Аромат

Понедельник. — Могу я уточнить один вопрос? — Да? Шэнь Цинцю поправил очки и, продолжив методично стучать по клавиатуре, поинтересовался:  — Сколько ещё ты собираешься сидеть под моим столом? Шан Цинхуа как мог, поудобнее устроился в закутке под вышеупомянутым предметом мебели и тяжело вздохнул. Он понимал, что рано или поздно ему придётся ответить на этот вопрос. Как, впрочем, и на парочку других. Надо отдать Цинцю должное: когда Цинхуа с дикими глазами залетел в отдел менеджмента, и, поминутно оглядываясь и пригибаясь, подполз к его рабочему месту, главный менеджер по продажам даже бровью не повёл. Просто немного отъехал от стола, и с интересом наблюдал, как их снабженец исчезает в его недрах. Шэнь Цинцю наличие рядом другого человека совершенно не мешало, поэтому он спокойно вернулся к работе, и уже через десять минут абсолютно забыл, что у него под столом кто-то есть. Впрочем, голодный желудок Шан Цинхуа довольно быстро заявил о себе громким урчанием. Цинцю недоумённо заглянул под стол, затем вытащил из ящика завёрнутый в плёнку бутерброд с ветчиной и протянул Цинхуа. Дождавшись, когда последний кусок хлеба будет благополучно проглочен, главный менеджер наконец спросил у друга, что же всё-таки случилось. Пока Цинхуа собирался с мыслями, Цинцю прокручивал в голове возможные варианты ответа. Они уже сто лет друг друга знали, и за это время братец-Огурец успел неплохо изучить братца-Самолёта. Существовало как минимум три причины, которые могли сподвигнуть Цинхуа на игру в прятки. И одна из них прямо сейчас заходила в их отдел. — Добрый день. В помещении на миг воцарилась абсолютная тишина. Затем, будто спохватившись, люди нестройным хором начали здороваться со снизошедшим до них большим начальством. — Здравствуйте, господин Мобэй! — Господин Мобэй, какая приятная неожиданность! Вам что-нибудь принести? Чай, кофе? Замдиректора корпорации «Тяньлан» внимательно окинул взглядом отдел и его переполошившихся сотрудников. Вроде бы всё как обычно, если не обращать внимания на натянутые улыбки и горящие нездоровым любопытством глаза. Некоторые даже не потрудились выключить экраны смартфонов, просто поставили на паузу то, что смотрели до его прихода. И Мобэй Цзюнь прекрасно знал что это было. То самое видео из субботних новостей. Целый день его крутили по всем новостным каналам, а количество просмотров на ютуб только за первый час превысило сто миллионов. Оно вполне могло набрать и миллиард, если бы Ло Бинхэ не взял ситуацию под контроль. Чего директор не любил, так это сплетен, особенно вокруг своих близких друзей. Пара телефонных звонков и СМИ заткнулись, профессионально делая вид, что ничего из ряда вон выходящего не случилось. Ещё пара — и злосчастное видео испарилось из интернета, будто его и не было. Но нельзя стереть людям память, как и нельзя предотвратить попадание ролика на сохранёнки вроде облака или торрентов. Мобэю теперь придётся с этим жить. Вот только зря некоторые сотрудники решили засветить удалённый ролик. Уж чего, а неуважения в свой адрес замдиректора точно не потерпит. И если люди не понимают таких простых вещей, то Мобэй Цзюнь с удовольствием им это объяснит. — Благодарю, ничего не нужно. — Мобэй достал телефон и пару раз провёл пальцем по экрану. — У меня разговор к господину Шэнь Цинцю. Упомянутый господин сделал заинтересованное лицо и поднялся со стула. Краем глаза он уловил подаваемые Цинхуа знаки, расшифровать которые главному менеджеру труда не составило: «Ты меня не видел!». Неожиданно телефон, который Мобэй Цзюнь так и не выпустил из рук, залился приятной мелодией и замдиректора поднёс его к уху. — Цингэ, рад слышать, — при звуках этого имени вздрогнули даже те, кто вообще не понимал, что происходит. — Будь другом, поднимись в отдел менеджмента. Мгновение — и возле замдиректора уже никого не было. Народ понял, что запахло жареным и самое время вернуться к работе. За прошедший месяц начальник охраны поспособствовал увольнению трёх сотрудников. Причём двое из них были женщинами. Естественно, Лю Цингэ принимая такие радикальные решения, на пол человека смотрел в последнюю очередь. Однако это не мешало людям за глаза называть его шовинистом и женоненавистником. Шэнь Цинцю подошёл к Мобэй Цзюню и они зашли в переговорную, полностью изолированную от отдела толстым слоем матового стекла. Цинхуа выбрался из-под стола и, не обращая внимания на удивлённые взгляды коллег, бодрой рысью побежал к лифту. Мобэй отошёл к панорамному окну и пару минут буравил взглядом соседнее здание. Шэнь Цинцю терпеливо ждал. — Вы знаете, что произошло в субботу в парке Чаоян, во время концерта группы «Хрустальный мотылёк»? Шэнь добросовестно задумался. Всю субботу он провёл вместе с Ло Бинхэ. Они обсуждали предстоящую поездку на море, готовили шарлотку и играли в твистера (Цинцю проиграл Бинхэ в камень-ножницы-бумага, а то обошлись бы монополией), который плавно перешёл в секс. В воскресенье они до обеда отсыпались, потом разъехались по домам. Остаток дня Шэнь провёл за чтением любимой новеллы. — Нет. Фанаты закидали их тухлыми помидорами? — Вы не смотрите новости? — слегка удивился замдиректора. — По телевизору не смотрю. У меня его нет. А в интернете только те, что меня интересуют. — отрапортовал Шэнь. — А ваши коллеги сегодня утром вас не просветили? — продолжал выпытывать Мобэй Цзюнь. Шэнь Цинцю надоело играть в угадайку. У него, в конце концов, ещё полно работы. — Мобэй, что стряслось? — прямо спросил главный менеджер. — Что ты, что Цинхуа, два сапога пара. Замдиректора сразу престал строить из себя большого начальника. — Ты видел Шан Цинхуа? — взгляд полный невыносимой муки. — Давно? Он сегодня вообще пришёл на работу? А дома он был? Шэнь понял, что дело плохо и потребовал немедленно объяснить, что происходит. Мобэй достал телефон, включил видео без звука и передал аппарат Цинцю. Тот сел за стол переговоров и семь минут (сколько длилось видео) смотрел на то, как толпа абсолютно голых людей занимается сексом на улице. Люди, места и качество съёмки несколько раз менялись, что означало склейку из разных источников. Одна парочка возле дерева показалась знакомой, и Шэнь понял, почему его лучший друг всё утро просидел у него под столом. После такого не то, что под стол, под землю добровольно залезешь. Запись кончилась и Цинцю вернул телефон Мобэю. — Химическое оружие? Что-то распылили в воздухе, и люди превратились в животных, охваченных инстинктом размножения? — предположил Шэнь Цинцю. — Никто ничего не знает, — замдиректора устало потёр лицо. — Мы все очнулись одновременно. Я осознал, что нагишом лежу на траве, башка гудит, как с похмелья, по спине словно наждаком прошлись, член отваливается… Шэнь невесело хмыкнул. — Рядом лежит Шан Цинхуа с головы до ног в синяках… — Синяках? — вскинулся Цинцю. — Засосы и укусы. — На бледном лице замдиректора отчётливо проступил слабый румянец. — Следы от пальцев. Затраханный он был, короче. — Ясно. — протянул главный менеджер. Он ещё удивился, зачем Цинхуа в такую жару напялил водолазку с высоким горлом. — И сотни человек вокруг, в точно таком же положении. А самое гадкое, — Мобэй стиснул кулаки. — Вместо того, чтобы помочь, прохожие дрались за удачный ракурс и снимали нас. Как обезьян в зоопарке. Потом, естественно, подбежали медики и полиция стала разгонять этих психов. Но, как ты видишь, снять они успели достаточно. Шакалы. Я вообще не понимаю, какой нормальный человек может спокойно стоять рядом с сотнями людей, занимающихся сексом, и записывать это на камеру. Порно-операторы не в счёт, у них работа такая. Шэнь Цинцю промолчал. Что он мог сказать? Что человеческое скотство неистребимо и лечению не подлежит? Что с каждым годом ситуация только ухудшается? Сейчас, если человек будет тонуть, руки ему никто не протянет, зато его барахтанье обязательно снимут на телефон. Прикольно же. Внезапно Цинцю посетила настолько страшная мысль, что он аж побледнел. — Мобэй… Это же был субботний вечер. В парке наверняка было полно семей с детьми. Если они тоже пошли на этот концерт… — Шэнь даже думать не хотел о том, что это значило. — Не было там детей. Главный менеджер тупо уставился на замдиректора. — Это ты меня так утешаешь? Или действительно веришь в то, что говоришь? — У меня в разведке служит друг. — Мобэй Цзюнь сел рядом с Шэнь Цинцю. — Сейчас он возглавляет опергруппу, которая занимается расследованием этого происшествия. Я тебе сразу сказал, что никто ничего не знает. Слишком много непонятного. Его группа изучает все видеозаписи по этому делу, слитые в интернет, чтобы найти хоть какие-то зацепки. Опрашивает свидетелей и непосредственных участников. Некоторые факты стали известны и мне. Шэнь скептически приподнял бровь. — Разумеется не бесплатно. Мобэй начал рассказывать то, что он узнал от своего ушлого разведчика. С каждой фразой у Цинцю всё больше и больше вытягивалось лицо. Если бы он не знал, что разговор идёт о серьёзных вещах, то решил бы, что замдиректора над ним издевается. Инцидент получил название «Ловушка Эроса», от имени древнегреческого бога любви. Ну того, который летает на крыльях и пускает в людей зачарованные стрелы. Видимо, когда оперативники придумывали имя для дела, то решили не заморачиваться. Раз люди под действием какого-то наркотика (официальная версия для СМИ) «занимались любовью», значит виноват бог любви. Людей, попавших под раздачу, оказалось более трёх тысяч. Когда Цинцю возразил, что на концерте «Хрустального мотылька» не могло быть так мало зрителей, Мобэй с ним согласился. Да, на концерте присутствовало более пятнадцати тысяч человек, больше площадь перед сценой просто не вмещала. Попавшие в «ловушку» как будто попали в невидимый купол, который отделил их от остального мира. Очевидцы «с галёрки» утверждали, что внезапно налетел какой-то бледно-розовый туман и накрыл впередистоящих людей вместе со сценой. Когда он рассеялся, оргия уже была в самом разгаре. Однако пострадавшие никакого тумана не помнят. По их словам, их просто охватило сильное сексуальное возбуждение. Тело буквально требовало ласки. Все моральные и психологические барьеры перестали иметь значение. Люди забыли свои имена и личности. В мозгу билась лишь одна мысль — найти партнёра и соединиться с ним. Кстати, слово «оргия» тоже не совсем уместно в данной ситуации. Это верно, что над выбором любовника люди долго не думали, просто хватали первого, кто стоял поблизости. Но, дело в том, что «состоявшаяся пара» оставалась вместе до самого конца. Люди не менялись партнёрами. Не было групповых соитий из трёх и более участников. Только пары. Конечно, это не меняет того факта, что эти пары предавались разврату среди бела дня (летним июньским вечером было ещё довольно светло) в общественном месте. К вопросу о детях. Данный факт также не имел никакого рационального объяснения, но среди попавших в «ловушку Эроса» не было ни одного человека младше восемнадцати лет. Когда концерт начался, дети и подростки в толпе, естественно, были. Причём рядом со сценой. Но когда «налетел туман», они все каким-то невероятным образом оказались за пределами парка. Та же фигня с родственниками. Парой становились исключительно незнакомцы, друзья, приятели, коллеги и их различные вариации. К единственному нарушению нормы, не считая, конечно, саму ситуацию, специалисты отнесли то, что многие пары состояли из партнёров одного пола. Видимо у «силы» (несерьёзная, но имеющая место быть, версия магического вмешательства), которая учинила весь этот беспредел, были свои принципы. Остаётся только радоваться, что в них не входили инцест и совращение малолетних. — А теперь самое интересное. — Мобэй сделал многозначительную паузу. Цинцю захотелось ему врезать, чтобы не томил. Все те, кто оказался «в любовном плену» ощущали приятный запах. Одни говорили, что он был еле уловимым, другие утверждали, что наоборот очень сильным. Но все сходились во мнении, что он исходил от того человека, с которым они занимались сексом. И чем лучше чувствовал себя партнёр, тем насыщеннее становился аромат. — А что за запах? — поинтересовался Шэнь Цинцю. — От Цинхуа пахло корицей, — тихо проговорил Мобэй. — Не понял? — Аромат для всех был разный, — пояснил замдиректора. — Я ощущал пряный запах корицы. Друг из разведки сказал, что пострадавшие перечислили буквально всё, что может пахнуть. Фрукты, овощи, растения, сладости, еда, напитки… Запах бензина, моря, салона красоты, костра, мужской раздевалки… Ну, или женской, кому что приятнее. Тысячи людей — тысячи запахов. — А чем пахло от тебя? — неожиданно спросил Шэнь. Мобэй уронил голову на руки. — Не знаю. Я же говорю, что запах исходил только от партнёра. Чем тогда несло от меня, надо спросить у Шан Цинхуа. А я с субботнего вечера никак не могу его поймать. — Я думал, ты отвёз его домой. — насторожился Цинцю. — Я собирался. Но он может быть очень шустрым, если захочет. Когда у меня в голове более-менее прояснилось, Цинхуа и след простыл. Я не знаю, куда он поехал. Думал, что к тебе. Я позвонил Бинхэ, но босс сказал, что ты с ним, и Шан к вам не приходил. Тогда я поехал к нему домой. — Ты знаешь где он живёт? — поразился главный менеджер. — Он начальник службы снабжения, — огрызнулся Мобэй. — Разумеется я знаю где он живёт. Кроме того, я по работе постоянно пересекаюсь с твоим бешенным братцем Лю Цингэ. А он наизусть знает все личные дела сотрудников. Спросить труда не составило. — Значит, дома его тоже не было? — Если и был, то сидел тихо как мышь, не включая свет и не реагируя на звонок в дверь. — горько бросил Мобэй Цзюнь. — А зачем он тебе нужен? — Шэнь наконец, решил задать самый главный вопрос. — В том, что вы случайно переспали на глазах у половины Китая, твоей вины нет. Извинения ничем не помогут. Наркотик, или что там это вызвало, найдут и нейтрализуют. Виновных накажут. Конец света не наступил, жизнь продолжается. Цинхуа, конечно, немного побесится, но потом всё равно успокоится. Ты тоже не из тех людей, которые… — Да люблю я его, неужели не ясно?! — выкрикнул Мобэй Цзюнь. Шэнь подумал, что ослышался. За стеной стало подозрительно тихо. Там и так весь их разговор не особенно шумели, но сейчас тишина прямо-таки звенела. Уши грели, значит. Ну и чёрт с ними. — Я уже год хожу за ним хвостом и оказываю знаки внимания, — зло выплюнул замдиректора. — На выставки зову, в рестораны таскаю. Ты в курсе чем он питается? Шэнь Цинцю тупо кивнул. Он был в курсе. — На работе по каждому мелкому вопросу — к нему. Кулеры с водой привезти, ковролин в кабинете поменять, принтер, мать его починить, который бумагу зажевал! Мне всю жизнь было плевать на все эти мелочи, они меня не касались. Для этого всегда были специально обученные люди. А тут я начал интересоваться ценами на краску и фирмами по установке окон. Просто чтобы побыть рядом с ним. Поддержать разговор. Дать совет. Или спросить его мнение по какому-то вопросу. Мобэй засунул руки в волосы и досадливо растрепал тщательно уложенную причёску. Цинцю смотрел на него во все глаза. — А он ничего не замечал. Всё думал, что я просто стараюсь быть внимательным начальником. Всегда по уши в своих планах, чертежах, заявках. А я замирал от любой улыбки или хлопка по плечу. Он мне ночами снился, да так, что я потом смурной ходил весь день. Почему во сне мне можно было его любить, а в реальности нет? Приходилось искать доступных девиц, чтобы хоть немного избавиться от напряжения. Не помогало совершенно. Ну, не мог же я силой его завалить и перед фактом поставить?! Он бы меня нахуй послал и был бы прав! Любовь, мать её… Это у вас с Бинхэ любовь. А я без Цинхуа подыхаю, дышать не могу. Хочу его где-нибудь запереть и никогда, никуда не отпускать. Замдиректора подошёл к двери и сжал гладкую ручку. — Тем вечером я думал, что попал в рай, — еле слышно прошептал Мобэй Цзюнь. — Цинхуа рядом со мной, обнимает меня, целует, просит приласкать… У меня давно съезжала крыша, а этот Эрос или как его там, просто дал повод ей улететь окончательно. Я хочу поговорить с Цинхуа, рассказать, как я его люблю, зализать каждый синяк… Но то, что он бегает от меня, лучше любых слов говорит о том, как он воспримет моё признание. Поэтому, передай ему, когда увидишь, что я ни на что не претендую. Всё будет так, как он захочет. Я всё приму. Надо будет — переведусь в Шанхай. Мобэй толкнул дверь и вышел из переговорной. Шэнь Цинцю потянулся к карману брюк и вытащил телефон. На дисплее загорелось включенное приложение диктофона. Шэнь остановил запись, сохранил, выделил нужную часть и отправил её Цинхуа с пометкой: «Слушать дома в наушниках». Не мог же он дать такому шикарному признанию пропасть впустую?