Поговорим о каторге

Все люди почему-то разговаривают о закладных векселях и о том, как вчера в кабаре мамзель Жужу пикантно сделала ножками, и никто не разговаривает о каторге. Давайте поговорим о каторге! Нет, не о бумажной работе в конце месяца, а о самой настоящей каторге! При обыске в третьем бараке нашли две бутылки аквавиты, колоду карт, сделанную из "Монитера", разорванного дохлого голубя, глиняный хуй, рождественский пряник, всего один раз надкушенный, картинку с голыми девушками, которые друг друга в жопу целовали, две малявы с воли и музыкальную шкатулку с балериной без одной ноги! Когда ключик поворачиваешь, то балерина крутится и английская песня про смерть от любви в черном гробу играет! А еще мы там видели решетку, из окна вывернутую, и на ней обрезанная веревка болталась! Во время выхода на работы в Тулоне обосрался убийца малолетних из Понтарлье, которого накануне корягой отпиздили. Когда его на обочину оттащили и штаны сняли, то там красноватое и жидкое говно было! Ему вытерли жопу чьей-то путевкой на освобождение и в лазарет отправили! Жанно Шабулье после отбоя препарировал лягушку: изловил ее на смене, намочил платок, завернул и в карман положил. Он где-то нашел кусок книги, про то, как препарировать, наточил ножик и теперь ему интересно было, правда ли так, как все нарисовано. Только у него не получилось нихрена, как на картинке, где все по линеечке - разрезы кривые, кишки во все стороны торчат, он взбесился, спать не давал, и пришлось ему в зубы вмазать! На следующий день он попытался мне в друзья набиваться, я его послал, так он тогда отхерачил насмерть какого-то каторжника, и его уволили без выходного пособия, а меня сначала на гауптвахту посадили, а потом почему-то в звании повысили! Бреве и Кошпай изнасиловали новенького. Они сначала к нему мирно подкатывали, а когда он сказал, что не из таких, поймали ночью по дороге в сортир и трахали по очереди, а потом засунули ему в жопу черпак деревянный, из которого баланду вонючую на обеде разливают! Лефоше, который в ту ночь главным по смене был, говорил потом, что за ужином сожрал тухлую рыбу, и все это время под стеной со спущенными штанами на корточках просидел! Его все равно судили и пять лет дали, только не в Тулоне. Наверное, ему там тоже в жопу что-нибудь засовывали. А новенького утром мертвого нашли, из него целая лужа крови натекла, и на нее мухи зеленые садились! Моро, пьяница, застрелился после того, как ему письмо из дома пришло. Там было написано, что у него мать с катушек съехала и дерьмом коровьим в сельского сторожа кидалась! У него была винтовка казенная, руками не дотянешься, если в голову упереть, - так вот он сапог снял с ноги, приклад поставил на землю, засунул ствол в рот и пальцем ноги на курок нажал! Стену насмерть забрызгало и потолок, никто оттереть не сумел, даже каторжники на штрафных работах, а на перекрашивание тюремное начальство деньги зажало, так и ходили все мимо стены этой пестренькой! А проверяющим говорили, что это заключенные во время холерной эпидемии заблевали. Есть классные темы для разговора. Например, одна проститутка из "Серебряной палубы" в Монрейле, когда я ее в кутузку забрал, рассказывала, как у нее был выкидыш. Я ей потом еще полгода тюрьмы добавил, потому что нашел у нее лауданум без рецепта! Но самая классная тема - о каторге. Нет, не о засаде по дождем в три часа ночи, а о самой настоящей каторге! Лебоша, который в Бретани украл всю выручку из кассы у лавочника, в драке ударили о железную скобу на койке, за которую хватаются, чтобы наверх забраться. Он пролежал ночь в лазарете, а потом сказал, что работать пойдет, и его отпустили почему-то! А через два дня у него на голове сбоку выросла огромная синяя гуля, он начал в стены врезываться и говорить разучился, только сопел и слюни вонючие пускал пузырями, а еще у него глаз вылез из орбиты и кровью налился! А потом у него из ноздри гной такой коричневатый и с прожилками крови кусками пошел, и его увели куда-то. Во время бунта заключенные взяли в плен Корена Торпиля, который умел сморкаться на два метра и пел здорово. А еще он умел так по затылку стукнуть, чтоб с одного удара глаза выскочили. Так вот, когда всех разогнали и по новому сроку добавили, оказалось, что они пытались его сосать заставить, он для вида согласился, а потом откусил тому дураку все под корень! Торпиля за это ногами потом до смерти забили, но приятеля своего этим все равно не спасли. Хотя он долго еще жил, дольше, чем Торпиль, и выл все время так, что волосы на жопе дыбом становились! А Торпиль не выл, только улыбался, как ебанутый, слюни с кровью изо рта выплевывал и говорил, что нагнул их всех! В четвертом бараке кто-то умудрился поймать козла и протащить его внутрь. Пока заметили, пока разогнали всех и отобрали, они его уже до полусмерти замучали, а кто-то зачем-то еще рог у него отломил! На память, наверное. Я велел его пристрелить и на помойку выкинуть, так его потом оттуда ночью сперли! Оказалось, не заключенные, а наши - клялись, что просто жрать очень хотели! Шенильдье, когда его за разговоры во время работы выпороли, раздобыл где-то дрожжи и кинул их в отхожее место для охранников. А потом туда как раз Клавье из канцелярской службы зашел! Стоят ребята в очереди, а тут кто-то в сортире как гикнет, как вынесет дверцу с одного удара, и вылезает такая куча дерьма с глазами, черная, вонючая, руками размахивает! Они как заорут, как разбегутся, кое-кому очередь не нужна уже, а куча за ними гонится и тоже орет! А каторжники стоят и ржут - позорище! Зато мы их потом заставили весь сортир руками оттирать: раз кучи не испугались, значит в курсе были. И они сами потом Шенильдье ввалили, да так, что он два дня зубами плевался и работать не мог! Демуле из второго отряда задумался, почему проститутки задрали расценки в два раза, а жалование охранникам никто после этого не повысил, и зазевался на посту, пока высчитывал, сколько раз теперь в бордель ходить сможет! Пока он путал умножение с вычитанием, Вонючка Легран схватил за задницу Щелкача, Щелкач ударил Вонючку Леграна киркой по голове так, что у того глаза на ниточках повисли и мозги из носу закапали, а Жан Домкрат порвал цепь и убежал. Потом Демуле сидел на гауптвахте, Щелкач - в карцере, а мы ловили Жана Домкрата с собаками! Сказать, чем этот дегенерат на свободе занимался? Он набрал где-то яблок-падалиц, сидел на камушке на берегу, смотрел на корабли и яблоки ел! А потом на обратной дороге у него от этих яблок живот схватило, и пришлось его по очереди в кусты водить! Вот как круто говорить о каторге!