***
В коридорах царил переполох — сегодня должен был приехать один из инвеститоров. Его очень заинтересовал мальчишка-тигр, раз такой человек решил сам посетить подобное место. Заключенные будто подхватили настроение персонала: многие начали нервно расхаживать по комнатке, кто-то продолжал делать тоже, что и раньше, кто-то готовился защищаться от нервного надзирателя. Лишь несколько человек готовились привести свой план в исполнение. И лишь в одной камере спал белый тигренок, бережно прижимая к себе свою уменьшенную копию.***
Где-то недалеко прогрохотал взрыв, не разбудив тигра, но насторожив всех других обитателей научного центра. Некоторые закопошились в своих комнатах-клетках, пытаясь узнать хоть немного больше. Другие продолжили делать свои немудренные дела. Третьи же попытались вырваться наружу. Но все, абсолютно все радовались и боялись. Боялись того, что убьют, не дав увидеть волю. Радовались тому, что у мучителей появились проблемы. Двоякое чувство. Это тоже самое, когда увидел какую-то вещь и непременно хочешь её купить, испытывая радость, и боязнь, что не хватит денег. Таких примеров можно привести ещё сотню, но определенно каждый испытывал что-то подобное. Новый взрыв и чей-то очень громкий предсмертный вопль. Настолько, что он просочился в звукоизолируемые комнаты. Настолько, что заставил покрыться мурашками. А затем двери в разные комнаты стали выбиваться — те, кто уже успел сбежать, решили не делать этого в одиночку. Чувство жалости к таким же подопытным? Возможно. Желание навредить мучителям? Не факт. Поиск кого-то? В точку. По белым коридорам неслись двое: оба в белой одежде, с жаждой мести и страхом в глазах, не боящиеся своих способностей. Двое детей. Рыжеволосый, что порой бежал прямо по стене, уворачиваясь от других подопытных, светился красным светом. На вид ему было лет тринадцать, не больше, но пугающий взгляд точно не мог принадлежать ребенку. Но мог принадлежать тому, у кого забрали самое ценное. Второй ребенок, на год-два младше рыжего, то и дело останавливался, чтобы глухо откашляться и отдышаться, а затем догнать с помощью лезвий, вырывающихся из одежды. Его черные волосы казались кляксой на фоне белых стен. — Дазааай! — рыжий не стеснялся орать во весь голос, вышибая двери и судорожно ища. Дверь. Светловолосый мужчина что-то строчит в блокноте и ворчит о том, что все не по расписанию. Дверь. Рыжеволосая женщина в кимоно придремала у стены. Дверь. Псих с громким хохотом запускает в рыжего гранату, и лишь вмешательство черноволосого ребенка, который чуть ли не за шкирку вытащил друга, спасло того от смерти. — Акутагава! Отпусти! — рыжий рычит и вырывается. — Я бы его одолел! — Чуя-сан, Дазай-сан ещё не найден, — черноволосый аккуратно ставит своего друга на пол, доказывая, что лезвия способности могут быть и мягкими верёвками. — И без тебя знаю, — Чуя огрызается и бежит дальше, продолжая выбивать двери одну за другой. Он должен его найти. «Найти». Это слово отпечаталось в голове, как какой-то приказ или важная миссия, и повторялось каждую минуту, не давая думать о чём-то другом. И он найдёт любой ценой его, даже если придётся выбить все эти чертовы двери. Всё равно почти все сотрудники сейчас пытаются остановить самых опасных эсперов, освобожденных почти сразу. Мало ли что они начнут предпринимать против ученых. Ведь не за красивые глазки они самые опасные. А с их силой можно сделать непоправимое. Акутагава старается не отставать, порой защищая спину Чуи от освобожденных. Теперь коридоры не были пусты — люди покидали свои узилища, вырываясь на свободу. Рыжий потерялся в этой толпе через считанные минуты и Акутагава шел уже на звук ломающихся дверей. Откуда столько людей? Кто-то еще их освобождает? — Эй! Аккуратнее! — рыжеволосый парень в форме не по размеру раздраженно зашипел вслед скрывшемуся Акутагаве. Только что пронесшийся ребенок чуть не оставил ему дыру в животе своим белым лезвием. Однако времени нет, нужно бежать искать выход, ведь где-то там осталась сестра, которая его ждет! Рыжий в это время приходил все в большее бешенство и отчаяние: Дазая нигде не было. Были только дети, подростки, взрослые. Ни одного Дазая! Чертова скумбрия, где же ты? Новая дверь. Пусто. Дверь. Светловолосый паренек отвлекается от своего растения в горшке, недоуменно смотря на Чую, а затем переводя взгляд на выбитую дверь. Дальше рыжик не смотрит, он стремится дальше. Дверь. Пацан едва успевает уклониться от выбитой двери. Это Чую мало волнует. Дверь. Эмоции захватывают с головой. Пусто. Дверь. На влетевшего вместе с дверью парня набрасывается тигрёнок. Рычание Чуи. Грохот тел. Тигр замирает, готовясь впиться когтями в парня, если тот пошевелится. Рыжик замирает в шоке. Чую облизывают с громким урчанием. В этот же момент в комнату врывается Акутагава с хриплым и тяжелым дыханием и направляет лезвия на неуспевшего среагировать тигренка. Тот обиженно то ли мявкнул, то ли хрипнул, пришпиленный к стене десятком лезвий. Чуя же вытирал лицо, поднимаясь с пола и хмурясь. На детском личике это выглядело не грозно, а очень даже мило. — Чуя-сан, вы в порядке? — тигрёнок медленно сполз по стенке, а вокруг него начала расплываться лужа крови. Ему уже не помочь. — Да, в порядке. Он не нападал, зачем ты его убил? — грозный взгляд детских глаз, а затем мах рукой. — Черт с тобой, проверь, может его можно еще спасти. Взгляд серых глаз желал тигрёнку лишь смерти. Как смеет это животное задерживать их в поисках Дазай-сана? Однако Акутагава, не долго думая, ткнул лезвием в целую лапу тигра. Тот хрипнул, шевелясь. Лужа под ним застыла, больше не увеличиваясь, а кровь на белом мехе напоминала какие-то странные цветы. Алые, большие и едва шевелящиеся в такт дыханию. Или горячие язычки пламени от костра, издалека кажущиеся знамёнами. Ярко-алыми знамёнами. — Он жив, — Акутагава обернулся к Чуе. Рыжик вновь нахмурил бровки, а затем резко откинул друга в сторону, принимая удар ослабленного тигренка на себя. Плечо пронзило болью, а из глаз невольно полились слезы. Почему-то именно сейчас Чуя забыл, что он может управлять гравитацией. Почему-то именно сейчас понял, что мало прожил, на этом свете. Придушенный рык тигренка привел мальчика в чувство. Шевелить плечом было до безумия больно, но здоровой рукой удалось сделать знак Акутагаве, чтобы он отпустил зверя. — Идем! Эта дохлая скумбрия еще где-то здесь, его необходимо найти! — Чуя направился к выходу, держась за плечо. На белом костюме расцветал яркий цветок. Цветок цвета крови. Акутагава, забив на тигра, сейчас лежащего без сознания, способностью «перебинтовал» плечо Чуи. Рыжик же лишь благодарно кивнул, вновь включая режим «круши, ломай, Дазая ищи», но уже более ослабленную версию — боль от укуса давала знать о себе.***
Ацуши со стоном пошевелился, мутным взглядом осматривая свою некогда белую комнату. Дверь валялась выбитой, игрушка вообще где-то потерялась, а сам мальчик лежал в огромной луже крови. Взвизгнув, ребенок вскочил, неосознанно пытаясь содрать с одежды и тела подзасохшую корку. Откуда-то доносились крики, вопли и вой, от которого закладывало в ушах, однако мальчик не обращал на это внимание. Ацуши медленно отступал к двери, не понимая, что произошло в его маленьком личном мирке, в котором раньше главным событием был приход мужчины. За спиной кто-то пронесся с громким улюлюканьем и недалеко прозвучал взрыв. Именно он и заставил мальчика отмереть, отвлечься от вида красных чернил на девственно белом фоне. Вздрогнув, Ацуши развернулся и вылетел из некогда родной комнатки. Рядом вновь прозвучал взрыв, на секунду оглушив, заставив бежать куда глаза глядят. Прямо по белому-белому коридору.Мгновение.
Такой же белый коридор, но уже без дверей. В теле почти нет сил, но мальчик упорно идет куда-то, придерживаясь за стену. В воздухе витает неуловимый аромат. На него Ацуши и идет? Или это просто обманка уставшего мозга?Мгновение.
Здесь много народа. Они не замечают ребенка, а всё бегут и бегут куда-то. Что происходит? Объясните! На глаза наворачиваются слёзы, а горло сжимает от сдерживаемых рыданий. Страшно. Шумно. Непривычно.Мгновение.
Тихий, пустой коридор. На руках — какая-то красная и подзасохшая жидкость. Сердце пропускает удар. Ноги не держат. Ацуши медленно сползает по стене, неверяще смотря на руки. Откуда? Как он здесь оказался? Что вообще происходит сейчас? Хотелось завыть, сжаться, спрятаться от мира, вернуться в свою маленькую белую комнату, в которой лишь одно, известное зло.Мгновение.
Больно. Боль затопила сознание. Тело налилось свинцом. Как же он устал от всего… А к белому-белому полу его прижимают чьи-то руки. Кто-то сидит на нем, удерживая. Тихий скулеж вырвался невольно — тот, кто держал, слишком сильно надавил, заставив вывернуться под каким-то немыслимым углом. — Черт, куда его? — хриплый мужской бас раздался над ухом, заставляя невольно задрожать. — Кинь к тому, кого мы уже поймали, все равно другого места пока нет, — второй говорящий тоже был вне зоны видимости, что напугало еще больше. Ацуши лишь тонко взвизгнул, когда оказался поднятым за шкирку, а спустя пару секунд кинутым в какую-то комнату. Дверь с грохотом захлопнулась, заставляя покрыться мурашками кожу. Тело все еще плохо слушалось, будто бы из него вытянули все силы, и хотелось лечь и просто поспать пару часов. — О, еще один попался, как я и думал, — парень в бинтах подошел к лежащему Ацуши и присел на корточки, с интересом рассматривая сейчас абсолютно беспомощного ребенка. На вид этот незнакомец был года на четыре старше Ацуши, но его вид пугал. — Кх… — Ацуши подавился хрипом, пытаясь хоть немного подняться и отползти от этого странного тела. Все бы закончилось разбитым носом, если бы странный мальчик не придержал за плечи, помогая сесть. Весь его вид излучал спокойствие и даже легкую насмешку, хотя над чем насмешка — не понятно. — Ты как? — мальчик прислонил Ацуши к стене. И только сейчас обратил внимание на руки в крови, которая успела стать темно-бурой корочкой на коже. — Кто ты? — светловолосый мальчишка тоже посмотрел на свои руки и резко побледнел, сливаясь со стеной по цвету. Комок встал в горле. А ведь мальчик и не помнил, убивал ли человека. Он сходит с ума? — Дазай. Дазай Осаму, — мальчик присел рядом, прикрывая глаза и будто что-то считая про себя. Ацуши с опаской косился на него, но не предпринимал попыток отползти — тело до сих пор плохо слушалось. Вновь потянуло в сон. Что же это такое? Почему то провалы в памяти, то спать хочется в такой напряжённый момент? Наверное от усталости. Это же ведь никак не связано с кровью на руках, да? Как же Ацуши устал…***
Когда дверь вновь открылась, на вошедшего напрыгнул озверевший тигрёнок, когтями превращая лицо в мясо. А притащенная девчушка с двумя темными хвостиками кинулась за дверь, вместе с Осаму накидываясь на второго взрослого. Дазай успел стащить с уже трупа пистолет и теперь совершенно спокойно стоял в проеме, не обращая внимания на чавкающие звуки сзади. Ведь тиграм тоже нужно питаться, а ребёнок не вспомнит об этом. — Код… — взрослый захрипел, роняя рацию. Дырка от пули зияла прямо посреди лба. Девчонка же забрала пистолет нового трупа и, кивнув Дазаю, спокойно перепроверила патроны в тяжелом для детской руки пистолете. Будто бы не в первый раз делает. Будто бы этим и жила раньше, настолько привычные и энергонезатратные действия были. А затем скрылась тихой тенью в белой дали коридора. А ведь и не скажешь, что эта малявка с резинками-цветочками может кого-то убить… — Рррр… — тигрёнок был весь перемазан в крови, но выглядел очень довольным и сытым, потому смерил Дазая спокойным взглядом, будто говоря «что на тебе есть-то? Лучше еще и этим трупом перекушу». Однако от второго перекуса тигра остановила рука Дазая, опустившаяся неожиданно на холку. И как он подобрался так незаметно? Тигрёнок зарычал и попытался вырваться, но уже спустя пару секунд на полу лежал Ацуши. Он не шевелился и пребывал в забытьи, весь перемазанный кровью. А ведь и не скажешь, что этот с виду ангелочек несет в себе столь кровожадную способность. Дазай усмехнулся каким-то мыслям, выбивая незатейливый ритм пальцами по бедру. Все прошло даже лучше, чем он ожидал. Эти взрослые такие предсказуемые! — Дазаааай! Ах ты скумбрия бинтованная! — рыжее нечто вылетело из-за угла, собираясь уже поколотить друга, но тут же остановилось, оценивая ситуацию. Труп. Лужа крови. Дазай у стены. Маленький мальчик весь в крови. Что тут, черт возьми, произошло? Чуя подлетел к Осаму, собираясь вдарить здоровой рукой по челюсти, но Дазай ловко увернулся, слегка ухмыляясь. — А вот и Чуинька~ — практически промурлыкал бинтованный, останавливая новый удар, и всё сияние Чуи развеялось, заставляя свалиться на пол с злобным шипением. — Твою мать, скумбрия мумифицированная! Где ты был? — в этот раз рыжик пытается сбить друга с ног. Акутагава, вылетевший наконец из-за угла, увидел лишь уже знакомую драку, во время которой Дазай успевал подшучивать, а Чуя обещал убить эту суицидальную морду. Странное поведение для тринадцатилетних детей? Для них это было привычно и обыденно, но никогда не надоедало. Правда драка сама собой затихла, едва Ацуши тихо застонал, пытаясь пошевелиться. Чуя тут же подскочил к нему, готовясь при необходимости атаковать. — Он не враг, — Дазай с наслаждением потянулся, прислушиваясь к звукам вдалеке. Кажется, все начало затихать и им стоило бы поторопиться. — Дазай-сан, нам пора, идемте, — Акутагава с презрением косился на Ацуши. Что эта мелочь тут вообще забыла? И почему Дазай-сан садится рядом с этим белобрысым? Почему Дазай-сан его гладит по голове? В душе заскребли кошки. Почему к этому мальчишке Дазай-сан так относится? Он… Он… Он даже улыбается! — Акутагава, — голос вновь холоден и на лице ни намека на улыбку, хотя губы растянуты в стороны. Издевательство, вот что это. Но Акутагаве на это плевать, ради Дазая он был готов на все. Даже не обращать внимание на тон, ловя буквально каждый звук. — Да, Дазай-сан? — черноволосый мальчишка подошел ближе, останавливаясь в двух шагах от семпая. И даже труп и лужа крови рядом не смущают. Акутагава лишь старается не испачкать обувь. — Сможешь его, — Дазай-сан кивает на вновь отключившегося мальчишку, — донести? — Что? — кажется глаза Акутагавы округлились до маленьких блюдец. — Нести? Это? — Да, Расёмоном. Или ты не справишься с такой задачей? — глаза Дазая лукаво сверкнули. Он знал на что надо давить, чтобы Акутагава тут же сдулся и принялся делать гордый и серьезный вид, бурча о том, что справится он и никак иначе. — Скумбрия! Нам пора! — Чуя несильно пинает Осаму, заставляя того болезненно поморщиться. Знала же эта рыжая мелочь куда надо пинать. Акутагава Расёмоном подхватывает бессознательное тельце Ацуши, обвив лентами на более менее чистом участке одежды — на груди. Хотелось сжать сильнее, но Рюноскэ ограничился лишь чуть более крепким, чем надо сжатием ребер, к счастью, ничего не ломая. Однако по пробуждению этого белобрысого ждет море «приятных» ощущений. Это меньшее, что мог сделать взбешенный Акутагава, при этом слушаясь Осаму. Потому что Дазай — его, и никакой белобрысый непонятно кто не может его отнимать!***
Выйти из коридора на первый уровень оказалось не просто: то и дело дети прятались или убегали от людей с оружием. Их оказалось необычайно много, поэтому в какой-то момент мальчишки оказались в туалете, пережидая очередной отряд. До ушей больше не доносилось ни взрывов, ни воплей, ни-че-го, кроме тяжелого дыхания беглецов и шагов в коридоре. Рюноске выпустил Ацуши из своих пут, давая ему упасть на пол с тихим шлепком. Тигр так и не очнулся, видно слишком вымотавшись от беспорядочных превращений туда обратно. Еще и весь в крови… Гадость. Акутагава недовольно сморщился, проверяя одежду. Не хватало еще испачкаться. — Опана! — Дазай балансировал на дверце одного из туалетов, вызывая у Чуи желание пнуть несчастную кабинку. — Я нашел путь! — Вентиляция? Ты её хоть открыть сможешь, а, скумбрия? — рыжик усмехнулся и все же слабенько пнул дверцу, заставляя Осаму закачаться наверху. — Чууууя! Я же мог упасть! — слащаво протянул Дазай, выравниваясь. — Мечтаешь увидеть меня у своих ног? — Захлопнись! — дальнейший монолог, явно не очень цензурный, прервал кашель Акутагавы. Задыхающийся, хрипящий кашель. Он продлился долгих секунд десять, а затем затих. За это время Чуя успел подскочить и поддержать Акутагаву, а Дазай — открыть вентиляцию, все же упав с двери на пол. Приземление вышло громким, хотя сам Осаму лишь тихо шикнул, вставая. — Ты еще громче слезть не мог? — Чуя почти зарычал, закрывая глаза и считая до пяти. — Валим! Сейчас тут не продохнуть будет! Первым в проход залез Дазай, стукнувшись головой о верх вентиляции под злорадный смешок Чуи. Следом отправился Акутагава, вновь таща тигра за собой. Беловолосый даже тихо охнул, когда повстречался со стенкой вентиляции, но еще не открыл глаза. Последним пошел Чуя, закрывая решетку за собой. Спустя несколько секунд в туалете были лишь охранники, услышавшие шум. Великолепный уход молодой четверки.***
В вентиляции было узко и неудобно. Проходы то и дело появлялись по бокам, но Дазай уверенно вел маленький отряд в неизвестность. Мальчишки не решались даже дышать слишком громко: шанс провала плана был как никогда высок. Чуя даже забыл про боль в раненой руке, хотя и старался сильно на нее не наваливаться. Хотя Дазая ничего не волновало: он то бурчал себе что-то под нос, то выстукивал какой-то ритм, то замирал. Иногда снаружи доносились какие-то звуки, когда мальчишки пролезали мимо вентиляционных отверстий. Один раз даже пришлось замереть, не дыша и зажимая рот Ацуши, потому что тот вздумал тихо застонать от боли в ребрах и вообще в теле. Люди снаружи ничего не заметили, хотя один замер, подозрительно осматриваясь, но потом все же поспешил за остальными. Маленький отряд некоторое время еще не двигался с места, прислушиваясь к тишине снаружи, а затем вновь двинулся вперед. Теперь Акутагаве пришлось задействовать чуть ли не всю одежду: беловолосый начал приходить в себя, балансируя на грани сознания и забытья. Возможно одной из причин такого долгого и тяжелого «возвращения к живым» как раз и являются наркотики в крови мальчишки. Скорее всего в них было что-то замешано, что не давало быстро перестать действовать с регенерацией тигра. — Остановка, — Дазай замер у одного из вентиляционных отверстий, что-то внимательно разглядывая. И Чуя, и Акутагава чуть не зашипели разъяренными котами: Ацуши, испуганно дергаясь и пытаясь тихо мычать, уже порядком действовал на нервы. Особенно досталось Чуе, когда этот белобрысый мальчишка чуть не пнул его в лицо. — Отлично! — Дазай довольно улыбнулся и буквально через несколько секунд выскользнул из вентиляции. Это был какой-то пустой кабинет. Стол, заваленный бумагами, какие-то пробирки в застекленном шкафу, кресло у стола и шкаф с папками. Всё для себя, ничего для гостей. — Мда, никакого гостеприимства! — протянул Дазай, подходя сперва к двери и проверяя её, а затем и к шкафу с пробирками. Из вентиляции в это время вылезали остальные участники отряда: Акутагава весьма бесцеремонно уронил Ацуши на пол, а Чуя сошел по стене, отряхивая форму. Благодаря Акутагаве крови не было, но рука ныла и при резком движении ее простреливало болью. — Пацан, — Акутагава сильнее сжал Расёмоном беловолосого мальчишку, едва Чуя заговорил, — мы тебя сейчас отпустим, но ведешь себя тихо. Иначе тебя придется убить. Ацуши быстро-быстро закивал головой, соглашаясь с предложенным, а в двухцветных глазах читался едва ли не ужас. Куда он попал? Где Дазай? Что вообще случилось? Едва Акутагава отозвал свою способность, Ацуши тут же забился в угол кабинета, стараясь как можно меньше отсвечивать. Во всей его позе сквозил ужас и готовность делать все, что скажут. — И что нам с ним делать? — Чуя посмотрел на потолок, а затем перевел взгляд на друга. — Скумбрия! А ну руки убери от пробирок! Тело рыжика охватило красное свечение, и он отправился раздавать подзатыльники и пинки Осаму. Тот же ухмыльнулся, привычно начиная шутить про рост Чуи и суицид. От такой привычной картины Акутагава лишь тяжело вздохнул и подошел к мальчишке в углу. Тот еще сильнее сжался, хотя казалось куда еще дальше? Взгляды пересеклись. В одном читался дикий ужас и абсолютное непонимание, а во втором нескрываемое презрение и ненависть. Дазай и Чуя ругались и дрались тихо, поэтому Акутагава наклонился едва ли не к самому уху Ацуши, вгоняя его в дрожь. — Дазай-сан мой и не смей его отбирать. Ноги вырву, — холодный голос, уверенность в словах и общая злая аура Рюноске подтверждали, что парень в этот раз не шутит. — Акутагава! — Дазай отвлекся от Чуи, за что сразу получил под ребра и согнулся пополам. — Тебе так тигрёнок понравился? — Тигрёнок? — Акутагава отодвинулся от Ацуши, морщась на подкол Дазай-сана. Накаджима вздохнул с облегчением, замечая взглядом Осаму. На лице невольно расцветает улыбка: хоть один знакомый человек! Но она тут же гаснет, стоит наткнуться на раздраженный взгляд серых глаз. Сердце ухнуло куда-то вниз, заставляя мелко задрожать. — Ну да, он в тигра превращается, — Дазай пожал плечами, а затем недоуменно посмотрел на Чую, который сжимал в ярости кулаки. — В тигра? — голос вышел слабым и тихим, а лицо Ацуши выглядело так, будто бы ему рассказали, что он убийца. Схватив себя за короткие волосы, мальчик принялся покачиваться из стороны в сторону, тихо шепча что-то под нос. Кажется такой реакции не ожидал никто, даже Акутагава замер, растерянно смотря на беловолосого. Он что, ничего не знает? — В тигра, в тигра, — Дазай подошел и присел рядом с мальчишкой. У Акутагавы даже дыхание перехватило на секунду: настолько близко находился семпай, не стремясь унизить. А Ацуши похоже даже не осознавал своего счастья, замерев красно-белым комочком в углу. Кажется он не мог принять факта того, что он не просто человек. А кровь на одежде, руках и даже в волосах лишь делала осознание еще более тяжелым. Для Акутагавы видеть кровь было делом весьма привычным. Детство в трущобах давало знать о себе. Там если не ты, то тебя. Трупы в подворотнях. Разборки разных банд. Слишком много крови видел темноволосый ребенок, чтобы не понимать поведения беловолосого. — Ты впервые кровь видишь что ли? — Акутагава даже поморщился, смотря на Ацуши. Тот лишь дернул головой, скорее утвердительно, чем отрицательно. Рюноске чуть не застонал от злости, когда понял, что теперь к их тройке прибавилась обуза. С такой явно не выбраться наружу. — Дазай, если из-за него план полетит к чертям, то не надейся на легкую смерть, — кажется даже Чуя понял степень «обузности» Ацуши на данный момент. И как всегда сказал все прямо. Дазай чуть повел плечом, широко улыбаясь Накаджиме. Даже потрепал того по волосам, не смущаясь крови. — Что ты помнишь? — кажется голос Осаму пробирался прямо под кожу, лился сладкой патокой, отвлекал от самобичевания. Накаджима вздрогнул, поднимая взгляд и смотря только на Дазая. Для него перестали существовать другие, была лишь улыбка и добрый, слишком добрый взгляд, чтобы не заподозрить игру. Однако Ацуши не видел этого, он тихо плакал. — Отлично, у нас есть плачущий ребенок! Скумбрия! — Чуя просто развел руки, поражаясь другу, а затем отвесил здоровой рукой подзатыльник. Плечо больной руки пронзила боль, но Накахара лишь поморщился. — А мамочку Чую это так волнует? — Дазай фыркнул, отрывая взгляд от плачущего Накаджимы. Голубые глаза, в которых бушевала ярость, столкнулись с насмешливыми карими. Удар ногой вышел как-то неосознанно, но Дазай, чтоб ему веревка крепкая попадалась! , увернулся. — Тигр, — Ацуши даже плакать перестал, настолько пугающе прозвучал тихий голос Акутагавы. — Переставай ныть, у нас поджимает время. Расскажи то, что просит Дазай-сан. Ацуши закусил губу, замерзая, превращаясь в статую под взглядом ледяных серых глаз. Наверное, если бы не внимание Дазай-сана, то Акутагава даже посочувствовал бы мальчишке. Хотя даже сейчас, в самой глубине души что-то шевельнулось, настолько этот белобрысый ребенок выглядел жалко, как побитая дворняжка, но именно взгляд, взгляд, полный боли, напомнил Акутагаве себя в далеком детстве. — Хорошо, — Ацуши мелко-мелко закивал головой, говоря почти неслышно. Акутагава хмыкнул и отвел взгляд, смотря на Дазай-сана и ожидая его похвалы. Но Осаму был слишком занят разборками с Чуей, поэтому даже не заметил работу своего кохая. В душе поднялась обида, тоска сжала сердце, но Рюноске привычно не обратил на это внимания, деликатно покашливая. Чуя и Дазай лишь на третьем покашливании обратили внимание на младших. Дазай даже расщедрился на довольную улыбку, заставляя Акутагаву чуть ли не задохнуться от счастья — Дазай-сан доволен! Жизнь прожита не зря! — Как тебя зовут, тигрёнок? — Дазай присел на корточки, все равно нависая над сжавшимся Накаджимой. Ацуши на несколько секунд подзавис, пытаясь слиться со стеной, но получив болезненный тычок Расёмоном, тихо ойкнул: — Я не тигрёнок… Я Ацуши. Ацуши Накаджима. — Что ты помнишь об этом месте, Ацуши? И событиях последних пары часов? — Дазай говорил мягко, а Чуя оттащил Акутагаву подальше, чтобы не пугать беловолосого мальчишку еще больше. — Вокруг белые стены, кормят плохо. А если что-то сделаешь не так, — Ацуши всхлипнул, но столкнувшись с внимательным взглядом Дазая, подавил в себе готовящуюся истерику. — то бьют… А Тигра с каждой ночью все больше рвется. И меня преследует ночами тигр! — Ацуши сказал последнее совсем тихо, тушуясь под взглядом Осаму. — Хорошо, а что еще? — Дазай был сама мягкость и терпение. — А потом я очнулся в комнате… Она была вся в крови, я испугался… — голос Ацуши приобрел оправдывающиеся нотки, — и дальше я помню только отрывками. Белые коридоры, кровь на руках… А потом меня поймали и я столкнулся с Вами. И потом я очнулся уже в вентиляции… — Спасибо, Ацуши, — Дазай встал и повернулся к Чуе с Акутагавой. — Отлично, он теперь с нами! — Что? Дазай, ты рехнулся? — Чуя уставился на своего друга, вместе с Акутагавой сомневаясь в психическом здоровье суицидника. А Дазай просто насмешливо ухмыльнулся, смотря снисходительно, будто бы на неразумных детей. Чуя глубоко вздохнул, пытаясь сдержать гнев: — И на… Зачем он нам нужен? — Ох, Чуинька~ — Дазай усмехнулся, — похоже ты еще не дорос, чтобы думать так далеко. Вновь назревала тихая драка, но все было тут же прервано испуганным писком Ацуши. Он зажимал уши руками и пытался сжаться еще сильнее, хотя казалось это нереально. От тихого воя, последовавшего следом, передернуло даже Дазая. — О, кажется это наши! Что-то запоздали, — Осаму довольно улыбнулся и безбоязненно открыл дверь в коридор, которая оказалась уже незапертой. Чуя глухо ругнулся: упустили как кто-то дверь взломал! Вот что значит несколько месяцев посидеть в своеобразной тюрьме. — Тише, тише! Не узнаете меня? — Дазай покачал головой, насмешливо сверкая глазами. За дверью оказалось четверо шестерок мафии с автоматами в руках, и сейчас они целились прямо в грудь Осаму. Тот же вел себя как ни в чем не бывало. Даже подошел вплотную к одному из стрелков, давая автомату упереться в грудь. — Босс, дети найдены, — спустя несколько секунд напряженного молчания произнес в рацию один из шестерок. Похоже главный в их команде. — Ты кого ребенком назвал? — Чуя засветился красным, готовясь набить лицо шестёрке, но был остановлен в полете Дазаем. Едва красное свечение исчезло, Чуя пролетел по инерции еще метр и приземлился как кошка — на ноги. — Идемте, босс ждет, — главный из четверки отвесил поклон Дазаю, а затем посмотрел на Акутагаву поверх голов старших из детей. Рюноске напоминал грозовую белую тучку, притягивая все внимание к себе. Поэтому главный из шестерки не сразу заметил белое дрожащее нечто в углу. Ребенок будто сливался с белой стеной, еще и зажимая уши руками. Он слышит звук? — Тот пацан, беловолосый, тоже с нами, — голос Дазая стал командным, не терпящим возражений. Чуя лишь нахмурился на это утверждение, бросая невольный взгляд на зашуганного Ацуши. На мгновение в душе трепыхнулась жалость, но Накахара тут же ее подавил, не желая показывать Дазаю свое реальное отношение к малышу. Ему даже десяти нет, по виду так вообще на семь тянет, а уже убил… В душе заворочались подавляемые чувства, поэтому Чуя решил переключиться на Дазая, пытаясь так сбросить накопившиеся эмоции и сомнения. Обычно после избивания скумбрии на душе становилось легче. — Чууууя, нам пора, — Дазай чуть ли не мурлыкал, проходя мимо шестерок куда-то дальше по коридору. — Чертова скумбрия! А с ребенком что делать? — кажется Накахара сейчас был готов убить друга. То есть тигр ему нужен, а разбираться с ним сейчас им с Акутагавой? Судя по выражению лица Рюноске, то только Чуе. — Иди за этим суицидником чертовым, — Чуя махнул здоровой рукой, уже слыша отряды, что должны были остановить нарушителей. Странно, почему они так долго?.. — Кхм, мелочь, — Чуя присел на корточки рядом с дрожащим Ацуши. Мда, не повезло парнишке обладать столь тонким слухом. Гранаты с оглушающим эффектом и ультразвук будут его главной слабостью. Хорошо хоть Акутагава ушел, он бы с тормозящим мальчишкой не церемонился. — Идем, — Чуя протянул здоровую руку, смотря прямо в глаза поднявшего взгляд Ацуши. До чего ребенка довели! Ничего, в мафии быстро исправится. Особенно если Дазай его возьмет к себе. Потому что Накахара нянькой не нанимался. — Они тебя не тронут, — Накахара заметил брошенный взгляд на шестерок, про себя закатывая глаза. — Идем, иначе останешься один. Ацуши тут же испуганно посмотрел на Накахару и поднялся, опираясь на стенку. В ушах уже почти перестало пищать, но с ориентированием в пространстве было все плохо. Видно поэтому на плече сомкнулась рука Накахары, поддерживая. Первые шагов десять Ацуши невольно дергался, едва рука сжималась чуть сильнее. — Успокойся ты, не сделаю я тебе плохо! — Чуя хмурился и пытался ускориться, но мальчишка не мог даже ноги переставлять быстро. Ругнувшись под нос, Накахара применил свою силу, поднимая Ацуши над полом. Мальчишка тут же задергался, но быстро успокоился, едва Чуя принялся ругаться. Причем ругался он не на мальчишку, а на охранный отряд, что появился за спиной. Шестерки тут же перекрыли коридор своими телами, открывая огонь. Благодаря эффекту неожиданности пострадали несколько людей из охранного отряда. — Уходим, — Чуя поспешил по коридору, не забыв потащить за собой Ацуши. Шестерки поторопились уйти следом, пока охранный отряд вновь не появился из-за угла. Спустя несколько секунд, коридор был пуст.***
— Что-то вы доооолго, — Осаму поднялся с корточек, оставляя труп кого-то из работников в покое. Акутагава тенью замер за спиной Дазая, мрачным взглядом прожигая Тигра, спрятавшегося за спиной Накахары. — Сам бы ребенка попробовал бы успокоить, чертова скумбрия, — Чуя хмуро посмотрел на друга, чувствуя смутное удовольствие, что Накаджима не кинулся сразу к Дазаю, а остался рядом. — Кхм, — раздалось откуда-то сбоку, — пора уходить, скоро прибудут войска правительства и армия. Все почти разом обернулись на говорящего. Дазай расплылся в довольной ухмылочке, предвкушая интересную игру. Говоривший, довольно молодой парень в очках, покосился с осуждением на Осаму, разворачиваясь и уходя в открытые двери. Дазай сразу погрустнел, но пошел следом, взглядом выискивая себе другую жертву. Акутагава привидением поспешил следом, стараясь не отставать. — Эй, мелочь, — Чуя посмотрел на мальчишку, который жался к боку. Как бы когти случайно не выпустил! Ацуши поднял испуганно-доверчивый взгляд на Накахару, — идем, покажу тебя нашему боссу. Ацуши лишь кивнул, сильнее сжимая ткань в кулачках, и недоуменно посмотрел на протянутую руку. Чуя чуть себя по лбу не ударил, когда мальчишка завис. Времени в обрез, а ему тут нянчиться! Зато в будущем… Мальчишка точно станет хорошим псом… тигром на службе у мафии. — Возьми меня за руку, мне так неудобно, — Чуя нахмурился, но достаточно было просто строгого тона, чтобы мальчик схватился за больную руку Накахары, отпуская ткань на боку. Даже дышать сразу стало легче… Зато плечо пронзило болью. — Идем, — Накахара сжал ладошку Ацуши, стараясь не морщиться от боли. Позади прозвучал взрыв и чей-то вскрик, но мальчишки уже спешили вперед, за Осаму и новой жизнью.