для Чонгука и информирует его:              — Сейчас здесь довольно-таки скучно, но во время полной посадки тут очень круто.              В зале не играет музыка, столы пусты, свет приглушён. Тэхён включает свет, чтобы хоть немного оживить атмосферу. Прожекторы для сцены ему не включить, о чём он очень жалеет.              Чонгук осматривает помещение.              — Здесь ты проводишь каждую ночь?              Тэхён следит за его взглядом, который цепляется за кристальный шест в середине сцены.              — Ага.              — Здесь чище, чем я думал.              — Это уважаемое заведение, — подмечает Тэ. — А не какой-то замызганный бар для извращенцев и мерзавцев.              — Я слышал, что это место — главный алмаз гейских клубов в Сеуле, — делится Чонгук.              — Я бы не брал так высоко, но каждый волен сам оценивать. Выбери место и садись. Мой подопечный и я будем на сцене.              И, конечно же, Чонгук выбирает центральный столик и садится на кожаный диван так, словно он постоянный гость в этом клубе.       Сейчас не самое подходящее время и место, чтобы дразнить Чонгука.              Но он не может удержаться.              Тэхён присаживается на край стола и говорит:              — Ты выглядишь как ребёнок одного из моих клиентов, который забыл, что привёл с собой сына, нажрался как свинья, заказал приватный танец и исчез. Оставили одного за папочкиным столом.              Чонгук выгибает бровь.              — Не думаю, что танцоры должны беспокоиться о чужих детях.              — Я могу делать всё, что захочу, — отвечает Тэхён и протягивает руку, чтобы начать играться с серёжкой Чонгука. — Будь хорошим мальчиком и начни делать домашнее задание. Мы же не хотим, чтобы ты вдруг отстал по предметам перед самой сессией, потому что был занят тем, что смотрел на то, как ненавистный тебе человек танцует на шесте.              Руки хватают его за бёдра, грубо и резко.              — Не испытывай меня, Тэхён, — рычит Чонгук.              В животе Тэхёна играют бабочки. Он берёт Чона за плечи и опускается к нему на колени.              — Почему нет? С тобой так весело играть. Мой милый золотой мальчик. Заводится за полсекунды.       Руки Чонгук поднимаются вдоль по его телу и зарываются в волосы младшего. Губы опаляют дыханием мочку уха.              — Если бы я знал, что нас не прервут, то ты был бы уже на моём члене. Слишком часто я позволяю тебе меня изводить. Я накажу тебя за это в следующий раз.              Чонгук царапает зубами щёку Тэхёна, облизывает ушную раковину и играется с мочкой уха. Он не упускает дрожь Кима и ухмыляется, продолжая свою пытку.              Тэхён берёт инициативу в свои руки: он накрывает губы Чонгука в поцелуе, сплетается с ним языками и целует жадно, мокро. Он засасывает нижнюю губу Чона, оттягивает её и улыбается. Хватка на его волосах усиливается, и Тэхёна притягивают ближе. Он позволяет взять над собой контроль. Ладони Чонгука везде: на его бёдрах, заднице, шее и талии. Поцелуи Чона становятся жёстче, требовательнее, и Тэхён хочет большего. Чтобы Гук взял его прямо здесь, и плевать, что у него тренировка. Но старший не позволяет — он груб, но не даёт Тэхёну разойтись. Чонгук целует медленно, но страстно. В ожидании есть своя особенная красота, что-то, подобное награде за смакование того, что впереди.              Но всё же поцелуи — нечастый гость в их отношениях. Особенно во время секса. Это случалось нечасто — раза два или три, — но скорее как дополнение, а не подготовка. Поцелуи всегда кажутся интимнее. Искреннее. Они ощущали друг друга, когда целовались: эмоции, чувства, сбитое дыхание, неровный стук сердца. Тэхён чувствовал страх Чонгука быть раскрытым, а Гук — его страх быть любимым.              Слишком. Слишком много.              Тэхён разрывает поцелуй. Они оба стараются перевести дыхание, смотрят друг другу в глаза.              — Я…              И тут Тэхён замечает, что они не одни.              Высокий темноволосый паренёк стоит рядом со сценой и неловко переминается с ноги на ногу.              — Привет, сладкий! — приветствует Тэхён, но с колен Чонгука слезать не спешит. — Ты пришёл на тренировку?              Парень медленно кивает.              — Эм, думаю, да? Если Вы Ви?              Он не упускает из виду поднятые до предела брови Чонгука. Его разоблачили.              Тэхён встаёт с Чонгука.              — Это я, но можешь называть меня Тэхён, — он подходит к пареньку. — А ты у нас?..              — Сехун, — он представляется и кланяется.              — Мило, — замечая сумку Сехуна, он говорит: — Надеюсь, ты взял с собой сменную одежду, потому что в джинсах особо не потанцуешь.              Руки Сехуна сжимаются на ремне сумки. Бедный волнующийся ребёнок. Им нужно будет как можно быстрее раскрепостить его.              — Я надеялся, что для начала Вы проведёте мне обзорную экскурсию?              — Да, проведу, — мурлыкает Тэхён. — Но тебе стоит начать привыкать к тому, что по этому залу ты будешь ходить в минимальном количестве одежды.              С этими словами он снимает свой пиджак, затем стягивает штаны и складывает одежду на стол.              — Сложи мою одежду, пожалуйста, — просит Тэхён. Он стоит в белых полосатых трусиках, довольно приличных и прикрывающих всё, что нужно прикрыть. Рубашка всё ещё на нём, доходит до середины бедра.              Чонгук обдумывает его просьбу, приложив ручку к губам. На столе уже лежит задание.              — Не знаю, я как бы занят.              Тэхён дует губы.              — Пожалуйста, Гуки.              Чонгук вздыхает.              — Ладно.              — Спасибо! — Тэхён возвращает своё внимание на Сехуна, который всё ещё одет. — Ну? Давай, не нужно меня стесняться. Скоро мы будем работать бок о бок. И перед Чонгуки тоже стесняться не стоит, он самый настоящий ханжа.              По заднице прилетает шлепок.              — Грубиян! — восклицает Тэхён.              — Не будь таким вредным.              — Ладно, — отвечает Ким.              Пока Сехун раздевался, Тэхён старался сделать свой взгляд незаинтересованным. Во-первых, чтобы не смущать Сехуна, во-вторых, чтобы не показаться извращенцем. Но всё же он поглядывал на него для оценки и уже понимал, какой тип клиентов тот будет привлекать. У Сехуна накачанный пресс, сильные мускулистые руки.              Тэхён тыкает Чонгука в бок.              — Он может дать тебе фору. Взгляни на него.              Лицо Сехуна вспыхивает из-за такого комплимента.              Чонгук едва поднимает глаза.              — Вот тогда и проси его трахнуть тебя у стены.              А теперь они ставят бедного паренька в неловкое положение.              — Тэхён, веди себя нормально, или я уйду и буду ждать тебя в машине.              — Ладно, хорошо, — бормочет Тэхён. — Хорошо выглядишь!              Сехун улыбается.              — Ты принёс каблуки? — спрашивает он и достаёт из сумки свои. Хун кивает и вытягивает пару чёрных шпилек.              — Идеально, — одобряет Тэхён. — Надевай.              Они оба переобуваются.              — Итак, Сехун, расскажи о себе.              — Я студент университета Корё. Мне двадцать два года, на последнем курсе.              — Чёрт, КУ, ха? Поздравляю. Что привело тебя сюда?              Тэхён ведёт его за собой по коридору за сценой.              — Мой отец узнал, что я гей, и перестал платить за моё обучение. Теперь мне нужно как-то самому выкручиваться. Последние несколько лет я занимался танцами, так что подумал, что эта работа будет отличным способом заработать.              Тэхён утешающе гладит парня по спине.              — Все мы здесь такие. Но это не значит, что твоя история менее важна. Мне жаль, что ты проходишь через это. Я надеюсь, что мы сможем предложить тебе гораздо больше, чем работу. Мы все здесь как бы семья, и со временем, я уверен, ты почувствуешь себя здесь комфортно.              Он толкает дверь, ведущую в гримёрные.              — Тут мы готовимся к выступлениям, отдыхаем и играем во всякие глупые игры между сетами. На этой стойке всё общее: одежда, аксессуары и так далее. Чан-ши выделит тебе шкафчик, если тебе нужно место, где хранить вещи. Я лично не рекомендую, потому что вещи у нас дорогие и хоть я доверяю своим коллегам, но рисковать не люблю. В общем, на твоё усмотрение. Я в основном храню здесь косметику. Если вдруг у тебя что-то закончится, то можешь просить у нас — мы поделимся. В остальном больше здесь ничего не происходит.              Сехун пока кажется спокойным.              — Круто, — он отвечает, следуя за Тэхёном обратно в коридор. Тэхён ведёт его к приватным комнатам, показывая каждую и объясняя разницу между ними.              — У нас только одна комната без камер, вот она, — говорит он и поднимает занавес, который скрывает комнату под восьмым номером. — Никто из клиентов не знает, что здесь нет камер, и пусть так и остаётся. Уверен, Чан-ши говорил с тобой об этом, но в этих комнатах ты сам решаешь, что делать, в зависимости от того, сколько хочешь заработать. Любой из непостоянных клиентов заплатит полную цену за обычный танец, но если ты приведёшь своего постоянного клиента, с которым тебе комфортно, то можешь и не только танцевать. За отдельную плату, конечно. Для этого советую выбирать эту комнату. Если же не особо уверен в клиенте, то комнаты с камерами — лучший вариант.              Тэхён очень хорошо знаком с этой комнатой и тем, что может здесь происходить. Он надеется, что Сехун познакомится с ней очень нескоро.              — Итак, это наша главная комната, — говорит Тэ, когда они возвращаются к началу пути. — Это большая сцена для главных номеров вечера. Обычно здесь выступают более опытные танцоры, но мы стараемся оставлять один шест на краю сцены для новичков. Ты сам всё поймёшь, когда начнёшь, но ты должен знать, что опыт здесь играет важную роль. Поэтому постарайся втереться в доверие к самым опытным из нас: Квансу-хёну, Бэкхён-хёну и мне. Но мы с тобой уже и так лучшие друзья, да, Сехуни-хён?              Тэхён поднимает руку и взъерошивает волосы паренька. Сехуни улыбается, и эта улыбка уже не такая нервозная, как раньше.              — Да. А вот эти шесты… — он указывает на пилоны около столиков.              — Они для полуинтимных шоу. Когда ты обслуживаешь какой-либо столик, а не весь зал, и когда клиенты не бронируют отдельную комнату. Здесь тоже можно хорошо заработать — иногда больше, чем обычно. Основной целью является разговорить этих мужчин, убедить их выложить больше денег, немного подразнить, и всё. Понял?              — Думаю, да.              — Здорово. Сзади тебя бар. Иногда приходится разносить напитки, если у нас не хватает рук или клиенты тебя об этом попросили за дополнительную плату. Будь готов к боди-шотам, клиенты любят это дело. Вроде бы всё. Иди сюда.              Тэхён поднимается на сцену со всей грацией, ощущая знакомый и прожигающий взгляд на себе.              — Что ты знаешь о танцах на пилоне?              Сехун оглядывает сцену сверху вниз.              — Основы. Больше увлекался другим стилем, но когда начал думать об этой работе, то брал парочку уроков.              Тэхён кивает. В Sin редко берут людей без танцевального опыта, так что основы — это тоже хорошо. Сехун ещё научится.              — Я только… я никогда не видел полное выступление. Стриптиз. Я уверен, что оно отличается от того, что было на тренировках.              Тэхён хихикает.              — Ты прав. Отличается. Во-первых, среди нас нет тридцатилетних белых женщин. Поэтому большинство видео не покажут и не научат тебя, как правильно двигать телом. Уроки от мужчин больше фокусируются на работе на полу, а известны мы не этим. Каждый из нас имеет свой стиль. Бэхкён, к примеру, проводит больше времени на краю сцены — развлекает публику. Я же большую часть своего выступления провожу на шесте. Иногда начинаю с пола, но по факту я всё время в воздухе. Мне нравятся флипы, вращения — это весело. Поэтому тебе самому нужно будет найти свой стиль.              Сехун кивает и нервно грызёт нижнюю губу.              — Мог бы ты показать мне? Как выглядит одно из твоих выступлений?              Тэхён откидывается спиной на шест, переводит взгляд с Сехуна на Чонгука, чьё внимание полностью устремлено на него.              — Сначала покажи мне, что сам умеешь, — отвечает он. — Я поставлю музыку. Пока можешь привыкать к шесту.              — Понял.              К счастью, Сехун не стал возражать.              Тэхён подходит к столику и берёт телефон в руки.              — Думал, ты делаешь домашнее задание, — начинает Тэхён, пока листает свой плейлист.              — А почему ты думаешь, что не делаю?              Тэхён медленно обходит столик и падает на колени к Чонгуку, не сводя глаз со сцены.              — Интуиция.              — Не хочу тебя расстраивать, куколка, но я уже закончил задания и по истории кино, и по монтажу.              Куколка. Куколка Чонгука. Ему нравится, как это звучит.              Тэхён поворачивается, утыкается носом в шею Чонгука. Он так соблазнительно пахнет: нотки сливы и фрезии вперемешку с чем-то маскулинным. Какой-то специей.              — М-м-м, правда?              — Да, — отвечает Гук. — Ты сегодня чересчур тактильный, заметил?              — Потому что обычно мне не удаётся потрогать тебя на публике.              — Хорошо, что ты сейчас можешь удовлетворить свои желания. На ужине нас должны разделять не менее полутора метров, понятно?              Тэхён закатывает глаза и отрывается от Чонгука.              — Понятно, сэр. Будешь наблюдать за нами?              Чонгук оглядывает Сехуна и хмыкает.              — Я буду смотреть на тебя. На бледных и мускулистых парней мне плевать.              — Ты же в курсе, что сам бледный и мускулистый?              — Поэтому они и не в моём вкусе, — фыркает Гук и подкрепляет это шлепком по заднице Кима. — Иди работай. Не хочу опоздать.              — Есть, сэр, — говорит Тэхён и наслаждается тем, как глаза Чонгука чернеют каждый раз, когда он называет его так.              Он включает песню, из колонок льётся плавная и сексуальная песня в стиле R&B.              — Такая подойдет, Сехун-хён?              — Да, в самый раз.              Его голос уже звучит увереннее. Тэхёну это нравится.              — Тогда начинай, сладкий. И не волнуйся. Я не строгий судья. Если тебе так будет легче, то я могу подсказывать.              Сехун кивает.              — Да, пожалуйста.              — Хорошо, сначала покажи свою походку.       Сехун быстро подстраивается под ритм музыки, обходит шест вокруг. Взаимоотношение между танцором и шестом являются самыми главными: если танцор не умеет соблазнять на шесте, то у него ничего не получится и с клиентом. Тут важно всё: осанка, позиция ног и рук. Сехун довольно хорошо усвоил эти базисы, поэтому у Тэхёна не возникает вопросов. Но, опять же, Сехун тренировался в других сферах, поэтому он скорее теоретик, чем практик.              — Мило. Покажи, как ты сидишь.              Вокруг талии обвиваются чужие руки. Тэ оглядывается на Чонгука, но тот лишь притягивает его ближе к себе. Тэхён расслабляется, сердце бьётся в спокойном ритме.              Сехун хватается за пилон, слегка подпрыгивает, скрещивая ноги на шесте, и разводит руки. Тэхён кивает. Бесподобно.              — Очень хорошо. Какие вращения знаешь?              — Пожарный, вис в распоре и обычные вращения с завершением на полу. Их я могу выполнить.              Неплохо для новичка, даже отлично.              — Идеально. Покажи.              Сехун начинает танцевать, выполняя каждый элемент на пилоне без ошибок. Он делает это очень легко, с особым шармом, при каждом движении мышцы напрягаются. Тэхён уверен, Сехун станет популярным.       Он аплодирует.              — Думаю, ты и без меня знаешь, как работать на полу? Шпагаты, растяжка и всё такое?              Сехун опускается на сцену и кивает.              — Да, с этим проблем нет.              — Хорошо! Я бы хотел научить тебя некоторым элементам, но это пока может подождать. Всё ещё хочешь, чтобы я выступил, или достаточно на сегодня?              Сехун слегка краснеет и спускается со сцены.              — Я хотел бы увидеть полное выступление, чтобы понять, как это происходит в клубе.              Тэхён убирает руку Чонгука и встаёт, расстёгивая рубашку.              — Хорошо, — он берёт в руки телефон. — Я покажу тебе выступление, сосредоточенное больше на полу, чем на шесте, — его будет легче выучить. Очень важно играть с публикой не только своим телом, но и музыкой. Перед выступлением я сканирую толпу, а потом отдаю Ходжину — это наш диджей — свой плейлист на вечер. Если преобладает клиентура старшего возраста, то я ставлю R&B. Если клиенты молодые, то могу поставить сексуальные поп-песни. Сегодня моим зрителем является Чонгуки, а он любит Билли Айлиш, поэтому…              Он выбирает песню и возвращает телефон на стол.              — Под её песню и буду танцевать.              Музыка включается, и Тэ поднимается на сцену. Он начинает сидя: ноги скрещены, а голова откинута назад. Голос певицы наполняет зал, и Тэхён начинает свой танец. Он поднимает ноги, крутит ими легко и непринуждённо. Его тело — вода. Пауза в песне даёт ему шанс встать на ноги и снять с себя рубашку, которая падает на пол. Бит нарастает, Тэхён делает сальто, элегантно выходя из него и тут же делая переворот. Он разводит ноги, толкается бёдрами вверх и садится на пол. Выгибая спину, Тэхён стоит на ладонях и коленях, делает волну и прижимается щекой к полу, поднимая бёдра.              Бит отбивается от стен помещения, становится удушающим, нарастающим.              Тэхён садится на корточки, проводит руками по телу. Соблазняет и дразнит. Повернувшись к зрителям спиной, он нагибается на прямых ногах, кидает взгляд на Чона, возвращается в вертикальное положение и встряхивает волосы.              Чонгук отращивал длинные волосы для эстетики. Тэхён же — для сексуальности.              Поворачиваясь, он берётся за шест, поднимает себя, вытягивает ногу и крутится в шпагате. Останавливается, даёт себе несколько секунд и выгибается, хватая одной рукой себя за ногу. Тэхён сжимает руки снизу и сверху шеста, отводит одну ногу и вращается.              Встречаясь взглядом с Чонгуком, он делает кувырок и разводит ноги в V-образной форме, сводит их, а потом снова раздвигает, проводит ладонью по внутренней стороне бедра и опускается на пол в сидячем положении.              Он часто исполняет это на сцене. Но сегодня выступление особенное. Чонгук смотрит на каждое его движение с нескрываемым голодом. Ручка валяется где-то на полу, про домашнее задание он и не вспоминает.              Какая жалость.              Тэхён продолжает дразнить. Проводит ладонью вверх по груди, задевая соски, слегка сжимает шею и улыбается. Не глядя, он хватает шест за спиной, подтягивается и делает одно вращение, опускаясь на пол. Он ползёт на четвереньках к краю сцены, медленно и соблазнительно, не разрывая зрительный контакт с Чонгуком. Тэхён переворачивается на спину, делает стойку и встаёт на ноги. Он продолжает трогать себя, выбивая из Чонгука нужную ему реакцию.              «Come over baby. I think you’re pretty».              Он манит Чонгука пальцем. Гук закусывает губу и невольно подаётся вперёд.              «I’m okay. I’m not your baby. But If you think I’m pretty…».              Подмигнув, он пользуется паузой перед припевом и замирает около шеста.              «You should see me in a crown».       Тэхён извивается вокруг шеста, поднимается выше и выполняет сложные элементы: выстрел, стрелок, струнка — всего за несколько секунд. Желая осчастливить Чонгука, он выгибается в позицию Эрос и, зажав пилон в колене, крутится, давая старшему полный обзор на свою задницу. Он возвращается в «струнку», делает последние вращения, исполняет сальто назад и садится на пол в шпагате, когда заканчивается музыка.              — Как-то так, — произносит, вставая на ноги, Тэхён.              Сехун в шоке пялится на него.              — Я-я так не смогу.              — Сможешь. Единственный сложный элемент — это струнка. И если ты не особый любитель шпагатов, то выстрел тебе тоже не подойдёт. Но в основном всё очень легко, и я смогу научить тебя похожему сету на следующей неделе. Свой я не отдам, потому что он, очевидно, мой, но мы можем вместе придумать комбинации.              Тэхён наклоняется и поднимает рубашку, надевает её и всячески старается избегать взгляда Чонгука.              Не то чтобы он стеснялся. Ни в коем случае. Он не умеет стесняться: издержки профессии. Что, если он был недостаточно хорош? Что, если Чонгук ожидал большего?              — Тэхён.              Сладкий тембр Чонгука становится жёстче.              Тэхён сглатывает вязкую слюну и продолжает застёгивать рубашку.              — Чан-ши больше ничего не говорил про то, что я должен тебе показать? Другие помещения или политику заведения?              Сехун судорожно переводит глаза между ним и Чонгуком.              — Эм, нет. Это всё.              — Восхитительно! Можешь одеваться и идти отдыхать. Когда твоя первая смена?              Напряжение нарастает в воздухе. Он его старательно игнорирует.              — В следующую пятницу. Менеджер-ним любезно разрешил мне начать на выходных, — Сехун протягивает Тэхёну руку, чтобы тот сошёл со сцены. Тэ её принимает.              — Умно. Твой дебют будет хитом. Я тоже буду работать, так что если что-то понадобится, то можешь просить меня.              — Спасибо, сонбэнним.              — Можно просто Тэхён. Тем более ты старше меня, да и я не особый любитель официальности.              Сехун смущённо улыбается.              — Ох, хорошо. Прости, я думал, что ты старше. Тогда я… — он смотрит на Чонгука. — Я, пожалуй, пойду.              По какой-то причине Тэхён не хочет оставаться с Чонгуком наедине, поэтому спрашивает:              — Уверен? — он чуть ли не спотыкается, стараясь нагнать Сехуна, который уже подходит к двери. — Может быть, остались какие-то вопросы или…              — Нет, вопросов нет, — убеждает его парень. — И чувствую, если я задам хоть ещё один вопрос, то твой парень меня убьёт.              — Он не мой парень, — считает нужным отметить Тэхён, но скептицизм в глазах Сехуна не даёт ему продолжить свои возражения. — Ладно, как скажешь. Увидимся в пятницу. С нетерпением жду нашей совместной работы.              — Я тоже, — Сехун машет ему рукой на прощание и выходит из клуба.              Тэхён остаётся один с диким зверем.              Он медленно разворачивается, мысленно готовясь встретиться со своим мучителем. Чонгук сидит на диване так, словно он владеет этим клубом: ноги широко расставлены, одна рука лежит на спинке дивана, и его взгляд…              Господи. Боже. Мой.              — Почему ты так на меня смотришь?              Тэхён решает продолжить игнорирование. Но Чонгук сегодня не в духе для этих игр.              — Сам подумай.              Тэ возвращается к столу, берёт в руки телефон и проверяет время.              — Наша бронь заканчивается через…              — Полчаса, — отрезает Чонгук. — Достаточно времени для беседы.              — На самом деле, я думал заехать кое-куда по пути. Мне нужно…              — Это может подождать.              Ох, Чонгук не на шутку взбешён.              Тэхён убирает мобильник в карман и старается скопировать настроение Чонгука.              — Ты как-то резко стал капризничать. Чем я разозлил милого и сладкого Чонгуки?              Гук сжимает челюсть.              — Ты и сам прекрасно знаешь.              Прислонившись бедром к краю стола, Тэхён рассматривает свои ногти.              — Вообще не представляю, о чём ты говоришь.              — Тэхён.              Будто это заставит Тэхёна стать послушным. Он замечает свои джинсы и расправляет их. Чонгук наблюдает за каждым его движением разгорячённым взглядом.              — Тебе повезло, что у меня нет времени взять тебя прямо на этом столе.              Это как посмотреть. Вот Тэхёну кажется, что не повезло. Его ещё не трахали на столе.              — Член не сможет так быстро встать? — дразнит Тэхён и тем самым совершает ошибку.              Руки Чонгука хватают его за волосы на макушке, и он падает на колени. Чон прижимает его щекой к своему бедру, где открывается шикарный вид на вставший член старшего в штанах. Джинсы Тэхёна падают на пол.              — Проблема не в этом, малыш.              Тэхён слегка поворачивает голову, ртом очерчивает эрекцию Чона, и старший шипит, рывком поднимая его голову.              — Не нужно. Сделаешь только хуже.              Ну уж нет. Тэхён не собирается останавливаться.              — Но вчера я не успел закончить начатое, — хнычет Тэхён.              Губы Чонгука расползаются в безумной улыбке.              — Не знал, что ты так хочешь заставить меня кончить.              Тэхён горячим дыханием опаляет стояк Чонгука через брюки.              — Я всегда этого хочу. Неважно где. Неважно как. Мне не принципиально.              — Ох, так этого ты хочешь? Хочешь отсасывать мне до тех пор, пока я не прощу тебе твоё поведение на сцене. Ты вёл себя как шлюха, Тэхён. Дразнил меня, знал, что я не спущу тебе это с рук.              Похороните его прямо здесь. Он сейчас лопнет.              — Пожалуйста, хён. Мой рот полностью в твоём распоряжении. Используй меня, трахни меня, как последнюю шлюху. Прости меня за то, как я себя вёл на сцене. Хочу загладить свою вину.              Тэхён утыкается носом в пах Чонгука, руки уже тянутся к ремню.              Но Гук дёргает его за волосы, и в его голосе звучат опасные нотки, когда он тихо говорит:              — Как жаль, что твоим мечтам не суждено сбыться, Тэхёни.              И вдруг Чонгук встаёт, оставляя Тэхёна в растерянности сидеть на коленях.              — Надевай штаны. Не хочу опаздывать.              Никогда в жизни он не чувствовал себя таким униженным, возбуждённым и раздосадованным одновременно.              — За что ты пытаешься меня наказать? — взрывается Тэхён и подскакивает на ноги. — Потому что я уверен, что отнюдь не из-за выступления.              — Когда поймёшь — маякни, — бросает Чонгук через плечо и собирает свои вещи в рюкзак.              — Ты такой вредный, — выплёвывает Тэхён. Он скидывает с ног туфли и надевает джинсы. Тэхён забыл сказать, что также одолжил у Чонгука обувь, потому что его была далека от официальной. Размер у Тэ чуть больше, но натянуть эти ботинки он смог, так что всё путём.              Чонгук оценивает его. В глазах уже нет того безумия, что раньше.              — Раньше ты всегда кидал такие обидки, знаешь?              — Неправда.              — Правда.              И хоть Тэхён неимоверно злится на Чонгука из-за того, что тот заставил его просто так опуститься на колени, он всё же надевает пиджак, который для него любезно держит старший.              — Дай хотя бы взять тебя за руку, — жалуется Тэхён. — Дружеское держание за руки.              Чонгук вешает обе сумки через плечо и направляется к выходу.              — Я не буду держать тебя за руку, — качает он головой.              — Ох, то есть ты можешь называть меня деткой, принцессой, куколкой и шлюхой, но не можешь взять меня за руку?              Чонгук запинается, но быстро восстанавливает равновесие и как ни в чём не бывало открывает дверь на выход из клуба.              — Я не возьму тебя за руку, Тэхён, — отрезает он грубее, чем планировал.              Тэхён закатывает глаза и сдерживает порыв ударить Чонгука по лодыжкам, когда проходит мимо него.              — Да пофиг.              — Нужно закрыть на ключ или?..              — Не, Чан-ши, приедет около шести.              — Отлично, — Чонгук закрывает дверь и поднимается по лестнице. — Знаешь, все мои друзья считают, что я с кем-то встречаюсь.              — С чего вдруг? — осторожно спрашивает Тэ, не уверенный в том, что получит ответ.              Чонгук не смотрит на него, когда они переходят на другую сторону дороги.              — Из-за того, сколько времени я с тобой провожу. Я, конечно, им не говорил, что тусуюсь с тобой.              — Конечно, — повторяет он.              — Даже Юнги начал приставать с вопросами, — продолжает Гук. — Сказал, что если я не перестану приходить чёрт знает когда, то он выкинет мой ключ от комнаты в окно.              — Очень мило с его стороны.              — Да… и мой отец на прошлых выходных был тем ещё мудилой. Постоянно расспрашивал меня о девушках. Ох, и Джунсу заметил царапины на моей спине — огромное тебе за них спасибо, — и теперь моя семья уверена, что у меня кто-то есть. И мне страшно, если честно. Я никогда не приводил домой девушек, и мой отец начинает догадываться.              Тэхён останавливается, не спешит открывать дверь в машину.              — Я-я не знаю, — мешкает Чонгук. — Всё зависит от его реакции. Возможно, я бы и сделал каминг аут, если бы знал, что после отец не выкинет меня из семьи. Но это маловероятно. Я не хочу оказаться на улице без гроша в кармане, как этот паренёк из клуба.              Он садится в машину, ждёт, когда Тэхён сядет на пассажирское.              — Но Сехун всё же счастлив, — тихо говорит Тэхён, пристёгиваясь. — Деньги не означают счастье, Чонгук.              — Не в этом дело. Я не хочу портить с ними отношения только потому, что люблю спать с мужчинами. Не хочу, чтобы Джунсу потерял старшего брата. И моей мачехе нужен кто-то, кто будет служить неким барьером между ней и моим отцом.              Тэхён понимает его опасения — они логичны.              — Может быть, мне стоит притвориться и привести домой девушку, — Чонгук раздражённо вздыхает. — Или хотя бы попросить сходить со мной на один из семейных ужинов. Я уверен, что Лиса бы согласилась. И она бы понравилась моей семье.              В груди Тэхёна вдруг резко начинает болеть и тянуть. К горлу подступает ком, и он старается проглотить его, пока слёзы не подошли к глазам.              — Да, — хрипит Тэ. — Она бы им понравилась. А когда они начнут спрашивать, почему ты ещё не женат, то можешь сделать ей предложение. Она не откажет. А когда они будут интересоваться о детях, то попроси Лису тебе их родить. Всё очень легко. Какая прекрасная у тебя будет жизнь. Ты всегда ведь мечтал прожить её именно так.              Чонгук зыркает на него.              — Ты чего вдруг разозлился? Это не твоя жизнь.              — Ты прав, не моя, — Тэхён закусывает губу. — Забудь. Главное, чтобы ты был счастлив, Чонгук. Это не моё собачье дело.              — Скажи, почему ты злишься.              — Я не злюсь. Мне плевать.              — Да, я вижу, как тебе плевать.              — Будешь ли ты счастлив? — вопрос срывается с его губ быстрее, чем он успевает его сдержать.              Чонгук стучит пальцами по рулю.              — Не думаю, что это важно.              Тэхён не поднимает глаза, когда произносит:              — Это важно для меня.              Напряжение и неловкое молчание накрывают их. В этот раз слова Тэхёна значили чуть больше, чем обычно. Сделали больнее, чем раньше.              — Не говори этого.              — Но это правда.              — Неважно. Я хочу быть твоим другом, Тэхён. Не разрушай нашу дружбу.              Игнорируя боль в сердце из-за этих слов, Тэ отвечает:              — Ты прав. Прости. Забудь. Это не моё дело, и мне не стоит вмешиваться.              — Это к лучшему.              — Давай поговорим о чём-нибудь другом, ладно? Я знаю, что ссоры — это наше привычное времяпрепровождение, но сегодня я хочу провести вечер цивильно.              — Да. Хорошо. Я тоже этого хочу.              К счастью, им не пришлось неловко сидеть в машине, потому что они приехали к назначенному месту сегодняшнего вечера.              Тэхён сглатывает, видя масштабы этого ресторана, и совсем немного боится за свой кошелёк, потому что ужин здесь точно выйдет ему в копейку. Но он уверяет себя, что всё будет хорошо, потому что за последнюю неделю он прилично заработал, чтобы позволить себе оплатить счёт в этом ресторане.              Чонгук снова открывает для него дверь с игривой улыбкой на лице.              Ох, ему нравится издеваться на Тэхёном! Стоило Киму один раз обратить внимание на его джентльменский жест, так теперь его будут использовать против него.              Неа. Не получится. Ким Тэхён так легко не сдаётся.              Тэхён пытается вернуть улыбку, но получается плохо, на что Чонгук смеётся и, закрыв за Тэхёном дверь, ведёт его в ресторан.              — Ты уже бывал здесь? — спрашивает Тэ.              — Мне здесь нравится. Сам увидишь почему.              Даже когда хостес приветствует их и отводит к столику, а официант приносит воду, Тэхён не может понять, чем это заведение нравится Чонгуку. В ресторане живая, яркая атмосфера, дополненная неоновыми вставками на светлых деревянных стенах. Монохромные фотографии разных размеров делают интерьер более интересным.              И когда им приносят меню, Тэхён всё понимает.              — Здесь… эм, здесь дёшево… — удивляется Тэхён, сканируя цены рядом с названиями блюд.              — Ты серьёзно думал, что я приведу тебя в дорогой стейкхаус? — хихикает Чонгук. — Я не мудак, Тэхён. Да и к тому же я не люблю дорогие рестораны. В большинстве случаев еда там оставляет желать лучшего. А здесь всё очень вкусно и доступно.              Тэхён захлопывает меню.              — Нет, ты всё же мудак, потому что на этой неделе я брал дополнительные смены, чтобы суметь оплатить счёт в, как я думал, дорогом ресторане.              К его удивлению, Чонгук извиняется.              — Чёрт, Тэ, прости, я не подумал об этом. Ты сказал, что хочешь удивить меня, поэтому и я хотел устроить тебе сюрприз. Мне жаль, правда.              Ну и как тут злиться? Когда Чонгук сидит с щенячьими глазами?              — Всё в порядке, — отвечает Ким. — Значит, на следующей неделе буду работать меньше. Это даже хорошо, потому что сессия уже на носу. Хотя бы смогу подтянуть некоторые дисциплины.              — Некоторые дисциплины, — хмыкает Чонгук. — Есть экзамены, к которым ты готов?              Тэхён задумывается.              — Да, есть. Экзамен по Джазовому искусству. Мой любимый стиль хореографии, и в этом году мне удалось от начала и до конца самому поставить танец. Я работал над этим выступлением большую часть этого семестра, так что я в предвкушении. Плюс будет что-то типа конкурса, а я обожаю соревноваться. Ну, и к экзамену по Танцевальной Педагогике я тоже готов.              — По чему? Педагогика? Звучит как что-то запрещённое.              Тэхён отвечает:              — Это про обучение и практику. На экзамене нужно будет обучить некоторых студентов, а потом написать об этом отчёт. И благодаря урокам с баскетбольной командой я больше не боюсь преподавать.              — Это здорово, — с энтузиазмом говорит Чонгук. — Я рад, что ты тоже смог вынести что-то из наших тренировок.              — Да. Кстати, вы всё ещё танцуете? Теперь Чимин преподаёт или кто-то другой?              — Нет, — Чонгук качает головой, — не танцуем. На самом деле, тренер Юн и тренер Хван поссорились по этому поводу.              — В смысле?              — Ну, тренер Хван сообщила ему, что исключила тебя из команды и что теперь преподавать будет Чимин. Но Юну это не понравилось. Он сказал, что нашей команде нужен именно Ким Тэхён, а не кто-то другой. Хван разозлилась, начала говорить, что ты нарушил все правила приличия, но тренер Юн подметил, что если бы Хван не была такой сукой, то помогла бы тебе в твоей ситуации, сделала бы всё, что в её силах, чтобы оставить тебя в команде. Хван потом вообще слетела с катушек, сказала, что больше танцевальная команда не будет тренироваться в зале, и ушла. На этом всё.              Тепло расползается по телу из-за тренера Юна и его верности и преданности.              — Мне нужно будет его поблагодарить, — говорит Тэхён. — Но я думаю, что вам уже и не нужны эти тренировки.              Чонгук кивает и закрывает меню.              — Да. Мы хорошо играем. Но я всё равно скучаю по нашим понедельникам. Единственное время, когда я действительно чувствовал, что мы с командой единое целое. Было здорово.              — Придумайте какую-нибудь дополнительную тренировку, — предлагает Тэхён. — Поработайте над чем-то, что ни один из вас не умеет, но что требует командой работы.              — Я подумаю над этим.              — А у тебя? В каких экзаменах ты уверен?              — Фильм 129, Авангардная фильмография, — тут же отвечает Чонгук, его лицо становится яснее. — О, и кинематограф, конечно же. Нам дали задание снять короткий немой фильм, и мы должны будем представить его на кинофестивале. Я в восторге. Я старался над этим фильмом и очень обрадован результатом. Мне удалось снять удивительные кадры в прекрасных локациях. И идея немого фильма, где каждый может интерпретировать картинку по-разному, мне показалась очень интересной. То есть каждый может найти свой собственный посыл в этом фильме.              Сердце Тэхёна стучит как бешеное. Чонгук выглядит совершенно прекрасно, когда говорит о тех вещах, которые любит. Его глаза становятся круглыми, в них будто плавают звёзды. Его улыбка яркая и широкая.              — Я смогу его посмотреть?              Чонгук моргает.              — Посмотреть? Что?              — Твой фильм.              — Мой… ты хочешь его посмотреть? — удивление в его голосе невозможно не услышать. Чонгук смущается.              Тэхён улыбается.              — Ты вложил в него сердце и душу, ты гордишься этим фильмом, он важен для тебя. Конечно, я хочу его посмотреть.              — Я… да, хорошо, — Чонгук опускает голову и разглядывает закрытое меню в своих руках. — Покажу тебе его, когда ты придёшь ко мне. Постараюсь уместить его в твой забитый секс-график.              — Я бы предпочёл посмотреть твой фильм вместо секса.              Чонгук поднимает на него глаза, морщит нос в удивлении.              — Ты пытаешься соблазнить меня.              Тэхён подаётся вперёд и дразнит:              — Мы даже можем поговорить о том, какую камеру ты использовал. И как ты выбирал фильтры для фильма, и как выбирал локации для съёмок, и как долго ты думал над ракурсами, и…              — Если продолжишь говорить, то я в тебя влюблюсь.              Они оба застывают из-за этих слов.              — Шутка, — пытается исправить ситуацию Чонгук.              — Да, — нервно хихикает Тэхён. К счастью, официант подходит к их столику. Чонгук заказывает первым, а Тэ просто повторяет весь заказ за Чоном, потому что он особо не смотрел в меню.              — Ты даже не прочитал меню! — разочарованно восклицает Гук.              — Да, не прочитал. Каюсь. Но ты отвлекал меня.              — А я ломал голову, думал, куда же тебя отвести! Выбрал это место, потому что знал, что ты найдёшь здесь то, что может понравиться. А ты даже не прикоснулся к меню.              — Прикоснулся, — защищается Тэхён. — Мы придём ещё раз. Я обещаю. Тем более, мне нравится то же, что и тебе.              Чонгук скептически смотрит на него и скрещивает руки на груди.              — Да что ты? И что я заказал?              — Я… вообще без понятия.              — Невероятно, — фыркает Чонгук.              Тэхён протягивает руку и даёт Чонгуку щелбан. Старший хватается за место удара.              — Сейчас ты устраиваешь сцену только ради того, чтобы привлечь внимание.              — А ты не должен бить людей по лбу!              — Тогда не будь засранцем.              Остаток ужина у них прошёл примерно в таком же тоне. Они шутили, подкалывали друг друга, разговаривали на разные темы, но иногда затрагивали вещи и посерьёзнее, которые выбивали Тэхёна из колеи.              Чонгук необычен, серьёзен и дотошен в своих размышлениях и взглядах на мир. Каждая его мысль о жизни выверена и сложна, и Тэхён хоть и не желает в этом признаваться, но хотел бы стать её частью.              Гук находит оптимизм и смысл в каждой маленькой детали, но при этом всегда остаётся пессимистичным. Он уверяет, что любовь и надежда управляют миром, но при это сам считает, что не заслуживает ни одного, ни другого. Это раздражает, впечатляет и расстраивает одновременно. До сих пор он ни разу не видел эту сторону Чонгука. Старший постоянно идеализировал мир и жил в состоянии восхищения и удивления всем. Но Чонгук сейчас… он повзрослел. Он переосмыслил свою роль во Вселенной, пытался найти свою личность, себя в куче разных концептов. Он хотел быть частью мира, но сам не понимал, к какой части хотел бы относиться. Он чувствовал, что должен быть тем, кем его все ожидают увидеть, но боялся потерять себя.              Чонгук красив, умён и прекрасен. И Тэхён заметил это только сейчас.              Блюда и напитки сменялись один за другим, и всё было очень вкусно, как и говорил Чонгук, но Тэхён был так погружён в беседу с Чоном, что вилкой он орудовал скорее автоматически, нежели задумываясь над тем, что кладёт себе в рот.              — Кстати, я всё хотел тебе сказать, — говорит Чонгук и неловко отводит глаза в сторону. Тэхён выжидающе смотрит на него. — Твой танец был бесподобен. Бесспорно, он был очень сексуальным, но в нём была артистичность. Перформанс. Я до этого видел и стриптиз, и танцы на пилоне, но это было удивительно и прекрасно. Ты будто рассказывал историю, и это было красиво. К тому же, я не думал, что ты настолько сильный, я был впечатлён. Я хотел сказать тебе это, когда ты сошёл со сцены, но мой извращённый мозг перестал функционировать и я слегка забыл.              — Ох, — Тэхён не ожидал комплимента. — Спасибо. Я сам придумал весь танец от начала и до конца. Дополнял и улучшал это выступление на протяжении трёх лет. В самом начале я не мог выполнить многие элементы, поэтому оно было слегка скучным, но теперь… Я обожаю этот сет. Хотел показать Сехуну стандарт выступления в Sin.              Тэхён улыбается.              — И я не особо возражал против реакции твоего извращённого мозга.              Чонгук копирует его улыбку, но глаза всё равно остаются серьёзными.              — Ты заслуживаешь больше, чем слова о том, как сильно я хочу тебя трахнуть. Учитывая, что ты слышишь это очень часто не только от меня.              — Но это имеет значение, только когда ты говоришь это.              И снова он болтает лишнее. Чонгук хмурится.              — Ох…              Тэхён спешит исправить ситуацию.              — Потому что ты единственный, с кем я сплю, поэтому…              — Да, точно, — вдруг глаза Чонгука сужаются. — Стоп. Ты спишь только со мной?              — Ну да. Я понимаю, что ты, должно быть, спишь с другими, но я…              — Нет, я не сплю с другими, — перебивает он. — Не вижу в этом смысла. Зачем мне спать с кем-то ещё, когда у меня есть ты?              Тэхён краснеет как помидор, он даже чувствует, как горят щёки.              Зачем мне спать с кем-то ещё, когда у меня есть ты?              Этот вопрос не должен так сильно действовать на него.              Тэхён не может поднять взгляд, поэтому бродит глазами по залу, надеясь, что Вселенная хоть раз сжалится над ним и официант принесёт счёт. Так и происходит. Официант появляется из ниоткуда с двумя чеками.              Они выходят из ресторана, хихикают над тщетными попытками птицы на другой стороне улицы разорвать пакет и подходят к машине. И тут Чонгук понимает, что у них есть маленькая проблема.              — Я не знаю, куда мы едем, — произносит Чонгук.              — Но я знаю, — улыбается Тэхён.              — Это вообще не помогает.              Тэхён садится на капот машины, хлопает ресницами и томным голосом произносит:              — Дашь мне сесть за руль, золотой мальчик?              Чонгук усмехается.              — Ни за что, детка.              Тэ подаётся вперёд, хватает Гука за край его рубашки и начинает канючить как маленький ребёнок:              — Пожалуйста, Чонгуки! Обещаю, что буду ехать медленно! И если мы будем стоять и спорить, то опоздаем, а я не хочу разрушать сюрприз. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста?              И он выпячивает губы и делает жалобные глаза. Чонгук вздыхает и говорит:              — Тебе повезло, что ты милый. Ладно. Ты за рулём. И слезь с капота.              Гук вручает ему ключи, и Тэ спрыгивает на землю.              — Ура! — он притягивает Чонгука к себе за лацканы пиджака и целует в щёку. — Спасибо, хён!              И Тэ отталкивает его и забирается в машину.              — Пожалуйста, не целуй меня на людях, — просит Чонгук и устраивается на пассажирском сиденье. — И если разобьёшь мою машину, то за ремонт будешь платить ты.              Отмахиваясь, Тэ говорит:              — Да-да. Не целовать тебя на публике, потому что ты не гей. Быть аккуратным за рулём. Ага-ага. Понял, — Тэхён вставляет ключ и заводит машину. Он не может скрыть своего восхищения и волнения.              Он никогда не водил такую роскошную машину.              К счастью для них, ресторан, выбранный Чонгуком, находился недалеко от Сеульского Центра Искусств, так что у Тэхёна не особо много шансов разбить машину Чонгука.              Он влюбился в эту машину! В то, как плавно она ехала по дороге, как легко управлялась. А при парковке на экране высветились указания о том, как лучше припарковаться.              Эта машина и рядом не стояла с его старенькой и паршивой Hyundai Sonata.              — Чонгук, я женюсь на твоей машине, — заявляет Тэхён и проводит руками по салону машины. Он заглушает её, отдаёт ключи хозяину и забирает с заднего сиденья два билета.              — Хорошо, но только при условии, что свадьбу проведу я, — соглашается Чонгук и выходит из машины. — Что мы делаем в Сеульском Центре Искусств?              Уличные фонари освещают дорожку, по которой они проходят к главной лестнице.              — Увидишь, — Тэхён чертовски взволнован и поднимается по лестнице. Чонгук следует за ним. У входа стоят люди в классических костюмах: парочки, семьи, друзья и многие другие.              В этом и заключается магия танца. Люди из любых слоёв общества соединяются в одном месте для просмотра великих картин. Тэхён всегда находил в этом особенный шарм и красоту.              Они проходят в лобби, и Тэхён тянет Чонгука за запястье, занимая очередь на проверку билетов. Тэ чуть ли не прыгает от счастья, и некоторые гости странно поглядывают на него, но ему всё равно. Этот балет — огромное событие для него.              Чонгук кладёт руки ему на плечи, разминает их и с улыбкой спрашивает:              — Ты чего такой взволнованный?              — Это же… это… — Тэхён указывает пальцем на баннер над их головами. — Мы здесь.              Чонгук читает баннер и смотрит на Тэхёна.              — Балет? — удивляется он.              — Да! — восклицает Тэхён, но, вспомнив тон Чонгука, спешит добавить: — Я просто… я думал, что тебе понравится, но если ты такое не любишь, то…              Чонгук сжимает его плечи.              — Мне нравится. Я в предвкушении. Но откуда у тебя билеты?              — Мой профессор по Гендерным Выступлениям, — объясняет Тэ. — Он должен был пойти с женой, но у них возникли неотложные дела, поэтому билеты пропадали. Он посочувствовал моей ситуации и был крайне впечатлён моими успехами и улучшенными оценками. Я сказал, что ты помог подтянуть мои знания. И он отдал мне билеты, сказал, что нам стоит сходить вместе, и вот…              — Подтягиваю, ха, — усмехается Чонгук. — Скорее натягиваю тебя, но ладно.              Тэхён хлопает его по руке.              — Замолчи! Господи! Кто вообще отпускает грязные шуточки про секс в Сеульском Центре Искусств за полчаса до того, как тут будет танцевать труппа Корейского Национального Балета.              — Вау, всё настолько серьёзно, раз ты не разрешаешь мне грязно шутить.              — Это… — Тэхён кидает взгляд на огромные двери, отделяющие лобби от театрального зала. — Это правда серьёзно. Знаю, что звучит глупо, но это выступление много значит для меня. Поэтому, эм, просто побудь со мной в этот вечер. Уверен, я ещё не раз опозорю тебя своим энтузиазмом и нетерпением и точно буду плакать, так что сразу прошу за это прощения. В качестве компенсации я разрешу тебе приковать меня наручниками к кровати.              Чонгук прикладывает палец к его губам.              — Это не глупо. Мне нравится, как озаряется твоё лицо, когда ты говоришь о вещах, которые любишь.              Только недавно Тэхён думал то же самое о Чонгуке.              — А о твоём предложении мы поговорим позже.              Тэхён смеётся, кивая. После томительного ожидания в очереди они наконец-то доходят до входа в зал, и проверяющая спрашивает:              — Студенты? — она забирает их билеты для проверки.              — Да, — отвечает за них Чонгук.              — Какие специальности?              — У него танцы, у меня кинематограф.              Девушка хихикает, волнение Тэхёна не ускользает от неё.              — Тогда всё понятно, — она отдаёт им билеты. — Проходите. Хорошего просмотра.              Они заходят в зал, находят свои места, которые располагаются недалеко от сцены. Им будут видны и лица выступающих, и мелкие детали на сцене.              Идеально.              — Я сейчас заплачу, — шепчет Тэхён, когда они устраиваются на своих местах.              — Ты уже это говорил, — Чонгук шепчет в ответ.              Никакой помощи.              Он продолжает разглядывать каждый уголок зала, всматриваться в красный занавес на сцене. Улыбка не сходит с его лица, и Чонгук не мешает ему, лишь изредка указывая на что-то.              Приветствие раздаётся через динамики, свет приглушается и рокот голосов стихает. Все в ожидании. Занавес открывается, свет софитов играет разными цветами, шоу начинается.              Танцоры исполняют свои роли безукоризненно. Тэхён растворяется в буйстве красок, ярких костюмах и декорациях. Каждое движение завораживает, сжимает сердце в томлении.              И он плачет во время танца Феи Драже, каким-то образом его ладонь накрывает руку Чонгука, и Гук сжимает его пальцы в ответ.              Финальная зимняя сцена подходит к концу, Мэри коронуют принцессой и красный занавес опускается, ознаменовав конец первого акта.              Несколько минут Тэхён сидит в потрясении от красоты и магии увиденного. Затем он вспоминает, как нужно формировать слова, и начинает изливать свои чувства.              — Я так рад, что они поставили балет на основе продюсерства Юрия Григоровича, его хореография несравненна. И они дополнили всё это музыкой Чайковского, а не новой, модной сейчас контемпорари фигнёй. И они использовали оригинальных персонажей — знаешь, заменили Клару на Мэри, потому что того хотел Хоффман. И Щелкунчика играл танцор, а не обычная кукла, что добавило драматизма в выступление. О, мой Бог! А декорации! Ты видел лес? Было ощущение, что я сам в нём находился…              Он наконец-то смотрит на Чонгука и понимает, что Гук не сводит с него глаз и ярко улыбается.              — Перестань смотреть на меня, — бубнит Тэхён. — Прости, я знаю, что меня понесло.              Чонгук поднимает их соединённые руки к своим губам и целует пальцы Тэхёна.              — Ты красивый.              — Завались, пожалуйста, — растерянно просит Тэхён. — А ещё я думал, что ты совершенно против того, чтобы держать меня за руку.              Чонгук пожимает плечами.              — Я передумал. И тебе нужна была эмоциональная поддержка. Я думал, ты весь зал слезами зальёшь и Фея Драже спустится со сцены и вручит тебе салфетки.              Тэхён вырывает свою руку.              — Ты издеваешься надо мной, в курсе?              — Я сказал тебе, что ты красивый, а ты заткнул меня. Кто тут ещё издевается?              — А что мне нужно было на это сказать?              — Что-нибудь другое, — смеётся Чонгук.              Тэхён скрещивает руки.              — Я не умею принимать комплименты. Особенно когда они исходят от тебя.              — Я всегда делаю тебе комплименты.              — Да, и это странно. Ты не особо много обо мне можешь сказать.              Чонгук выглядит обиженно.              — Мне вручить тебе список? Его составление займёт дни, или недели, или месяцы, потому что мне нужно записать как минимум миллион и одну вещь про тебя, но я сделаю это, если ты готов ждать.              Тэхён старается на него не смотреть, потому что иначе он не удержится и поцелует Чонгука прямо здесь и сейчас.              — А сейчас ты меня чертовски смущаешь.              — Да, и, видимо, я это делаю постоянно, — с сарказмом протягивает Гук.              — Я забыл, как тяжело быть твоим другом.              Им бы, конечно, поработать ещё над их дружескими отношениями.              — Зато тебе никогда не скучно! — Чонгук тыкает его локтем в бок.              — Не скучно, и правда.              Оповещение об окончании антракта раздаётся по залу, перед вторым актом остаётся пять минут.              — Если тебе нужно отлить, то самое время сделать это сейчас, — информирует его Тэхён.              — Спасибо, мне не нужно, но благодарю за беспокойство.              — Просто решил сообщить.              Когда свет начинает гаснуть, Тэхён наклоняется к Чонгуку и шепчет:              — Ты, эм, можешь…              — Могу что?              — Взять меня за руку?              Чонгук ничего не отвечает, но Тэхён чувствует тепло ладони на его руке. Их переплетённые руки лежат на подлокотнике между сиденьями.              Они хорошо подходят друг другу. Как и всегда. И сейчас, когда первые эмоции и чувства от просмотра балета отступили на второй план, Тэхён может сосредоточиться на лёгком покалывании в пальцах от прикосновения Чонгука. Это навевает так много воспоминаний.              Воспоминаний из их подросткового времени, когда они сидели точно так же в кинотеатре, держа друг друга за руки. Только тогда им было шестнадцать и пятнадцать, а не двадцать один и двадцать, но это не особо важно. Они любили смотреть лёгкие ромкомы и популярные драмы, жанр фильмов выбирали по настроению. Сейчас же они сидят на театральной постановке в самом престижном Центре Искусств в их стране.              Тэхён хотел бы сказать, что внимательно смотрел второй акт, но это было бы ложью.              Через время он всё же смог погрузиться в выступление, но оно уже не волновало его так сильно, как тепло руки Чонгука.              Когда постановка подошла к концу и актёры по очереди кланялись зрителям, Тэхён почувствовал, что достиг одной из своих заветных целей.              Он встаёт на ноги, с сожалением выпускает руку Чонгука из своей и аплодирует танцорам в качестве благодарности за невероятное представление. Отпустил он руку старшего не только из-за этого, но и из-за того, что в зале уже включили свет, а Чонгук ясно дал понять, что не хочет держать Тэхёна за руку на людях.              Возможно, однажды он перестанет бояться и будет держать Тэхёна за руку, а пока…              Чонгук терпеливо ждёт его, спрятав руки в карманах пиджака. Жест совершенно невинный, но его подоплёку Тэ из вида не упускает.              Но после представления у Тэхёна не было ни желания, ни сил начинать из-за этого ссору.              — Как тебе? — интересуется мнением Чонгука.              — Было очень трогательно. Я до этого момента никогда не был на балете и чувствую, что когда приду на другое представление, то буду ожидать чего-то на таком же высоком уровне.              Тэхён ухмыляется и следует за Чонгуком, который очень удачно расталкивает толпу. Удивительное дело, но перед Чоном люди расступаются лучше, чем перед Тэ. Это удручает.              — Будешь. Прости, что я повысил твои стандарты.              — Ах, ну, всем приходится чем-то жертвовать, тем более это того стоило.              Тэхён заглядывает в его лицо, замечает в его глазах отблеск уличных фонарей, чей свет рассеялся в миллионы звёзд в зрачках Чонгука.              — Да?       — Да. Спасибо, — Чонгук посылает ему нежную улыбку, и Тэхёну не нравится, что его колени начинают дрожать.       — Не меня нужно благодарить, а Кьюсо-нима.       — Не думаю, что он бы хотел, чтобы я отблагодарил его так же, как хочу отблагодарить тебя.              Тэхён закатывает глаза.              — Мы вышли из театра буквально две минуты назад, а ты уже думаешь о том, чтобы меня трахнуть.       — Вообще-то я думал, что мы посмотрим аниме, будем обниматься и целоваться, но если ты хочешь секс, то…       — Нет! — слишком резко и громко отвечает Тэхён. — Я согласен на первое. То есть аниме и обнимашки… и вот это всё. Да, ага. Первое.              Господи, Ким Тэхён, заимей мозги.              Чонгук на несколько секунд оборачивает руки вокруг его талии, и Тэ вздрагивает. Его прикосновения словно рай.              — Славно. Я тоже.              Чонгук подаёт ему ключи от машины.              — Ты за рулём.              Тэхён лыбится и прокручивает ключи пару раз вокруг своего пальца.              — Кажется, балет благотворно на тебя влияет, — подмечает Тэ, когда устраивается на водительском сиденье.              Чонгук усмехается.              — Что-то типа того. Но не привыкай. Это разовая акция.       — Ох, не привыкну, золотой мальчик.              Они доезжают до общежития в рекордные сроки, потому что Тэхён каким-то образом успевает пренебречь всеми правилами скоростного режима, но при этом не наткнуться ни на одно нарушение.              — К тебе или ко мне? — спрашивает, стоя на перекрёстке.       — Ко мне.              Чонгук отвечает быстро.              — Юнги-хёна нет?       — Он у Хосока.              Пока что они не доходили до обсуждения произошедшего с Хосоком, поэтому Тэхён кивает и едет в сторону общежития Чонгука.              Он аккуратно паркуется, стараясь не поцарапать дорогую машину, и заглушает мотор. Сумку Тэхён оставляет в салоне, потому что там нет ничего ценного.              К их везению, на этаже никого нет. Большинство студентов либо заняты своими делами, либо находятся не на территории кампуса, но Тэхён решает не задаваться вопросами.              Как только они оказываются в комнате Чонгука, Тэхён снимает пиджак (Чонгука), обувь (опять же, Чонгука) и джинсы.              — Зачем ты джинсы-то снял? — спрашивает Чонгук. Он уже сидит на кровати и включает свой ноутбук.              Тэхён пялится на него.              — Зачем мне джинсы, когда я могу быть без них?              Чонгук раздумывает над этим.              — Туше, — и сам снимает брюки. Тэхён кивает в одобрении. — Что хочешь посмотреть?       — Ты всегда задавал много тупых вопросов, Чон Чонгук, но этот — верх тупизма.              Чонгук хлопает себя по лбу.              — Ты прав, и о чём я думаю? Правильным ответом всегда будет Невиданный Цветок.       — А если мы досмотрим, то…       — Хайкью.              Тэхён не понимает, как смог прожить без него эти пять лет.              Чонгук включает Netflix и ложится на кровать. Тэхён плюхается на него, перекатывается набок и прижимается к Чону. Старший целует его в макушку и обнимает за талию.              Разве друзья так делают?              Ответ приходит во время просмотра.              Он и Чонгук никогда не были друзьями. Они всегда были чем-то большим. Больше, чем друзья. Больше, чем враги. Всю свою жизнь он влюблён в Чонгука. Когда им было по шестнадцать, они почти встречались. А затем судьба решила сыграть с ними злую шутку. И сейчас, когда они занимаются сексом почти каждый день, могут ли они быть друзьями?              Тэхён никогда не чувствовал так много с другими своими партнёрами. Но с Чонгуком всё иначе.              И Чонгук, кажется, тоже это понимает. Потому что его поцелуи медленно спускаются от макушки к его носу, от носа — к его щекам, а затем и к губам. Тэхён отвечает на поцелуй, который не перерастёт в страстный секс, потому что сейчас он просто хочет целовать Чонгука. Он хочет, чтобы его касались так же нежно, как это делает Чонгук. Он хочет, чтобы кто-то так же тихо и нежно смеялся напротив его губ, когда они случайно бьются зубами. Он хочет, чтобы кто-то любил и берёг его так же, как это делает Чонгук.              Он хочет Чонгука.              Но он не может быть с ним.              Поэтому он будет наслаждаться тем, что имеет. Он будет целовать его, пока они оба не устанут, пока они не заснут под звуки их любимых детских шоу. Он прижмётся к груди Чонгука, вдыхая любимый аромат парфюма, и почувствует, как руки старшего обнимут его крепче.              Он будет наслаждаться тем, что имеет прямо сейчас.              И будет делать, не прося большего.              Потому что этого… этого достаточно.